8
14 сентября 2020 г. в 18:04
***
Проснувшись и увидев на столе записку с заданием, Брадор обречённо вздохнул. Три месяца передышки… Они должны были когда-то закончиться. Уже три месяца никто из высокопоставленных служителей Церкви не обращался и не терял рассудок. Спокойно прошли новогодние гулянья и проводы зимы. Ночь Охоты за это время случилась только одна, и оказалась достаточно короткой. Брадор с Мэйз участвовали в общих вылазках и патрулировании, а также пару раз ездили в Бюргенверт по вызову Виллема – ряды тамошних Охотников сильно поредели за последние годы, и время от времени им требовалась помощь по зачистке окружающего университет леса от особенно зловредных и опасных тварей. Рита так и остановила свой выбор на Убийце чудовищ: она удивительно легко управлялась с этим тяжёлым и требующим точного расчёта оружием. Брадор, которому тоже поневоле пришлось освоить его, с неохотой признавался сам себе, что уже сейчас проигрывает ученице в технике владения этим сложным инструментом Охоты. Инъекцию препарата, вызывающего отторжение испорченной крови Аннализы, Рита ставить решительно отказалась, заявив, что принять кровь мерзкой Нечистокровной королевы её можно заставить только силой, а если уж дойдёт до такого, она, Рита, вполне способна убить себя собственноручно. Поэтому нет нужды тратить на неё этот ценный препарат. И Брадор как-то удивительно легко поверил ей и согласился… Рита оказалась почти идеальным напарником для Брадора: старательно тренировалась, не задавала лишних вопросов, зато много и живо интересовалась тем, что было действительно важно; обладала отлично развитыми чутьём и реакцией. Не навязывалась в приятели и не обижалась, понимая, что старший напарник предпочитает сохранять дистанцию во всех вопросах, кроме «рабочих». А жизнь продолжалась. Брадор время от времени участвовал в регулярных вечерних посиделках в мастерской; Людвиг, хоть и показательно ворчал на тему того, что «совсем обнаглели, нашли где пьянствовать, всех в карцер посажу!», но и сам несколько раз, задержавшись допоздна за работой, присоединялся к компании. Выглядел он… вроде бы неплохо, перестал нарушать график трансфузий, и Брадор, который теперь просто глаз с него не спускал, начал уже надеяться, что дела у главы мастерской сейчас обстоят как минимум не хуже, чем у прочих высших церковных чинов, регулярно проходящих переливания. Саймона Брадор видел всего пару раз, да и то мельком – в мастерской наблюдатель Церкви появлялся редко, в охотничьих попойках никогда не участвовал. Однажды, столкнувшись в коридоре возле кабинета Людвига, бывшие невольные напарники обменялись не столько словами, сколько взглядами: «Ну, как он?» – «Вроде бы неплохо…» «Да, мне тоже так показалось». «Удачи...». «Спасибо. И тебе». Это точно было сказано без слов… После нового года в мастерской появилось несколько толковых новобранцев. В их числе был и некий Ямамура Тору, пришелец из восточных земель, явившийся в Ярнам специально для того, чтобы вступить в ряды Охотников и посвятить свою жизнь уничтожению чудовищ. Брадор знал, что в землях, откуда явился этот сдержанный и задумчивый воин, принято сначала называть фамилию, а затем имя, но больше никто не собирался вникать в такие тонкости, и нового товарища все стали звать просто Ямамурой, как было принято в мастерской, считая это его именем. Самому же Ямамуре, казалось, не было вообще никакого дела до того, кто и как к нему обращается. Его интересовали только оружие, тренировки и медитации. После окончания обучения (Брадор принял у