Смерть - единственный конец для злодейки

Я была совершенно ошарашена его смелым и одновременно опасным заявлением. Имелись силы лишь буравить юношу практически немигающим взглядом, заткнув рот на замок. Это впервые, когда я увидела процесс освобождения юноши из своей покорной оболочки, что резко принял внушительный подход ко мне. — Кто из этих ублюдков досаждал Вам на этот раз? В голосе просачивалось искреннее недовольство. — Это был молодой герцог? Второй господин Эккарт или… — Иклис! Настойчиво прервала я его прежде, чем он успел сказать что-либо еще. Столь горячо срывающиеся с уст слова противоречили его положению раба, и я посчитала его смелость поводом для тревоги. К моему удивлению, он даже не вздрогнул от моей внезапной вспышки. Вместо того, чтобы извиниться, просто спокойно молчал и продолжал смотреть на меня своими стеклянными глазами. — Все совсем не так. Старалась говорить как можно небрежнее. — … Но, кажется, нисколько не убежденный, Иклис только промолчал. — Я правда в порядке. Ничего не случилось. То было правдой — абсолютно ничего не произошло. — Я просто немного разволновалась, увидев запертую птицу в клетке. Вот и все. Некоторое время Иклис продолжал молчать, словно не веря в услышанное, а затем слегка опустил взгляд, прежде чем заново посмотреть на меня затуманенными глазами. — Я все вижу и слышу, госпожа. Теперь он говорил немного осторожнее. Брови автоматически нахмурились. — Что ты имеешь в виду? В глазах Иклиса, продолжившего отвечать, читалась непоколебимая уверенность: — Я знаю, что причина, по которой Вы купили меня в аукционном доме, связана с текущим положением хозяйки. Дыхание мгновенно перехватило, и я издала беззвучный вздох. Признаться честно, я несильно удивилась его заявлению. Ведь прекрасно понимала, что Иклис давно исследовал мое положение в герцогстве. Однако я также не ожидала с его стороны подтверждения собственной догадки. Внезапная волна беспокойства захлестнула меня. Терзало мученическое непонимание, почему он решил заговорить об этом именно сейчас. Вскоре меня охватил неконтролируемый приступ паники при мысли, что на его благосклонность как-то повлияет моя репутация «фальшивой принцессы». К сожалению, Иклис быстро овладел бесстрастным выражением лица, которое лишь заставило насторожиться. Интересно, он злился из-за того, какой жалкой я выглядела, или из-за того, что мое слезливое состояние казалось ему слишком несвойственным? — Почему Вы стоите… Попытался сказать Иклис, но тут же спохватился: — Кто-то снова побеспокоил Вас? — Это… На мгновение заколебалась с ответом, не понимая, о чем он на самом деле хотел меня спросить. Иклис тем временем крепко сжал кулаки, когда его проигнорированный вопрос повис в воздухе. Я же почувствовала, как между нами нарастает неловкость, и постаралась ответить ему как можно увереннее. Резко втянув в себя воздух, поспешно заговорила: — Это прекратилось с давних пор. Иклис слегка нахмурился, словно недовольный моим ответом, и попытался поправить себя: — Дело не в этом. Я спрашиваю, почему Вы стоите здесь совершенно одна. — Что? Когда его вполне простой вопрос дошел до меня, я, признаться честно, была немного застигнута врасплох. «Кто Вас побеспокоил?» — «Почему Вы стоите здесь совершенно одна?», — вот что он имел в виду все это время. Сначала мне показалось это действительно странным, но вскоре до меня дошло озарение, насколько жалкое зрелище юноша, должно быть, лицезрел. Я, в кромешной темноте, плачу в полнейшем одиночестве, закрыв лицо ладонями. Все это время я стояла перед этой птицей в клетке, будучи нарядной после своего ухода. Теперь все это начинало обретать смысл. «Он предпочел проявить сочувствие?» Подумала, пытаясь представить себе, как выглядела вся эта представшая сцена. Интересно, кольнуло ли его сердце, когда он пришел к выводу, что в моем жалком