S.P.L.I.T

      Утро понедельника проходило на удивление тихо, спокойно, но слегка напряжённо, я уже и отвыкла от таких мирных дней в этом доме, каким знаменовался этот — последний перед вылетом в Турцию. Мой завтрак проходил в полном молчании, но не совсем одиночестве: Люцифер делал это со мной. В это утро своеобразным было всё, для начала как минимум то, что Люцифер Моргенштерн, требовавший с меня полного и беспрекословного повиновения и съедобного завтрака едва не в постель, проснулся, встал раньше положенного и приготовил для меня кашу на воде, а когда я села за стол, подал слабо заваренный чай, собственноручно подсластив его всего одним кубиком сахара, в то время как сам ограничился чашечкой кофе.       Кажется, прошло около двух часов с тех пор, как Люцифер вчера вышел из моей комнаты, а я осознала, что столько времени, не двигаясь, просидела на кровати, просто прижав к себе колени и уткнув в них подбородок. Внутренности всё ещё болели, а кожа горела и противно покалывала, провоцируя меня на то, чтобы расчесаться вдоль и поперёк, но я стойко продолжала игнорировать эту навязанную внешним раздражителем потребность. Чесаться было запрещено, есть — тем более, даже пить, а мне так хотелось. Горло и губы вовсе обсохли, слюна еле вырабатывалась в полости моего рта, чтобы я могла хотя бы губы смочить. Было тяжело. Сильнее всего плакал мой бедный желудок, который всё чувствует и раздражается самый первый, выводя все остальные органы из спячки и строя, но лечь спать всё равно пришлось голодной.       Люцифер стучался ко мне ночью, уточняя за закрытой дверью, всё ли в порядке, до тех пор, пока я не перестала отвечать ему, делая вид, что уже сплю. Подозрительное это чувство: я знала, что он не ляжет спать, пока я не усну. Могла ли я когда-нибудь представить себе, что этот человек будет охранять мой сон и переживать за меня?       Неужели мне нужно было довести всё до точки кипения, чтобы твоё чёрствое, покрытое толстенной коркой льда сердце наконец растаяло, Люцифер?       Всю ночь проворочалась. Не знаю, смог ли он уснуть, но у меня ни в одном глазу сна не было. Мысли в голове беспокойно путались друг с другом, собираясь в кучки и разбрасываясь по всей черепной коробке, и особенно не щадило мой сон то, что я едва не померла на руках у человека, которого ещё пару месяцев назад ненавидела всем своим нутром. Действительно... что, если бы он опоздал хотя бы на две минуты или ещё хуже, вернулся только сегодня? Обнаружить труп в собственной квартире да ещё и в такой омерзительно-безобразной форме — предложение не очень перспективное. Ему в одиночку пришлось бы возиться со всем тем, что оставила после себя Виктория Уокер: полиция без устали отбивала бы пороги его дома, возможно даже, к этому подключились журналисты, потому что компания "СмартСолюжн" была на слуху, а Люцифер Моргенштерн занимал в ней, как известно, не последнее место. Или, быть может, так далеко дело зайти не успело, потому что Дино, мгновенно почувствовав моё отсутствие на Земле, тут же нашёл бы место, где моя энергия ощущалась в последний раз, и пожертвовал всем, даже собственной жизнью, чтобы отнять Люциферовскую. Бессмертные не могут вмешиваться в жизнь смертных, а лишать их её — о том и речи идти не может, за этим сразу последует безоговорочное и вечное небытие. А вообще, умри я во второй раз, мне пришлось бы снова проходить распределение? Или вновь прыгать с обрыва? — Я сделал всё сам, — отозвался вдруг стоявший возле раковины Люцифер, словно пинцетом — медленно и болезненно — вытягивая меня из воронки собственных мыслей, — так что от тебя из того списка, что я давал на выходные, ничего больше не требуется. Вылет завтра днём. Сегодня можешь уйти пораньше, собрать вещи.       Он уже споласкивал кружку, а я всё ещё бессознательно тыкала бедную ложку, слабо зажатую между тремя пальцами, в тарелку с давно остывшей кашей. Открыв верхний шкаф, он положил её на сушилку и стал неторопливо вытирать руки. — В целом, ты можешь сразу отсюда поехать домой и начать сборы, в офис выходить не обязательно, — скинув полотенце на столешницу, мужчина ровной походкой двинулся на выход. — Я поеду в офис.       Он остановился в проходе и, скользнув руками в карманы, с хрустом наклонил голову вбок. Я продолжала видеть только его спину. — С Вами, — чуть громче договорила я.       Услышала, как глубоко и протяжно он выдохнул себе под нос, и поёжилась на месте. Мне стало не по себе. Складывалось ощущение, что я навязывалась, но на самом деле мне просто не хотелось быть обузой, потому-то я и делала всё возможное, чтобы вернуться в привычный ритм жизнь, правда, выходило не так живо и быстро, как хотелось бы.       