Ищу мамочку

      Ивару было почти невозможно заставить себя сидеть дома. Но в этот день не намечалось ничего, с чем не справился бы в офисе заместитель и помощница. Да и Лодброк всегда был на связи. Он даже рубашку надел по привычке, расхаживал такой деловой по квартире с гарнитурой… Работа и доход все еще занимали главенствующее место в его жизни. Ну, а как иначе? Прибыль компании — его комфорт, его доход и возможность приобрести все, что только можно было пожелать. Разве не к этому он стремился?       Хлое стало значительно лучше. Она прожужжала Ивару все уши, что это все волшебный суп Катерины, который, как бы ни старался Лодброк, повторить не мог. Вот что сложного — сварить обычный куриный суп с макаронами? Какой ингредиент Катя туда добавила, что у нее он получился невероятно вкусным и, по заверению Хлои, даже целебным, а у Ивара — самый обычный суп, не больше и не меньше.       — Все равно не то, — буркнула Хлоя уже совсем в тон Ивару, ковыряя ложкой кусочки грубо порезанной картошки. Кто вообще придумал класть еще и картошку? Конечно. Катя.       — Если не будешь есть, я не буду готовить вообще. Выдам кулинарную книгу и деньги на продукты. И посмотрю, что выйдет у тебя, — домывая посуду, бросил Ивар, даже не обернувшись.       — А вот и нет. Я закажу себе все по телефону или через сайт. — Изучила-таки за эти дни блага цивилизации и преимущества жизни с Лодброком. Поднявшись из-за стола, Хлоя принесла Ивару пустую тарелку. Пусть есть она и не особо хотела, но обидеть папочку, что так старательно пыхтел над этим супом, просто не могла.       — Ты — хитрая и вертлявая лиса. Вот ты кто. — Ивар щелкнул сырыми пальцами по маленькому носу и едва ли сдержал смешок, наблюдая, как Хлоя поморщилась. — Поэтому последний кусок торта доедаю я.       — Нет! — взвизгнула Хлоя, бросаясь к холодильнику и закрывая его своим тельцем. — Ты не можешь так поступить!       — Почему же? Могу. Запросто. — Ивар сдерживал смех из последних сил. — Но готов поделиться, если согласишься завтра остаться дома с няней. — Лодброк не мог предугадать реакцию Хлои. Оставалась только хитрость. Он всю ночь изучал все агентства, найдя в итоге одно, подходившее под его требования.       — Няню? — От удивления Хлоя сдала оборону и шагнула навстречу Ивару, но тут же остановилась, склонив голову и прищурившись с явным недоверием. — А ты? Тебе не хочется сидеть со мной? Так ведь?       Видимо, Хлое редко давали понять, что она любима, не являлась проблемой… Ивар узнавал в ней себя, и от этого грудь словно стягивали ремнями до хруста костей. Ее родители — два идиота, которых нужно было кастрировать, запретив размножаться. Но тогда… Тогда бы не появилась Хлоя — чудо, способное, казалось, даже спасти душу Лодброка.       — Я хотел поговорить об этом позже, но, видимо, нужно это сделать сейчас. — Ивар, опершись на бедро, занял стул, оказавшись чуть ближе к росту Хлои.       — Ты нашел маму и возвращаешь меня ей? — Не было ни осуждения, ни злобы. Смирение. Одно лишь дурацкое смирение. Она ждала именно такого исхода.       — Да ты дашь мне договорить, торопыга? — Ивар дернулся и вскинул руки. — Я не собираюсь тебя никому сдавать, передавать или отказываться. Потому как не в праве распоряжаться твоей судьбой. Но я очень хотел бы, чтобы ты осталась со мной. Понимаешь?       Хлоя отрицательно закачала головой, потом подошла ближе и заглянула в глаза Лодброку. От этого взгляда захотелось сощуриться: она будто прощупывала каждую мысль, каждое таящееся желание, о существовании которых не знал и сам Ивар.       — На неделю? — вновь склонив голову, уточнила Хлоя и шмыгнула носом. Маленькие пальчики ловко выцепили со стола любимую игрушку, чтобы спрятаться за ней, как за щитом.       Прежде чем ответить, Ивар вздохнул. Больше не будет возможности отступить и все переиграть. Нет пути назад. Нет дороги к прежней жизни.       — Навсегда, — почти прошептал Ивар. Его лицо приобрело совсем детские очертания. Наивные. Он смотрел на названную дочь и боялся услышать отказ. Удивительно, как быстро меняются некоторые вещи в сознании человека. Еще недавно Ивар боялся, что одна из дамочек после ночи с ним могла бы забеременеть — всякое же бывало. Еще недавно Ивар отказывался верить, что вообще способен к кому-то проявить привязанность настолько сильную, что был бы готов рискнуть всем ради жизни другого человека. А сейчас боялся вновь остаться в черном одиночестве.       Но ответа не последовало. Вместо этого Хлоя деловито устроила мистера Афки на коленях Ивара, подошла вплотную и положила свои маленькие ладошки на щеки Лодброка.       — Ты же мой папа. Лучший папа.       Что могло растрогать Ивара Лодброка? Контракт на миллион? Нет. Выигрыш тендера, обеспечивающего прибыль на год вперед? О, нет. Слезы стекали совсем уж бесконтрольно по одной-единственной причине. Он был нужен кому-то еще в этом мире настолько, что роднее не мог и быть. Он был папой. Осознание этой, казалось бы, простой вещи выжигало на сердце и разглаживало все шрамы, пусть и болезненно, но восстанавливало царящую когда-то в нем нежность. Больше он не мог ждать — сгреб в охапку Хлою и, прерывисто вздохнув, заключил для себя: отныне он становился для Хлои настоящим отцом. Они есть теперь друг у друга.       — Задушишь ведь! — всхлипнула Хлоя и смахнула кулачком такие же горько-сладкие слезы. Она наверняка любила мать, но слишком хорошо понимала причины, по которым сейчас ее обнимал Ивар, а не Маргрэт.

