Хранители. Берегись себя

      Те дни, когда за ней приглядывал Лёша Сурков, Яна не любила. Однажды она шутливо спросила у Алексея, знал ли он значение слова «свобода», за что тот одарил её красноречивым взглядом и отбил напрочь у девушки желание шутить в его присутствии. Он ходил за ней по пятам в собственном доме, и у Громовой создавалось впечатление, что она в прошлом знатно подворовывала. По-другому такой усиленный контроль Суркова девушка объяснить не могла.       Он провожал её до комнаты, но не переступал её порог — видимо, считал это помещение достаточно надёжной камерой для такой опасной преступницы. Яна часто завтракала под его внимательным взглядом. Интуиция подсказывала ей, что, если она захочет съехать от отца, Сурков лично выставит ей счёт за поглощённые продукты, кислород, которым она дышала, и коммунальные услуги. Расслаблялся Алексей только в те дни, когда дома был Игорь Юрьевич.       И именно в день дежурства — а, может, и дозора — Суркова Терновому понадобилась помощь подруги.       За полчаса до звонка друга Яна сидела, склонившись над планшетом, близкая к завершению серии портретов своей группы. Автопортрет девушка оставила на десерт, посчитав, что с ним не возникнет проблем. За неполный месяц Громова подметила особенности мимики, движений и поведения в однокурсниках, что помогало сделать их портреты живыми. С собой эта фишка не прокатывала. И дело было не в том, что у Яны почти не было возможности понаблюдать за собой со стороны — десятки видео в инсте Тернового могли бы с этим поспорить, она понятия не имела, какие из этих эмоций были по-настоящему её.       Всегда ли Яна смеялась звонко? Что, если она лишь кокетливо хихикала, подчеркивая статус дочери богатого отца? А, может, там в этом самом до Яна была выскочкой и лишь снисходительно хмыкала на чужие шутки. Закатывала ли глаза та прежняя Яна, если бы услышала глупую шутку Олега? Или она бы заливисто рассмеялась в надежде обратить на себя его внимание? Интересно, а Яна из прошлого выслушала бы бывшего коллегу или всё-таки испуганно сбежала, как сделала Яна из настоящего?       Громова опустила глаза на свой портрет и поняла, что он безнадёжно испорчен. Она отрывистыми движениями стёрла полосы, оставленные стилусом, и внезапно хмыкнула. Полустёртое лицо без эмоций, чем не лучший автопортрет?       Раздосадованная Яна откинулась к спинке стула и недовольно поджала губы. Плёнка, защищавшая татуировку, чуть слышно зашелестела под футболкой, и Громова накрыла её ладонью. Как скоро Игорь Юрьевич узнает о выходке дочери? Будет ли он ругать её или поймёт, если она расскажет, что решила таким образом оборвать связь с прошлой жизнью?       — Чтобы не повторять ошибок прошлого, надо знать свои ошибки прошлого, — подумала Громова и взглянула на испорченный портрет. У Яны со вторым пунктом была беда.       Решив перерисовать какую-нибудь фотографию, Громова встала со стула и направилась к двери. Она хотела спуститься вниз и выпить кофе. Девушка предвкушала встречу с недовольной физиономией Суркова, когда часы на её запястье завибрировали. Увидев определившийся номер, Яна вернулась к столу.       — Надо же, ты вспомнил о моём существовании, — проговорила она в трубку вместо приветствия. — Всего-то сообщений десять моих проигнорировал.       — Мы бы уже расстались, если бы встречались? — невозмутимо поинтересовался в ответ Олег. Яна хмыкнула. — Ладно, не отвечал и не отвечал, че бубнить-то? Со списком литературы в дипломе накосячил.       — И почему мне кажется, что у диплома длинные ноги, ресницы-опахала и губы-пельмени?       — С ногами это ты верно подметила, — неожиданно расхохотался Терновой. Яну поставила в ступор столь яркая реакция на её шутку. — По остальным пунктам — мимо.       — С гороскопом сверился? — съязвила подруга, забравшись на стол. — А то опять упрямый козерог, опасный лев, — вспомнила Яна стихотворение про знаки зодиака девушек, придуманное пьяным Олегом.       — Слушай, — мелодично протянул Терновой, — этот момент надо будет уточнить, конечно. Не подумал как-то.       — Не благодари, — сладко причмокнула девушка, болтая ногами. — Для этого и нужны друзья.       — По этому поводу как раз и звоню тебе.       — Хочешь, чтобы я стала твоей Василисой Володиной?       — Громова, — почему-то фамилия казалась по-особенному чужой, когда её произносил Олег, — без обид, но в гороскопах ты не шаришь.       — О как! — оторопела девушка. — И как мне с этим жить дальше? — задумчиво произнесла Яна. — И самое интересное, как ты планируешь просить у меня помощи после того, как гадость мне сказал?       Терновой усмехнулся:       — Я смотрю, ты сегодня в хорошем настроении.       — Насколько это возможно в моём положении.       — Сурков на посту? — Яна ответила на вопрос друга невнятным звуком. — Печально, — с сочувствием в голосе констатировал Олег. — Но это не уважительная причина.       — Не уважительная для чего? — насторожилась девушка.       — Чтобы мне не помогать. У тебя есть час, чтобы свалить из дома.       — Чего? — возмутилась Громова. — С какого? — Олег молчал. — Ты же знаешь, что Сурков — цербер, охраняющий выход из царства Громовых.       — Какая у тебя неуёмная фантазия. Тебе не в художники, а в писатели идти надо было, — не удержался от колкости Терновой. — Громова, меньше слов — больше дела. Часики-то тикают.       — Что-то случилось? — не успокаивалась девушка.       — Это не телефонный разговор.       — Разумеется, — закатила глаза Яна, спрыгнув со стола.       — Тик-так, тик-так, тик-так.       — Терновой, ты охренел?       — Если бы мне платили каждый раз…       — Когда ты думаешь обо мне? — подсказала Громова, вспомнив надоедливую песню.       — Когда ты мне задаёшь этот вопрос. Я бы твоего отца в списке Форбс подвинул, — мечтательно протянул Олег. — Всё, давай, буду ждать тебя в баре «Не спать».       — «Не спать»? — удивилась девушка.       — «Don’t sleep» на Ленина, не слышала о таком?       — Конечно, я же все бары города знаю, — пробубнила Громова.       — Какие твои годы, — поддержал подругу Олег. — Всё, давай. Тик-так, тик-так.       Терновой отключился.       Напрочь забыв о своих планах, девушка убрала телефон в карман домашних штанов и посмотрела на шкаф. Олег, конечно, сохранял своё чувство юмора даже в стрессовых ситуациях. Но за всё время их дружбы парень первый раз просил Яну сбежать из дома, и Громова знала, что она должна это сделать. Вот только Яна понятия не имела, как это сделать.       По какому-то негласному принципу герои фильмов и сериалов, собираясь проникнуть куда-то незаконно, постоянно облачались в чёрную одежду. Громова планировала незаконно умыкнуть из дома, но законам дресс-кода решила подчиниться. Чёрные джинсы, чёрная безразмерная толстовка и чёрные кроссовки, купленные для занятий физкультуры, от которой Яну по состоянию здоровья отстранили. Оцените по стобалльной шкале, на сколько тупо надеяться слиться в тёмной одежде со светлым интерьером дома? Сто.       Девушка здраво оценивала свои возможности. Процесс переодевания был попыткой потянуть время и дать возможность самой себе придумать план побега — не получилось. Яна раскрыла окна настежь и посмотрела вниз — всего лишь второй этаж. Она нахмурилась и поджала губы — всего лишь пара переломов. Понимая, что без напарника в этом деле не обойтись, Громова пролистала список контактов.       — Яныч, — Журавлёв ответил после второго гудка. Смотрел видосы в ютубе, наверное, — ты по мне уже соскучилась?       — Очень. И была бы рада, если бы сегодня меня караулил ты.       — Да ладно тебе, — карикатурно засмущался Димка. — Скажешь тоже. Ты меня вгоняешь в краску, прекращай. Чего тебе надо, подлиза? — тон Журавлёва сменился на серьёзный.       — В идеале, чтобы ты сейчас подменил Суркова, — невозмутимо сообщила девушка.       — А из реального? Ну там, розовый единорог, говорящий осёл, бабушка, которая не ругает власть, — предложил Дима.       — А ты можешь? — поддержала шутку Яна, посмотрев снова вниз.       — Легко! С бабушкой только проблемы будут. Чем тебе Лёха не угодил? Он тот ещё обаяшка, — вернулся к разговору Журавлёв.       — Мне надо уйти из дома, — нехотя призналась Громова. Дима молчал. — Журавлик, пожалуйста, — умоляла приятеля Яна. — Это вопрос жизни и смерти.       — Со смертью это ты точно, Янк, подметила, — хмыкнул парень. — Твой батя вздёрнет и меня, и обаяшку Суркова.       — Я быстро, — заверила его Громова, почувствовав, что лёд тронулся. — Одна нога здесь, вторая — там.       — «Одна нога здесь, вторая — там» — это страшный сон сапёра. Как ты вообще себе это представляешь?       Дима слабо сопротивлялся. Яна понимала, что он в принципе был согласен помочь, ему просто нужен был чёткий план действий, которого у Громовой не было.       — Позвони ему, отвлеки разговором. Я сбегу.       — Через окно? — догадался Журавлёв.       — Ну, например.       — А собирать кости твои кто будет? — сладко зевнув, поинтересовался водитель.       — Их не придётся собирать.       — Ага. Ты же у нас кошечка, приземлишься на лапки, отряхнёшься и гулять пойдешь. Мисс Хуёвая Грация этого года, — развеселился Журавлёв.       — Я не пойму, почему вы мне сегодня все гадости говорите? — обиделась Громова.       Часы на запястье завибрировали, Яна бросила взгляд на дисплей.

