Ищу мамочку

      — Кажется, вы еще совсем недавно обещали оргазмические условия… — протянула София сладко, почти невинно. — Раздевать вас я не хочу, что вы, — улыбка тронула умело подкрашенные алым губы, — но у меня было время подумать в тот час, пока вас не было, и я решила, что хочу кое-что скорректировать. — Лодброк незаметно дернул плечом, улавливая, к чему вела эта стерва, которую наказать хотелось все сильнее и сильнее. — Пункты о сохранности груза и о сроках доставки крайне важны для моей компании. Мы хотим быть уверенными, что наши партнеры разделяют эти убеждения.       — Это не покроет ни одна страховая. — Ивар начинал злиться. Он щурился, губы подрагивали. Отбросив трость, он по-хозяйски расслабленно расположился на диване. Кто вообще выключил кондиционер? Ловко расстегнув пару пуговиц, Лодброк повёл носом и ощутил лишь слабый аромат цветочных духов. Согласие на выплаты в форс-мажорных ситуациях было сродни подготовке заранее бюджета на эти расходы. А Ивар очень уж не любил даже думать о таких тратах. — Мне нравится, что ты настолько ловко вертишь ситуацией, перекраиваешь её в свою пользу. Это похвально. — Тяжелая ручка порхала в его пальцах, но он не торопился воспользоваться ею. — Возможно, я буду готов отчасти пересмотреть этот пункт за бокалом вина. — На удивление ловко поднявшись, Ивар, упираясь ладонью в бедро, бесцеремонно открыл шкаф, где за стеклом красовалась бутылка дорогого алкоголя. — Как вариант. — Подмигнув, Ивар вскрыл зубами защитную упаковку.       Глаза Пауло расширились, а пухлые губы приоткрылись от изумления, но она справилась с эмоциями уже через мгновение, иначе не была бы собой. А удивляться было чему. Кто еще мог поспорить с ней, даже на сделках? И уж точно никто не вел себя так нахально в ее собственном кабинете. Конечно, можно было решить, что Лодброк не знал, кто перед ним, но нет, не тот случай. Он прекрасно знал. Но его абсолютно ничего не волновало. Мысли Софии совершенно точно спутались, что однозначно было на руку Ивару.       — Вы ведь гарантируете безопасность наших картин. Значит, вам не о чем беспокоиться. Разве не так? — Она следила за его манипуляциями с бутылкой с каким-то неопознанным интересом и, наверное, впервые в жизни, не знала, куда все это ее приведет.       — В пределах возможного и, — пробка глухо булькнула, — в какой-то степени — невозможного. Найдёшь бокалы? — Трость продолжила валяться возле дивана. Хлопоты, волнения и тяготы дня перемешались в голове Ивара. Единственное, чего хотелось больше всего, — завершить этот безумный день. Так почему бы не сделать это в компании итальянской стервочки, чьи коготки удалось немного подпилить. Или нет? Впрочем, Ивар точно не отказался бы, впусти она их в его кожу. — Отметим подписание и дальнейшее обоюдно необходимое сотрудничество. — Язык прошёлся по нижней губе. Казалось, всё складывалось удачно.       — Хорошо. — София поднялась на ноги, машинально поправляя край узкой юбки. А почему бы и нет? День с большой вероятностью выдался сложным не только у Лодброка, а он вызывал у Пауло любопытство, если не сказать интерес. Она много слышала об Иваре, его вспыльчивом характере и почти тиранических методах ведения бизнеса. Это вызывало желание «подергать за ниточки». Или «прощупать», как сказал бы Винсент Пауло, — будь он сейчас здесь, а не за сотни километров от жены, если верить информации, представленной Магнусом еще несколько дней назад. Иногда в переговорах такого уровня сделок любая мелочь могла сыграть свою роль. Софи достала два винных бокала из тумбочки и присела на диван, молчаливо приглашая Ивара следовать за ней. — Но я еще не согласилась на твои условия в этих пунктах, — напомнила она как бы невзначай.       