***

      Рабочие будни вновь затянули Ивара. Договора, встречи, сделки, расторжения, новые партнеры… Приходить домой под вечер снова стало для него нормальным и привычным. К тому же за Хлою можно было не волноваться, ведь няня справлялась на ура. Единственное, что изменилось в его жизни, так это обязательные выходные дни, которые он с нескрываемой радостью посвящал дочери.       Оформление документов по удочерению Хлои шло своим чередом. Казалось, все налаживалось настолько, насколько могло. Ивар не был из тех, кто способен верить в светлое будущее, он больше склонялся к рационализму, но короткие мгновения радости пробрались все-таки и в его загруженную рабочими вопросами голову.       Когда в последний раз Ивар вот так просто прогуливался по парку? Он уже и не помнил. Это всегда казалось ему непозволительной роскошью, тратой времени, которое он мог бы потратить на разработку новых контрактов, приносящих прибыль. Но Хлоя позвонила и сообщила, что они с Магнусом и его семьей задержатся еще немного в парке развлечений. Эта семейная идиллия, казалось, существовала всегда, настолько Ивар привык. Теперь его жизнь без шальной и неугомонной Хлои была бы неполной.       — Лодброк! — Оклик вынудил Ивара обернуться, но тут же скривиться. Маргрэт неторопливо приближалась к нему.       — Чего тебе надо на этот раз? Я не пользуюсь услугами компании, где ты трудишься. Так что можешь даже не предлагать скидки. — Не думая оставаться рядом ни на секунду, Ивар двинулся прочь.       — Я требую вернуть Хлою! — выкрикнула Марго в спину.       — Что, прости? — Ивар слишком быстро приблизился к Маргрэт, уловив, как она вздрогнула и приоткрыла рот, подбирая слова, которые уж точно слышать не хотелось. — То есть ты действительно считаешь, что можешь вот так заявляться и требовать что-то от меня? — Голос Лодброка не взвился, не изменился ни на йоту, но внушал животный страх, вынуждал трепетать саму душу. Даже такую дешевую, как у Марго. — Ты бросила дочь на чужого человека, соврала мне, что она от меня, а теперь хочешь забрать ее? Думаешь, это нормально — вешать Хлою на чужие плечи всякий раз, когда тебе вздумается куда-нибудь уехать?       — Откуда ты… — пискнула было Марго, но Ивар поднял руку, требуя замолчать. Его передернуло от понимания, что Маргрэт в первую очередь задел факт раскрытия ее обмана.       — Не твоего ума дело. Хлоя в любом случае теперь моя дочь. И сама пораскинь тем, что плескается в твоей головке: с кем же ей лучше? — Вся ненависть, что мирно спала внутри Лодброка, требовала выхода. Она разрывала его ребра, затрагивала сердце, нарушая его ритм.       — Но я ее мать. И ты не можешь оспорить это, — собралась наконец Марго, вскинув подбородок. — И, насколько я знаю, доказательств у тебя нет, чтобы лишить меня положенных прав на дочь. Сколько бы денег у тебя не валялось на счетах, ты не сотрешь меня из ее головы. — Победно рассмеявшись, Марго ткнула в грудь Ивара наманикюренным ногтем. — Я буду постоянно появляться, говорить ей, как сильно люблю ее и что ты запрещаешь мне видеть ее. — Венки на шее Ивара вздулись. Казалось, что еще слово и он начнет прикидывать, куда сбросить тело этой никчемной. — Интересный поворот, не так ли?       Трость взметнулась, и холод обжег кожу Марго, заставив запрокинуть голову.       — Даже не смей мне угрожать, дрянь! Я же в порошок тебя сотру, слышишь! Я не Бьорн, которым ты могла управлять, раздвигая перед ним ноги! Игры со мной хорошим не заканчиваются, солнце. — Губы Марго нервно задрожали, но она не отступила. И Ивар знал, что один козырь эта тварь да имела.       — Причинишь вред матери Хлои? И как ты ей в глаза потом смотреть будешь, умник? — Ивар оскалился, но ослабил давление тростью. — Видишь ли, я готова пойти на уступки. — Глаза Марго сверкнули, а пальцы быстро сжимали куртку. Лодброку явно удалось выбить ее из колеи. — Если ты выплатишь мне сумму за все время, что я содержала Хлою. Она ведь теперь твоя дочь по документам, верно?       