Кивнув каким-то своим мыслям, Люцифер скрылся за стеной, а через пару секунд дверь в его комнату скрипнула и негромко хлопнула. Я ещё сидела на месте, вяло ковыряясь металлом в бежевой жиже, наверняка пресной, безвкусной и ничем не пахнущей. Взгляд медленно рассредоточивался, глаза постепенно застилались мутной пеленой, сквозь которую всё, что было впереди, мешалось в одно густое, выцветающее пятно. Я слишком глубоко задумалась.       Обратный отсчёт пошёл. Началась моя последняя неделя на Земле, после чего должна была последовать вечная жизнь в поднебесной вместе с Дино. Неделя, которую я проведу с Люцифером, исполняя свой долг перед компанией, перед Моргенштерном, Мими и собственными честью и совестью. — Сколько времени тебе нужно на сборы? — тише, чем обычно, проговорил Люцифер, неожиданно появившись в дверях.       Он не беспокоил, не давил, не надоедал и не причинял мне психологический вред со вчерашнего вечера, и в моей голове ответной реакцией на его учтивое, а вернее девиантное для его сущности поведение возник вопрос: интересно, на сколько его вот так хватит? Люцифера было меньше, чем обычно, казалось, даже не хватало. Мне не хотелось, чтобы он жалел меня, и в то же время я ждала о него колоссального внимания, гиперопеки, которую ни от кого до Дино не принимала, и заботы, на которые, я знала с тех пор, как произошёл тот инцидент с бутылкой вина на кухне, он более чем способен. Молча я приподнялась со своего места и двинулась на выход, и стоило мне поравняться с хозяином дома, как, вместо того чтобы пропустить, он выставил передо мной руку, преграждая путь к выходу. Я даже не вздрогнула, стояла с опущенной головой и равнодушным, потухшим ко всему, что вызывало во мне раньше хоть какие-то эмоции, взглядом. — Ты не поела, — возвысился надо мной пропитанный сочувствием и покровительством мужской голос.       Я лишь отстранённо покачала головой, всё ещё всматриваясь в пустоту коридора за его твёрдой рукой, узоры на которой плавно мешались с теменью на фоне, однако же Люцифер опустил её не сразу. Со смирением, с согласием, уступчиво и словно прося у меня за что-то прощения, он сдвинул свой корпус и, почти вжав лопатки в стену, позволил мне пройти. По тому, как горела моя височная доля, я поняла, что внимательные глаза со свойственной им скрупулёзностью и внимательностью проследили за мной до самой прихожей, где я неторопливо переобулась, после чего выцепила с крючка свою связку ключей и за ремень стянула сумочку, которая уже стояла на тумбе. Люцифер сам принёс её туда, вынеся из моей комнаты, по всей видимости, когда я ещё сидела на кухне, делая безуспешные попытки позавтракать.       Мой воспалённый эмоциональным оцепенением мозг сковырнула новая мысль, очень неожиданная и менее приятная: мой руководитель силился мне угодить, создать вокруг меня комфортные условия, сделать всё возможное, чтобы я хоть немного расслабилась. Подобным обычно страдают те, кого мучает совесть, грызёт чувство вины, но ему ведь не за что перед мной извиняться или стыдиться. Это не он по тупости жадно набросился на ролл с креветками и совсем не он был на волоске от смерти по этой же самой тупости. Это не он кинулся на меня после всего произошедшего признаваться в немыслимом, целоваться и обниматься. Извиняться за свои выходки, за свою неспособность контролировать ситуацию, безалаберность и инфантильность должна была я. И если вчера я, признаюсь, в беспамятстве, в помутнении рассудка, возможно, где-то с ясными и искренними чувствами и желаниями, хотела от него всего и сразу, то сегодня мне было просто всё равно. Апатия и равнодушие, поселившись в моём сердце, почти мгновенно захватили управление всем телом, сконцентрировав в себе полностью работу мозга, периодически отключая его и погружая меня в какой-то вакуум пассивной агрессии и ментально-физической несостоятельности.       Люцифер с характерной для него бдительностью в открытую разглядывал меня, когда я стояла с опущенной головой, вперив отстранённый взгляд в дверь, оценивал моё физическое и, вероятно, в первую очередь психическое состояние, когда мы в полной тишине спускались в лифте все тридцать пять этажей. Выйдя из него первым, но тут же пропустив меня вперёд, до того незаметно сбавив шаг, он продолжал изучать меня аки подопытную крыску, внимательно, проницательно и расчётливо. И если в обычные дни во мне это вызывало неутолимую злость, дикое раздражение или сеяло в каждой клеточке кожи чувство отторжения, виснув над головой тучным клубом неловкости, то сейчас мне было попросту не до этого, мне уже вообще было не до чего. Я словно готовила себя к смертному одру, вкус и желание к жизни куда-то подевались, пропали, растворились в воздухе, которым даже больно дышать было. Мне просто хотелось лечь куда-нибудь, уткнуться носом вниз, прикрыть глаза и ни на дюйм не сдвигаться.       