***
Рассказ ведётся от третьего лица
Министр магии Корнелиус Фадж пребывал этим утром в сонном блаженстве, сидя в своём мягком кресле с высокой спинкой за чашечкой кофе. Ничего не предвещало надвигающейся бури, поэтому он, прикрыв глаза, вертел большими пальцами рук, предавшись блаженству в предвкушении завтрашнего дня. Он раздумывал, рисуя в фантазиях картины своего в частности и Министерства в целом триумфа. Думал он о завтрашнем дисциплинарном слушании мальчика-выдумщика Гарри Поттера. Возмутителя его, Корнелиуса, личного спокойствия, его собственного радужного мирка, где всё должно всегда оставаться в порядке. И где никакой Неназываемый не воскрес, где не возобновятся рейды Пожирателей Смерти, а его друг Люциус так и продолжит радовать министра милыми подарками. А, чтобы картинка мира сохранялась такой, как её видел Корнелиус, мальчишку Поттера надо бы приструнить, пугнуть и вытащить из-под большого пальца Дамблдора. Он должен быть благодарен, когда в конце заседания министр Фадж лично отменит придуманное заранее наказание в виде исключения из Хогвартса и преломление палочки. Задачка казалась невыполнимой, но его заместительница Долорес обещала всё устроить по высшему разряду. О подробностях она не распространялась, но, хихикнув, намекнула, что у неё есть блестящая идея, как устроить Поттеру некую засаду. Да такую, чтобы он с испытанием угрозой с уверенностью справится, но только применив волшебство. Летом, в маггловском районе, на виду у множества магглов. Идея была отличная и Корнелиус обещал своей заместительнице, что, если всё пройдёт без сучка, без задоринки, он исполнит любое её желание. Погорячился, конечно, но вряд ли Долорес захочет от него что-то запредельное — например, жениться на ней. Ничего плохого, но морок брака был бы обузой… Или не был бы? Зато, какая игра! Долорес намекала на преодолимую для Поттера угрозу, после которой можно было впарить пацану обвинение в нарушении Запрета на применение несовершеннолетними магии. Парнишка слыл с одной стороны тупицей в плане знакомства с реалиями магмира и своего наследства, с другой был широко известен своим вспыльчивым характером — ведь, никто не учил его, что в мире магии у любой запредельной эмоции есть второй, опасный уровень с подвохом. Узнав с начала, что его ждёт не обычное дисциплинарное слушание, а Суд Визенгамота полным составом — в ДРУГОМ МЕСТЕ, в ДРУГОЕ ВРЕМЯ, он сто процентов взбрыкнёт, станет обвинять самого министра Фаджа в предубеждении. А потом, когда убедится, что любые протесты с его стороны бесполезны, сам сконфузится и сдастся на милость Корнелиуса. А чтобы Альбус Дамблдор не спутал его задумки, его тоже не известят о том, что суд переносится на два часа раньше. И, что будет Суд, а не Дисциплинарное слушание. Ха! Ха! Ха! Корнелиус потёр руки и весело засмеялся. Его совесть была, в общем, чиста. Летом парню уже была устроена эта таинственная засада, он злоупотребил магией при помощи волшебной палочки, нарушив тем самым министерский запрет, напал на маггловских подростков… Обвинения в его адрес железные! Так что исключение из Хогвартса и преломление волшебной палочки будут выглядеть в глазах членов Визенгамота не «заказным» актом и вполне уважительно. Э-э-эх-х-х, мог бы Корнелиус лишить Мальчика-который-выжил ещё и содержимого его сейфов в Гринготтсе в виде штрафов — был бы вообще блеск! Но, нет. Это будет уже слишком. Люциус не оценит такое решение, скажет, что это перебор… Или не скажет? В тот момент, когда министр магии раздумывал над сугубо государственным делом — прикарманить или нет хоть часть золотишка Поттера, дверь его кабинета с треском распахнулась и внутрь ворвались две пожилые иностранки