Ивар стиснул челюсти, но кивнул.       — Будет тебе сумма. Но с одним условием. — Дождавшись вопроса в глазах Маргрэт, Лодброк продолжил: — Ты не маячишь возле Хлои. Не ищешь с ней общения сама. Но… если она сама захочет увидеть тебя, тогда ты обязана будешь явиться. И вести себя так, как полагается нормальной любящей матери. — Ивар и сам не верил, что говорил это. Возможно, он слишком многое решил взвалить на хрупкие детские плечи, пытался избежать ответственности за решение, принятое за нее… Нет. Ивар никогда не боялся давать ответ за собственные действия, но в данной ситуации он не мог поступить иначе. Слишком хорошо понимал, что не имел права вторгаться в этот аспект жизни Хлои. Она должна была сама все понять, все увидеть и сделать собственные выводы.       Маргрэт, хищно улыбнувшись, согласилась. Даже не думала особо. Ивару хотелось плюнуть ей вслед, пообещать лишить всего и воплотить это в жизнь. И он мог это сделать, но не стал. Лодброк ощущал себя вывозившимся в грязи. Едва ли не таким же паршивым, как Марго. Противно. Знакомые улицы скользили мимо вместе с жителями Копенгагена. Ивар шел по проложенному подсознанием маршруту, нуждавшемся в понимании и покое. Хотелось просто забыться и на секунду ощутить себя обычным человеком. Как рядом с Хлоей. Но к ней Лодброк не мог прийти в таком состоянии. Умная и проницательная дочурка вмиг просекла бы, что что-то было не так с отцом, а врать о том, что видел Марго Ивар бы не смог. Видимо, этот момент стал лучшим, чтобы рассчитаться со всеми долгами.       Заметка: «Убить Маргрэт было неплохой идеей».       — Я не приглашала тебя, — бросила Катерина с порога, намереваясь закрыть дверь перед самым носом Ивара.       — Да постой же. — Лодброк умело подставил носок блестящего ботинка в просвет, не позволив оборвать разговор.       — И так стою. И прекрасно постояла бы без твоего общества. — После общения с этой русской занозой глаза Ивара точно могли бы остаться рассматривать мозг.       — Я ненадолго. — Не дожидаясь приглашения, Лодброк оттеснил Князеву, просочившись умело в квартиру. — Неплохо устроилась. Уютно и компактно. Как раз для одинокой девушки. — Осматривая деловито маленькую квартиру-студию, бросил Ивар и поморщился. Захотелось врезать самому себе по лбу. Впрочем, судя по испепеляющему взгляду Катерины, она думала ровно о том же действии. Как так вылетело из головы, что у нее еще сын? Но… почему он должен был вообще помнить это? И почему вдруг эта ошибка стала такой едкой?       — Лодброк, чего тебе понадобилось еще от меня? Мы уже все решили. От тебя мне ничего не надо. — Катерина хмурилась и явно жаждала поскорее избавиться от такого непрошеного гостя.       — Вот почему так, скажи? — Ивар неторопливо опустился на обувницу и, устроив трость рядом, вытянул ногу, как всегда не вовремя ноющую, а затем начал разминать ее грубыми и привычными движениями.— Почему одна, при возможности, до последней цифры бы опустошила мой счет, а тебе вообще ничего не надо, м? Почему одна готова раздвинуть ноги передо мной, едва только выдам что-либо не совсем даже вежливое, а ты — сторонишься меня, словно дотронуться боишься? — Ивар поднялся настолько резко, что Князева и с мыслями собраться не успела, как быстро вобрала в себя воздух вместе с терпким древесным ароматом туалетной воды Лодброка, отдающей горечью грейпфрута. — Ничего ты мне не скажешь, — заключил Ивар и поморщился. Отчего-то ему до шума в ушах захотелось услышать хоть что-нибудь ободряющее.       