Глухое рычание вырвалось у Лодброка непроизвольно.       — Девочка решила поиграть со мной? — Будь это полностью деловая встреча, Ивар никогда бы себе не позволил подобного, но он зашёл уже далеко. Однако и София только усмехнулась. — Я понимаю тебя, милая, устоять сложно. — Крепче сжав бутылку, Ивар более резко вернулся к дивану и небрежно наполнил бокалы рубиновым вином, опершись рукой на спинку рядом с Софией. Он опустился совсем близко, касаясь ее горячего даже через плотную ткань бедра. — Но будь хорошей девочкой. Не провоцируй меня на то, чтобы отказаться от уже предложенных других сладких вариантов. Да и кто, как ни я, понимает толк в деликатном, бережном обращении с ценностями? — Приняв бокал, Ивар почти залпом осушил его, едва поморщившись. Дорогое не всегда ровнялось вкусному. Факт.       Задумчиво покрутив фужер, София пригубила вино, но и ей его привкус принес разочарование. Наверное, поэтому подарок стоял в шкафу так долго. Пауло подняла на Лодброка прямой взгляд, прежде чем ответить:       — Не ты один здесь выбираешь. А у меня слишком ценный груз, чтобы принимать поспешные решения. Мои условия — для меня гарантия, а для тебя мотивация. А знаешь, что я думаю про твои варианты? Вряд ли они столь же платежеспособны. Я щедро плачу, более чем щедро, и тебе это прекрасно известно.       — Выбираю всегда я. — Ивар цокнул языком и склонил голову набок. Его взгляд пробирался до костей, изучал саму душу. — Ты недооцениваешь меня. Я мог бы прийти сюда в костюме Brioni, туфлях от Stefano и в трусах Hermes, — усмехнувшись, Ивар наполнил вновь свой бокал и добавил Софии, даже не спрашивая, — но какая разница, какие на мне шмотки, если всё равно я их снимаю рано или поздно. Или это делают за меня. — Многозначительно изогнув бровь, Ивар улыбнулся одним уголком рта. — А вот деньги на счетах остаются. Ты в надёжных руках, дорогая, — едва ощутимо Лодброк приподнял пальцем подбородок Пауло, взглянув ей в глаза, — твоя галерея. — В его собственных мыслях София уже вымаливала поставить подпись, выкрикивая охрипшим голосом одно только имя. И плевать, что она была замужем. Плевать, что дома ждал наверняка охреневающий Хвитсерк. Плевать. Эта сделка должна была быть закрытой сейчас.       — Всегда ли? — Алые губы растянулись в улыбке, слишком похожей на насмешку. София точно собиралась заключить контракт, не выкручивая Лодброку руки, еще до его появления. Вот только эта игра оказалась слишком увлекательной. — Ведь сейчас это я выбираю. — Пауло не отстранила его руку. Насмешливо-пытливый взгляд скользнул по его холодным глазам и остановился на линии губ. — Мне не интересно, какие на тебе трусы, и не интересны бренды — это все обертка, фантик. Показуха. А вот насколько ты готов зайти ради выполнения условия — обеспечения безопасности. Вот это любопытно.       — Так уж и не интересно? — рассмеялся Ивар. — А мне казалось, что ради этого ты и позвала меня сюда. Вечером. Хотя нет. Скорее, показать, какие на тебе? — Он подался вперед, слегка касаясь призывно приоткрытых губ Софии. — Если хочешь узнать, насколько я готов зайти, то не создавай препятствий. — Большой палец лёг на нижнюю губу Пауло, приоткрыв ротик. Нет. Ивар точно не мог проиграть этой зазнавшейся девчонке.       — Препятствия разжигают интерес. Азарт. Адреналин. — София едва уловимо дрогнула от близости чужих губ, от столь личного жеста и аромата дорогой туалетной воды, которой Ивар никогда не забывал пользоваться. Это было как негласное правило — идеален во всем. Пауло почти прикрыла глаза, но быстро моргнула пару раз, избавляясь, видимо, от слабости. Когда она последний раз испытывала то, о чем говорила только что сама? Когда мужские прикосновения вызывали сладкую дрожь, что сейчас заметно пробивала ее тело? София и сама наверняка не помнила, а вот Лодброк был в курсе, что ее муженек давно отсутствовал в Дании, а значит подход к этой стервочке был ясен. Магнетизм Ивара Лодброка включился на полную. Последний шанс остановить его уже исчез еще на моменте, когда София позволила ему остаться в кабинете.       — Так тебя интересует все запретное, — на выдохе произнес Ивар, склонив голову, отчего его дыхание пришлось в область шеи. — Насколько же я запретен для тебя, дорогая? — Пальцы Лодброка ловко выхватили прядь светлых волос из аккуратной прически. Он играл с ними, неторопливо поправляя за ухо, и тут же невзначай отпускал.       — Настолько, что ты даже не можешь себе представить, — ответила Пауло на одном дыхании, сократив дистанцию почти до минимума. Их губы оказались так близко, что Ивар мог ощутить клубничный вкус помады.       Правду говорят: запретный плод сладок. Хотя, в случае Лодброка — самый приятный способ выбросить чрезмерные эмоции и обнулить день.       — Я не из тех, кто готов запретить девушке получить желаемое, — коснувшись своим кончиком носа ее, Ивар сощурился. Пальцы переместились ниже, скользнули по шее, изучили каждую пуговку на белоснежной легкой рубашке и легли на бедро Софии, поглаживая. — Ненавижу офисную одежду. Вечно мешается. — Лодброк перенял бокал Пауло, касаясь ее пальцев, и отвлекся на короткие секунды лишь для того, чтобы избавить их от лишнего. Бутылка и бокалы переместились на пол.       — Но ты слишком много болтаешь. — Хитрая улыбка скользнула по губам Софии, когда она, облизнув их, устроила свои ножки по обе стороны бедер Ивара. Тот ухмыльнулся. В его глазах вспыхнула животная похоть. Удовлетворение от происходящего приятно щекотало и без того немалое эго Лодброка.       Внезапный поцелуй взорвал в головах обоих кипевшую страсть, распаляя безумное желание. Буря спонтанной потребности накрыла, поглощая в свои сладкие сети. Наверное, Ивару показалось слишком банальным такой вот секс на диване, потому как он, оттолкнув Софию, поднялся и приблизился к столу, одним движением смахнув с него всё ненужное и освободив место для куда более интересного. Дернув Пауло на себя, Лодброк вобрал в себя аромат ее тела, склонившись. София, выпустив те самые коготки, впилась в кожу Ивара, когда он опрокинул ее на стол. Ивар не заботился о комфорте никого, кроме себя, а его все вполне устраивало. Особенно горячее тело, податливо реагирующее на его поступательные мощные толчки. Каждая дурная мысль выталкивалась из его головы, уничтожалась с очередным сладким стоном. Несколько раз Софи порывалась снять с него полностью рубашку, царапая кожу, отчего Лодброк морщился и скидывал ее руки. Когда же ему это надоело, он сжал тонкие запястья над головой Пауло, едва не получив укус острыми зубками, когда имел неосторожность прижаться ближе. Усмехнувшись, Ивар оскалился и лишь усилил напор. Секретарь за дверью если не сбежала от столь пошлых стонов, рычаний и влажных шлепков кожи о кожу, то точно залилась краской. От этой мысли Лодброк распалился еще больше. Безумная сделка. Безумная владелица картинной галереи. Стервозная, упрямая и такая громкая, горячая и узкая под ним…       Дрожащие пальцы вывели аккуратную подпись на белой бумаге в положенном месте, пока Ивар поправлял на себе одежду. Больше его ничего не заботило. Он не был мастером каких-либо разговоров после секса в целом, поэтому, пригладив волосы ладонью, Ивар убрал бумаги в свою черную папку с победной и такой раздражающей его конкурентов улыбкой.       — Я же говорил, что ты нуждалась во мне куда больше, чем я в тебе, — подмигнув, Лодброк небрежно стер размазанную помаду возле губ Софии, и поспешил покинуть ставший душным кабинет, даже не заметив вспыхнувшее лицо Пауло. О, с ней еще никто, наверняка, не обращался подобным образом, но Ивар заставил ее кричать, стонать и просить еще… Только вот Лодброку больше ничего и не требовалось. Сделка заключена, вероятно, с последующим продлением и, конечно же, рекомендациями.       Насчет секретаря Лодброк оказался прав. Она во все глаза смотрела на Ивара даже с какой-то завистью, но он не остановился. Получив желаемое, он поспешил домой. Теперь это стояло первым на повестке. В такси он облизнулся, ощутив солоноватый привкус. Стервочка все же оставила на нем свой след.       Заметка: На встречи с Софией отправлять помощника. Заказать завтрак в кабинет на утро и прихватить игрушки.       Чайник уже пора было кипятить по новой который раз. Ивару повезло: Хлоя все также мирно спала на диване, укрытая пледом, когда он вернулся. Хвитсерк же на удивление кимарил в придвинутом кресле.       — Повтори, — попросил. Нет. Потребовал Ивар, не поднимая головы, опершись ею в ладони. Хвитс закатил глаза, недовольно выдыхая. Этот вечер он планировал провести с братом совсем иначе: в компании девушек модельной внешности и с нескончаемым алкоголем.       — Ивар, ты же не глухой. — Хвитсерк покачал головой. — Второй раз говорить тоже самое мне уже не интересно. Я понимаю, что…       — Что ты понимаешь? Ну, что? — прохрипел Ивар, вскакивая из-за стола. Покосился в сторону комнаты, убедившись, что это не нарушило сон Хлои. Его глаза нездорово блестели, а губы дрожали. Как он мог позволить так легко обвести себя вокруг пальца? Невероятно. Ивар задыхался, поэтому распахнул окно и, щелкнув зажигалкой, вобрал в себя порцию никотина. Легче не становилось. Как и не приходило решение. Вернее, оно лежало на ладони. Все было вполне очевидно, но что-то похожее на совесть скребло своими противными коготками по живому. — Магнус сообщил, что Маргрэт покинула Данию и сейчас с большой вероятностью скрывается где-то в Швеции. Я могу рвануть за ней уже сейчас, но…       — Да брось! — Хвитсерк усмехнулся, но тут же помрачнел. — Ты серьезно еще и задумался? Ивар, все очевидно. Не надо ничего выдумывать. Если знаешь, что она там, то просто отвези ей Хлою. Делов-то.       — Ты дурак или прикидываешься? — Лодброк был готов перевернуть всю кухню верх дном, будто это помогло бы найти нужный ответ.       Зачем вообще Хвитсерк рассказал все это? Ведь та девчонка с растрепанными волосами, приоткрытым ротиком, немного вздрагивающая во сне, непривыкшая к роскоши и возможности купить то, что ей хотелось… Та, что прижималась, дрожа, в аквапарке к Ивару. Ее смех растопил серость одинокой квартиры за такое небольшое время. Ивар ощущал, что она родная ему. Он не мог ошибаться. Просто не мог. Но какого хрена? Хотелось украсить лицо Хвитса парой фингалов, и пусть он не был виновен в услышанном когда-то. Но кто тогда должен ответить за взрыв внутри Ивара?       Бутылка с пивом быстро опустела в руках Ивара. Воспоминания, дополненные рассказом брата, смутно пробивались сквозь реальность. Алкоголя всегда было достаточно на таких вечеринках. А Маргрэт… О, она увлекала своим танцем каждого. Небольшая душная вип-комната в дорогом клубе, оплаченная Бьорном. Он никогда не жалел денег на развлечения. Нанимал только лучших девушек. И вот сейчас одна из таких демонстрировала свою гибкость. Платиновые волосы липли к лицу, когда она подползла к Ивару, и он осторожно убрал их ей за ухо, не в силах оторваться от зрелища. В ее глазах мелькнуло странное непонимание и что-то еще, тут же скрытое за манящей улыбкой. Ивар помнил этот момент: как Линд влекла его, тянула за собой, крепко держа за руку. Они были тогда совсем молоды, а она… Она казалась какой-то недосягаемой звездой.       