состоянии опять виноваты эти «ублюдки»? Я почувствовала некоторое облегчение, так как его поведение казалось достаточно понятной реакцией со стороны главного персонажа. Внезапное осознание данного факта помогло мне успокоиться, и я сумела выдавить более спокойный ответ: — Я просто немного устала и решила посмотреть на птицу, восхищаясь ее красотой. Это было неубедительное оправдание, но я надеялась, что его будет достаточно, дабы удержать Иклиса от дальнейших попыток вытянуть из меня правду. Затем посмотрела на него, ожидая ответа, однако юноша продолжал безмолвно стоять, будучи с отсутствующим выражением лица. Потому дала ему времени, пытаясь прочитать выражение его лица в надежде понять чужие мысли. Но все было бесполезно. Я ничего не смогла прочитать сквозь этот кукольный взгляд. — Хозяйка, теперь Вы счастливы? — Что? Тут же оживилась я, едва его необычный вопрос нарушил царившее молчание между нами. — По сравнению с тем временем, что было до Вашего появления в герцогстве, теперь Вы счастливее? Сморгнула наваждение, услышав его вопрос. Столь внезапная и странная часть допроса оставила отголоски растерянности. Иклис продолжил: — Вы стали несчастнее после того, как приехали в герцогство, верно? Бросила на него странный взгляд, прежде чем ответить. — Я не… Однако глаза устремились в сторону. — Просто… Иклис только покачал головой. — Я так не думаю, госпожа. Повернувшись к нему, кинула на юношу недоверчивый взор. — Тогда почему ты спрашиваешь? — Просто хотел узнать, что чувствует моя хозяйка. Он заговорил вновь, будучи с совершенно непроницаемым видом. Я не имела возможности определить истинный смысл его слов. Оставалось лишь делать всевозможное, дабы потакать ему и не показывать своего растущего волнения. — Давай посмотрим… Начала я, прежде чем углубиться в свои мысли. «Счастлива ли я?» Я действительно не знала. Когда появилась здесь, я была скорее несчастна, чем обратное, но моя забота о выживании превзошла собственное желание о счастье. До тех пор, пока могла видеть выход из этого места, работа с предоставленными и далеко не идеальными обстоятельствами являлась для меня пустяком. Я уже проживала жизнь, чувствуя себя загнанной в ловушку и лишенной какого-либо выбора, но сумела выбраться. И будь я проклята, ведь позволила втянуть себя в это снова. Неискренняя улыбка исказила лицо, и я спокойно пожала плечами. — Даже не знаю. Я никогда об этом особо не задумывалась. Меня терзало легкое любопытство, о чем думал Иклис, поэтому спросила: — А как я выгляжу со стороны? Юноша, не дрогнув ни мускулом на лице, словно ожидая этого, заговорил: — Пусть хозяйка и выглядит, словно с ней все в порядке, но, думаю, Вы гораздо несчастнее, чем кто-либо другой. — Неужели? Глаза его потемнели. — И иногда Вы выглядите так, словно собираетесь куда-то исчезнуть. Напряглась, едва последние слова юноши растворились в воздухе. Похоже, он был намного бдительнее и проницательнее, чем я предполагала изначально. На лице Иклиса не возникло никаких признаков, которые могли бы выдать его истинные намерения. Я начала сомневаться в его искренности. Сердце бешено заколотилось. Когда кровь, текущая по венам, застыла в жилах, поспешно заговорила: — Ты все неправильно понял, Иклис. В моем тоне проскользнула легкая настойчивость. — Куда бы я смогла уйти без тебя? Хоть и попыталась ободрить его, он никак не отреагировал. — Я в порядке, просто немного устала. Так что, пожалуйста, не беспокойся об этом слишком сильно. До своего побега я должна была убедиться, что не внушаю ему какого-либо волнения, поэтому подчеркнула сказанное, надеясь, что это придаст ему душевного спокойствия. Длинные ресницы Иклиса сморгнули, и серо-коричневые глаза засверкали в лунном свете. — Давайте вместе покинем это место, хозяйка. Мне потребовалась секунда, чтобы проанализировать чужое предложение. И едва