Усталость разрывала его на части на пару с затянувшимся одиночеством. Да, Хлоя однозначно спасала и скрашивала холостяцкие дни, погружала в детство, которого Ивар был лишен, но ведь потребность в женском тепле и уюте уже била во все колокола внутри Лодброка. И эта Катерина с ее пирогом… Как же она раздражала его! Раздражала, когда еще приходила в офис в своей строгой, но такой обтягивающей юбке, и вела себя так, будто внутри нее все было выморожено, уничтожено, сожжены все чувства и пущены по ветру. Раздражала своим мягким запахом, вызывающим у Ивара ассоциации с рождественским вечером возле камина. Даже сейчас, вся такая домашняя, Катя раздражала и бесила светом, что он никак не мог погасить, что грозился переброситься на него и выжечь каждую возведенную преграду между людьми и Иваром Лодброком.       Последней каплей стало короткое движение Князевой навстречу Ивару. Наверняка неосознанное, не имеющее под собой каких-либо посылов, но трактованное изувеченным сознанием Лодброка по-своему. Ладони Ивара слишком быстро легли на гладкие и нежные щеки Князевой, его губы слишком быстро прижались к ее, а язык, не встретив сопротивления, проник внутрь, опаляя все, чего только касался.       Ни Ивар, ни Катерина толком и не поняли, что происходило между ними. Их эмоции, сцепившись, поражали выбранную цель точным ударом. Поцелуй увлекал, затягивал и не отпускал. Казалось, что оба ждали именно этого единения. Вся ненависть, обида, горе и переживания слились в тугой узел и умножились неведомой Ивару нежностью, вылившись в незнакомое до этого момента чувство. И, вроде бы, Князева даже не бесила его, а в отношении себя он не ощущал потоков неприязни. Лодброку даже показалось, что Катерина тоже получала наслаждение от их близости. А он получал? О, определенно! Хоть и с трудом этот факт протискивался в очерствевшее сознание Ивара. Но, едва его пальцы легко сжали талию Катерины…       — Интересно ты время проводишь, дорогая. — Бас моментально вызвал раздражение внутри Лодброка. Или больше его расстроило то, с какой скоростью Катя отстранилась, спешно вытирая при этом губы?       — Позволите узнать, с кем имею честь разговаривать? — Лодброк изогнул бровь и намеренно неторопливо провел большим пальцем возле краешка рта, заметив, как вспыхнуло опасное пламя в глазах вошедшего мужчины. Ивар мог сравнить его с всклокоченным огромным медведем, способным одним взмахом смести с пути и Ивара, и Катю. — Хотя, думаю, сперва я должен услышать извинения за прерванное общение.       — Ты должен сейчас думать, как успеть скорую вызвать и как бы дотянуть до больнички с сотрясом! — взревел мужчина, подталкивая вперед себя мальчишку. Вероятно, сына Катерины, судя по тому, как он прижался к ней. Ивар успел сложить в голове нехитрые детали: перед ним стоял разъяренный отец. Кто он Катерине? Любовник? Муж? Сожитель? Это не имело пока что значения, потому что этот самый мужчина ломанулся на Лодброка, готовый стереть его в порошок. Небывалым чудом Ивар успел увернуться, но, как оказалось, целью был не он, а Катерина, пытавшаяся закрыть собой дверь, за которой спрятала сына.       — Вот ты с кем шлюхаешься, пока меня нет! — Мужчина уже занес кулак, но Ивар успел со всей силы опустить трость на удачно выставленную ногу обиженного придурка чуть выше колена. Тот взревел, но силы своей не растерял, двинувшись уже на Лодброка, точно одичавший зверь.       Потянув мужчину за края куртки на себя, Ивар вывалился с ним из квартиры, думая лишь о том, чтобы Катерина успела запереть дверь. Почему он вообще ввязался в это? Почему вдруг решил подразнить, а не объяснить недоразумение? Видимо, Ивар не считал недоразумением один из самых чувственных поцелуев. Именно поэтому он сейчас пытался изо всех сил удержать равновесие и не позволить противнику подмять его под себя. Точным ударом в челюсть Лодброку удалось увеличить расстояние между ними, и он перевел взгляд на закрывающуюся дверь, но тут пропустил удар сам. Голова закружилась, а чрезвычайно быстро размножающиеся черные точки перекрыли видимость.       — Олег, не надо! — застыло в ушах Ивара.