из диких окраин Болгарии. То, что они были именно из Болгарии, Фадж определил с первого на них взгляда. Не был бы он ввязан по уши в организации прошлогоднего Турнира трёх волшебников, Корнелиус никак не смог бы узнать из какой дыры выползли эти две. Но Турнир состоялся и Поттер — чтобы ему дементоры снились каждую ночь — вышел победителем! Что бы там с лохматым мальчиком странным ни было, но ему, министру магии Британии, пришлось прошлым летом тащиться далеко на восток и где-то даже на юг Европы. Болгарский министр магии Яблански встретил коллегу с энтузиазмом и организовал своему важному гостю длительную и богатую культурную программу. В частности — прогулки по маггловским (Маггловским, Чарльз!) этнографическим музеям, где Корнелиусу пришлось разглядывать одетые в разнообразные национальные прикиды манекены. Ключевое слово «разнообразные»! Фадж, англичанин до мозга костей, с повышенным чувством превосходства английской нации, представить себе не мог, что на незначительной территории Болгарии — раз-два и обчёлся — с населением, как пол-Лондона, живут множество разных, совершенно непохожих друг на друга народов. У каждого из них был особый национальный наряд. Ябланскому удивление гостя понравилось и он стал распространяться в подробностях, всё рассказывать и показывать. Не только одежды у этих болгар пестрели разнообразием, люди в разных регионах тоже были словно из разных регионов мира. Ой, так оно и было, оказывается! Болгары, славяне, сербы, власи, каракачане, турки, греки, цыгане, шопы, траки, македонцы… Что ещё? Русские, армяне, евреи, потомки татар, потомки сенегальцев! А была ещё и эта их удивительно плодородная земля — чёрная и сладкая, рождающая удивительный на вкус урожай… Свою поездку в Болгарию Корнелиус не считал за потраченное зря время. Ему было интересно слушать историю этого удивительного народа, сохранившего себя и свою веру после пяти веков турецкого рабства и не склонившего голову перед завоевателем. Красота рельефа самого Балканского полуострова завораживала, вкушать их блюда и пробовать ракию было вершиной блаженства. Поехал бы Корнелиус туда опять, но позже. Когда всё здесь, в волшебном мире Британии устаканится и решится вопрос с выдумками доставучего своей тупостью и необразованностью Гарри Поттера. Посмотрев на обеих бабушек, Фадж сразу определил, к какой именно из национальностей Болгарии относились их наряды. Народа каракачан, подумалось ему в той единственно оставшейся секунде, прежде чем в него полетел живи… смирительный Петрификус и он перестал управлять своим телом. Зато прекрасно слушал словоизлияния бабушек в адрес самих Британских островов, королевы Британии, магмира Британии, Министерства магии Британии и его, министра магии, лично. Они разговаривали при помощи продвинутого артефакта-переводчика в виде большой золотой броши, напяленной на их чемберах. Словоизлияния этих двоих назвать ПОХВАЛОЙ было отнюдь невозможно. Если использовать слова любимой большинством британских ведьм маггловской писательницы, Корнелиус сказал бы, что «они в корне противоположного характера» («Гордость и предубеждение» Джейн Остин). Вдруг, одна из пожилых («Пожилых ли?» — Фадж засомневался в своих первых впечатлениях) дам обратилась к нему: — Отвечай, малёк, чего молчишь, как рыба на суше? — рявкнула она. — Мама, ты его обездвижила, он не может… — выдала вторая. Оу! Да они не одного возраста, они мать и дочка! Чудеса-а-а… — Ах, да! — хихикнула первая. Одновременно с ней хихиканье разнеслось и из броши. Фаджу стало жутко. — Слушай сюда, маленький паразит. Я освобожу лишь твою глотку, чтобы ты мог отвечать на мои вопросы, и не мешать мне маханием руками и