«Hurricane» — Panic! At The Disco
Драко уставился на невероятно длинный список, потирая пальцами подбородок с щетиной. Ему следовало бы побриться, но с этим он разберется позже. Прямо сейчас его задача состояла в том, чтобы оценить опасно соблазнительный список Грейнджер и выяснить, какие именно сексуальные фантазии заставят его «метлу» взлететь. По правде говоря, большинство пунктов в списке, насколько он понимал, выглядели довольно многообещающе, но оставались и предложения, о которых он понятия не имел. Например, мысль о том, что в спальне доминирует женщина, одновременно возбуждала и пугала. Хотел ли он быть связанным и кому-то подчиняться? До сих пор Малфой никогда об этом не задумывался. И мысль о том, что Гермиона будет той, кто сделает это с ним впервые, только придавала идее соблазнительности. Но в списке значились и другие пункты, такие, как… зажимы для сосков. Название говорило само за себя, но Драко никогда их не видел. Вибратор… должно быть, похоже на вибрирующее заклинание, которым можно зачаровать палочку, верно? Дальше в списке перечислялись места действия: улица, крыша, балкон. Интересно, можно ли заняться сексом на метле? От этих мыслей у него разболелась голова, но воображение взяло верх. Черт бы побрал Гермиону Грейнджер! Ведь пункты в списке были тем, что она хотела получить от него, да? Его фантазии бушевали до поздней ночи, но это не помешало ему заполнить хотя бы несколько строк. Вещи, которые Малфой уже пробовал, казались незначительными по сравнению с остальными предложениями. Впрочем, он не был новичком в этой области и, определенно, попробовал довольно много пунктов из ее списка. Но особенно Драко заинтересовало нечто под названием «поза 69». Это звучало весьма интересно, теперь, когда у него будет партнерша, которая готова проглотить его член… Черт. Нет, он этого не сделает, потому что сам вызвался стать примерным образцом воздержания! Ну и дурак же ты, Драко. Ну ты и гребаный придурок. Опуская перо и протирая усталые глаза, мужчина размышлял о том, чем сейчас занимается Грейнджер и возбуждена ли она так же, как он.- о – О – о –
Если бы Драко Малфой мог видеть ее сейчас, то знал бы, что Гермиона действительно возбуждена. Она не сказала ему, когда выдавала домашнее задание, что наложила на пергамент заклинание двойственности. Второй свиток был надежно спрятан в ее комнате. Этот пергамент был точной копией его списка, точной до буквы. Что бы Драко Малфой ни отмечал на своем маленьком симпатичном листке, это появлялось на ее пергаменте, наделяя ее преимуществом узнать его сексуальные предпочтения еще до того, как он сам расскажет о них. Если и существовало что-то, в чем Гермиона Грейнджер была хороша, так это в искусстве быть хозяином положения. Одетая в любимую красную кофточку и короткие шорты, она откусила кусочек рогалика, который приберегла с ужина, и с улыбкой развернула пергамент. В списке уже стояли несколько галочек, большинство из которых относились к категории «Сделано». Девушка про себя медленно перечитывала список. Миссионерская, собачка, наездница (но не обратная наездница… как интересно), стоя… о, он даже пробовал штопор! Какой непослушный мальчик… почему в комнате стало так жарко? Гермиона задумалась, не открыть ли окно, но вместо этого продолжила читать список. Поза «Ом» была её личным фаворитом. Любовники сидят лицом друг к другу, он — в позе лотоса, а она у него на коленях обхватив его ногами и обнимая руками. Они совершают любовный акт, глядя друг другу в глаза. Это было единственное, в чем Рон был особенно хорош: смотреть ей в глаза, когда они занимаются любовью. Не то чтобы она когда-нибудь занялась бы любовью с Драко Малфоем… Нет. Его любовные подвиги были далеки от того, чтобы