него экзамен досрочно, признавшись Людвигу, что у этого воина ему самому, наставнику новичков, впору брать уроки и перенимать некоторые тонкости владения изогнутыми восточными клинками) новый Охотник поступил в Лигу, под командование Вальтра. Ямамура так же, как и сам Брадор, не избегал общения с товарищами по мастерской, но и не стремился завязывать с кем-то приятельские отношения. Держался вежливо и отстранённо, на вечеринки, бывало, оставался, но почти не пил, предпочитая тихонько сидеть в углу и думать о чём-то своём, ненавязчиво наблюдая за выпивающими и беседующими Охотниками. Так мог бы вести себя на этих посиделках Саймон, подумалось Брадору. Что на уме у человека, который вот так наблюдает за остальными? Что ему видно со стороны? Какие выводы он делает из хмельных разговоров товарищей? Пожалуй, за самим Ямамурой неплохо бы понаблюдать… «И вообще, надо как-то при случае поговорить о нём с Саймоном». Особенно насторожил церковного убийцу долгий странный взгляд Охотника с востока, когда после очередной вылазки Брадор перевязывал руку Рите, которая отказалась от инъекции крови, заявив: «Да это же пустяки, подумаешь, царапина!». Брадор не считал рваную рану от кисти почти до плеча, нанесённую когтем ликантропа, пустяками, и повысил голос, настаивая на применении крови, но что-то в сверкнувшем взгляде ученицы заставило его замолчать и достать ранозаживляющую мазь и бинты. Ямамура тогда сидел неподалёку и проверял содержимое поясной сумки: сам он не был ранен, но почти все шприцы с кровью раздал товарищам, которым повезло меньше. И, закончив туго бинтовать руку Мэйз и продолжая негромко ворчать на тему «самонадеянной молодёжи», Брадор выпрямился и вдруг встретился взглядом с Ямамурой, Тот мгновенно отвернулся, завозившись со снаряжением, но Брадор успел уловить в его взгляде нечто странное… Сочувствие и затаённую боль. Что за тайны он скрывает? Что у него на душе? Не спросишь ведь напрямую… Да и какое, собственно, Брадору до этого дело?***
Быстро собравшись и даже не выпив кофе, Брадор спрятал записку в карман и вышел из дома. Сегодня он ночевал в одной из самых удалённых от резиденции Церкви квартирок – и, что было сейчас как нельзя кстати, в самой близкой к дому Мэйз. Нужно было успеть перехватить напарницу до того, как она отправится в мастерскую. Рита в безупречно начищенном и починенном, без единого следа былых сражений костюме, со сложенным Убийцей чудовищ за спиной, как раз запирала входную дверь, когда Брадор свернул на узкую улочку, состоящую из построенных впритык дешёвых доходных домов. Заметив движение, девушка молниеносно обернулась, рука легла на рукоять оружия. – Мастер? – голос её звучал спокойно, хотя и удивлённо. – Доброго утра. Что-то случилось? Брадор с одобрением отметил, что, пока девушка не услышала его ответа, руку с рукояти Убийцы чудовищ она не убрала. Мало ли что приближающийся человек выглядит как знакомый. Никто не знает, не началась ли у него трансформация на уровне рассудка… Буквально вот только что за углом. – Доброе утро, Рита. Хотя не такое уж оно и доброе, как выяснилось. – Охотница кивнула и опустила руку. – У нас специальное задание. – О, – только и сказала девушка. – Мы идём не в мастерскую? – Да, обсудить это дело лучше в другом месте. Давай зайдём ко мне, здесь недалеко. Мэйз с таким почтением переступила порог каморки Брадора, будто он привёл её не в грязную бедняцкую квартирку, а по меньшей мере в часовню – или, скорее, в стерильную лабораторию, где проводятся судьбоносные эксперименты. Быстро