Олежа (21.09.2021 16:17) Тик-так, тик-так

      — Просто сделай так, чтобы Сурков не видел ворота.       — Ладно, — окончательно сдался Димка. — Только ради бога не лезь ты в окно.       — Соблазн так велик, — прыснула Громова.       — Но я не могу ручаться, что никто не будет сидеть перед камерами, — откашлялся Журавлёв. Яна об этом не подумала. — Они скажут Лёхе, что ты сбежала. Я звоню?       — Да, — решительно проговорила девушка. — Дим, спасибо.       — Да не за что, — внезапно растерялся Димка. — Я тебе вроде как обязан.       — Обязан? — удивилась Яна. — Чем? — Журавлёв молчал. — Я сделала для тебя что-то хорошее в прошлом? — зацепилась за ниточку девушка.       — Что-то вроде того. Будь на стрёме.       Громова услышала, как через минуту на первом этаже громко зазвонил мобильный Суркова. Иностранный рок вместо рингтона удивлял Яну. Ей казалось, что и такую тяжёлую музыку Алексей слушал с нечитаемым лицом.       — Здорово, Журавль! — услышала девушка голос водителя. — Да, нормально. Нет, в комнате сидит. Не, не занят. А чё хотел? Тебе сегодня надо?       Громова осторожно выбралась из комнаты и выглянула вниз. Сурков вышел в прихожую.       — Да вроде только недавно на техосмотр отвозил, ничего не стучало, — он остановился около лестницы, и Яна легла на пол. — Ну да, — рассмеялся Алексей. — Хоть за три ляма купи, хоть за тридцать три, а вечно кататься на ней не сможешь. Сейчас гляну.       Яна услышала, как Сурков взял ключи от гаража. Она приготовилась проклинать Журавлёва, но Алексей вдруг бросил ключи обратно и завернул за угол. Его глухие шаги доносились до слуха девушки — водитель воспользовался ходом, ведущим из особняка. Еле сдерживаясь, чтобы не завизжать от победы, ощущая, как адреналин пульсировал по венам, Громова сбежала по лестнице и выскочила на улицу.

***

      — А где твой серийный номер?       Раскрасневшаяся Яна непонимающе уставилась на своего друга. Всю дорогу до бара — а Яне пришлось искать эту дорогу через 2гис — она нервно озиралась назад. Девушка боялась, что в любой момент там мог появиться Сурков. Она надеялась на похвалу и восхищение, но никак не ожидала дурацкого вопроса Тернового.       — Ты о чём?       — У заключённых обычно на одежде нашивка с номером есть, — Олег провёл двумя пальцами по груди с левой стороны. — В вашей тюрьме такого нет? — удивился он.       — Очень остроумно, — фыркнула Громова. — Мы идём в бар?       Нога девушки ступила на нижнюю ступеньку, но Олег неожиданно резко схватил Яну за плечо и развернул к себе. Дезориентированная в пространстве Яна пошатнулась и прижалась к Терновому.       — Мы идём ко мне домой.       Ни Олега, ни Яну не смутили эти случайные объятия. Громова отлипла от друга, демонстративно отряхнулась и бросила взгляд на парня плотного телосложения, наблюдавшего за ними из окна бара. Девушку отчего-то позабавила его борода, которая была то ли русого, то ли рыжего цвета. Осознав, что для случайных прохожих парень слишком внимательно их изучал, Яна развернулась на Олега.       — После того, как ты меня тут обнимал, я к тебе домой не пойду. Мало ли что у тебя на уме? Вдруг из-за недостатка секса в твоей жизни ты на меня покуситься надумал?       — Фильм есть такой русский с сортирным юмором, — задумчиво произнёс Олег с самым серьёзным выражением лица. Дружба с Терновым научила Яну, что с таким выражением произносятся обычно самые несерьёзные вещи. — Прости меня, Господи… Да ни в жисть! У меня ж три года бабы не было, а не десять! — процитировал Терновой. Громова сложила руки на груди. — Да, я охренел, — поджал он губы. — Идём.       — Ты его знаешь?       — Ян, ну что ты, как маленькая? Нельзя показывать пальцем! — Олег взял девушку за руку, чтобы скрыть, как она ткнула пальцем в окно бара. — Знаю, — Терновой обернулся и посмотрел на парня с бородой. — Видел. Он в нашем торговом центре охранником работает.       — Ну ладно.       По дороге Громова молчала, скорее всего, переводила дух. Терновой тоже не был расположен к разговору, он крепко сжимал руку Яны в своей ладони. Девушка еле поспевала за другом и с опаской поглядывала на него. Лицо парня было хладнокровно красивым, но интуиция подсказывала Яне, что Олег переживал.       — Может, хочешь сейчас всё рассказать?       