Kids

      Серкан почувствовал неладное, когда, только переступив порог дома, увидел капающего себе валерьянку Сейфи.       На немой вопрос, что произошло, личный помощник матери лишь отмахнулся, отставил лекарство в сторону и схватил бутылку виски, делая пару глотков прямо с горлышка. Болат решил даже ничего не уточнять и не ругать парня, которого таким видел третий раз за всю жизнь.       Аккуратно открыв дверь дома, Серкан ощутил, как его брови поползли вверх, ведь гостиная была вся в фантиках и коробках из-под конфет и мороженого. Переменные всхлипы доносились из спальни. Быстро отбросив в сторону папку с документами, он испуганно влетел в комнату, замечая самую милую картину в мире.       Эда в красном, домашнем комбинезоне с клубничками, который он подарил на их годовщину встречи (к сожалению, или к счастью, тот день навсегда остался в его памяти), и который прекрасно подчёркивал беременный животик, сидела посреди большой кровати в окружении множества мягких подушек и запихивала себе в рот шоколадные конфеты из своего тайника. Несмотря на заплаканное личико, девушка была невероятно прекрасна в этот момент, и чувство той невесомой любви в мужской груди только больше цвело.       Хлопок дверью заставил госпожу Болат вздрогнуть и поднять испуганные слезливые глазки на любимого мужа. Серкан пустил краткий смешок из-за слишком милого, зависшего вида: взгляд испуганный, а рот полон конфет, которые она ещё не прожевала.       — Жизнь моя, что-то случилось? — нежно спросил мужчина, подходя ближе и присаживаясь на краешек постели. Эда передернула носом, глупым взглядом пару секунд пронзая его, а после неожиданно залилась громким плачем. Он испуганно глядел на неё, не понимая, что такого сказал, мысленно уже перебирая варианты, как и где он мог накосячить. — Милая?       — Ты меня… не… не любишь… — со всхлипами проговорила девушка, запихивая в рот шоколад. Болат пораженно приоткрыл рот, слегка прищурив глаза. Либо он отупел, либо искренне не мог найти связи между тем, как «жизнь моя» относится к «не любишь». А нужно ли вообще здесь искать связь, опираясь на её положение?       — Можно поинтересоваться, как ты дошла к этому умозаключению? — медленно, практически разжевывая, задал волнующий вопрос Серкан, с любовью заправив прядь шоколадных волос за ушко. Эда взглянула на него, словно он спросил, как его звать, а после хлопнула ладонью по постели.       — Не делай из меня глупую. Я же вижу, что ты меня не любишь!.. — и очередная волна всхлипов, которая прерывалась на поглощение сладкого, которого становилось всё меньше и меньше. Болат с некой доброй усмешкой глядел на девушку и просто не мог передать то чувство нежности и любви, что разгоралось внутри. Такая милая, но такая упрямая, и в какой-то степени разбитая…       «Ах, Аллах, и за что мне всё это?» — мысленно усмехнулся он, опуская взгляд ниже, на животик, в котором развивалось их продолжение. «Скорей бы ты уже покинул свою обитель…» — хмыкнул про себя Серкан.       Под внимательный, недоверчивый взгляд Эды, он наклонился к округлившемуся животу и ласково погладил его. Подсунув ближе лицо, он попытался сдержать смех, который всё равно вылился в улыбку.       — Малыш, это ты мамочку накрутил этой лебедой?..       — Серкан! — возмутилась девушка, отпихивая хохотавшего мужа в сторону. С надутой нижней губой, она глядела на него и выжидала, когда тот соизволит прекратить смеяться над её горем и попытается понять и отнестись серьёзно.       Эда, которая сегодня поздно проснулась, не сильно заволновалась, когда вместо милого сообщения с десятками смайликов в телефоне, где Болат всегда спрашивал о её самочувствии, она обнаружила просьбу его не беспокоить. Конечно, у девушки проскользнула мысль о том, что быть может сегодня загруженный день и ему просто некогда. К ней она и решила склониться.       