окинув взглядом убогую обстановку, девушка опустилась на табурет и сложила руки на коленях. Брадор запер дверь и сел напротив. – Я рассказывал тебе о сущности моей работы и о том, почему я выбрал тебя в напарники, – начал он. – До сих пор не было ни одного случая познакомить тебя с нашими задачами на практике. К счастью, не было… Но рано или поздно это должно было случиться. Вот, смотри. – Он достал из потайного кармана сложенный листок бумаги. – Мне передают сведения о том, с кем нужно… поработать, вот таким образом. Я не знаю, кто и как доставляет эти записки. Но они всегда появляются ночью на столе в той квартире, в которой я ночую. А их у меня несколько, и я обычно никого не ставлю в известность о том, где собираюсь ночевать. – Значит, за вами постоянно следят, – спокойно сказала Мэйз. – И за мной, получается, тоже будут. – Не «будут», а уже следят, – поправил её Брадор. – С тех пор как я посвятил тебя в детали моей работы, ты находишься под таким же пристальным наблюдением, как и я. Любая наша ошибка, любой самый незначительный признак утраты контроля – и нас устранят. Быстро и самым эффективным способом. Я точно это знаю. И очень надеюсь, что не успею утратить рассудок настолько, чтобы начать сопротивляться. Понимаешь? – Он вгляделся в непроницаемое лицо ученицы. – Если симптомы будут замечены у тебя, за тобой отправят меня. Если симптомы обнаружат у меня… – и он замолчал. – Понимаю, – выражение лица Мэйз не изменилось, но губы чуть побледнели. – Вот и хорошо, что понимаешь. Я уже говорил тебе это, а сейчас, прежде чем развернуть этот листок, спрашиваю тебя в последний раз: осознаешь ли ты, Маргарет Мэйз, во что ты ввязываешься? После того, как я назову тебе написанное здесь имя, пути назад точно уже не будет. – Я с вами, – коротко ответила Рита. Брадору захотелось глубоко вздохнуть, но он сдержался. – Тогда давай посмотрим. – Он развернул листок и прочитал написанное. И всё-таки у него вырвался короткий вздох. Рита напряжённо смотрела на него. – Ты его знаешь? – спросил Брадор, протягивая листок девушке. Та вгляделась, нахмурилась, пошевелила губами. – Нет. Ни имя, ни адрес мне не знакомы. – А я вот знаю. Как и многих других до этого. – Тогда, может… – Рита свернула листок и сжала между ладонями. – Может, в этот раз пустите меня первой? – В этот раз?.. – Ну да. Вы же ни разу ещё не разрешали мне действовать самой. Но когда-то ведь всё равно придётся. А если случится… То, о чём вы только что говорили? – Да быть такого не может! – совершенно искренне возмутился Брадор. – Не может быть, чтобы я ни разу не пропускал тебя вперёд! – Ни разу, – Рита едва заметно улыбнулась. – Я понимаю – я ещё слишком неопытный Охотник, и вы мне не доверяете. Но когда-то ведь нужно начать… Брадор хотел было снова возмутиться… Промолчал. Вспомнил один случай. И ещё один. И ещё. Нет, не в том было дело, что он не доверял ей. Совсем не в том. Из Риты получилась отличная Охотница. Ловкая, сильная, внимательная, в меру осторожная, в меру готовая пройти по краю. Брадор наблюдал за ней со всё возрастающим удивлением – он не ожидал, что новичок способен так быстро стать полноценным Охотником и не только отточить умения, но и закалить характер. А вот почему же он не пропускал её вперёд, не давал действовать самостоятельно? Один случай, второй… Перед выступлением на патрулирование – в первую очередь проверить, достаточно ли у Риты шприцов с кровью, пуль и прочего. Старательно игнорируя её сердитые взгляды, да… Вызваться во внеочередной ночной патруль одному – «Пусть