Уже подойдя к машине Люцифера, которую он оставил вчера на нижней парковке, я поняла, что меня охватило жгучее, бескомпромиссное чувство усталости. Еле на ногах стояла, удерживая на них, почти трясущихся и слабых, всё своё грузное тело. Пятьдесят килограмм в одночасье превратились в пятьсот тонн.       Послышалась сигнализация — и поворотники Лексуса радостно замигали, вновь приветствуя хозяина, и, казалось, сам ЭрИкс был оттого ещё счастливее, что я обиралась сесть в него по собственной воле. Безропотно встав у двери автомобиля, я стала ждать, пока Люцифер, обогнув его с противоположной стороны, откроет дверь у водительского сидения. — Я могу сесть назад? — негромко обратилась я к Моргенштерну, продолжая тупить в тёмное крыло, когда он одной ногой коснулся коврика.       Надо полагать, он слегка опешил, а иначе не объяснить его парасекундную заторможенность и невозможность сходу ответить на мой такой до безобразия простой вопрос-просьбу. Слегка насупившись — я всё-таки взглянула на него, — он тихо стоял в таком положении несколько мгновений, затем, проваливаясь глубже в машину, бросил: — Садись, где хочешь.       Мягко потянув за ручку, открыла дверь и села на заднее сидение за передним пассажирским. Окно слева было завешено чёрным плотным чехлом, в котором, очевидно, находился мужской костюм. Предположительно, это было одним из того, что входило в список поручений на выходные, по которому я не то чтобы не удосужилась пробежаться глазами, а даже не открывала. Люцифер сам заехал за ним сегодня утром и забрал из химчистки. Мне вновь стало не по себе, где-то даже стыдно. Казалось, ни одна из его подлянок никогда не сравнится с тем, что я выкинула вчера вечером. Он действительно испугался, испугался как мальчишка, беспомощно и сильно, но стойко и по-мужски пытался скрыть это всеми возможными способами: безразличным отношением, молчанием, смирением и уступчивостью. Теперь я готова была простить ему всё, даже то, как он позволил себе унизить меня перед Хансом, Моникой и моими подчинёнными. Ненароком, но я поступила с ним очень безрассудно, и стоило мне хотя бы на миг представить, какой ужас он испытал, увидев меня на полу, раскрасневшуюся, бьющуюся в конвульсиях в луже собственной рвоты, как слёзы накатывали на глаза. На его месте я натурально тронулась бы головой.       Мотор бодро рявкнул и стал приглушённо шуметь, мягким бархатом разливаясь по всему салону и переплетаясь с запахом кожи кремового салона. Водитель нажал какую-то кнопу на панели органов управления, затем чуть провернул другую, и внутри стало свежее. По-видимому, включил кондиционер.       Мужчина плавно уложил левую руку на руль, и гибрид, благодарно рыкнув ещё раз, мягко двинулся с места.       Ехали мы молча, каждый думая о своём, но об одном и том же — о том, что произошло на кухне его собственной квартиры, а часами позже на кровати в моей комнате. Я возвращалась и вновь проходила этот короткий, но тяжкий и напряжённый путь длиною в полдня несколько раз, и оттого у меня так сильно заболела голова, что я, поддавшись сонливости и усталости, едва не сбивших меня с ног возле машины перед выездом с парковки, решила прилечь на сидение. — Ты в порядке? — тут же обернулся на меня спереди сидящий. — Да, — лениво промычала я, прикрыв глаза и улавливая в темени мерцание звёздочек, быстро-быстро собирающихся в причудливые узоры, которые рисовал мне мой мозг, и превращающиеся так же молниеносно в другие, — просто хочу немного полежать...       Первое, что я почувствовала, когда пришла в себя, — что-то плотное и тяжёлое накрывало меня сверху, едва не вдавливая в обивку сидения. Ладонь машинально нащупала телефон и развернула экраном к лицу. Время было без трёх двенадцать. Я всё ещё находилась в машине, но по ощущениям мы не двигались, а просто стояли на месте. Приподняв голову, я распознала только руки Люцифера, закинутые за подголовник сидения, и его пиджак на себе, который казался мне таким увесистым и весомым, или, быть может, это я была настолько вымотана и истощена. Отодрала своё тело от сидения, ловко придержав пиджак, который чуть было не соскользнул с моего плеча, и медленно откинулась назад. Проспала почти три часа, в течение которых Люцифер шелохнулся всего три раза: достал пиджак из чехла, накрыл им меня, а брюки скинул на сидение справа. — Где мы?       Даже не вздрогнув, Моргенштерн высвободил подголовник, правой рукой потянулся туда, где лежал чехол с брюками, и, схватив что-то подщёлкивающее, поднёс к моему лицу. Я проследила за его движениями и обнаружила перед собой прозрачный одноразовый контейнер, в котором лежал свежий круассан, щедро политый шоколадной глазурью. То ли ещё спала, то ли после вчерашней встряски до конца в себя не пришла, но тормозила я знатно и долго, даже слишком, чтобы Люцифер, явно уставший ждать от меня какой-либо реакции, не обернулся и укоризненно не посмотрел на меня. Я сглотнула: — Что это? — Тебе надо поесть, — ровным голосом констатировал он. — Не хочу, спасибо, — я глубже вжалась в сидение, отведя взгляд в окно. — Виктория.       