Тёмная лошадка

В день баттла Гена достал из шкафа новый спортивный костюм с логотипом КЕД. Конечно, парень понимал, что его могут окатить презрением трушные андеграундные танцоры, вылетавшие на кастингах проекта, но он искренне гордился быть частью команды Егора Дружинина. К тому же, второй костюм находился в стирке. В комнату влетела Полиграф в новом розовом платье и малиновых ботильонах. За ней тенью следовала куда менее нарядная Сальтисона в серой кофте и пузырящихся трениках. – Коля написал в стори, что у него состоится какое-то внезапное выступление, поэтому эфир отменяется. Так и быть, поеду с тобой. Надеюсь, ты меня не слишком опозоришь. – Я всю ночь репетировал! Сальтисона встала на цыпочки и принялась шептать что-то на ухо Полиграфу, но Гена уже перестал обращать на это внимание. Супруги и гостья надели верхнюю одежду и вышли во двор. Там их уже ждал небольшой автобус, за рулем которого сидел Игнатий, а в салоне – Биба, Боба, Жорж Кандидозов, Евпистинья и Конефузия. – Приветствую вас, друзья! Слава близко! – завывающим голосом сообщил Кандидозов. – Какой еще Слава? – остроумно пошутила Полиграф. – Мы никакого Славу, право слово, не ждем. Может, ты, Гена, ждешь? Вячеслав, ау! Где же вы? Сальтисона и Евпистинья подобострастно хихикнули, а Кандидозов невозмутимо продолжил: – Моя мировая слава. Я прошел кастинг и скоро снимусь в рекламе нового лекарства от метеоризма. – А как называется? – спросила Полиграф. – Я для Гены интересуюсь. – «Пукостоп». Или «Стоп-пук», я точно не помню, но смотрите скоро на всех экранах страны. Полиграф хмыкнула, однако записала оба названия в блокнотик. Некоторое время они ехали молча, но тут Конефузия встала, вышла вперед и громко произнесла: – Товарищи! Мало кто знает, но я увлеклась соционикой и сейчас вас всех типирую. Гена – Джек Лондон, Биба – Гюго, Боба – Дюма, Жорж – Максим Горький, а ты, Полиграф... – Я тебя сейчас из автобуса высажу, – пригрозила Полиграф, и пристыженная Конефузия вернулась на место. Молчание продолжилось. Биба и Боба достали сканворды, Кандидозов – массажер для шеи, а Гена – игрушечного червяка. Полиграф открыла «Клуб романтики», и её лицо приобрело мечтательное выражение. Через три часа автобус приехал в городок Л., в доме культуры которого и проводился баттл. Игнатий припарковался, и пассажиры вылезли, разминая затекшие конечности. К ним подъехал ещё один автобус, из которого горохом высыпалась толпа солидных дам почтенного возраста, тащивших клетчатые сумки, из которых пахло домашней едой. Самая бойкая подкатилась к Полиграфу. – Я вижу, вы из нашего фан-клуба. Скажите, Он ещё не приехал? – Я состою только в одном фан-клубе, – процедила Полиграф, – и вас я там не наблюдала. Сюда я приехала с мужем. – Здрасьте! – приподнял шляпчонку Гена. Дама вернулась к подругам, тихо сказала что-то пренебрежительным тоном, и они засмеялись. – Какая наглость! – сказала Полиграф, трясясь от негодования. – Гена, их следует проучить. – Понял, гражданин начальник! Пойдёмте внутрь, тут холодно, да и надо успеть зарегистрироваться. Сдав в гардероб шубу и пуховик, Гена и Полиграф снова столкнулись с компанией неприятных дамочек. Все они были одеты в футболки с надписью «Эльдар, возьми меня!» на спине и растянутым портретом несчастного блондина на груди. К ним подошли Кандидозов и Игнатий, мило улыбаясь. – Многоуважаемые леди, мы из службы безопасности. Если у вас есть ценные вещи, просим сдать их нам. Сами понимаете, масштабное мероприятие, народу много... – Да уж, ходят тут всякие, – сказала дама с нарисованными карандашом бровями, многозначительно поглядывая