Громова ненастойчиво дёрнула Тернового за руку, как дёргают малыши своих мам, когда прощупывают почву, чтобы понять, можно ли выпрашивать сладость.       Олег резко повернулся на Яну, быстро покачал головой и натянуто улыбнулся.       У Яны всё внутри похолодело. В голове она перебирала все возможные варианты случившегося и внезапно поймала себя на мысли, что совсем мало знала о жизни Тернового. Да, он казался открытой книгой, с большим удовольствием рассказывал о своей учебе, о планах на будущее, обсуждал с ней девушек и восхищался своим дядей. Но Громова не знала, что там внутри Олега — любил ли он кого-то, жалел ли о чём-то в своей жизни, хотел ли что-то вернуть.       Яна крепче сжала руку Тернового, но он не обратил на это внимания. На мгновение девушке показалось, что Олег заблудился в собственном районе. Решив, что бред в её голове перешёл все границы разумного, Громова молча поплелась за другом, свернувшим в один из дворов.       Когда Олег и Яна подошли к дальнему подъезду, сработали датчики движения, сканирование лиц и поиск в местной базе данных — всё это было в лице трёх старушек, сидевших на скамейке, которые мгновенно замолкли при виде молодых людей.       — Привет, молодёжь! — бодро поприветствовал дам Терновой, сверкнув обаятельной улыбкой.       Напряжение развеялось. Старушки смущённо засмеялись, отметив, что не вся молодёжь потеряна для общества.       Выходка была в духе Олега, и Громова облегчённо выдохнула. Студент потянул её за собой к подъезду под оживлённую беседу пожилых женщин.       — Ты, наверное, у них в фаворитах, — улыбнулась девушка.       — А я разве тебе никогда не рассказывал, что меня любят женщины всех возрастов? — Терновой повернулся лицом к Яне и продолжил путь по лестнице так. — Никто не в силах устоять перед моими чарами, — он театрально развёл руками перед лицом подруги и подул.       Громова поморщилась от ментолового запаха жевательной резинки.       — Боюсь, что в таком случае тебе придётся идти провожать меня домой. Они могут меня устранить, как конкурентку. Мне кажется, что они тебя приревновали.       — Ну да, есть кого, — гордо вздёрнул подбородок Олег и остановился около одной из квартир.       Яна неожиданно громко засмеялась над гримасой друга.       Тесная прихожая и вычурные обои, видавшие лучшие времена, показались неуместными в квартире Тернового. Яна скользнула взглядом по огромным курткам и ярким кроссовкам, торчавшим из открытого шкафа, и перевела взгляд на Олега, который продолжал оживлённо что-то рассказывать. Квартира друга определённо ему не подходила.       Олег нёс чепуху, как выбирал обои, весело рассказывал, как они клеили их с Бурцевым. Яна заглянула в маленькую кухонку и отметила лежавшую на подоконнике синюю пачку сигарет. Олег не курил, и Яна вновь напряглась. Она бросила взгляд на его дорогие кроссовки, оставленные в прихожей, и сверилась с обувью в шкафу — что-то не сходилось. Яне слабо верилось, что Олег жил здесь, может, сбегал сюда, когда ругался с богатым родственником и делил эту квартиру с небогатым студентом?       Яна догадывалась, что Терновой оттягивал неприятный разговор. Она слушала его с вежливой полуулыбкой и послушно пошла за ним в комнату. Она улыбалась выдуманным воспоминаниям друга — Олег и Даня за ремонтом ей слабо представлялись.       — Ого, плейстейшн? — удивилась Громова, увидев приставку. — Никогда бы не подумала, что ты геймер, — хмыкнула девушка и перевела взгляд на коробки дисков, стоявших в шкафу у стены.       — Между подругами тоже могут быть секретики, — наигранно кокетливым голосом проговорил Терновой. Он схватил с полки диск. — Слышала про эту игру? Считаю её мощнейшим прорывом в мире игры. Столько развязок, управление миром будущего в твоих руках. Только ты решаешь, на чьей ты стороне — андроидов или людей.       Яна покачала головой. Олег на память процитировал главного персонажа игры, заставив её рассмеяться. Он пообещал, что когда-нибудь они обязательно вместе сыграют в эту игру. Потом у него зазвонил телефон. А потом он сбежал, оставив Громову здесь одну. Ей так казалось ровным счётом до того момента, как высокий парень вышел из дальней комнаты.       Яна здорово испугалась, увидев Антона. Она неотрывно следила за ним, чувствуя, как внутри разрастались глыбы льда от сковавшего её страха.       