палочкой. В руках женщ… фурии, собственно, волшебная палочка не наблюдалась, но она швырялась заклинаниями, как дикая обезьяна кокосами. — … Но ты должен обещать мне, — продолжала вещать она, — что не станешь кричать. Не люблю крики, шум и лишнюю возню. Никто не поможет тебе, я всех на нашем пути обездвижила и оглушила, чтоб не мешали нам с дочкой. Понял? Крутни буркалами… Ладно. Я задам тебе один единственный вопрос, ответ на который должен быть правдивым… Верным, тебе понятно? — Д-д-да, мадам, — прохрипел Фадж. — Я скажу вам правду, только освободите меня… — Потом, потом, милок. Слушай сюды. Нам стало известно, что на завтра назначено некое слушание для одного парня из ваших, так ли это? Ага-ага, это значит «да»? Интересно. Однако, в то же время назначено собрание вашего суда, Визен… как там его, Зина? — Визенгамот, мама, — отвечает вторая бабушка. — Угу-ага, то-то же. Но наш молоденький государь только что вступил в права Главы своего Рода и принял ещё некие, очень-очень, говорю тебе, милок, очень важные обязательства на себя. Тебе всё понятно? — Да, мэм! — уверяет её министр. — Какого Рода ваш сюзерен, мэм? — Я? Я из Крумовых. Можешь называть меня «Кирия Крумова», если хочешь, чтобы я оставалась добренькой. Я женщина важная. — Нет, я не о вас, кирия Крумова, спрашиваю, — прервал её Фадж. — О вашего государя спрашиваю, как его зовут? И как с ним вы, дамы из Болгарии, связаны? — Завтра узнаешь, милок. Сам узнаешь. Ты скажи просто куда ему явиться — на слушание, аль на собрание этого вашего Визен… Суда, одним словом. Он несколько дней назад вступил в свои права. — Сватовством и связаны, — вмешалась в разговор вторая, более молчаливая бабушка. Дочка, которая. — Женился он на нашей госпоже. Странное ощущение раздвоения охватило сознание Корнелиуса. Одна часть оставалась при старых понятиях и решениях, но вторая что-то тихонько, эхом, предупредительно заскулила. Прочь, прочь от всяких крамольных идей! — Дисциплинарного слушания не будет, мадам, — отвечает сам по себе рот Фаджа, а его сознание продолжает двоиться и скулить. — Будет только Суд полным составом Визенгамота над одним парнем, смутьяном и нарушителем добрых порядков. — Время и место? — В восемь часов утра в зале номер десять. Но ваш суверен должен получить этим вечером сообщение совой… — Я уверена, что не получит. Кто-то незаконно захватил его место в Суде… — Это невозможно… — Сами разберемся, мама! — сказала дочь своей маме. — А ты, министр Корнелиус Фадж, Забудь о нашем посещении! — кричит она и из его головы вылетает любая мысль — Сомниус! — дополняет свою дочку первая бабушка. — Уходим отсюдова, Зина!Конец рассказа от третьего лица
***
Новый рассказ от третьего лица
Одиннадцатого августа вечером на Гриммо, 12 царил абсолютный переполох. По кухне метался покрасневший от недовольства хозяин дома, беглый Азкабанский сиделец Сириус Блэк, кричал, дёргал себя за грязные с проседью патлы и вовсю обвинял руководителя Ордена Феникса в недееспособности. — Где Гарри, Альбус? — вопил взлохмаченный мужчина. — Где мой крёстный сын? Почему мне сообщили, что днём его заметили в Министерстве магии, почему он не у меня дома? Кто разрешил тебе абсолютно самостоятельно решать, где мой крестник проведёт лето, а? Ответь мне! — Мой мальчик… — выдал сидящий за кухонным столом длиннобородый старик, поименованный Альбусом Дамблдором. Но его благостные речи были прерваны внезапным рычанием взбешённого хозяина дома: — Заткнись, заткнись, заткнись! Перестань морочить мне голову своим «мой мальчик». Я перестал быть твоим мальчиком, когда ты позволил закрыть меня на целых двенадцати лет в тюрьме. Это ты во всём виноват, Альбус Дамблдор, ты. Никто