достигло понимание, как я ощутила, словно меня ударили по лицу. Будто очнувшись, встала перед ним, пока в голове нещадно прозвенел сигнал тревоги. Шок и недоверие обуяли меня. — Что… что ты сказал? — Бегите вместе со мной. Снова произнес Иклис, усиливая охвативший меня ужас. «Беглый раб, ты издеваешься надо мной?» Я попыталась собраться с мыслями. — Иклис, ты… — Есть рабы, планирующие переселиться в другие страны. Иклис промолвил нечто невозможное, и количество абсурда в оглашенных словах ошеломило. — Через несколько дней они планируют переправиться через Дельман с людьми, работающими в порту. Я поговорю с ними. Вздрогнув, внутренне издала оглушающий крик, желая, чтобы он замолкнул. — Давайте покинем эту Империю вместе, госпожа. От непреодолимого смущения потеряла дар речи. До чего же… смешно. И этот парень разговаривал со мной, высокопоставленной аристократкой и своей хозяйкой. Погрузившись в недолгие размышления, вспомнила о свободном поводке, который когда-то вручила ему. Я-то полагала, он просто помогает своим соотечественникам, живущим куда хуже, чем он сам. Но никогда не подозревала, что у него хватит смелости спланировать что-то настолько возмутительное. Каждый раз, когда я слышала сообщения о его позднем возвращении, меня охватывало беспокойство. А теперь оказалось, что мое предчувствие оказалось вполне справедливым и верным. — Ты тоже, Иклис?.. Позвала его по имени специально, дабы вернуть в реальность. Зубы крепко стиснулись, пока я пристально глядела на молчаливого планировщика перед собой. Ужасное, тягавшее чувство предательства горело внутри, подобно пожару. — Ты солгал мне. Ты планировал улизнуть в другую страну за моей спиной?  Глаза Иклиса моментально расширились, нарушая атмосферу напряжения, которая играла на протяжении всего нашего диалога. Он быстро возразил: — Ох, нет, госпожа. Это не так. Я никогда не собирался этого делать. — Тогда зачем ты мне все это рассказываешь, Иклис? Посмотрела на него снизу-вверх, чувствуя, как кровь закипела в жилах. Неужели он не понимает, в каком положении находится? — Я ошибся, подумав, что таково истинное желание хозяйки. Простите меня. Его слова лишили меня дара речи, ошеломили. Абсурдно. Абсурдно, что он пришел к столь дикой догадке, просто лицезрев мое положение. От многочисленных мыслей ударило головокружение. Сбежать вместе с Иклисом, а затем поднять оставшуюся благосклонность. Может ли данный маршрут вообще существовать в жестком режиме? Однако столь неплохой путь имел место быть. Если же серьезно призадуматься, существовало множество препятствий, связанных с этим планом побега. Ибо кто может быть уверен, что не начнут поиски дочери герцога, узнав, что она исчезла вместе с рабом из побежденной страны? Присутствовали ограничения. Оставалось около двух недель. Теперь, когда благосклонность Иклиса была так близка к 96%, я не могла допустить каких-либо неудач. Независимо от того, продолжу ли я свои дела здесь или попытаюсь совершить опасный побег в порту, благосклонность Иклиса неизбежно возрастет. Но второй вариант не гарантировал благосклонности других ведущих мужчин. Особенно Деррика, чья самая большая забота — Рейнольд и герцог Эккарт, что оба недавно начали открывать мне свои сердца. И которые могут попасть в неприятную ситуацию, вызванную по моей вине. Если их благосклонность упадет, 96% станут бесполезными. «И еще…» В голове тут же вспыхнул яркий золотистый свет, но я поспешно тряхнула головой, чтобы избавиться от назойливых мыслей. — Иклис. Придя к окончательному выводу, снова перевела взгляд на юношу — его вид казался несколько обеспокоенным. Интересно, сожалеет ли он о сказанном? — Ты не можешь говорить столь опасные вещи. Даже в моем присутствии. — Госпожа… Я слегка покачала головой, прежде чем создать с ним прямой зрительный контакт. — Верно, прежде всего я — твоя