Моё имя, так просто слетевшее с губ Люцифера, словно что-то привычное и будничное, совершенно нередкое, вцепилось мне в виски и повелительно потянуло за собой мою голову. Растерянный взгляд не сразу переполз с прозрачной глади на его неуступчивое лицо, я ещё некоторое время слышала стучащее во барабанным перепонкам эхо с собственным именем, и через секунду посмотрела на протянутую ко мне руку. — Тебе надо поесть, — настоятельнее повторил он и слегка потряс пластиком передо мной.       Деваться было некуда, шеф бы не отстал, штраф влепить — теперь вряд ли, мы, полагаю, давно отошли от этого и перешли на новый уровень, а вот настроение испортить и мне, и себе — это всегда пожалуйста. Я приняла из его рук гостинец и уложила его на бёдра, после чего с треском раскрыла коробку. Лично убедившись в том, что я готова приступить к поглощению пищи, Моргенштерн вновь завёл машину, и мы сдвинулись с места. — Почему мы не в офисе? — позволила себе вновь поинтересоваться раскладом дел и откусила крохотный кусок от круассана, когда водитель перестроился в средний ряд.       Желудок отзывчиво заурчал, а слюна, в одно мгновение заполнившая весь мой рот, колоссальным напором смочила мягкий хлеб. От голода у меня аж челюсти свело до самых ушей. — Потому что ты спала. — Вам нужно было разбудить меня, — прожёвывая, стала я пальцами втирать уголки губ от крошек. — Позволь мне самому решать, что и как я должен делать.       Рука Люцифера вновь протянулась ко мне. В длинных пальцах был зажат носовой платок, чистый, идеально сложенный, по-видимому, ни разу даже не использованный. Я с подозрением подняла глаза выше и глянула в зеркало заднего вида: взгляд Люцифера, слишком уж проникновенный и пристальный, сцепился с моим, непонимающим и покорным, пока левая рука продолжала властно сжимать руль, а правая нога предусмотрительно нависала над педалью тормоза. Густая бровь едва приподнялась наверх, собрав лоб с одной стороны в мелкие складочки, и я высвободила платок из его пальцев. Надкусила булку ещё раз, посмелее, и ощутила, как благодатно ещё тёплый молочный шоколад разлился у меня во рту, от кончика языка и по его спинке, одновременно вытекая из оставшейся половины круассана в моей руке. Искренне перепугавшись за салон машины, я судорожно опустила эту же руку к контейнеру, а платком поспешила вытереть рот.       Люцифер назвал меня по имени. Второй раз в жизни. Всё моё внимание, вернее было бы сказать то, что от него осталось, рассеялось по тысячам направлений, а сердце колотилось сильнее по мере того, как я вспоминала, как именно и насколько глубоко он произнёс его. Он сделал это чувственно, проницательно, где-то даже интимно. И мне зачем-то захотелось, чтобы он вновь позвал меня по имени. — Ты уверена, что хочешь сегодня работать? — он был расслаблен, лишь его брови, вечно сдвинутые к переносице, оставляли огрубевшее лицо в постоянном напряжении. — План сделан, собраний, встреч или переговоров на сегодня не назначено. Ты мне в офисе не нужна. — Только в офисе?       Глаза Моргенштерна метнулись выше и вновь заговорили с моими через отражение, а я не сразу поняла, что конкретно ляпнула. Просто рот раскрыла, а сердце само за меня всё сказало. Тут же опустила глаза и глупо уставилась в окно, больно закусывая изнутри щёку.       Зачем я сказала это, боже, ну какой чёрт дёрнул меня за язык? Сидела б себе тихо, молча, послушно доедала булку, заняла бы рот хоть чем-то полезным, вместо того чтобы пробоваться на роль единственной актрисы трагически-драматической комедии. Как же нелепо и бедно это прозвучало, прости Господи. — Почему не ешь? — Люцифер решил разрядить накалённую дискомфортом обстановку, проигнорировав мой вопрос и задав свой. — Не хочу больше, — равнодушно посмотрела я на одну четверть круассана, всё ещё сочившегося шоколадом. — Давай сюда.       Он на мгновение повернулся ко мне и ловко выхватил из моих пальцев круассан. Широко раскрыв рот, Моргенштерн со всем изяществом, на которое только способен мужчина в его возрасте и положении, вложил туда остаток булки и потребовал, по всей видимости, назад свой платок, ведь стоило мне вложить его ему в руку, как он быстро прошёлся им по губам и скинул его на чехол. У меня в голове будто что-то взорвалось, какая-то странная, непонятная и не поддающаяся логическому объяснению мысль. Я была в полном замешательстве и недоумении. Люцифер Моргенштерн купил мне поесть, предложил мне личный платок и доел за мной круассан, тот самый, который я держала в своих пальцах и надкусывала своими зубами. Это было нормальным явлением или его окончательно поехавшая крыша была непоправимым последствием психологической травмы?       