Школа Колдовства и Чародейства Дурслькабан - часть вторая дилогии "Сквибы наносят ответный удар"

      Что происходило на территории новой школы Дурслькабан, внезапно основанной Гарри Поттером в замке Хогвартс, никто не знал. Но это не означало, что всё внимание пребывающих на замковой территории — учеников, преподавателей, гостей — не было приковано к ней. Иногда перед входными воротами аппарировали разные, но не так уж и многочисленные волшебники, которые, не здороваясь ни с кем из встречных, сразу отправлялись наверх по центральной лестнице. Попытки запретить появление незнакомцев администрацией Хогвартса не увенчались успехом, потому что они несли с собой специальный, кем-то заколдованный артефакт, который позволял им пренебрегать запретами Альбуса Дамблдора.       Но не от Филча же, то есть, уже директора Фоули, получали они доступ к отнятой от Хогвартса части замка! Он же сквиб!       Попытки, хотя бы, проследить за передвижениями посетителей Дурслькабана тоже были безуспешными. Ох, непросты были эти незнакомые вторженцы, всегда бросающие за собой заклятие Путаницы, из-за которого настойчивый следопыт оказывался то в теплицах, то в школьной библиотеке, то в каком-нибудь туалете.       Минерва кусала себе локти от злости, жаловалась Дамблдору, но тот подслеповато отводил взгляд, хмыкал или, если это происходило в трёхэтажной башне директора Хогвартса, начинал рыться в ящиках необъятного рабочего стола и его заместительница уходила ни с чем.       На свои обязанности декана ало-знамённого факультета Минерва забила совсем. Не то чтобы раньше она своему факультету уделяла особое внимание или время, но сейчас ей было не до глупых студентов. У неё был Первый тур Турнира Четырёх школ.       Надо было подготовить квиддичное поле, устроить шатры для VIP-персон из Британского волшебного общества, из Франции и из этой далёкой-предалёкой Болгарии. Как оказалось, больше половины из приехавших на гигантском корабле студентов Дурмстранга были русскими, поляками, сербами. Враги, короче. Непонятные при этом, неразборчиво говорящие, со своей спецификой поведения. Французские ребята были куда попроще и понятней для Минервы МакГонагалл.       Кроме того оказалось, что финансирование Хогвартса уменьшилось на одну пятую часть. Понятно к кому уходил значимый процент денюжек — к несносному отпрыску Джеймса и Лили. Куда ж ещё?       Вместо возвысившегося по карьерной лестнице Аргуса на должность завхоза никто не явился. Вне зависимости от сопутствующих по контракту добавок в виде жилья на постоянной основе, трёх-или-сколько-хочешь-разового питания и неплохого жалованья. Никто. Альбус попытался протащить Флетчера в завхозы, но все четверо деканов, в кои-то веки объединившись, отвергли предложение директора Дамблдора. А замок всё больше и больше засорялся.       Слава Мерлину, хотя бы паутины не прибавлялось. По неведомым причинам в Хогвартсе стало невозможно найти даже одного единственного паука. Но пол входного фойе замка был покрыт десятисантиметровым пластом грязи и дальше толщина продолжала только нарастать. Стало неудобно перед гостями.       И директор Дамблдор хлопнул кулаком по столу, выдав свой окончательный приказ:       — С завтрашнего дня завхозом Хогвартса будет работать вдова Молли Уизли. Все её дети выросли, учатся в школе, сидеть дома одной ей скучно и очень грустно. Да и вся орава учащихся детей нуждается в денежных средствах. После внезапной и очень нелепой смерти Артура, бедной миссис Уизли стало очень туговато отправлять в школу четверых ребят, одна из которых — девочка. Надо помочь ей, матери такой хорошей, многодетной семьи светлых волшебников!       И деканы приняли это предложение Дамблдора.       Появление бравой хозяйки Молли в замке в качестве завхоза ознаменовалось, само собой разумеется, зачётным скандалом. Орала миссис Уизли на всех, кто не носил на себе ало-золотые знаки принадлежности к Гриффиндору. Три факультета ополчились против этой голосистой, нахрапистой бабищи, устраивая ей мелкие неприятности. Она намёки, как стало понятно, не понимала. Она понимала только одно — её новая должность позволяет ей всё, потому что в Хогвартсе она видела себя второй по важности, сразу после обожаемого ею директора Дамблдора.       В течении несколько дней в головах даже самых безбашенных студентов загорелась лампочка понимания, по какой причине должность завхоза застолбили за сквибами и как плохо становится детям, когда на это место поступает здоровый, вполне дееспособный маг или ведьма. Получалась жуть жутчайшая.       