девчонка выспится, у нас был трудный день». С тревогой замечать краем глаза, как она сражается с ликантропом, и сдерживать порыв броситься на помощь – Мэйз прекрасно справляется сама, а Брадору нужно преследовать того, что улепётывает вглубь переулка… Да, Брадор давно замечал это за собой. И мысленно одёргивал себя, обзывая глупой курицей-наседкой. Мэйз, безусловно, заслуживает доверия. Так зачем он продолжает так навязчиво и глупо её страховать и опекать?.. И тут Охотник вспомнил тот взгляд Ямамуры – и что-то колючее шевельнулось в груди, царапнув по сердцу. Да, так он сам смотрел когда-то на Германа, перехватывая его взгляды, обращённые на Марию. Дочь… Дитя, которого у старого Охотника не могло быть. Дитя, посланное неведомыми силами – и им же предназначенное в жертву. Герман сам обучил приёмную дочь Охоте и отпустил в птумерианские подземелья, а потом – на ночные улицы Ярнама. И каждый раз, провожая её на пороге мастерской, прощался с ней навсегда. Глупое чувство? Рита по возрасту как раз годилась Брадору в дочери. Вдвое младше. Совсем юная… Примерно так, вспомнил Брадор, порой смотрит на юного Гилберта Джура. Ворчит и заставляет надеть более плотный плащ: «На улице не лето, а ты и так кашляешь, дохляк!» – от обычной простуды кровь, как ни странно, не спасает... Так украдкой поглядывает на Генриетту скупая на похвалы, ворчливая Филлис по прозвищу Гратия. И ещё сильнее впились в сердце невидимые шипы. Что-то это напоминает… «Каждый Великий теряет своё дитя… И затем стремится найти ему замену». Вывернутая наизнанку логика кошмара. Каждый Охотник ищет замену ребёнку – сыну или дочери, которых у него не могло быть? А потом теряет? Обязательно теряет? Лицо Германа на похоронах Марии… «Это будущее каждого из нас?..» – …Да пожалуйста, – Брадор с усмешкой развёл руками. – Хочешь идти вперёд – иди. – Правда? – просияла Рита. «Ох, ну и повод для радости у тебя, девочка…» – Я же сказал, – Брадор поднялся с табурета. – Ты же не думаешь, что я пошутил? – спросил он нарочито строго. – Нет, простите, я всё поняла, – быстро сказала Охотница, вскакивая с места. «Всё-таки – как же она ещё чудовищно молода…» – Кто он? – деловито спросила Рита. – Какое подразделение Церкви? Насколько силён, какое оружие предпочитает… Предпочитал? Брадор внимательно посмотрел на ученицу. – Белая Церковь, – медленно сказал он. – А может, даже Хор. Должность засекречена. «Саймон тоже наверняка хорошо знает этого бедолагу…» – Так, – Мэйз нахмурилась и прикусила нижнюю губу. – Хор. Розмарин. Тайные инструменты… Зов Вовне? – Возможно. Он очень силён в тайных знаниях. Бывший профессор Бюргенверта. – Понятно… Но он, судя по записке, полностью обратился. – Рита снова уселась на табурет. – Сможет ли он использовать тайные знания или будет действовать скорее как зверь? Этого мы не узнаем… Хм-м… Пока не посмотрим. Так! – Она вскинула взгляд на Брадора. – Я повторю руну Тайное озеро, возьму… Хм, оружие у меня подходящее. Ну, разве что огненная бумага может пригодиться. Если он оброс шерстью… Держать среднюю дистанцию, провоцировать на атаки оружием… Или лапами. Смотря что у него обнаружится. Вроде бы всё. Что скажете? – Всё верно, – невесело усмехнулся Брадор. – Веди, Охотница. Окраина Соборного округа. Дом со стрельчатыми башенками, похожий на маленький дворец. Запущенный сад. Кованая ограда. Массивные двери. Окна с частыми переплётами. Дом уважаемого врача с обширной и доходной практикой. Когда-то так и было. В доме имелась приёмная с отдельным входом, где хозяин в определённые дни