— И все же, я не понимаю, чем тебе не угодил горный домик.
Серкан скептическим взглядом обвел любимую, что с большим восторгом пыталась вытянуть из багажника джипа раскладной стул, и, тяжело вздохнув, помог ей с этим.
— Как ты не понимаешь?! Здесь нет никакой цивилизации, — мечтательно протянула Эда, поглаживая свой большой животик. Девятый месяц. Она была на девятом месяце, но резко захотела провести время на природе с шашлыком в семейном кругу. Сумасшедшая. И никто ведь не мог ей отказать, ведь нервничать её было запрещено, а если что-то не по её, так Эда сразу в слезы.
Мужчина лишь потер переносицу, моля Аллаха о терпении.
— И в этом плюс горного домика, Севда, — госпожа Айдан, которая сразу же по приезде начала распылять вокруг себя разные аэрозоли, взглянула на любимую невестку. Карие глазенки начали наполняться слезами (в последнее время Эда всеми так манипулировала). - Ну, в принципе, нам свежий воздух леса не помешает, — натянуто улыбнулась она под укоризненный взгляд сына. Когда невестка отвернулась, женщина лишь развела руками, будто говоря: «а что мне оставалось делать?». Серкан цокнул и закатил глаза.
— А я считаю, что это прекрасная идея, — господин Альптекин обнял девушку за плечи и взглянул на прекрасный вид, что открывался с поляны, на которой они остановились. — Ты молодец, дочка. В кои-то веке семьёй выбрались. Жаль, что сватья Айфер заболела, — Эда широко улыбалась, понимая, что глава семейства Болат стал тем вечным верным соратником, который всегда поддерживал её идеи и глупости, тем самым доводя Серкана до белого каления.
Госпожа Айдан недовольно цокнула, взглянув на сына. Будущий папа недовольно бубнил себе под нос, матеря всех и вся, пытаясь выгрузить весь нужный и ненужный хлам, который взяла с собой любимая. Они явно разделились на два лагеря, и будь здесь Сейфи — он бы присоединился к первым, Айдан была уверена на все сто процентов.
— Ничего, повторим как-нибудь, уже после рождения малыша, — мечтательно пропела Эда. Серкан лишь отмахнулся, надеясь, что упрямство не передаётся генетически.
Чувствуя невыносимую боль в ногах и в спине, госпожа Болат присела в кресло рядом со свекровью. Обе с некой лукавостью наблюдали за тем, как мужчины разводили огонь в мангале.
Эда невольно засмотрелась на то, как любимый пытался выглядеть брутальным и харизматичным даже в момент розжига мангала. Но это было скорее мило, нежели мужественно, ведь при каждой неудаче, Серкан бубнил себе под нос что-то невнятное, скорей всего матерные ругательства, за которые всегда получал по голове от любимой. Девушка была против любых сквернословий, искренне веря в то, что это притягивает беды.
— Эда, вы уже думали, как назовёте ребёнка? — неожиданно обратилась она к дочке и растянула губы в самой искренней улыбке.
— Мы даже пол не узнавали, если Вы не забыли. Но решили, что если девочка, то Биге, а мальчик…
— Что?! — резко воскликнул Серкан, размахивающий пластмассой над мангалом. Женщины тут же обратили на него внимание. — Мы ведь договорились, что никаких «Биге», мне не нравится это имя.
— Ну да, тебе ведь нравится «Селин», — язвительно подметила Эда, вспоминая их разговор.
— Я предложил это имя на автомате. Не начинай, пожалуйста, — попытка предотвратить ссору на корне провалилась, ведь упрямая жена только возмущённо открыла рот, рукой показывая не говорить свекрови то, что она хотела.
— Я начинаю? Не ты ли мне закатил истерику, что терпеть не можешь имена «Каан» и «Дженк», а ещё… как его? — щелкая пальцами, при этом напрягая мозги, Эда поглаживала свой животик. Какой бы злой сейчас не был Серкан, это его улыбнуло. — Мама, как звали того тренера по плаванию?
— Ариф, — кратко поддакнула госпожа Айдан, решая не влезать в ссоры молодых. Альптекин с укоризной взглянул на жену, едва заметно закивав головой.