Шастун предусмотрительно не делал резких движений. Он не пытался подойти к ней ближе, оставаясь на безопасном расстоянии. Правда, кого он старался обезопасить, сам Антон пока не понимал.       — Я не причиню тебе вреда.       Шастун медленно развёл руки, понимая, как хуёво, наверное, звучит эта фраза после того, как человека против его собственной воли закрывают с другим человеком в чужой квартире.       Антон ощущал себя глупо — словно разговаривал с бездомной собакой, обиженной людьми. Антон теперь понимал, насколько херовой была затея Тернового. Парень понятия не имел, что нужно говорить Некрасовой, которая испуганно смотрела на него своими огромными серыми глазами, окаймлёнными пушистыми ресницами. Она растерянно вжималась в угол, следя за каждым его движением.       Как здорово сейчас, наверное, было бы воспользоваться выигрышным ходом из зарубежных сериалов, где «скажи мне что-то, что знаем только мы». Но Шастун ничего не знал. Не знала и Янка, у которой в графе «прошлое» стоял прочерк, а вся новая правда была навязана Громовым. Антон даже понятия не имел, от чего он должен был открещиваться.       Яна тщетно продумывала план отступления, пытаясь убедить себя, что всё не так плохо. Она признавала, что удача не на её стороне. А ещё она злилась на Олега. Эта обида противной слякотью растекалась по её телу, стекая грязной лужей на линолеум. Она же искренне хотела ему помочь, а он так поступил с ней.       — Ян, пожалуйста, выслушай меня, — мягко попросил парень.       Громовой слушать его совсем не хотелось, не с такой подачи. И если пару часов назад в своей комнате она сомневалась, что правильно поступила, то теперь была уверена, что ничего хорошего от встречи с этим парнем ожидать не стоило. Она же по доброй воле пришла в ловушку, устроенную им. И Олег ему помогал в этом.       Не разрывая зрительного контакта со своим похитителем, девушка ударила себя по карманам толстовки. Она беззвучно чертыхнулась, не заметив, как на секунду добрая улыбка коснулась губ парня, стоявшего напротив. Телефон девушки остался в комнате, и Яна понимала, что добраться туда у неё вряд ли получится. В голове мелькнула шальная мысль — первый раз ей захотелось, чтобы Сурков нашёл её.       — Я не знаю, чего он там тебе наговорил, — внушительные паузы в монологе парня Громову настораживали. Она не понимала, делал он их нарочно или пытался подобрать правильные слова. — Но я понимаю, что ты сейчас считаешь меня своим врагом.       Громова усмехнулась — необыкновенная дедукция. Высокий, в принципе крепкий парень против неё, хрупкой девушки. Может, стоило сбегать на помощь Терновому через окно?       Антон сделал шаг к Яне, наблюдая, как стремительно сменялись эмоции на её лице. Она смотрела на него волком, но страх постепенно отступал. На его место приходила непонятая и необоснованная лично для Шастуна решительность. Он видел, как её руки медленно сжимались в кулаки.       Яна считала, что от Шастуна исходила опасность. И Антону было больно от того, что она так думала. Он мазнул взглядом по сжатым кулакам, выпрямился и столкнулся взглядом с её потемневшими глазами. Забавный пучок, собранный на макушке, вызывал у Шаста улыбку, но неестественные кукольные ресницы были абсолютно неуместны на её лице.       — Ты разве не понимаешь, что он тебя под себя сделал? — не выдержал Антон.       — А под кого он должен был меня сделать? — растерянно поинтересовалась Яна, не понимая даже, кого имел в виду парень.       — Ты же другая, — Шастун не ожидал, что она ему ответит. — Ресницы, волосы — ты это всё не любила.       — Откуда тебе знать, что я любила? — парировала девушка. Да, её терзали сомнения, но не с этим парнем она собиралась ими делиться. — Ты просто парень, с которым я когда-то работала, — голос дрогнул от неуверенности, но Яна не подала виду. — Ты… ты никто, ясно тебе? — выпалила Громова, заметив, как медленно опустились уголки губ стоявшего напротив неё парня. — И если у тебя там из-за меня не закрылся какой-то гештальт, то это не повод преследовать меня.       — О чём ты вообще? — раздражился Антон.       — Оставь меня в покое, — холодное спокойствие в голосе давалось Громовой с трудом. — Мне плевать, какая была твоя роль в случившемся со мной, — пожала плечами девушка. — Если тебе нужно моё прощение, я тебе отпускаю все грехи, — на лице парня появилось непонимание. — Может, я не заслуживала твоей помощи, я не знаю.       — Ян, послушай, — Шастун сделал шаг вперёд.       Это было лишним. Внезапная волна ненависти, горечи и обиды накрыла Громову с головой. Яна не знала, кого она ненавидела сейчас, конкретно в этот момент, но досталось Антону. Девушка резко ринулась вперёд, с силой толкнув парня в солнечное сплетение.       Шастун споткнулся о табурет позади себя и угодил лицом точно в угол комода, стоявшего в прихожей.       Яна бросилась на кухню, слыша за спиной отборный мат. На светлой столешнице тёмным пятном выделялась подставка с ножами. Выхватив дрожащими руками один из них, Громова выставила его перед собой. Гнев и ненависть пылающим пожаром разгорались в её груди.       Антон ошеломлённо остановился в дверном проёме. По его щеке стекала едва заметная струйка крови.       Увидев ссадину на лице парня, Громова на мгновение разжала пальцы. На реальность словно наслоилось воспоминание. Она испытала чувство дежавю. Ей приходилось раньше видеть его избитым.       Воспользовавшись замешательством Некрасовой, Шастун сократил между ними расстояние.       Яна крепко сжала рукоятку ножа до боли в костяшках, но сделала шаг назад, испугавшись ненароком поранить парня. Она вжалась в подоконник. Пачка сигарет с приглушенным звуком шлёпнулась на пол.       Лезвие ножа мазнуло по шее Шастуна, но лицо Антона оставалось спокойным. Он ходил по лезвию почти год, чтобы сейчас его испугаться.       Громова ещё больше растерялась, увидев эту холодную решительность. Она посмотрела в глаза Антона и увидела в них своё отражение. А что, если сейчас в них она смогла разглядеть себя настоящую?       — Чего ты ждёшь? — в горле пересохло, и голос вышел немного охрипшим. — Режь, если взяла в руки нож, — Антон упёрся обеими руками по бокам Некрасовой, что ошеломлённо смотрела то на него, то на участок кожи, которого касалось холодное лезвие. — Или ты не хочешь меня убивать?       Шастун перешёл на шёпот, и его взгляд опустился на губы девушки.       — Отпусти меня, — дрожащим голосом произнесла Яна. Она сморгнула непонятное наваждение. — Я ничего не расскажу отцу. Пожалуйста, — попросила она.       Парень грустно усмехнулся. Он медленно отстранился, и Громова с ужасом разглядела на его шее тоненькую полоску, оставленную ножом. Понимая, что натворила, девушка испуганно отбросила своё оружие на пол.       Ярость отступила. Чувствуя, как сознание накрывало туманной пеленой, Яна добрела до комнаты, где оставила свой телефон. Она остановилась у двери и дёрнула за ручку. Страх вернулся на доли секунды, а сердце маленькой птичкой билось о прутья золотой клетки, её солнечного сплетения.       Громова заметила движение за спиной. Рвано обернувшись, она увидела, что Антон вытянул на ладони связку ключей. Девушка медленно подошла к нему. По хрупким пальчикам пробежал лёгкий разряд тока, когда она коснулась руки Шастуна. Яна бросила испуганный взгляд на парня, но тот словно ничего не заметил.       — Я не хотела причинить тебе вред, — тихо прошептала она, испытывая острое желание коснуться ссадины на его щеке.       Яна не понимала, в какой момент страх перед этим человеком сменился на нечто другое. Яна испугалась этой перемены. Она как будто хотела остаться здесь, но при этом сердце бешено колотилось от мысли, что парень блефовал, подарив ей иллюзорную надежду, что она могла уйти.       Антон больше не смотрел ей в глаза. В ответ на сказанные слова он лишь коротко кивнул.       Яна быстро развернулась и поспешила к двери, которую ей удалось открыть лишь со второго раза. Звук её приглушенных шагов на лестнице синхронизировался с ударами сердца Антона. Отрешенным взглядом он смотрел, как Яна выбежала из подъезда и растерянно посмотрела по сторонам, словно не знала, куда идти. Она обернулась на окна дома. Шастуна настораживало её поведение. Увидев его, Некрасова побежала прочь.       Шаст задумчиво провёл рукой по шее и посмотрел на алые пятна, оставшиеся на пальцах.       В заднем кармане джинсов оживился смартфон. Не глядя, Шастун принял звонок:       — Идея говно. Яна ушла. Можешь вернуть мне мою связку ключей?       — Антон, — парень беззвучно чертыхнулся, услышав голос Попова, и сверился с номером на экране смартфона, — жду тебя у себя через пять минут. Это срочно, — добавил Арсений тоном, не терпевших никаких отлагательств. — Это касается Яны.