другой. Это ты соврал, что я Хранитель тайны Джеймса и Лили, будучи исполнителем и свидетелем Клятвы Питера… — Так было нужно для Всеобщего Блага, мой… Сириус был на взводе. Сириус был разгневан до белого каления. Махнул рукой в сторону расположившегося у него, в его собственной кухне, как у себя дома старика и изо рта белобородого перестал выходить звук. Не заметив, что применил беспалочковое колдовство, Блэк продолжил кричать: — Да пох… мне твоё Всеобщее Благо, Дамблдор! От него у меня уши вянут, знаешь ли! — Потом Сириус снова заметался туда-сюда, потеснив всех присутствующих на ужине — семейку Уизли без троих старших сыновей, кудрявую подругу Гарри мисс Грейнджер, свою племянницу мисс Нимфадору Тонкс и Мунгундуса Флетчера — плотно к стенам помещения. — О-у-а-у-у, зачем, зачем я, придурок конченный, послушался тебя, а? Вместо того, чтобы селить здесь, в моём отчем доме твоих рыжих шавок, — в этом месте упомянутые «рыжие шавки» всполошились, — надо было взять с собой Гарри и убежать с ним подальше от тебя, от всех твоих игр, от этих бесполезных паразитов. Подальше от твоих невыполненных обещаний, от твоих уверений, что в скором времени меня, наконец освободят от обвинений… Фу! Гады вы все. А ну, собирайтесь и валите отсюда! — рявкнул он напоследок. Вдруг отовсюду из здания послышалось гудение, скрип и воздух стал тяжёлым. Дом воспринял последние слова одного из членов семьи Блэк, как программу к действию. Дамблдор, кряхтя, встал с места и нахмурившись, строгим голосом начал отчитывать бывшего ученика: — Сириус, если выгонишь нас и лишишь Орден Штаба, я лично сдам тебя Фаджу… — В тот момент гудение усилилось и дверь кухни сама открылась. Все почувствовали давление воздуха, собиравшееся вышвырнуть их на улицу. Старый директор Хогвартса резко успокоился и погладив свою длинную бороду, уже более сговорчивым голосом продолжил. — Мой… да-да, Сириус, давай не будем ссориться, присядем и тихо дождёмся возвращения Ремуса с Тисовой. Шуметь и буянить лишний раз не надо. Вот, Молли сделает всем нам чай… — Молли больше ни до чего на моей кухне не дотронется! Запрещаю всем трогать моё имущество! — На кончиках заострённых предметов стали потрескивать миниатюрные искры и все сгруппировались у двери. — Если вам чаю захотелось, валите в Нору, пусть Молли из своих продуктов варит вам чай, кофе и содержит всех вас вместе со своей семьёй. — Что с тобой, Сириус Блэк? Какая муха тебя укусила? — взвыла полноватая женщина в переднике. — Ты смеешь возражать директору Дамблдору? Блэк упирается взглядом в миссис Уизли и в его взгляде она читает ненависть. Ненависть пылающую и угрожающую. В ней пробудился страх за своё потомство и она быстро вытолкнула близнецов, Рона и Джинни из кухни. За ними поплелась и мисс Грейнджер, но за порогом она, сбавив скорость, притаилась в темноте угла, чтобы дослушать разговор. А внутри скандал разрастался. Блэк продолжал буйствовать. — Ага, унюхает Ремус лишь свои старые носки, — кручинится он. — А тем временем мой крестник шляется один где попало, без охраны. Его нет в доме Петунии уже несколько дней, их тоже нет. Где они, Альбус, где? Ты уговорил меня и устроил здесь, в моём доме в Лондоне Штаб Ордена, пообещав мне, что твои люди будут безотрывно охранять его. Денно и нощно. А что происходит! Фигг вам сообщает, что по Тисовой дементоры бегали за моим мальчиком… А-а-а-о-о-о-о… — В последний раз он дёрнул свои патлы, в горле у него зародилось и быстро стихло звериное рычание и он поднял взгляд на старика. — Ладно. Пока твой Штаб остаётся здесь, но только для коротких сводок с поисков Гарри. Никаких посиделок, завтраков-обедов-ужинов, никаких неприглашённых лично мною