От этих мыслей Лодброка передернуло. Хлопнув дверью холодильника, Ивар вновь устроился на широком подоконнике. Об удобстве не было и речи, но кислорода не хватало, пришлось проигнорировать пульсацию в ноге. Сигаретный дым неторопливо растворялся в проникающем ночном воздухе, пиво добавляло горечи на языке, увеличивая противный ком в горле. Хвитсерк поежился от прохлады, но не рискнул вырвать брата из мыслей, предпочел влить в себя остатки пива.       Пять лет прошло, а Ивару было неприятно и даже стыдно вспоминать ту ночь. Алкоголь шумел в его голове. Разноцветные искры мелькали перед глазами, в ушах пело море, а ощущение теплых пальцев на груди, скользящих ниже, звон пряжки от ремня — срывало тормоза. Такие прекрасные блестящие глаза Маргрэт. Их было так мало в тот момент, что становилось страшно. Мягкие груди, сладость поцелуя и дальше — вспышки, какие-то толчки. Ивар смутно помнил, что происходило дальше. Только ощущение полета и эйфории.       Затянувшись, Ивар сглотнул. Первая девушка, застрявшая в его голове, оказалась обычной шлюшкой. Юношеская наивность сыграла тогда с ним неприятную шутку. Но роли сейчас уже было не изменить. Боль от накрывшей обиды Лодброк спрятал за кривой улыбкой. Кто бы мог подумать, что спустя года, ощущение едкой горечи придет так ярко? Да еще и к такому уверенному в себе, крепкому и всегда жесткому Ивару Лодброку. У него не должно быть никаких чувств — все это слабость. С какого момента его жизнь изменилась? С какого момента чувства и эмоции вскрыли скальпелем? Конечно, Ивар понимал это, но не принимал. Принятие означало бы то, к чему он еще не был готов. Или был?       «Она вернулась к нам, едва сдерживая смех, и сразу плюхнулась на колени Бьорну. Рассказывала, что ты отрубился, едва увидев ее грудь. Уснул, обнимая за талию. Ивар, ей тупо было любопытно развести тебя на секс. Может, чуяла, мразь, что тебе не присущи были такие тусовки или еще что. Послушай, у вас ничего с ней не было. Хлоя… Ну, она не может быть от тебя. Это чистой воды развод, чтобы скинуть балласт с плеч. Она меркантильная дрянь. А ты, каким бы засранцем не казался, не бросил бы ребенка. Марго, видимо, знала это. Тем более своего. А она… Боже, Ивар, она и Бьорн… Они не вылезали из комнаты, из которой тебя принесли к нам обратно. Вот с кем она трахалась. Вот от кого залетела. Это его дочь. Не твоя».       — Хлоя моя дочь, Хвитсерк, — на одном дыхании произнес Ивар, когда сигарета стлела до фильтра.       — Ты вообще слушал меня? — Глаза брата округлились. Он смотрел на Ивара и не понимал его, не узнавал. — Я же…       — Она. Моя, — отчеканил Лодброк повторно. Он обещал Хлое, что будет защищать ее, что не даст в обиду. Да, черт возьми, он полюбил Хлою, как бы не было тяжело в этом признаваться. А если и не полюбил, то очень сильно привязался. Так почему он не мог попробовать сделать в этой жизни хоть что-то хорошее? — И мне насрать на мнение любого, кто скажет что-то против. Даже если они правы.       — Твою мать, Ивар. — Хвитс хлопнул себя ладонью по лбу. — Ты хоть понимаешь, на что подписываешься? Верни ее матери, брат. — Все походило на какую-то глупую и не смешную шутку.       — И не собираюсь. Ты не понимаешь. Она, как я. Она… — Даже собственные мысли все еще казались Ивару чужими, непривычными. Но что он мог с собой сделать, если никогда не был дураком? Разве он мог не заметить отношения Маргрэт к родной дочери? И пусть Хлоя любила свою мать. Пусть. Но это не жизнь. Ивар имел привычку копаться в людях, выискивать в них слабые и сильные стороны и, как ни странно, он разглядел теплящийся потенциал в Хлое. Разглядел то, что прятал в самом себе столько времени. С ней он ожил. Да, это пугало, злило, но и заставляло двигаться вперед, преодолевать преграды. Сейчас он нуждался в Хлое не меньше, чем она в нем.       — Ты действительно хочешь помочь ей? — выдохнул Хвитс, уставившись на брата. Все это так не походило на того беспринципного и жестокого Ивара, которого видели многие. Но очень было близко Хвитсерку, знавшему младшего брата лучше, чем кто-либо.       — Хочу. И помогу. — Лодброк сглотнул, примяв окурок об пепельницу. В голове тут же проскользнуло, что, видимо, с этой дурацкой привычкой следовало бы завязывать. Когда-нибудь. — Я не стану искать Маргрэт. Она бросила Хлою. Понимаешь? Зачем нужна такая мать? — Осознание, что его так глупо развели в очередной раз жгло изнутри, порождая настоящую ненависть, на которую был способен только Ивар. Нет, он точно не оставит такой поступок Линд без должного внимания.       — Я не хотел рассказывать тебе все это ни при каких обстоятельствах, — Хвитсерк криво улыбнулся, потирая затылок, — ни тогда, ни сейчас. Но я подумал, что ты должен был знать. Ведь тебе она тогда так понравилась. Расспрашивал о ней.       — Помолчи, Хвитс. — Ивар склонил голову и в предупреждающем жесте вскинул руку. Хватило и одного раза услышать, как Маргрэт насмехалась над ним в тот вечер перед родными братьями. И все это вкупе с собственными воспоминаниями, как пытался найти Линд после… Нет. Больше Ивар не допускал такого. С тех самых пор. От женщин ему нужно было только одно. Это неизменно. Они перестали быть для него чем-то таинственным. Исключением стала только Хлоя, заполучившая не пойми откуда взявшуюся отеческую заботу, тронувшая окаменевшее сердце Ивара. — Мне плевать на нее. Но если только эта дрянь вздумает появиться в жизни Хлои, моя справедливость проломит ей голову. — Оскал заиграл на лице Ивара. Опасный. Несущий боль. — А с Бьорном я договорюсь. Признаться, не думаю, что ему вообще нужны дети. Когда он свалил, помнишь, почти разрушив компанию своими глупыми нововведениями, я так понял, что его больше не интересовало ничего, кроме каких-то странствий.       — Будем честны, — рассмеялся Хвитс, — его интересовали не странствия, а ведение сравнительной таблицы характеристик различных женщин. Но…       — Да, он терпеть меня не мог, — перебил Лодброк, усаживаясь уже за стол рядом с братом, — когда я пытался что-то подсказать в ведении дел. Будто я просто так учился на все это. Да и гордость. Как так вдруг? Самый младший… Что он может умного сказать? — передразнил Ивар интонацию старшего брата, кривясь. Да, Ивар из кожи вон лез ради компании отца, даже когда Бьорн был у руля. Наверняка они оба не хотели погибели дела Рагнара, но вот понимание у каждого было свое. Бьорн полагался на нанятых сотрудников, предпочитал передавать принятие решений другим, интересовался мнением каждого, а Ивар стремился все держать в жестких игольчатых перчатках, под своим контролем. После очередной стычки с отцом, недовольным его управлением, Бьорн выплеснул ярость на Иваре. После этого момента между братьями исчезли последние капли взаимопонимания. Рагнар одним росчерком передал все младшему сыну — терять уже было нечего. А младший… младший доказал всем, на что был способен, вывев в короткие сроки компанию в топ-список по Дании.       — Ивар, я не все рассказал тебе, — Хвитс побледнел, сжав бутылку пальцами и потупив взгляд сквозь стол. Веселость исчезла. Повисла пауза, и Ивар нахмурился.       — Будто может быть что-то более эпичное, — нервно дернув плечом, Лодброк допил из бутылки пиво. Только он успел немного выдохнуть, как новое чувство тревоги зародилось где-то внутри.