На парковке бизнес-центра было достаточно людно, даже слишком, чтобы там не оказалось каких-нибудь коллег из офиса. В ответ на их вопиющие непониманием и ошеломлением взгляды, которыми они встретили нас, выходивших из машины Моргенштерна, и проводили до самого входа рабочего здания, я ограничилась коротким приветственным кивком, Люцифер же и бровью не повёл, настолько ему было плевать.       Я чувствовала на своих хрупких от природы узких плечах тяжеленный балласт ответственности и долга, который не давал мне расслабиться с тех самых пор, как начальник вынес свой приговор по делу Тёрнеров, а особенно беспокоил меня последние несколько дней, когда пришло известие об отлёте в Турцию. — Мистер Моргенштерн, — негромко обратилась я к рядом стоящему мужчине, ожидая вместе с ним лифт. — Слушаю.       Люцифер что-то сосредоточенно выискивал в своём телефоне, ловко перебирая большим пальцем одной руки тускло светящийся дисплей и быстро-быстро бегая по всем его углам внимательными глазами. — Я успею закончить все дела до пятницы? — Какие дела? — Выплатить долги.       На самом деле это была скорее просьба, нежели вопрос, что ясно читалось в моих наполненных жалостливостью глазах и чётко слышалось в моём дрогнувшем растерянностью голосе. Люцифер одарил меня каким-то редким, таинственным взглядом и будто пребывал в сомнениях; он то ли ждал от меня дополнительных объяснений, то ли пытался самостоятельно разобраться в том, что происходило у меня в голове, да и в своей собственной тоже.       Послышался музыкальный проигрыш — так лифт сообщал о своём прибытии, — и я вошла в зеркальную кабинку, когда его двери раскрылись. Встав напротив Люцифера, который остался стоять за порогом, я вслепую нажала кнопку семнадцатого этажа и, не моргая, еле заметно сглотнула. Я ждала шефовского решения, из последних сил веря в его благосклонность, и в то же время надеялась, что он оттянет момент ответа, потому что боялась отказа. — Вопрос будет решён, — чёрствое лицо окрасилось в тон снисходительности и слегка склонилось. — Хорошо.       Двери лифта тут же съехались навстречу друг другу, нагло вмешавшись в наш диалог, безжалостно разделив нас с ним и самым садистским образом оставив молча и упорно смотреть друг другу в глаза даже через железную преграду. До самого семнадцатого этажа я ехала с глубоко пустившей корни и с размахом разросшейся в голове идеей, что между нами что-то изменилось, и это что-то приняло совершенно иную, чуждую в восприятии для Люцифера форму, и новую, но отчего-то привычную — для меня. Теперь, находясь рядом со своим руководителем, я ощущала себя спокойно, безмятежно и облегчённо.       Моё появление в офисе тоже не осталось без внимания: головы коллег из каждого отдела сопроводили меня до самого рабочего места и периодически обращались в мою сторону в течение дня, даже слишком часто, чтобы это не показалось мне грубым и не начало потихоньку выводить из себя. Виктория Уокер, в последнее время перманентно замеченная рядом с Люцифером Моргенштерном и крутящаяся возле него почти двадцать четыре на семь, на здоровье пользуется своим положением и уже позволяет себе опаздывать на работу, заваливаясь в офис почти к обеду. Я словила все самые презрительные, смущённые и причудливые взгляды. Не то чтобы ко мне относились с предвзятостью, остерегаясь или осторожничая, отнюдь, у меня со всеми были положительные или нейтральные отношения, кроме Ханса, конечно же, но, мягко говоря, простой человеческий интерес, плавно перетекающий в сплетни, был одним из самых больших минусов нашего коллектива. Далеко ходить не нужно, мы с Мими тоже часто опускались до такого грехопадения, за что я всегда била себя по рукам.       Я проплыла мимо неё и нежно погладила по голове. Зажав трубку между ухом и плечом, Мими, как я подметила, говорила, с Мизрахи, с тем самым, который привёл нам своего партнёра с хре́новой тучей бабок и таким же количеством хотелок, как например, «доделайте программу», «добавьте функционал под наши запросы и специфику работы» или «нам вот это не нужно, и оно мешает, можно это вообще убрать?», но спустя пару минут сидела уже на моём столе. — Чего так поздно? — улыбалась брюнетка, игриво болтая одной ногой. — Сейчас дел очень много, — устало выдохнула я, сложив руки на животе. — Еле жить успеваю. — Рабочих или домашних? План вроде сделали, клиен... — Я завтра в Турцию вылетаю.       Мими тут же замолкла и уставилась на меня. Тонкие брови почти сошлись в одну точку над переносицей, а непонимающие глаза забегали: от одного моего сфокусированного на её лице к другому, но я упорно продолжала молчать, надеясь, что она избавит меня от обязанности отвечать на какие-то вопросы, ответов на которые у меня совсем не были заготовлены, и Мими, к моему удивлению, так и поступила. — Окей, ясно, — встала она со стола и, развернувшись, торопливо прошла к своему месту.       