— Да, точно. «Ариф», — карамельные глаза горели огоньком некой возбуждённости и ярости. — Так что начал ты, я всего лишь продолжаю. Никаких «Селин» в нашем доме, — эта фраза прозвучала двузначно, но Болата это лишь посмешило.
— Правильно, дочка, — одобрительно кивнула Айдан, поглаживая взволнованную невестку по плечу, в попытке успокоить. — А ты это… давай готовь мясо и не слушай наши разговоры, Серкан, — женщина кивнула головой, мол, что ты делаешь, не влезай, иначе она родит прямо здесь. Мужчина лишь закатил глаза, понимая, что мама и жена неплохо так спелись, а после взглянул на отца, который мешал мясо.
За эти девять месяцев, которые (слава Аллаху) подходили к концу, Болат понял одно: он терпеливее, нежели думал изначально. Конечно, поначалу было смешно, ведь мысль о том, что его любимая не будет сходить с ума, как эти беременные женщины, просящие шоколад с солью и огурцы с вишнёвым джемом, твёрдо мигала в голове. Серкан был уверен, что адекватность Эды (если так можно было назвать её поступки) не пошатнется. Но ключевое слово «был».
В один прекрасный вечер, когда Эда была на девятой неделе беременности, она резко захотела апельсин... в рассоле из-под огурцов. Наверное, это очень вкусно, если брать во внимание, как за обе щеки Эда это все поглощала. В тот день он понял, что спокойной жизни пришёл конец.
«Серкан, я хочу понюхать мокрый асфальт…», «Я хочу спрыгнуть с парашютом!», «А давай заведем удава?!», «Жизнь моя, мне кажется, ты меня разлюбил…», «А почему мне нельзя с девчонками в клуб?», «Я потолстела!..», «А если родится девочка, ты точно будешь её любить?», «И кто это ещё придумал, что нельзя есть мёд с креветками? Очень вкусно!..», «Аллах, как же невероятно пахнет эта краска! Так бы и попробовала…» — и это только десятая часть тех странностей, которые пришлось слышать бедному Серкану. К слову, последняя реплика имела продолжение в виде ссоры, последствием которой служила разлитая краска в доме клиента, перед ним же. С тех пор Болат зарекся не брать жену на сделки, пока она не родит.
Мысли перестали вертеться в голове ровно в тот момент, когда он исподлобья поднял взгляд на любимую. В объёмном джинсовом комбинезоне, подчеркивающем её деликатное положение, Эда сидела в кресле и неосознанно закусывала нижнюю губу, над чем-то усердно раздумывая. Густые волосы шоколадного цвета были заплетены во французскую косу, а карие глазки сверкали в свете июньского солнца.
Прекрасна. Невероятно прекрасна.
— Сынок, что ты делаешь?! — возмутился Альптекин, подлетая к мангалу. Серкан резко дернулся, замечая, что мясо начало подгорать из-за появившегося огня.
— Твою ж…
Госпожа Айдан с некой утехой глядела на мужа с сыном, отчаянно пытавшихся спасти шашлык, и понимала, что вот то счастье, которого не хватало их семье на протяжении многих годов. Аккуратно она перевела взгляд на Эду и улыбнулась слишком милому выражению лица невестки. Сейчас почему-то мысли о том, что она не хотела её «принимать» кажутся таким далёким бредом, но в начале, Айдан искренне верила в то, что Селин лучшая партия для её сына.
Слава Аллаху, что она не могла управлять сердцем сына, и тот выбрал ту, что стала его цветущей душой, тем ростком жизни, от которого зависели все мысли, действия и сама Судьба.
— Так, как мальчика хотите назвать?
Эда, которая надув губы, сидела в кресле и неосознанно поглаживала свой округлившийся животик, аккуратно повернулась к свекрови и нахмурила брови.
— Не знаю, не знаю… — протянула девушка, искоса глядя на любимого. — Хочется на зло назвать его «Кааном», — последнее имя она специально прокричала, внимательно наблюдая за тем, как дернулся Серкан и опасливо сморщил нос.