и часы принимал пациентов. А в другие дни уезжал в университет и вёл занятия на медицинском факультете. Брадор с Лоуренсом когда-то слушали его лекции… Напарники остановились за углом дома напротив. Рита из-за оплетённой плющом изгороди быстро глянула вправо и влево по улице. – Осмотрю дом, – тихо сказала она. – Нет ли открытых окон или чего-то наподобие. – И покосилась на наставника: верно ли? Брадор молча кивнул. Рита шагнула на проезжую часть дороги – и мгновенно скрылась из виду, применив свой «кейнхёрстский талант». Она не становилась невидимой, просто из-за такой нечеловеческой скорости силуэт Охотницы будто бы размазывался, и наставнику не без труда удавалось отслеживать её перемещения. Перемахнув через забор, девушка короткими перебежками, прячась за деревьями, подобралась к дому и двинулась в обход. Брадор, выждав некоторое время, тоже перебрался через ограду в другом месте, где побеги плюща и пара деревьев с густыми, хотя и оголёнными в это время года кронами заслоняли обзор из окон дома. Припав к земле за невысокой живой изгородью, Охотник стал ждать сигнала от напарницы. Та появилась с другой стороны дома и махнула рукой. Брадор под прикрытием кустарников перебежал к ней. – Всё заперто, – шепнула Рита. – Окна, двери… Я всё проверила. Попробую забраться через каминную трубу. – Рискованно. Представь: вывалишься из камина, пока сгруппируешься… А если он окажется как раз в этой комнате? – Да, риск… Ну а какие варианты? Вскрыть замок в двери? Там не один замок, и все сложные. Шумно, долго… – Чёрный ход? – Выходит на двор соседнего дома. Дом жилой. Там кто-то ходил. – Отпадает. Окна? – Можно попробовать в дальнем крыле. Но в доме точно никого больше нет? – Думаю, нет. Если там кто-то и был… Ты же читала описание симптомов. – Да, верно. Значит, таимся только от соседей. Идёмте к дальнему крылу. Наблюдая, как Рита ловко вскрывает окно, Брадор испытывал странное ощущение, будто наблюдает сам за собой со стороны. Он привык работать один, привык держать под контролем все мелочи, все детали. А тут… Дом ему осмотрели, замок ему открыли. Точно так же, как сделал бы это он сам. Но – это был не он. Странно… Жестом показав: «Ждите!», напарница ловко забралась в окно. Исчезла ненадолго, вернулась, махнула рукой. Брадор перескочил через подоконник, неслышно приземлившись на вымощенный каменной плиткой пол первого этажа. Рита повела рукой вокруг, отрицательно покачала головой – «Тут никого» – и указала на винтовую лестницу, ведущую наверх. Брадор кивнул. Ступени выглядели рассохшимися, и любой шаг мог отозваться оглушительным скрипом. Мэйз медленно поднималась по самому краю лестницы, держась за перила и перенося на них часть веса. Так доски под ней не прогибались и не скрипели. Брадор ждал, пока она закончит подъём. Когда напарница скрылась из виду, он начал подниматься таким же образом. В этот момент где-то наверху раздалось тихое ворчание. Едва удержавшись, чтобы не рвануться вперёд, Охотник замер и напряг слух. Ворчание доносилось явно не издалека: зверь находился именно в том помещении, куда поднималась Рита. Почему же она никак не реагирует? Неужели не видит?.. Брадор продолжил медленно подниматься. Ему казалось удивительным, что зверь наверху до сих пор не услышал бешеного стука его сердца. А потом раздался один-единственный звук, от которого сердце Охотника едва не остановилось. Короткий вскрик. Брадор одним прыжком взлетел на верх лестницы… И едва успел увернуться, когда в лицо полетели слепящие брызги голубого космического огня. Зов