Обиделась. Оно и было понятно, логично и совершенно ожидаемо. Я укрывала от неё новость, которая очень бурно и живо обсуждалась несколько дней не только между нами с Моргенштерном. То решение о свадьбе, теперь ещё и это. v.walker💜 Обиделась?       Я была так измотана и эмоционально иссушена, что не нашла в себе силы даже встать и пойти за ней, а ситуацию исправлять нужно было немедля. Mi🍒 Я просто не понимаю.       Звучало угрожающе. Особенно эта маленькая по-филосовски серьёзная точка в конце предложения из четырёх слов. Mi🍒 Разве я не заслужила быть в курсе того минимума, который с тобой происходит? Mi🍒 Или мы больше не подруги? Mi🍒 Ты просто сообщи мне, а то я навыдумывала себе всего, а оно, оказывается, вон как.       Мими была крайне не удовлетворена и настроена весьма решительно, на это указывали её формально-деловой тон, манерность и рачительное соблюдение правил пунктуации. Даже на смайлики поскупилась, которые она так любила. v.walker💜 Мими, прости, что мне пришлось сообщить это вот таким образом. v.walker💜 Не говори так. Это моя вина. Я знаю, что тебе неприятно. Просто на меня столько всего навалилось, я даже не думала о том, когда тебе рассказать об отлёте. Mi🍒 Почему нельзя было просто сказать именно в тот момент, когда ты узнала, что летишь туда, Вики?       Мими боролась с приступами ярости. Теперь я покорно ждала, когда она напишет моё имя полностью, быть может, даже с фамилией. v.walker💜 Потому что изначально я не должна была туда лететь. Mi🍒 Суть не в этом. Mi🍒 Ты сообщаешь о своём отлёте по факту. Точно так же, как сообщила о свадьбе с Дино. Mi🍒 Просто к слову. v.walker💜 Мими, пожалуйста, прости меня. Мне правда очень тяжело в последнее время, ты даже не представляешь как. Я не хочу, чтобы ты обижалась на меня. v.walker💜 Вышло очень неловко и глупо, я не собиралась скрывать это от тебя, у меня просто не представилось возможности.       Мими не отвечала две минуты и тридцать девять секунд. Я лишь видела, как она, спрятавшись за монитором, нервно водила мышкой по коврику, изводя стрелочку курсора в открытом окне чата со мной.       Обиделась, и очень сильно. v.walker💜 Мне очень стыдно, пожалуйста, не обижайся на меня.       Моя партизанка продолжала наказывать меня своим молчанием. С шумом выдохнула от какого-то настигнувшего меня в мгновение ока бессилия и, уперев локти в стол, вперила лоб в пальцы. Почему? Почему всё так невовремя и так часто происходит со мной? Просидев так некоторое время и натерев до покраснения лоб, я подняла глаза и увидела, как моё сообщение поднялось выше, сместившись сообщением собеседницы. Mi🍒 Я могу тебе чем-то помочь? v.walker💜 Нет, моя хорошая       Мне уже никто и ничего и не поможет. v.walker💜 Просто, пожалуйста, не обижайся на меня и всё. Мне это очень поможет.) Mi🍒 Я всё равно буду злиться v.walker💜 Сколько угодно, моя девочка, только не игнорируй меня больше, это больно :D Mi🍒 На сколько хоть улетаешь? v.walker💜 Да на пару дней всего, не больше.. Mi🍒 С кем? v.walker💜 ...       Три, два, один... И я уже слышу, как её ногти отбивают чечётку на клавишах клавиатуры. Mi🍒 С МОРГЕНШТЕРНОМ????????!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! v.walker💜 Браво Mi🍒 ВИИИКСИИИИ!!!! Mi🍒 УРААААААААААААА💥💥💥 Mi🍒 ТАК ВОТ ПОЧЕМУ ТЫ НЕ РАССКАЗЫВАЛА!!!! Я ВСЁ ПОНЯЛА!! КАК ТЫ МОГЛА??? Mi🍒 ТЫ ВООБЩЕ В СВОЁМ УМЕ????🤬🤬🤬 Mi🍒 Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ ВИКТОРИЯ УОКЕР!!!! Mi🍒 А ЧТО ВЫ ТАМ БУДЕТЕ ДЕЛАТЬ??))))))🌚       Взбудораженная Мими штамповала вопрос за вопросом. v.walker💜 Могу сказать сразу, чего мы НЕ будем делать. Mi🍒 Мочи🤔 v.walker💜 Сношаться, Мими, на что ты так надеешься. Mi🍒 Пфф.. Смысл тогда? v.walker💜 У нас рабочая поездка по случаю открытия представительства Mi🍒 Думаю, можно без проблем совместить полезное с приятным. Мм? v.walker💜 Прекрати парить мне мозг хернёй)) у меня и так голова кипит от всей этой беготни. Даже не представляешь как, я умоталась Mi🍒 Надеюсь, Моргенштерн умотает тебя сильнее. Mi🍒 Или намотает. Mi🍒 На себя. аххахаххаа v.walker💜 🤦🏻‍♀️ Mi🍒 Смешная же шутка, чо ты))🤡       Сонливость настигла меня очень не кстати. До конца рабочего дня оставалось ещё четыре часа, а я готова была развалиться на своём стуле, уткнуться лбом в клавиатуру мака и проспать так целые сутки, а ещё лучше двое, чтобы наверняка. Прошлый вечер и ночь выдались очень тяжёлыми физически и морально.       