— Жизнь моя, ты, наверное, плохо расслышала, никаких «Кааанов»! Только через мой труп! — Альптекин и Айдан устало переглянулись, понимая, что это надолго. Женщина измученно закатила глаза и, поставив локоть на подлокотник, положила на ладонь голову, лениво наблюдая за ссорой, набирающей обороты.
— Через труп? Серкош, так это легко устроить, — бесящий тон и бесящее прозвище, отчего левый глаз Серкана вновь задергался, словно предупреждая о нервах, которые были на исходе. — Ты поближе подойди к мангалу, «позагорай», и мне одной проблемой меньше, — наигранная милость, которой Эда научилась явно у его матери, заставила крепко сцепить зубы, полностью убирая все мысли о шашлыке и заменяя их на способы атаки. — Каан Дженк Болат — по-моему звучит! — громко и властно промолвила она, взмахнув рукой. — Как думаете, мама Айдан?
Женщина на лишь отмахнулась, мол, решайте эти споры без меня. Альптекин тихо хохотнул, переворачивая шампуры.
— Эда, ты перегибаешь, — предупреждающим тоном отозвался мужчина, подходя к креслам. Госпожа Айдан тихо и благополучно ушла к мужу, оставляя огненную парочку наедине.
— Я перегибаю? Это я перегибаю?! — возмущённо воскликнула девушка, взмахнув рукой. — Я не говорю случайно имена своих бывших!
— Да я просто перебирал в уме женские имена и на автомате предложил! — до последнего веря, что сумеет вбить это в темноволосую макушку любимой жены, прокричал в ответ Серкан.
— Ага, «на автомате»! — наигранно хохотнула Эда, вставая на ноги и подходя ближе и придерживая свою спину рукой. — Потом «на автомате» со мной разведешься, «на автомате» скажешь, что любишь эту змею… Откажешься от ребёнка, кстати, тоже «на автомате»!.. — Болат искренне не понимал, как женщины строят такие логические цепочки в своей голове. Это же такой бред сивой кобылы! Девушка разочарованно (непонятно отчего, скорее всего от гормонов) глядела на него, и мужчине хотелось стать слепым, чтобы не видеть того, как заблестели от слёз её карие глазки.
— Да у меня и в мыслях подобного не было! — теряя последнюю каплю терпения, все еще спокойно сказал он. — Я люблю только тебя и нашего ребёнка, появления которого я только и жду, — с неким давлением прозвучали последние слова, и Болат скосил взгляд на большой животик.
— Все вы так говорите, а после мы остаёмся одни…
— Кто «мы»? — устало переспросил он, носом втягивая прелестный аромат печеного мяса, от которого живот завязался в трубочку.
— Я и мой ребёнок!
— Это наш ребёнок, Эда!
— Нет, мой!
— Наш!
— А я сказала… Ай!
Девушка, которая резко встала и на всех парах подлетела практически нос к носу к мужу, резко воскликнула, хватаясь за живот. Серкан тут же среагировал и обеспокоенно придержал девушку за спину. Старшее поколение Болатов, весело о чем-то дискутируя, резко замолчали, обращая внимание на детей.
— Что такое? Болит?
— Кажется, у меня отошли воды, — как-то виновато и обречённо произнесла Эда, опуская взгляд вниз и замечая, мокрую одежду. — Твою ж… Ай!
— Так, без паники. Всё будет хорошо, — успокаивающе произнёс Серкан, понимая, что они находились за городом, в лесу. Некая внутренняя истерика рвалась наружу. — Всё будет хорошо, жизнь моя, — нежным голосом продолжил убеждать он. Ровно в тот момент, когда понимание ударило в голову, Серкан повернул взгляд на выжидающих родителей и сказал лишь одно слово, прежде, чем провалиться во тьму: — Рожает!..
Эда неожиданно дернулась, на пару мгновений забывая о невыносимой боли, опустила взгляд на распластавшегося на земле мужа и закатила карие глаза. Кретин.