вызывать восторг, не так ли? Был ли он когда-нибудь влюблен, чтобы понимать вообще, каково это — заниматься любовью?... О, он еще и «Ом» выделил! Но в категорию «Можно попробовать», что ее удивило. Возможно, Малфой фантазировал о ней, отмечая позу? Или речь шла о «в целом когда-нибудь»? Раздался робкий стук в дверь, и Гермиона, заволновавшись, быстрым движением свернула пергамент, а затем спрятала его под подушку. Она схватила свой пушистый банный халат, завернулась в него и направилась к двери. Грейнджер только что видела, как Малфой сделал пометку в своем пергаменте, так что кто бы ни стоял за дверьми, это не был он. Девушка потянулась к ручке двери, быстро вздохнула, успокаивая нервы, и распахнула ее. Невилл Лонгботтом, одетый в свою вечернюю мантию без галстука, широко улыбался ей. — Невилл! — воскликнула она. — Какой приятный сюрприз! Что привело тебя сюда? — Я просто патрулировал коридоры, — сказал он и, тихо прошептав Нокс, погасил свет на конце палочки. — И решил, что должен зайти к тебе и сказать, что, на мой взгляд, то, чему ты учишь детей, — здорово. — Да? — Гермиона поймала себя на том, что улыбается. — Ты проделал весь этот путь только затем, чтобы сказать мне это? — Ну… если быть честным… не совсем… — Мужчина провел рукой по постриженным волосам (они были намного короче, чем когда-либо, но при этом прибавляли ему несколько лет). Сейчас Невилл был далек от того пухлого маленького мальчика с большими ушами, с которым она познакомилась на первом курсе. Теперь он стал мужчиной с крепким телосложением, добрыми глазами и даже некоторыми мускулами. Грейнджер никогда не замечала этого. Возможно, сильное сексуальное напряжение, существовавшее между ней и Малфоем, заставило ее по-новому и трезво взглянуть на Лонгботтома. Он был по-своему красив, но не так, как Драко. В этом смысле он больше напоминал Рона: милый и нежный. — Я пришел, чтобы спросить тебя… с-спросить тебя… — Невилл слегка опустил голову, глядя на свои поношенные туфли. — Спросить меня о чем, Невилл? — Спросить тебя… не хочешь ли ты выпить со мной кофе в следующую вылазку в Хогсмид? — проговорил он скороговоркой и слишком громко. Понимая, как это выглядело, Лонгботтом быстро наклонил голову еще ниже и прошептал: — То есть… е-если ты захочешь. — Невилл Лонгботтом, — Грейнджер улыбнулась, уперев руки в бока. — Ты приглашаешь меня на свидание? — Н-н-нет! — Мужчина покраснел, как яблоко. — Я… то есть… да! Все так. Ладно. Только если ты захочешь, и ты не должна, если не хочешь… Просто я подумал… раз вы с Роном больше не вместе… а мы с тобой все равно очень часто видимся… и… Гермиона протянула руку и похлопала его по плечу. — Кофе звучит прекрасно, Невилл. Правда. Он вскинул голову, и сияющая улыбка на его лице могла бы осветить комнату. — О, правда? Я хочу сказать, это замечательно! — Невилл снова потер затылок, становясь немного увереннее. — Спасибо, Гермиона. Я боялся, что ты откажешь. — Ну, ты же не предлагаешь мне запрыгнуть к тебе в постель! — Грейнджер рассмеялась. Увидев побледневшее лицо мужчины, она поняла, что, возможно, фраза прозвучала резко, и быстро добавила: — Шучу, Невилл. Шучу. — О-о, конечно. — Его уши слегка покраснели. — Хотя д-держу пари, что ты прекрасна в п-постели… в спальне… — Его зрачки расширились, и он покачал головой. — Прости. Я не так выразился. — Он дважды моргнул, наклонился и поцеловал ее щеку, покраснев еще сильнее (что, по ее мнению, было просто невозможно). — Хорошо. Тогда я… я не буду мешать. — Невилл вежливо поклонился и закрыл за собою дверь, оставив Гермиону одну. Она села на кровать и рассмеялась в подушку. Ничего себе! Вот это поворот событий! Грейнджер никогда раньше на рассматривала Невилла как потенциального мужчину, хотя это имело смысл. Он был удивительно добр и обладал сердцем льва, без всякой эгоистической гордыни. Нет, он совсем не был похож на Драко… Драко… Он ведь никогда не пригласит ее на свидание, правда? Это было бы нелепо! Она засунула руку под подушку и пошарила там, пока ее пальцы не нашли свиток. — Только одним глазком взгляну, — сказала Гермиона себе, — чтобы было, о чем перед сном подумать…- о – О – о –