постояльцев на моём иждивении. И никаких больше денежных вливаний в твой кошелёк. Запрещаю трогать активы и моего крестника Гарри Джеймса Поттера! — Но-но-но… как я буду закупаться к следующему учебному году? — взвыла опять миссис Уизли. — Гарри не должен появляться на Косом, сам знаешь почему. — Гарри не твоя забота, Молли, — холодным и отстранённым голосом ответил ей Сириус. — Гарри победил в Тримагическом турнире, он уже взрослый и может сам распоряжаться своей жизнью, как захочет. Ты ему никто, никем ему и останешься. — Но Гарри мне как сын! — А то, мало у тебя сыновей, а, Молли? Или у тебя другие виды на моего крестника? Признайся, Молли! — А что плохого в том, если Гарри на моей дочке женится, Сириус? — То, что я не хочу, чтобы мой крестник заразился от вашей семейки и сам стал Предателем крови. Пока я жив, я этого не допущу. Так что, с этого момента вся семья Уизли считается вредоносной для любой недвижимости рода Блэк! — Дом весь затрясся. На пороге возник взбудораженный Кричер и приковал рыжую женщину острым взглядом синих глаз. Миссис Уизли вся сникла и протиснулась ближе к своему мужу Артуру. — Собери все пожитки Предателей крови, Кричер, проследи чтобы они не уволокли что-либо из моего имущества и оставь их багаж перед камином в малой гостиной. Пусть убираются восвояси. Молли, Артур, у вас пять минут. Потом будете вышвырнуты на улицу. Альбус Дамблдор смотрел неверящими глазами на разбушевавшегося Блэка. Его рука, в рукаве которой он прятал свою узловатую палочку, вздрогнула в порыве взмахнуть ею и проклясть взбунтовавшегося невовремя мужчину. В последний момент он подумал где конкретно он находится — в собственном доме Сириуса — и остановился. Но Блэка надо было остановить, надо было его вернуть в старую колею иначе все планы Альбуса летят в тартарары. Тем временем Блэк продолжал выдавать свои условия. Неприемлемые для Дамблдора условия. — … не соглашался на этих условиях впускать твой Орден сюда. Ты обещал мне честный суд, Альбус, но прошло уже почти два года. Тебя вытурили с поста Главы Визенгамота, и как, я спрашиваю, как теперь это произойдёт? Как ты устроишь мне этот самый суд? В конце концов, свои обещания надо выполнять… Иначе выходит, что ты просто врёшь. Нагло, изощрённо и во всём врёшь. Кричер! — рявкнул он и перед ним опять возник, очень расторопно старый домовик. — Собрал весь хлам Уизли? — Дряблое создание, сверкая глазищами, интенсивно закивало головой. — Блестяще! А вещи ждут у камина? Во-о-от и славно. Молли, Артур, я с вами прощаюсь, в гости больше вас не приглашаю. Новости Ордена будете узнавать от вашего благодетеля Альбуса Дамблдора. Идите, часики тикают, у вас.. Сколько у них осталось? — Пятьдесят шесть секунд, хозяин! — прохрипел Кричер и старшие Уизли выбежали из кухни. Дамблдор, Тонкс и Флетчер проследили за их бегством взглядом, а потом одновременно посмотрели на Сириуса. — А с нами как поступишь, дядя Сириус? — тоненьким, детским голосом спросила его племянница Нимфадора. — Будешь паинькой, тебе доступ сюда не отменю. Станешь доносить на меня этому прохиндею, — он махнул рукой на Дамблдора и кончики косм его бороды загорелись и развонялись. Тот панически стал махать рукавами, чтобы спасти свою белоснежную гордость от выгорания, — и тебя ожидает судьба рыжих проныр. Кричер, запомнил? А теперь, я приказываю тебе вернуть обратно на места всё выброшенное, утащенное, украденное, изъятое навсегда или на время имущество Блэков! — Кричер исполнит всё, как приказал хозяин! В самом лучшем виде! — отчеканил домовик и исчез из вида. Притаившийся в углу Мунгундус Флетчер глухо застонал. Ой, достанется ему и не хило, когда проданные им вещицы пропадут