— Аллах, и за что мне такое наказание?! — очередная боль поразила низ живота, отчего девушка болезненно простонала. — Так, папа Альптекин, Серкана в машину… Ай!.. Мама Айдан соберите то, что нам понадобится с этих… Твою ж… вещей… А я напишу Сейфи забрать остальные вещи и заведу машину.
Изумленные выдержкой невестки, Болаты всё ещё стояли на месте, никак не реагируя на её приказы. Эда, поглаживающая свой животик, кивнула, мол, чего ждём? В тут же секунду родители поспешили заняться делом, моля Аллаха спасти и сохранить.
***
— Чтобы я еще раз забеременела!.. — сквозь зубы рыкнула Эда на водительском сидении, практически подъезжая к больнице. — Как он?
Косой взгляд сквозь зеркало заднего вида на любимого мужа, который всё ещё не пришёл в себя, и которого сейчас прижимала к своей материнской груди госпожа Айдан. Папа Альптекин сидел на соседнем месте вместо того, чтобы вести машину. Эда вправду не понимала, как и когда они успели выпить с Серканом, но то, что садиться свёкру за руль было категорически запрещено — Айдан заявила сразу.
То есть Альптекин был пьян, Серкан — в отключке, Айдан водить не умела, кто оставался, как водитель? Правильно! Беременная Эда, у которой отошли воды. Просто изумительно.
— Скоро придёт в себя, дочка. Ты лучше скажи, как ты? — с беспокойством задала вопрос она, невольно поглаживая сына по голове.
— Хочу материться из-за гребаной ситуации! — вновь рыкнула сквозь зубы девушка, сильно ударив руками по рулю.
— Тогда нормально… — натянуто кивнула госпожа Айдан.
Из-за угла показалась больница. Притормозив у входа, девушка аккуратно открыла дверь и громко прокричала, что рожает. Госпожа Айдан же во всю голосила, что сыну плохо. Альптекин был словно не от мира сего, но, хвала Аллаху, понял, что на нем машина. Черт, выпивший свёкр — это просто страшный сон.
К Эде подвезли инвалидное кресло, и она послушно села с расслаблением, если так можно было сказать в её ситуации. Повернувшись, чтобы что-то сказать маме Айдан, она поняла, что это бесполезно, ведь она во всю кричала на мужа, которому было, видимо, лучше всех по состоянию.
— Поехали, — только и махнула устало рукой девушка, чувствуя, что время между схватками уменьшилось.
Дурдом. Просто дурдом.
***
— Серкан… Сыночек…
Мужчина медленно разлепил глаза, щурясь от яркого света. Слева от него сидела мама, нежно поглаживающая по голове. Отца не было, как и Эды.
Эда. Что-то он должен был сделать. Что-то с любимой случилось. Только вот что?
— Мама? Что случил…
Воспоминания, словно картинки быстро забегали перед глазами, ровно в тот момент, когда он принимал сидячее положение. Семейная поездка… лес… барбекю… ссора… Селин… Каан Дженк Болат… продолжение ссоры и… Чёрт возьми! Отошли воды! Она рожала!
— Где-де… Где Эда? — вскакивая на ноги, испуганно задал вопрос мужчина, понимая, каким кретином себя выставил. Испугался и упал в обморок. Прелесть.
— Аллах, не волнуйся, ты так… Она рожает… С ней Альптекин…
— Папа?! Да он же виски выпил!
Болат на всех парах выскочил из палаты, шагая в направлении родильного отделения. Благо, оно было этажом ниже. Айдан едва ли поспевала за сыном, который слишком нервно сносил все препятствия на своём пути, отчего приходилось мило улыбаться и извиняться.
Серкан заприметил отца, мирно спящего на стуле, у дверей одной из многочисленных палат. Склонив голову на бок, Альптекин едва слышно сопел, и, слава Аллаху, не пускал слюни. Мужчина как-то злостно вздохнул и повернулся к подоспевшей маме, пронзая взглядом: «и это он присматривает?». Айдан нервно хохотнула, натянуто улыбаясь, словно говоря: «так вышло».