Понедельник пролетел быстро, к большому огорчению Малфоя. Вторник настал, словно грозовая молния, пронзившая небо и осветившая надпись на нем: «Женские половые органы» — или, может быть, то была просто белая доска профессора Грейнджер. Он уставился на непристойные слова, совершенно сбитый с толку, пока пятикурсники постепенно заполняли Большой зал. Гермиона еще не появилась, но он знал, что она может показаться в любой момент с высоко и самоуверенно поднятой головой. Возможно, именно поэтому ее волосы были такими пышными: чтобы скрывать ее огромную голову. Дурацкая Грейнджер. Дурацкая белая доска. Дурацкий список, засунутый во внутренний карман его мантии. Малфой не смог оставить его в комнате, боясь, чтобы домовой эльф случайно не отправил его в мусорное ведро. Что, если бы кто-то из учеников полез за выброшенным домашним заданием и обнаружил бы это? Мужчина содрогнулся от одной мысли. Профессор Грейнджер вошла в зал не одна. За ней следовал Лонгботтом, неся маггловскую штуковину с треногой на конце. Возможно, какой-то проектор. И то, как он улыбался ей, словно она была булочкой с заварным кремом по окончании долго дня… Ну, это просто не нравилось Драко. Не то чтобы его это волновало. Малфой к тому же знал, что Гермиона — игрок вне лиги Лонгботтома. Но тогда почему она хихикает в ладошку, как школьница? Почему, ради всего святого, слова этой дворняги казались ей стоящими внимания? — Невилл, тебе нужно остановиться! — рассмеялась Гермиона, похлопав того по плечу. Лонгботтом криво улыбнулся и поставил треногу рядом с белой доской. Он встретился взглядом с Драко, и оба кивнули в приветствии. — Ты слышал это? — спросил Брэдли Уэйн, толкнув одного из своих друзей в бок. — Профессор Грейнджер только что назвала профессора Л. по имени! Как думаешь, они встречаются? — Уэйн, — позвал Драко, надменно приподняв бровь. — Занимайся своими делами. — Это не очень-то вежливо, профессор, — упрекнула Гермиона, подходя к нему. Она одарила его невинной улыбкой и повернулась к Брэдли. — Мы с профессором Л. дружим с первого курса Хогвартса. Мне кажется вполне уместным называть его по имени. Как вы считаете, мистер Уэйн? Ученик ухмыльнулся и перевел взгляд на профессора зелий. — Как давно вы знакомы с профессором Малфоем? — О, не знаю. Примерно столько же. — Но вы не называете его по имени. — Уэйн, — снова прорычал Драко, — Занимайся своими делами. — Да, — продолжила Грейнджер, игнорируя мужчину. — Возможно, профессор Малфой еще не заслужил этого. Он, знаете ли, нахальный мужчина. Уэйн хихикнул в рукав и развернулся к друзьям. Драко, раздраженный, подошел прямо к ней и прошептал на ухо: — Дай мне один час и темную комнату, и я покажу тебе нахала. Она тихо рассмеялась, прикрывшись ладонью, и это заставила грудь Малфоя раздуться от самодовольства. Лонгботтом не единственный, кто мог заставить ее смеяться, черт возьми… Стоп, он что, всерьез пытался соревноваться с Невиллом Лонгботтомом? Что, черт возьми, с ним происходит? Может быть, ему стоит посетить лазарет после занятий? — Ты готов к сегодняшнему уроку? — спросила Гермиона, вырывая его из раздумий. За ними Лонгботтом настраивал проектор, напоминая Драко нетерпеливого щенка. Ха. Ну, по крайне мере Малфой был выше этого. Его не поймают за рыцарскими подвигами ради одного несносного