***

      — Что-что вы сделали?       Антон нервно поправил горло колючего свитера, который пришлось надеть, чтобы прикрыть последствия встречи с Некрасовой. Шастун не знал, что его раздражало больше — что ему пришлось рассказать про провалившийся план Тернового или ехидная физиономия Воли, из-за которого и пришлось, собственно говоря, собраться хранителям. К слову, был во встрече с поисковиком и положительный момент — синяк под глазом Паши приятно радовал глаз Антона, хоть и бывший ангел-хранитель считал, что поисковики быстрее заживают.       — Киднепперы недоделанные, — рассмеялся Воля, которого, казалось, совсем не смущали недружелюбные взгляды в его сторону.       — Все оценили твоё тонкое чувство юмора, — грубо оборвал поисковика Арсений.       Напряжение, витавшее в воздухе, можно было ножом резать. Дорогой кожаный диван, в котором Ира сидела, казался ей жутко неудобным, и она постоянно елозила. Матвиенко чувствовал беспокойство своей девушки, его рука коснулась колена Кузнецовой. Она ответила полуулыбкой Серёже на эту поддержку и метнула презрительный взгляд на Волю.       С лица Паши медленно стекала улыбка. Вряд ли поисковик надеялся шутками сгладить конфликт последней встречи. Он покосился на привычно тихого Стаса, который время от времени одаривал его сочувственным взглядом, выказывая беззвучное восхищение, что Пашка нашёл в себе силы на эту встречу.       — Ближе к делу, — уже мягче попросил солитёр и посмотрел на Шеминова.       От взгляда Попова понимающий взгляд купидона поисковику не ускользнул.       — Ни для кого не секрет, что Янина принимала успокоительные, — откашлявшись, напомнил Паша.       Попов нервно дёргал ногой, сидя в непосредственной близости от стеклянного журнального столика. Когда Воля упомянул Некрасову, Кузнецова готова была поклясться, что нога Арсения взлетела выше и намеревалась разнести этот самый столик на тысячи осколков. Запоздало сообразив, что сейчас сказал Пашка, Ира ошеломлённо повернулась на него.       — А, ну для тебя вот, малиновая, секретом было, — невозмутимо заметил поисковик. — И для твоей дамы сердца. Всё время о тебе забываю, Серёж. Ты такой незапоминающийся, — покачал головой Воля.       Сергей внезапно равнодушно отреагировал на этот выпад и пожал плечами.       — Лекарства могли разрушить её сознание, и есть шанс найти брешь, — подал голос Шеминов.       Паша жестом показал, что купидон был на верном пути в своих размышлениях.       — Нужно только спровоцировать яркие воспоминания из прошлой жизни, — подсказал Воля.       Антон вспомнил замешательство, скользнувшее в серых глазах Яны. Он посмотрел на Попова, а тот, в свою очередь, повернулся на Стаса, словно поисковик его больше не интересовал.       — Ты уверен, что это сработает? — спросил солитёр у купидона.       — При нашей встрече я нарочно назвал её Яниной. На секунду у нашей знакомой девушки с фамилией классика случился сбой в матрице, — настойчиво напомнил о себе Павел.       — Ты виделся с ней? — сказанное заставило Арсения развернуться к поисковику.       — Арс, не надо, — покачал головой Воля, который был единственным, кто заметил, как поменялся взгляд Попова. — Ты сейчас снова попытаешься найти во мне хорошее, а я через день-два проебу твоё доверие, — Паша потёр влажные руки о свои колени. — Я серый хранитель.       Арсений никак не отреагировал на этот выпад, но Ира и Антон заметили, как губы Попова дрогнули в грустной усмешке.       — Мы можем бесконечно перебирать все возможные извращения над именем и фамилией Яны, — продолжил поисковик, — но, думаю, что Янка при всём своём внешнем недовольстве понимала, что это проявление нежных чувств к ней.       — И что ты предлагаешь? — поинтересовался Матвиенко, отметив, что его лучший друг выпал немного из реальности.       Воля посмотрел на собравшихся хранителей и метнул быстрый взгляд на Попова.       — При всём моём уважении к Шасту, — заговорил поисковик после театральной паузы, положив руку на грудь, — мы убедились, что он не самое яркое воспоминание Некрасовой, — Антон многообещающе фыркнул — открыл, твою мать, Америку. — Янка же у нас детдомовская. Сомневаюсь, что Игорь признался ей в этом. Если она узнает правду, как он будет выглядеть в её глазах? Можно будет попробовать…       — Мы тебя услышали, — второй раз за вечер грубо перебил поисковика Попов, поднявшись из кресла. — Спасибо за помощь, — мужчина сложил руки на груди и посмотрел сверху вниз на Волю. — Не смеем больше тебя задерживать.       Ира и Антон переглянулись. Матвиенко посмотрел на Стаса, но тот был занят изучением своих рук.       — Я не буду оправдываться. И ты это знаешь, — Паша выпрямился и поправил свой пиджак.       — Ты помнишь, где находится дверь, — равнодушным голосом проговорил Попов, вежливо попросив поисковика удалиться.       Воля кивнул. Кузнецова видела, что от такого прощания было больно обоим мужчинам. Не сказав ни слова, Пашка направился к выходу.       Арсений молча подошёл к красивому резному комоду, на котором стоял поднос с виски. Вспомнив об обязанностях радушного хозяина, он обернулся на своих гостей.       Стас виновато пробормотал, что ему пора домой. Он спешно пожал руки присутствовавшим мужчинам, сухо кивнул Ире и мигрировал.       Матвиенко на этот раз не воспринял это как что-то из ряда вон выходящее, всё его внимание было приковано к Попову. Кузнецова видела неуверенность своего парня, она мягко подтолкнула его в плечо. Армян нахмурился — по-видимому, хотел, чтобы это было его инициативой.       — На самом деле я бы тоже выпил, — признался Антон, поднявшись со стула.       — Завтра выпьешь, — Ирка поднялась со своего места и вцепилась в плечо обалдевшего Шастуна.       — Ир, ты чё?       Кузнецова взглядом показала на Серёжу и Арсения, который наливал себе виски. Шастун закатил глаза и кивнул, позволив подруге увести себя.       Матвиенко проводил их взглядом и повернулся на Попова, утонувшего в своём кресле. Арсений задумчиво изучал на свету свой бокал.       — Людская слабость считается непростительной вещью, — внезапно произнёс Попов, отпив немного янтарной жидкости.       — Ты не слабый, — не согласился Матвиенко. — Арс, ты очень сильный человек, ты их всех держишь, — солитёр слабо улыбнулся. — Они все надеются на тебя. Даже Антоха, хоть и не признаёт этого.       — Антон считает, что я виноват во всём случившемся.       — Конечно, — кивнул Серёжа. — А кого ему ещё винить? Не себя же любимого он козлом отпущения делать будет. Арс, — Матвиенко пересел ближе к солитеру, который вновь пригубил виски, — ты лидер, а лидеров часто винят в проигрыше целой команды. Послушай, — мужчина забрал стакан из рук друга и поставил его на журнальный столик, — Попович, твоя жизнь это не ёбаный марвел. Вместе со способностями на тебя никто не вешал хомут ответственности за жизни других людей. Это твоя инициатива, — напомнил Сергей. — Но ты не сможешь спасти всех.       Попов покачал головой — у него по неспасённым лимит был исчерпан.       — Но Маяковскую вытащить надо. И только попробуй ей потом рассказать, что я всё-таки повторился.       Арсений громко рассмеялся и решительно кивнул. Матвиенко улыбнулся и скорчил недовольную гримасу, когда его утянули в дружеские объятия.