И студенты стали мстить парням Уизли. Джинни пока ограждали от наказаний, но характер у неё скверны-ы-ый, так что… Больше всего доставалось Рональду из-за его невоздержанного на слова рта, который имел свойство выплёвывать гадости прежде, чем подумать, а есть ли за что их выговаривать. И Рон закономерно обзаводился то рогами, то клыками, то копытами, хвостом, шерстью и так далее по списку. Молли ходила после каждого сеанса изменений внешности своего младшенького сынульки как мантикора на охоте, но после сделанного ей предупреждения директором, начала ограничивать себя одними только криками.       А потом вдруг стало тихо. Все видели красную от гнева миссис Уизли, видели её брызгающий слюной рот, но оттуда не выходило ни звука. И все выдохнули с облегчением, даже директор Дамблдор. Ведь, ходить повсюду с этими штуками, «берушами» как их называют магглы, всё время, было очень неосмотрительно.       Э-э-эххх, случилось то, что случилось… К этому Альбус не был готов, но нечего лить слёзы над пролитым молоком.       С Альбусом Дамблдором произошла величайшая неприятность, о которой он даже не смел думать, не то что вспоминать или говорить. Но однажды, после ужина, когда он направлялся к своей трёхэтажной башенке под мерным, порядочно уменьшенным затычками в ушах шумом сопровождающего его Молли, кто-то напал на них обоих из-за спины. Получив неожиданный невербальный Петрификус Тоталус, вкупе с Сомниусом, они оба с миссис Уизли спокойно прилегли на каменных плитах отдохнуть.       А потом пришли в себя и начали изучать себя и содержимое своих одежд на предмет кражи. Всё было на месте. И у Молли, и у него.       Колокольчики, отвлекающие внимания на себя, во время поверхностной Легиллименции студентов в Большом зале лежали нетронутыми среди снежно-белых прядей бороды. Шапочка, разукрашенная накопителями в виде полудрагоценных камушков — тоже. Браслет, скрывающий истинную ауру Альбуса, был на руке под рукавом. Ожерелье из замаскированных под медальоны вместилищ сокровищ — золота, древних фолиантов, артефактов, драгоценностей — никто не трогал, всё было запечатано, внутри, всё в сохранности. И последнее, самое дорогое имущество — Старшая палочка, лежала под ладонью правой руки, чуть-чуть криво.       Альбус взял её и… похолодел. Палочка только выглядела как Бузинная, но ею не была. Не почувствовал исходящее из Старшей палочки, первого Дара Смерти, знакомое гудение и готовность служить своему хозяину.       Эта подделка тоже была из бузины, но внутри он почувствовал присутствие сердцевины из волшебного существа, быть может — дракона. Он махнул ею, наколдовав орхидеи. Работала, отзывалась, но не была Старшей палочкой. И внутри себя, в середине своего магического ядра, Альбус почувствовал холод потери.       С того вечера он начал вглядываться в руки и ауры каждого встречного волшебника, чтобы заметить самые слабые, даже отголоски, своей любимицы. Не тут-то было. Ничего. ***       В помещения Дурслькабана Гарри влетел, хохоча во весь голос, и привёл в ступор своих сидящих за общим столом репетиторов — бабушку Батильду, доктора Николаса (Гарри сразу догадался, кто такой этот улыбающийся «доктор Николас», рядом с его родичем Сириусом Блэком, скалящимся во все тридцать два), мадам Переннель, будущего тестя и дядю Аргуса во главе композиции.       — Я справился, смотрите! — крикнул он и выложил на столешницу длинную узловатую палочку из дерева бузины. — Я победил и забрал палочку Дамблдора.       — Молодой человек, — заинтересованно осмотрела волшебный инструмент жена доктора Николаса, даже не шевельнув пальцем в его направлении. — Вы хоть понимаете, что за жезл вы нам показываете?       — А как же! — вскинулся Гарри. — Это пресловутая «Палочка смерти», мэм. Не советую никому трогать её. Она вернулась в лоно Наследников и больше не сдастся никому.       — Это вы — «лоно Наследника»? — захихикала женщина и тряхнула головой.       — Э, не точно лоно, мэм, но рука — определённо. Певерелл — мой предок. Мантия-невидимка моя, Палочка — теперь тоже, остаётся найти Воскрешающий камень и всё будет пучком.       — Я думаю, что Альбус нас к камню отведёт лично, надо просто подождать и проследить за ним, — сказал мистер Арчибальд. — Домовиков проинструктировал?       — Да, сэр! Но вот ещё что: Старшую палочку я могу одолжить на время любому избранному человеку. При условии, что он пообещает вернуть палочку, когда мне самому она понадобится. Дядя Аргус, что скажешь?       Аргус ничего не мог сказать по одной простой причине — он задыхался от нахлынувших чувств и от давящих горло слёз. ***       То, что на первом задании будут драконы, Гарри узнал первым из всех чемпионов Турнира. И подготовился к этой встрече соответствующим образом.       Устраивающую ему засады Гермиону он давно вычислил, но разговаривать с ней не хотелось от слова «совсем». Что с этой несдержанной особой говорить — слушать её настырные советы? Или её обвинения в том, что решил всё по-своему, а не посоветовался с ответственными взрослыми? А он и советовался с этими самыми ответственными людьми, которые, в отличие от подразумеваемого Гермионой профессора Дамблдора, не хотели его, Гарольдовой, смерти. И не устраивали ему пробежки с препятствиями, чаще всего смертоносными, на каждом повороте.       Так, что мисс Грейнджер обойдётся без его, Гарри, постоянного присутствия рядом. Кто тянул её за руку вмешиваться в его собственные разборки и толкать его навстречу погибели в Турнире? Кто-кто — она сама. Её дурная башка. Пусть сейчас сидит перед бывшей дяди Аргусовой, а теперь — миссис Уизли, каморкой и ждёт неизвестно чьего появления.       Появился Гарольд Поттер-Блэк впервые перед ошарашенной его длительным отсутствием публикой в День первого задания, одетый в мантию из незнакомой большинству присутствующих в фойе замка змеиной шкуры.       Среди чистокровных студентов начал распространятся шёпот, что мантия Поттера сделана из кожи василиска, но Гермиона махнула рукой на эту информацию. Увидев так долго разыскиваемого ею друга, она лишь пискнула и бросилась ему навстречу.       — Гарри Джеймс Поттер, как ты мог? — визгнула она и студенты, имевшие «везенье» находиться вдоль трассы её пробега, заткнули уши. — Как посмел исчезнуть и сотворить такое?       Гарольд, он же Гарри, не предвидел такой прыти у магглорождённой девушки. Вытянув руки перед собой, чтобы не позволить ей подойти слишком близко — что она приняла за приглашение обниматься — он отступил шаг, а потом ещё и ещё, назад.       В конце концов, до взвинченного встречей с другом мозга Гермионы дошло, что её избегают и она очень смутилась. Представила себя со стороны и смутилась ещё пуще.       — Гарри, — начала она уже тихо, — я тебя искала, искала… Ты сердит на меня? За что?       Пора было поставить мисс Грейнджер на место. То есть, указать ей, что свободного места рядом с Гарольдом Поттером-Блэком нету. То, что свидетелей этой разборки хоть отбавляй — раз ей так хочется, то почему бы и нет?       — Гермиона, вначале я очень рассердился, потому что именно твой толчок принудил меня к участию во всём этом. — Он махнул рукой, указывая на шатры и трибуны, битком набитые галдящей публикой. — Если бы ты держала себя в рамках роли «хорошо воспитанной девицы из не самой последней в мире магглов семьи», не лезла во все щели в роли ротного командира, чуть-чуть сбавила свой нрав и перестала дудеть, давить и нагибать всех и всея, ничего необычного в Хогвартсе не случилось бы. Я бы отвертелся от участия в Турнире, потому что моя семья не допустила бы подобный шантаж и издевательство надо мной. Но ты со своим «Иди, Гарри, иди!» толкнула меня. Кубок принял мой шаг за согласие и привязал меня к Турниру.       — Это неправда, Гарри, ты знаешь это, — начала лепетать она, а слушатели хихикали и насмехались над этой Всезнайкой.       — Это всё правда. Потерпевший тебе говорит лично. Но, для твоего успокоения, получилось не по известному утверждению, что все дороги в Ад вымощены добрыми намерениями. Это последнее относится к твоему поступку, Гермиона. Однако, для меня получилось точно наоборот. Я удивился, после того дерьма, в которое ты меня впихнула, что и в самой плохой ситуации есть простой, но очень удачный выход. И он сработал. Я теперь сам по себе и никто мне не указ. Гарольд Джеймс Поттер-Блэк, лорд Визенгамота. Теперь, расступитесь, я хочу увидеться со своей семьёй, прежде чем пойду на погибель к дракону.       Сказав это, он толкнул в сторону заплаканную, опешившую от его обвинения лохматую девушку, обошёл её и скрылся в толпе. И только его окрик достиг её:       — И возьми, причешись, что ли, а то надоело смотреть на взрыв макаронной фабрики на твоей голове!       Смех студентов её доконал.