Проводя день в компании госпожи Айдан и Сейфи, Эда совсем не думала о том где муж, но когда свекровь, совсем не задумываясь, начала рассказывать о сплетнях и том, как во время беременности многих её подруг бросили мужья, уходя к другим, паранойя накрыла с головой. Сначала она это отрицала, потом истерически смеялась, в объятиях мамы и Сейфи, после била посуду, а в конце просто закрылась в доме, поглощая весь запас сладкого. И это всё она успела сделать за два часа.       — Я не знаю, что ты себе понапридумывала, но люблю я тебя и только тебя, — вытирая стекающие слёзки, спокойно прошептал уставший Серкан.       — Я тебе не верю! — решительно отказала она, мотнув головой и сложив руки на груди. Эта пущая решительность была скорее милой, нежели грозной, что само по себе вызывало улыбку.       — А так?       Мужчина полностью повернулся к любимой, филигранно убирая с её заплаканного личика пряди волос, выбившиеся из небрежного пучка. Стерев ладонью остатки слёз, он трепетно, невесомо дотронулся своими губами её соленых губ, тем самым пытаясь вложить всю свою неосязаемую любовь и искренность. Серкан почувствовал, как любимая обмякла в объятиях и перестала быть напряженной. Малыш в животе толкнулся, словно напоминая о себе.       Медленно оторвавшись, он с огоньками улыбки в голубых глазах, посмотрел сверху-вниз, невольно поглаживая большими пальцами щечки, которые появились из-за беременности, и которым он был невыносимо рад.       — Я без ума от любви к тебе, — вновь едва слышно шепнул он, а после аккуратно захватил её в крепкие объятия, словно защищая свой цветок души от пронзительных ветров.       — Но ты всё равно меня разлюбишь… — недовольно пробурчала куда-то в плечо Эда. Это заставило мужчину добродушно закатить глаза, тяжело вздохнув.       — Это ещё «почему»?       — После родов я стану некрасивой, моё тело не будет таким подтянутым, а на животе скорей всего останутся растяжки… — грустно пробубнила девушка, с каждым словом делая свой голос тише, словно стесняясь этой горькой правды. Болат с неким благословением выдохнул и заставил любимую оторваться и посмотреть ему в глаза.       — Клубничка, во-первых, я люблю тебя не за тело, а за твою невероятно чистую и прекрасную душу, — он оставил поцелуй на костяшках правой руки. — А, во-вторых, ты всегда для меня останешься самой желанной женщиной на свете. Я буду любить и целовать каждый миллиметр твоей кожи, твоих рук и ног… каждый миллиметр тебя, — тихий, спокойный тон голоса, который выражал необъятную нежность и любовь, успокаивал грустную и накрутившую себя будущую мамочку. Второй поцелуй пришёлся на костяшки левой руки. — Ведь ты моя и больше ничья… Ты - моя жизнь, Эда…       В девичестве Йылдыз смотрела в эти голубые, полные необъятной любви глаза и понимала, что он не врал. Серкан Болат любил, любит и будет любить только её, как бы она себя не накручивала и не пыталась переубедить в обратном.       Грёбаные гормоны и беременность, что портили её эмоциональный спектр и отношения с окружающими. Девушка аккуратно погладила его по щетинистой скуле и с неким упоением кивнула, понимая, что ей достался самый лучший в мире мужчина, который был готов отдать свою жизнь за них.       В один момент слёзы вновь покатились из её глаз, что заставило Серкана, который думал, что успокоил девушку, закатить глаза.       — Почему ты опять плачешь? — усталым от всего этого голосом спросил он, поглаживая Эду по содрогающейся спине.       — Это от… от счастья… — в перерывах между всхлипами выдала Эда, крепче ухватываясь за рубашку любимого. — Я очень тебя люблю… — Он лишь добродушно усмехнулся и мысленно глубоко вздохнул.       «Два месяца. Осталось всего два месяца…»