Мне не хотелось пользоваться расположением, возможно, временным и скоротечным, Моргенштерна к своей персоне, но принять его доброжелательное предложение уйти сегодня пораньше домой хотелось сильнее, поэтому я решила аккуратно отпроситься у него. Привыкшая к его непостоянному характеру, своеволию и ярким вспышкам биполярного расстройства, я была полностью готова к беспрекословному отказу в моей просьбе, поэтому сидела излишне спокойная, даже где-то пессимистично настроенная. v.walker💜 Есть ли какие-то срочные дела, которые мне необходимо сделать сегодня? Или какие-то поручения? lucifer😈 Ничего такого.       Ответил мгновенно, будто уже сидел в диалоге со мной. v.walker💜 Если Ваше предложение ещё в силе, можно мне уйти домой? lucifer😈 Нужно. v.walker💜 Спасибо.       Переключившись на приложение в телефоне, я уже набирала сообщение Дино. me Я отпросилась, буду дома через минут 15. 💕👼🏼 Отлично, милая, я тоже скоро буду. 💕👼🏼 Ты обедала? v.walker💜 Если честно, нет. 💕👼🏼 В холодильнике есть готовая еда, поешь, пожалуйста.       Сегодня, кажется, все мужики мира считали своим долгом накормить меня, потому что минут тридцать назад Сэми пытался подсунуть мне свои шоколадные эклеры, заботливо приготовленные и аккуратно уложенные в контейнер его бабушкой, а до этого внизу монитора справа настойчиво мигал Беннет с жалобой о несостоявшемся обеде и неработающими намёками его повторить.       Придя домой, я сразу же ринулась к холодильнику. Как и обещал Дино, готовая еда имелась, но её ещё нужно было разогреть, выложить на тарелку и обслужить себя, а это совершенно не входило в мои планы, поэтому, лениво стащив пачку печений с полки верхнего шкафа, я двинула своё уже бодренькое тело в спальню собирать вещи и готовиться к завтрашнему отлёту. Закуска полетела на тумбу возле кровати, а я уже открывала шкаф. Уставилась в кипу вещей, висевших битком на вешалках, и нормально так призадумалась. Поездка ограничивалась парой дней, и я пока не знала, как именно и где будет происходить открытие представительства и полетим ли мы из Стамбула в Анкару, но на официальный выход непременно нужно было взять туфли и, как полагается, платье. На день я решила захватить джинсы и пару блуз. Вещей вышло на удивление мало, что совершенно противоречило правилам этикета каждой уважающей себя женщины, ведь всё это могло бы поместиться едва не в целлофановый пакет. Только уходовой утвари не хватало, но её я планировала стащить из своей комнаты в квартире Моргенштерна. — Привет, милая, — послышался где-то слева родной голос. — Дино!       Я выскочила из-за дверцы шкафа и кинулась на ангела, который послушно ожидал моего внимания у прохода в спальню. Стоило мне сцепить руки за его шеей, как крылья защищающе выдвинулись вперёд и заслонились за моей спиной, нежно прижимая моё тело к хозяину. — Почему вдруг так рано?       Дино всегда улыбался мне. Неудачный день или хороший, запара на работе или критически сложное задание — не важно, он всегда встречал меня с благовейной улыбкой на лице. Ангел приветственно поцеловал меня сначала в одну щёку, затем в другую, а после оставил два лёгких прикосновения на моих губах. — Отпросилась, чтобы собрать вещи, — смотрела я ему в глаза, опустив уголки надутых губ, — завтра уже отлёт. — Понял, — смиренно качал мужчина головой, медленно облизывая губы, и вдруг спросил: — Ты вроде не говорила, с кем летишь? — С Мими! — смело вырвалось из меня; руки ещё отчаяннее перекрестились за крепкой шеей и прижались к ней. — Вдвоём? — Только в самолёте. Моргенштерн и Тейлор встретят нас уже в аэропорту Стамбула.       Не знаю, зачем солгала. Язык плёл чепуху быстрее, чем мозг улавливал сигналы вообще двигать ртом и издавать звуки.       Сказав это, я расклеила запястья, затем, неловко улыбнувшись и тут же отведя поблёскивающие неприкрытым враньём глаза в сторону, переминулась с ноги на ногу и сделала маленький шаг назад. Белые крылья послушно раскрылись и неуверенно, будто не хотели выпускать меня из своих тёплых пушистых объятий, вернулись за спину своего хозяина. Дино отчего-то продолжал стоять на месте, не шевелясь. Ждал чего-то бóльшего, только вот сказать мне уже было нечего. Я и так много чего сказала, очень лишнего и неуместного. — Я приготовлю ужин, — сдержанно кивнул Дино. — Или тебе нужна помощь? — Нет-нет, всё хорошо, — я беспечно отмахнулась. — Осталась мелочь... я почти уже собралась.       Задумчивый взгляд ангела продолжал выжигать своеобразный узор на сетчатках моих глаз ещё некоторое время. Затем поверхностно пробежался по всей комнате, на полу которой были неряшливо разбросаны мелкие вещи, пока ещё какие-то валялись на постели, и вернулись к моему лицу. Дино поджал губы и приглушённо улыбнулся, затем, развернувшись, прошёл в коридор. Я ещё стояла несколько минут посреди комнаты, пялясь в пустынный коридор и прислушиваясь к тишине, вмиг воцарившейся во всём доме. Вернувшись мыслями к завтрашней поездке, прошла до кровати и схватилась за телефон, следом плюхаясь на покрывало. v.walker💜 Добрый вечер. v.walker💜 Во сколько вылет?       