госпожа, которая является одновременно и дворянкой этой Империи, и единственной дочерью герцога этой страны. Иклис опустил глаза, и мужские губы поджались. Видимо, он больше не мог ничего вымолвить. В его глазах я увидела четко просачивающееся разочарование, но для меня это ничего не значило. Имея в запасе всего 4%, я не могла позволить себе пойти на предложенный им риск. — Я смогла перетянуть тебя на свою сторону из-за своего положения в этом месте. Не переступай ее. — В месте, где слуги смотрят на свою хозяйку свысока и пренебрегают ей? Холодным тоном возразил юноша. — Иклис. Позвала его растягивающим голосом, не желая больше ничего слышать. Однако, крепко стиснув зубы, он выдавил: — Или где аристократка, которая возвращается из пиршественного зала в полнейшем одиночестве, без какого-либо сопровождения? Замерев, посмотрела на него. Похоже, он действительно сочувствовал моему положению. Настолько сильно, что готов предложить мне сбежать, обладая некоторыми полномочиями. Но я прекрасно знала, что его жалость проистекает из его высокой благосклонности. И этот факт вызывал потрясение. Если бы побег осуществился, внимание мужчин могло быть отвлечено присутствием героини. Но что произойдет, когда жесткий режим закончится и начнется нормальный? Вернется ли благосклонность главных героев к их первоначальному положению? Неужели время, проведенное вместе, больше не будет учитываться, а их память сотрется? Оглядываясь на прошлое, подметила, что никогда не достигала конца жесткого режима, и то, что я имею на данный момент — самое большое, что я когда-либо получала. Я не догадывалась, что произойдет в будущем, и существовал ли вообще «тайный конец», о котором совершенно ничего не знала. Конечно, все происходящее после финала меня никак не касалось, поскольку к тому времени я уже вернусь к своей современной жизни. — Вы не взяли меня с собой. Внезапно заговорил Иклис, и мои глаза тут же встретились с серо-коричневыми. — Неужели это потому, что я раб и не мог попасть в Императорский дворец? В его голосе звучало знакомое разочарование, отчего я принялась искать хорошую причину. — Я мало что могла сделать, поскольку ехала сегодня в экипаже со своей семьей. — Семьей? Бровь Иклиса слегка взметнулась вверх на мое оправдание. — Как они могут зваться семьей госпожи? — Перестань. Настойчиво приказала я, мешая юноше перейти черту. Затем плавно протянула руку, нежно прикоснувшись ладонью к теплой щеке, вскоре мягко проговаривая: — Успокойся. Почти привычным движением погладила его большим пальцем по коже. — Не знаю, что тебя так взволновало, но ни в карете, ни в Императорском дворце ничего не произошло. Как верный щенок, довольный лаской своего хозяина, Иклис быстро избавился от былой злости и наклонился ко мне. — У Вас холодные руки. Его глаза медленно закрылись. — Наверное, потому что я долгое время провела на улице. Неловко ответила я. — Когда Вы возвращались, Вы даже не ехали в экипаже. Открыв глаза, посмотрел он на меня, излагая подробности. Я почувствовала, как лицо предательски краснеет. Значит, он знал все с самого начала. Мой голос сквозил легким смущением: — Это… ничего страшного. Я просто прогуливалась. Тебе не стоит так волноваться. — Тогда Вам не следовало покупать меня, хозяйка. Очи Иклиса, казалось, сияли в окружившей нас кромешной темноте. Его прорезавшие воздух слова были очень неожиданными, и разум затуманился, стоило лишь услышать серьезный тон юноши. — Тогда Вам не следовало заставлять меня волноваться. — Иклис. Почти рефлекторно отдернула руку. — Тогда Вам не следовало делать меня своим единственным рыцарем. Иклис, чья щека была плотно прижата к моей руке, слегка повернул голову. И когда я почувствовала, как мягкие губы прижались к моей ладони, напряжение охватило меня. Серо-коричневые глаза не отрывались от моих. — Теперь уже слишком поздно.