из домов новых хозяев. — Мой мальчик, не надо было так с семьёй Артура, — заговорил старик, как только справился с неожиданно мощным заклинанием поджога Сириуса. Беспалочковым. Что происходит? — Детям здесь было удобно и комфортно… — Они не мои дети, Дамблдор! Не мне надо морочиться с удобством и комфортом детей Артура, пока за моим крестником гоняются дементоры. Ты даже не спросил, было ли мне, хозяину, удобно и комфортно в круглосуточно заполненном чужаками доме. Пригласил всех. Иди и приглашай свой Орден в СВОЙ отчий дом. Я помню, в Годриковой Лощине у тебя стоит немаленький пустеющий дом. Ну, чего стоим? Побежали, побежали!***
Гермиону, вернувшуюся из Болгарии, где она провела по приглашению Виктора Крума несколько замечательных дней на Золотых песках, ждала знатная взбучка от её родителей. Им, видите ли, не понравилось то, как именно поклонник их дочери отнёсся напоследок с ней — с ними, докторами Грейнджер и Грейнджер, тоже. То есть — очень обидно и пренебрежительно. Появившись, как бы из воздуха, Виктор без лишних объяснений подбросил им окоченевшую тушку Гермионы и отбыл. Девчушка, между прочим, приходила в себя и восстанавливалась в течении двух дней! Они её, как та только пришла в себя, стали расспрашивать почему да как и она, конечно, всё им рассказала. О неожиданном Зове, как назвал Виктор призыв явиться немедленно к ГОСПОЖЕ! О какой такой «госпоже» шла речь, Гермиона поняла, потянувшись за аппарирующим в неизвестность парнем. Это была высокая, очень тощая, одетая в какие-то допотопные одеяния девушка чуть старше её, Гермионы. Длинная, до пят, белокурая растрёпанная коса змеилась на её груди и — о, ужас! — она владела парселтангом!!! Но что было самым необъяснимым в этой встрече, так это улыбающийся и светящийся от счастья Гарри. Её друг Гарри Поттер оказался, по его же словам, женатым на этой незнакомой девице. Эта девица и была той загадочной ГОСПОЖОЙ всей семьи Виктора Крама. Семья Крумовых откликнулась на ЗОВ целиком. Прибыли бабушки, семья Вити, семья дяди Вити с сыном, беременной снохой и дочкой Светланой. Может быть ЗОВ допустил появление Гермионы, приняв их с Виктором лёгкий, а где-то и не очень лёгкий флирт, как заявление о намерении создать семью в будущем. Но белокурая зараза возревновала от присутствия школьной подруги своего — представьте себе! — муженька Гарри и просто напросто вышвырнула её, мисс Грейнджер, из своего заброшенного с виду на века дома. Больше Виктор не звонил ей, не писал, не объявлялся у порога их дома в Кроули. А жаль. Хорошая была бы партия для неё, магглорождённой девушки. О себе и о своём поведении мисс Грейнджер думала в самой превосходной степени — что она всё-всё изучила, поэтому изначально она непогрешима. Что во всех делах отлично разбирается, что — по этой причине — её мнение окончательное и официальное. Услышав негативное мнение и упрёки своих отца и матери, она мысленно заткнула себе уши берушами и перестала выслушивать их советы. Да что они знают о реалиях волшебного мира! Магглы. Вот она, мисс Грейнджер, отличница и, возможно, будущая староста Гриффиндора, сама всё знает, умеет и в любой, даже самой запутанной ситуации прекрасно ориентируется. Когда вечером после возвращения семьи Грейнджер из Болгарии в их дом, аппарировав, явился мистер Уизли с приглашением последовать за ним, Гермиона даже за один миг не поколебалась. Ей обещали огромную волшебную библиотеку в безопасном месте, куда звал мистер Уизли. И это не было Норой. Это был дом Сириуса Блэка, крёстного отца Гарри. А там, где находится Сириус — у которого был долг жизни к ней, Гермионе! — там и для неё абсолютно безопасно. Эти уверения не осушили заплаканные