Вовне! Как же так? Обратившийся человек не может использовать… Щелчок трансформируемого оружия. Крик: «Стой!» Рычание. И снова тихое, на границе слышимости, шипение вырывающихся из чьих-то рук сгустков энергии. Брадор впервые при выполнении задания такого рода сталкивался с атакой Зовом Вовне. Этот смертоносный инструмент могли использовать только самые высокопоставленные члены Хора, а все имевшие место случаи с ними были случаями полной трансформации. И звери, в которых обращались церковники, конечно, уже не были способны использовать тайные знания и инструменты. Однако сейчас Охотник видел перед собой живое опровержение этого утверждения. Похожее на огромную рогатую собаку, покрытое длинной белой шерстью чудовище, присев на задние лапы, стиснуло перед мордой передние, напоминающие человеческие руки с уродливо вытянутыми пальцами, и с силой развело их в стороны, выпуская сноп нестерпимо сияющих голубых звёзд. Шипящие сгустки энергии разлетелись в разные стороны и с ужасающей быстротой понеслись к Брадору и к замершей на верху лестницы Рите. Одно попадание – верная смерть… Охотник отскочил назад, потерял опору под ногой и покатился по ступеням, в глазах потемнело от боли. Остановив падение, сгруппировался и вскочил на ноги. Наверху шёл бой, но, судя по звукам, обычный для Охоты – оружие против когтей и клыков. Взлетев на второй этаж, Брадор замер у лестницы с Кровопускателем наготове, оценивая обстановку. Мэйз трудно было различить среди мелькания звеньев Убийцы чудовищ, брызг крови и развевающихся прядей шерсти зверя. Охотница атаковала агрессивно, в последние мгновения уворачиваясь от ударов мощных лап. Зверь издавал противный вибрирующий визг, от которого ныли зубы, и время от времени срывался на глухое рычание. Удар тяжёлым режущим «хлыстом» – щелчок – оружие трансформировано в тесак – подкат под размашисто атакующую лапу – рубящий удар… перекат за спину – на ноги – разворот – трансформация оружия в цепь. И снова, и снова… Брадор дёрнулся, когда уловил нарушение ритма схватки. Мэйз не выкатилась из-под лапы зверя, хотя Охотник видел начало движения девушки. Торжествующе взревев, бывший церковник крутнулся на месте и сделал выпад вытянутой рогатой головой куда-то вниз и к стене. Раздался вскрик… …Кровопускатель обрушивается на спину чудовища, но в этот же момент шею зверя обвивает смертоносная цепь. Мощный рывок – фонтан крови – жуткий визг – голова неестественно сворачивается набок, зверь беспорядочно бьёт лапами… Обмякает, валится на залитый кровью пол. Вытянутая собачья голова опускается почти под ноги Брадору, и тот, на мгновение оцепенев, видит, как гаснут ужас, безумие и жизнь в покрасневших, уродливо выпученных, но всё ещё человеческих глазах чудовища. Бывшего профессора, доктора медицины и прекрасного врача… – Рита! Охотник кинулся к трупу зверя, с трудом приподнял, перевернул… Мэйз, как освобождённая пружина, вылетела из кучи окровавленной белой шерсти и с поразившей Брадора яростью обрушила на голову мёртвого чудовища свой топор-тесак. И ещё раз. И ещё… – Мэйз! Прекрати! – Брадор схватил её за шиворот, буквально отшвырнул от тела. Охотница зашипела, извернулась, вырвалась из хватки наставника. Обернулась к нему – глаза сверкнули на покрытом кровью лице, как расколотые куски обсидиана – радужек нет, одна чернота зрачков. Шагнула вперёд – воплощением ярости, Брадор даже непроизвольно отступил… Тесак выпал из руки, Рита пошатнулась. – Ранена?! – Охотник подхватил её, усадил на пол, придерживая за плечи и пытаясь осмотреть – понять, где