Не успел Серкан и слово сказать, как из палаты вышел доктор, снимая маску. Широко улыбаясь, он осмотрел присутствующих: старик, спящий у двери на стуле, (которого Айдан тут же пнула), женщина, вечно одергивающая неудобные спортивные штаны, которые, видимо, не любила и носила крайне редко, и мужчина в помятом спортивном костюме от Puma с лепестками и стеблями сухой травы в волосах и на ткани. Улыбка медленно превратилась в недоумение. Кратко он прочистил горло.
— Это Вы муж Эды Болат?
— Да, — в один голос воскликнуло семейство, и доктор непонятливо свёл брови. Серкан, слегка обернувшись, с возмущением предупреждающе посмотрел на них. Родители сразу же потупили взгляд в пол, искоса переглядываясь.
— Это я муж.
— Поздравляю, у Вас сын, — спокойно проговорил акушер-гинеколог, и поспешил оставить сумасшедшую, на его взгляд, семейку, которая только ещё осознавала информацию.
Айдан громко и радостно закричала, обнимая сына со спины, а после бросилась в объятия мужа, что не верил своему счастью. Альптекин кратко похлопал его по плечу, застывшего на месте Серкана. Так же медленно, как осознание накрыло разум, на его лице расплылась широкая улыбка. Аккуратно он обернулся назад, глядя на счастливых родителей.
— Иди же к ней, — тихонько шепнула Айдан, слегка подтолкнув сына к белоснежной двери. Он глупо кивнул, словно на автомате, и с такой же счастливой улыбкой открыл дверь.
От этой картины, ему захотелось пустить скупую мужскую слезу. Ведь то, что он видел, было самым прекрасным, что могло с ним случиться. В большой VIP-комнате, которую они забронировали еще месяц назад, на кровати полусидела уставшая Эда с их маленьким комочком счастья.
Измученная улыбка тут же проявилась на её невероятном красивом лице без единой толики макияжа, а в карих глазах стояли слёзы радости, точно такие же, как и у него. Серкан стоял у двери и боялся подойти ближе, боялся что-то не так сделать. Он непрерывно глядел в её глубокие глаза и понимал, что ошибался насчет того, что ещё больше любить Эду невозможно. Но нет. Сейчас его грудь была готова разорваться на кусочки, вспыхнуть огнём необъятных, нерассказанных чувств.
Девушка по-доброму тоскливо передернула носом и опустила взгляд вниз на свою маленькую жизнь. Вновь посмотрев на любимого, она невесомо кивнула, чтобы тот не боялся и подошёл ближе, узреть самого красивого, маленького человечка на земле.
— Посмотри на него… — едва слышно шепнула она, едва заметно укачивая спящего сына. — Разве он не похож на маленького робота? — такой искренний смех сквозь слёзы, и нежность только больше пробирала его душу. Серкан, не сдерживая улыбку, аккуратно притронулся к малышу, боясь навредить.
— Нет… — тихо отказал он. — Глаза твои, — искренне признал мужчина, только сейчас замечая, как пару слезинок скатились по скуле и капнули на белоснежные простыни. Эда счастливо улыбнулась и посмотрела в голубые глаза мужа. — Знаешь, мне кажется, что ему подходит имя Волкан. Как тебе?
— Прекрасно… — не сдерживая своих чувств шепнула в ответ девушка. Слёзы, которые с новой волной покатились из прекрасных глаз, мужчина поспешил стереть.
— Спасибо тебе за него. Я самый счастливый человек во Вселенной… — Эда кивнула, а после прижалась лбом ко лбу любимого.
— Я люблю тебя, Серкан Болат.
— Наши чувства взаимны, Эда Болат…
— Так как вы решили назвать это чудо, дочь? — укачивая внука на руках, тихо спросила госпожа Айдан. Эда, наблюдавшая за этой картиной, по-доброму тоскливо улыбнулась.
— Серкан назвал его Волканом… В честь моего отца, — женщина понимающе кивнула, слегка приподняв уголки губ в лёгкой улыбке, а после несильно сжала руку в жесте поддержки.
— Правильно решили, дети… Правильно… — Эда лишь кивнула, глядя на счастливую бабушку, которая медленно опустила взгляд вниз на комочек счастья и шепнула: — Добро пожаловать в семью, Волкан Болат…