глаза матери и не разгладили морщины на лбу папы, но ей-то что? Она положила в сумочку свой уменьшенный мистером Уизли сундук, взяла его за руку и, бросив родителям «Прощайте!», отбыла в неизвестном для них направлении. Мисс Грейнджер давно перестала ощущать себя членом обычного мира. Её маггловская семья была обузой для неё, её родители с их доставучими эмоциями — мало значимыми для неё людьми. Она ведь была ведьма… Ого-го! ВЕДЬМА! А они были обычными магглами. Пусть плывут дальше по жизни одни. На Гриммо, 12, в доме Сириуса Блэка она нашла семью Уизли в полном составе. Часто появлялся и директор Дамблдор, но он не мешал любящей чтение Гермионе наслаждаться богатой Блэковской библиотекой. Здесь мисс Грейнджер почувствовала себя среди своих. Вот, даже директор Хогвартса, профессор Дамблдор, ласково соглашался с ней, что ей и в правду место среди молодых парней Молли и Артура. Вот и подруга Джинни присутствует. В скором времени сюда приведут и Гарри, чтобы тот сблизился с рыжей девушкой. А ей, мисс Грейнджер, стоит присмотреться к многочисленным отпрыскам мужского пола семьи Уизли, чтобы тоже выбрать себе кого-нибудь. Раз профессор Дамблдор даёт ей такие полезные советы, раз посодействовал, чтобы её тоже пригласили провести остаток лета в Штабе Ордена Феникса, стоит ли ей прислушиваться к мудрым словам директора? Или не стоит? Ей рыжие парни Уизли не нравились от слова «совсем». Ни внешне, ни характером, ни количеством. Они были или назойливы, или прожорливы, или грязнули. Рон сочетал в себе все эти качества. И в довесок был туп, как пробка. Через несколько дней после её прибытия на Гриммо, Сириус внезапно стал обижаться, что погостить у него не пригласили и Гарри тоже, стал прогонять их и всё такое… Но в самом Гарри Гермиона была очень, очень разочарована. Как к ней отнеслись в том доме, даже припоминать не хотелось, и он её не защитил никак. Та девица, которая величала себя «женой» Поттера и вовсю шипела с ним на парселтанге, прогнала Гермиону, как грязную жабу — обездвижила, вышвырнула, накричала на Виктора и тот, вдруг присмиревший, повиновался и аппарировал её — свою девушку — обратно к магглам, её родителям. Стыдоба! Этот эпизод она никому не рассказала. По той же причине и о девице никому не упомянула. А про женитьбу Гарри Поттера несколько дней назад донесла отправленная для его переправы сюда, на Гриммо, делегация. Грюм, вообще, тащился от этого факта и хохотал во всю глотку, рассказывая о встрече с родственниками мальчика. В конце рассказа он вдруг заявил, что, якобы, Гарри летом все СОВы и некоторые из ТРИТОНов сдал… В Болгарии. На этом месте мисс Грейнджер усомнилась и перестала верить словам старого аврора. Этого не было потому, что это невозможно без неё, мисс Грейнджер, без её помощи. Она ожидала новости о Гарри Поттере. Поэтому и притаилась в темноте, чтобы о ней напрочь забыли. И ведь забыли-то! Сириус выгонял семью Уизли и орденцев, а о ней никак не вспомнил. И давления со стороны старинного Дома она не почувствовала. Через некоторое время дом опустел. В нём остались лишь Сириус, Тонкс и она, Гермиона Грейнджер. Когда дверь кухни захлопнулась, отрезав её от хозяина и его племянницы, она подумала, что это был самый удачный момент прокрасться наверх, запереться в комнате, где до сегодняшнего вечера они обитали вдвоём с Джиневрой, и изобразить собой мышкой под метлой. Гарри, рано или поздно — скорее рано, чем поздно явится на Гриммо. По одной простой причине — завтра у него назначено дисциплинарное слушание. Мисс Грейнджер дождётся его появления, поймает его и обо всём-всём его расспросит. Этими мыслями она успокоила свою совесть, незаметно заснув в своей кровати.