кровь чудовища, где – её собственная. – Куда? Где?.. – Нет… Нет, – выдохнула Рита. Голова её запрокинулась, зрачки постепенно сужались, являя небесно-голубые радужки. – Не ранена. Я просто… – она вдруг дёрнулась, вырываясь из рук напарника, согнулась и закашлялась. Сплюнула кровь. – Ударил… Грудь больно. Ерунда. Пройдёт. – Она вытерла рукавом лицо, ещё сильнее размазав по нему кровь, и подняла взгляд на Брадора. – Спасибо… За доверие. Но я… Не очень хорошо справилась… – Она снова кашлянула, скривилась и прижала руку к груди. – Сначала… Я думала, он вас… Когда вы с лестницы… – Она вдруг всхлипнула, но закусила губу и упрямо тряхнула головой, словно прогоняя прочь непозволительную слабость. – Я думала, он вас убил этой проклятущей штуковиной. И как бы я тогда… И что бы я… – она снова слабо рванулась из рук Брадора – безуспешно, конечно; и просто закрыла рукой лицо и задержала дыхание. Брадор осторожно погладил её по голове. – Такое бывает, – тихо сказал он. – Я тоже за тебя испугался. До смерти испугался, когда ты не выкатилась из-под его руки. Несколько раз успел себя проклясть за то, что стоял и выжидал чего-то. А ты сама выкрутилась. Ты молодец. Ты настоящая Охотница, Рита Мэйз. Теперь мне не страшно за своё дело. Я окончательно убедился: если что – ты справишься и без меня. – Не хочу я… без вас, – прошептала Рита и снова всхлипнула. Брадор коротко и осторожно обнял девушку за плечи. – А кто нас спрашивает-то, чего мы хотим?.. Ладно, давай выбираться отсюда. Вставай, вот так, держись за меня. – Он поднялся с пола и подхватил Риту под мышки. – Точно не нужна кровь? Переломов нет? – Нет, точно нет, – Рита встала на ноги, разогнулась, охнула и закусила губу. – После той памятной тренировки, – она неожиданно ехидно покосилась на наставника, – я на всю жизнь запомнила, каковы ощущения от сломанных рёбер… Брадор нарочито скорбно вздохнул. – Как думаете – соседи что-то слышали? – спросила Охотница, осторожно спускаясь по скрипящим ступеням. – Не знаю. – Брадор поморщился. – Это, кстати, одна из причин, почему я не выхожу на такие задания по ночам. Ночью, сама понимаешь, шум разносится дальше и настораживает сильнее. – А может, наоборот. Люди привыкли к тому, что ночью по городу ходят патрули… – А может, ты и права. Подумаем над этим… А сейчас надо привести себя в относительный порядок и уходить отсюда. – В Церковь? – Сначала в одно из укрытий. Сменить одежду и окончательно залечить раны. – А вы… Вас не зацепило? – Рита обеспокоенно глянула на наставника. – Нет, я просто позорно свалился с лестницы. – Брадор усмехнулся. – Новый опыт, знаешь ли. Меня ещё ни разу не атаковали этой штукой. Я испугался. – Вы – испугались? – недоверчиво протянула Охотница. – Да быть такого не может… – Я же просто человек, Рита. Такой же, как и все мы… Пока не стали кем-то таким, как он, – Брадор невольно оглянулся назад. …Хруст черепа мёртвого зверя, когда на него обрушивается тесак Мэйз… Ярость. Нечеловеческая ярость?.. «Ты ведь тоже человек, Рита. Человек? Ведь человек же?..» «Она испугалась за меня. Это был просто страх. А без страха в сердце мы мало чем отличаемся от чудовищ». «Ты веришь в это?» Мэйз идёт рядом, тяжело, с сипением дыша и обеспокоенно поглядывая на наставника-напарника. Брадор перехватывает её взгляд и ободряюще кивает. «Остаётся только верить». …Ночью Брадору приснилась лекция профессора Фоули. И шёпот Лоуренса, сидящего рядом за партой: «Что за пойло ты вчера притащил, а? У меня голова просто раскалывается…» «Лучше бы это был обычный кошмар…»