книжного червя с такими соблазнительными грудями, что хочется провести весь отпуск под одеялом с ними во рту. Он встряхнул головой и, нахмурившись, посмотрел на доску. — Вообще-то нет. — Неизменный ханжа, — съязвила она. — Мы оба знаем, что это не совсем так. Щеки девушки слегка порозовели, что идеально подходило ее коже. Грейнджер быстро отошла, чтобы помочь Лонгботтому установить экран проектора. К тому времени, как они закончили, ученики уже собрались и нетерпеливо переглядывались и перешептывались между собой. Гермиона поблагодарила Невилла теплым объятием, отчего несколько гриффиндорских девушек из глубины зала неожиданно зааплодировали. Драко впился в них взглядом, и их восторг перешел в тихий шепот. — Веселитесь! — сказал Лонгботтом Грейнджер, выходя из зала, и помахал на прощание нескольким студентам. Девушка нажала большим пальцем кнопку на маленьком устройстве, помещавшемся в ладонь, и на проекторе засветились слова: «Вагина: кто я? И почему я так важна?» Драко мгновенно пришел в ужас. О, Боже. Нет. Нет, нет, нет. Это было уже слишком. Просто ого-го как слишком. — Профессор Грейнджер, — тихо позвал мужчина, привлекая ее внимание. Она подошла к нему, улыбаясь во весь рот. — Да, профессор Малфой? — А там, наверху, обязательно должно быть это слово? — Какое? «Вагина»? Малфой услышал, как за спиной расхохотался Уэйн. — Она сказала «вагина»! Вы это слышали? Профессор Грейнджер только что сказала «вагина»! В каком из кругов ада Драко находился сейчас? — Да. — Грейнджер выпрямилась и похлопала Малфоя по груди. — Вагина. — Она оглядела комнату и крикнула чуть громче: — Вагина! — Это привлекло внимание учеников, и вскоре класс притих и уставился на нее. Некоторые из них хихикали, а кто-то с задних пар даже выкрикнул в ответ: — Вагина! Рука Вивиан Уоллум взметнулась вверх, и Гермиона с улыбкой посмотрела на нее. — Мисс Уоллум? — Это что-то вроде игры в пенис? — спросила Вивиан. Игра в пенис. О, Драко не вспоминал о ней уже много лет. Поттер и Уизли считали эту игру настоящим развлечением, если он правильно помнил. — Вы говорите о той игре, в которой люди по очереди в людном месте говорят слово «пенис», а побеждает тот, кто скажет громче всех? — Да! — Уоллум хлопнула в ладоши. — Профессор Грейнджер, вы самый лучший учитель, которого я когда-либо встречала. — Эй! — Нахмурился Малфой. — А я кто? Рубленный гоблин? Уоллум пожала плечами. — Спасибо, мисс Уоллум. Вы преподнесли нам замечательное введение к этому курсу: страх перед названием усиливает страх перед явлением, которое оно обозначает. Итак, я хочу, чтобы на счет три все в классе сказали: «вагина»! — Нет, спасибо! — усмехнулся Драко, вызвав хихиканье примерно половины класса. Девушка резко развернулась на каблуках, уперев руки в бока. — Что вы сказали, профессор Малфой? — Я сказал: нет, спасибо. Почему ученики должны выкрикивать непристойные слова, чтобы доказать свою точку зрения? Они умеют читать. Они вполне способны понять, чему именно ты хочешь их научить. — Он скрестил руки на груди, приняв решительную позу. — Я пытаюсь научить их тому, что они сами контролируют свой разум и не должны бояться ни одного медицинского термина. — Нам никогда не приходилось кричать «вагина» в классе, полном наших сверстников. — Профессор Малфой только что сказал «вагина»! — крикнул какой-то светловолосый придурок из-за стола Хаффлпаффа. — Да. — Гермиона ухмыльнулась. — Да, сказал. — Она повернулась к классу. — На счет три. Один! — Грейнджер. — Два! — Гермиона! — Оу! — Уэйн указал на них. — Профессор Малфой влюблен в профессора Грейнджер! Он назвал ее по имени! — Это не так работает, Уэйн! — Три! К ужасу Малфоя, весь класс закричал: — ВАГИНА! Блять. Это уже выходило из-под контроля. Гермиона