на Полиграфа и Гену. – Осторожно, не помните сумки, там хрупкая выпечка и сувениры ручной работы. – Мы аккуратно, – пообещал Игнатий и вместе с Кандидозовым перетащил сумки в свой автобус. Баттл проходил в три этапа: сначала соревновались танцоры, не состоящие ни в каких объединениях, потом – представители команд, а завершали вечер экспериментальные перформансы. Гена думал, что друг будет участвовать вместе с ним, но оказалось, что Игнатий успел вступить в вог-дом Sadovod, отцом которого был Нико, и Гена немного обиделся, что его не позвали. На баттл приехали многие известные и неизвестные танцоры. Были здесь и настоящие звезды (и Даниил Патлах, и Валентин Ермоленко, и Степан Голубь), и неопознанные личности в капюшонах и темных очках. Был и Гера Ромазанов с новым партнером – Гариком Харламовым. Дима Масленников и Егор Дружинин в элегантных вечерних туалетах пили шампанское, снисходительно поглядывая на публику. Приехали даже зарубежные гости – Миша Килимчук и Марта Жир из Украины и Ватрослава Корягова из Сербии. Но внимание Полиграфа привлек неказистый мужичок средних лет в пиджаке на голое тело и потертых спортивных штанах. – Гена, это же хореограф Хренов! Я хочу с ним сфотографироваться! Они подошли к Хренову, Полиграф пролепетала, что восхищается его творчеством, хореограф вякнул что-то невразумительное, обнял Полиграфа за ногу, выпучил глаза и высунул язык, похожий на кусок колбасы. Гена сделал фото, к Хренову подошла Огурцова, оказавшаяся коренастой женщиной с пучком на голове, и увела его. – Гена, еще одна знаменитость! – воскликнула Полиграф, заметив немолодого юношу с бутылочными плечами и гитарными бедрами, вальяжно прогуливавшегося по залу. – Это модный кафешантанный режиссер Альфонс Навозников! Но к нему они подойти не успели, потому что начался баттл. Публика немного повозмущалась из-за группы зрительниц, развернувших огромные плакаты и скандировавших «Эльдар! Эльдар!», поэтому ведущий Дима Бончинче выгнал их из зала. – От вас, Дмитрий, мы не ожидали такой подлости, – горько сказали они. – Вы такой же, как и все, и шуба у вас дурацкая. – Чикиряу вам с кисточкой! – ответил Бончинче и вернулся к работе. Гена вылетел сразу же, проиграв Марте Жир. – Не надо расстраиваться! – утешали его Биба и Боба. – Вы все равно круче всех! Полиграф закатила глаза, Сальтисона сделала то же самое, а фанатки повели Гену в буфет. После порции сырников с какао его настроение немного улучшилось, но в зал возвращаться не хотелось. – Там Игнатий скоро выступает, – сказала Биба. Гена уронил голову на стол и зарыдал. Через полчаса в буфет ворвался негодующий Игнатий. – Слили, гады! Ты, Гена, хотя бы проиграл звезде, а я – какому-то ноунейму Помазкову. Гена благоговейно затрепетал. – Он здесь? И Пеха тоже? Давайте вернемся в зал! Но соревновательная часть уже закончилась, и на сцену вышел Хренов. Он изобразил пантомиму под стихотворение «Бессоница. Гомер. Тугие паруса», начитанное каким-то русским рэпером. – Вот, Гена, обрати внимание, какой интеллигентный молодой человек, под Бродского танцует... – Это Мандельштам, – пискнула Конефузия. – Довольно нелепая попытка уличить меня в неэрудированности. У Хренова есть видео, где он танцует под Бродского, и если бы ты была подписана на его инстаграм, то знала бы это. Впрочем, я устала и хочу домой. Гена, вызови мне такси. Полиграф уехала, а выступления все продолжались. Наконец танцоры закончились, но на сцену вышел один из неопознанных мужчин в капюшоне и темных очках, и Бончинче объявил: – А теперь – сюрприз! Специальный гость нашего мероприятия – Николай Басков!