Неугомонные пальцы не давали покоя губам, поддевая на нижней кожицу и со всем зверством и отчаянием оттягивая её вперёд и отрывая. Моя старая привычка безоговорочно настигала меня в моменты волнений и мимолётных переживаний и никогда не изменяла себе. Было не до умиротворения и спокойствия, которых так рьяно не хватало уже очень-очень давно, я была эмоционально опустошена и почти выгорела. Пережить бы эти два-три дня — и долгожданная свобода! А ещё закрытые вопросы, отстранение от должности, требовавшей колоссальной сосредоточенности, ответственности и энергии, закрытие долгов и слезливое прощание с бренным людским миром. Прощание с Люцифером Моргенштерном.       Написала я ему за тем, чтобы прикинуть время на сборы и точное — моего появления в его доме. Я искренне надеялась, что Дино не подумает спускаться со мной вниз провожать. На этот случай нужно было заранее что-то придумать. Да поправдоподобнее. lucifer😈 В 15:47. Пришли адрес, я заеду за тобой к часу. v.walker💜 Нет-нет!       А вот это в мои планы совершенно не входило. v.walker💜 Я приеду к Вам сама к 12. v.walker💜 Если Вы не против. lucifer😈 Не против.       Эта переписка в две несчастные фразы была максимально странной и своеобразной, и даже за ужином, спустя время, я несколько раз неугомонно ёрзала на месте и хваталась за телефон, чтобы перечитать её от начала до конца и разобраться, что же изменилось в Люцифере. Что изменилось в нас. Возможно, мы просто оба успокоились, утомлённые проверять друг друга на прочность, на выносливость, на то, чьё слово окажется последним и кто по кому больше сохнет, если вообще так можно было назвать наши служебные отношения. Были предприняты все самые мелкие и громадные шаги, серьёзные и незрелые, перейдены все границы и черты, разделявшие нас, как коллег, как начальника и подчинённую, как самодостаточного мужчину, автономного, свободного и независимого, и материально и эмоционально зависящую от него женщину, инфантильную, беззащитную и совершенно неподготовленную к большой жизни, плюсом ко всему совсем скоро выходившую замуж за другого, такого же самодостаточного, решительного и вольного, но не совсем свободного мужчину.       И я завидовала Люциферу. Завидовала его смелым, открытым взглядам на жизнь, его возможностям, необъятным перспективам. Я завидовала его непоколебимой устойчивости и тому, что любая ситуация была исключительно под его строжайшим контролем, а любое положение — в его подчинении. И если вдруг что-то шло не по его планам, он всегда мог сделать так, что последнее слово каким-то чудесным образом оказывалось всё равно за ним. Я питала зависть к его обаянию, шарму, харизматичности и наглости. Завидовала людям, с которыми он общался даже просто на уровне "приемлемо", потому что это был далеко не наш с ним тип общения, напоминавшего самые крутые и разъёбанные по всем фронтам американские горки, и завидовала тем, кому он мог доверять. Если, конечно, умел делать это. Я завидовала его одежде, которая могла в любое время беспрепятственно касаться его великолепно сложенного, подтянутого, здорового тела, и завидовала тому, что у него при любых обстоятельствах был выбор. Я завидовала Люциферу Моргенштерну, потому что он был действительно фантастически необычным человеком. Со своими манерами, привычками, речью и особенностями. Как дура завидовала его агрессии и вспыльчивости, из которых он состоял на семьдесят пять процентов, если не больше, потому что этим качествам не приходилось себя скрывать, мне же необходимо было скрывать всё, кроме информации о своём месте работы.       Не сразу отвлеклась от пятидесятого и финального прочтения переписки с Люцифером, когда, как я поняла, Дино обратился ко мне. — А? — Виктория, я... — раскрыл он рот и почему-то не решался дальше продолжить, но всё-таки дополнил: — Да, в общем-то, неважно. Оставь всё на столе и ложись спать. У тебя завтра вылет, тебе нужно выспаться. — Хорошо. Спасибо за ужин, — встала я из-за стола, вновь уткнувшаяся в телефон. — Тебя проводить завтра?       Дино не настаивал и не уговаривал, он просто спрашивал и был готов к любому моему решению, чтобы беспрекословно исполнить его. — Нет-нет, всё хорошо, — поспешила я заверить ангела в том, что необходимости в его помощи нет. — Мы с Мими вместе поедем на такси прямо в аэропорт. Тем более, — крепче вгрызлась я в свой монолог, когда Дино открыл рот, — пока я бы не хотела, чтобы вы пересекались.       Дино согласно кивнул и, отрешённо, но понимающе качая головой, развернулся к раковине, я же поспешила убраться с кухни, предавшись собственному эгоизму и бессовестно закрыв глаза на его тревоги, но столбом вросла в пол, когда за спиной послышалось негромкое, но устойчивое: «Думаю, Люциферу можно доверять».