снова нажала на устройство в руке, и на проекторе появилась схема женского тела, исписанная медицинскими терминами: «матка», «малые половые губы» и «влагалище». О Боги, сразите его прямо сейчас. Малфой быстро отвел глаза, но это не помогло, потому что он столкнулся взглядом с пятнадцатилетний ученицей и чуть не умер от стыда. Мужчина закрыл глаза, прислонился к кафедре и опустил голову. Слушая рассказ Грейнджер о различиях между большими и малыми губами вагины, мужчина вытащил свой список и быстро отметил «игра в доктора» в графе «Никогда». Нет. Этому не бывать. Парнишка, несколько ниже сверстников, поднял руку, и Гермиона кивнула ему. — Профессор Грейнджер, э-м… что это? — Он указал на схему. — Нужно сказать более конкретно, Чарли. — Часть между… между… отверстиями. Класс безнадежно вопил от хохота, и Драко прикусил нижнюю губу, чтобы не закричать на них. — Эта часть? — Гермиона указала на место. — Это промежность. — Оу. — Чарли нахмурился. — Правда? — Как ты это называешь, Чарли? — «Королек»? Даже очень скромный Драко Малфой расхохотался, и напряжение медленно сползло. Он откинул голову на кафедру, пытаясь приглушить смех. Этот день… этот день был удивительно катастрофическим. Мужчина откашлялся и обменялся шутливыми взглядами с Гермионой. — Это… это уличный слег промежности. — Почему? — Потому что он оскверняет киску и анус! — радостно выкрикнул какой-то слизеринец, и класс полег от нервного смеха. Малфой нахмурился; хотя можно было отдать должное парню — шутка оказалась креативной, — она была совершенно не вовремя. — Мистер Силван! — сурово сказал он. — Десять баллов со Слизерина за неуместные выражения, и сегодня мы встретимся с вами на отработке. — Оуууу! — Силван обиженно опустился на стул. — Черт возьми! — Еще десять очков! — прорычал Драко, нахмурившись. — Давай, Силван! Продолжай губить мой факультет! Возьми себя в руки, наконец-то! Гермиона и гриффиндорцы рассмеялись так, что у него загорелись уши. Малфой не сможет пережить этот день невредимым. — Мисс Грейнджер, — сказала Розмари Джонс, — вы уверены, что эта схема правильна? — Вполне. Почему вы сомневаетесь, мисс Джонс? — Я… они все так выглядят? — Что, дорогая? Вагины? — Д-да… — О нет, что ты! — Грейнджер указала на схему. — Это всего лишь пример. Вагина каждой женщины, особенно ее большие и маленькие губы, могут выглядеть немного по-разному. У кого-то клитор более скрыт, а у других наоборот. Также может отличаться цвет. Вполне допустимо, что ваша вагина выглядит совсем не так, как в приведенном нами примере. Это заявление пробудило интерес в Драко, несмотря на то, что она продолжала бросаться медицинскими терминами, словно опытный целитель. Интересно, а у Грейнджер все так же, как на схеме? Или меньше? Больше? Может, и вовсе отвратительно? Нет, конечно, нет. Все в этом теле было восхитительно; и ее киска, безусловно, соответствовала остальному. Была ли у ее вагины «посадочная полоса»? Или она оставалась совершенно голой на фоне своих складок? А может, все было естественно? Малфой быстрым движением сделал пометку в пергаменте на странице предложений; ему нравилась чистая, ухоженная внизу женщина. Ему было все равно, оставляла ли Грейнджер волосы, но, черт возьми, они требовали ухода. «Лучше идеально подстрижены или гладко выбриты», — написал он, чувствуя, как на щеках появляется румянец. Что ж, он раскрывал себя, не так ли? — Делаете заметки, профессор Малфой? — окликнула его Гермиона. Он медленно поднял голову, встретившись с ней взглядом, и его глаза стали большими, как блюдца. Кашлянув и быстро свернув пергамент, мужчина покачал головой и спрятал свиток обратно в складки мантии. Краем глаза он заметил, как губы Грейнджер растянулись в провокационной улыбке.