Смерть - единственный конец для злодейки

— Пфф… Женщина, которая ставила на стол мой десерт, внезапно засмеялась над моими чистыми тарелками, не подающих никаких признаков еды. Это был едва уловимый тихий звук, который могли слышать только мои уши. Наши взгляды встретились. Ее глаза были полны насмешки, словно она мысленно умирала от радости. «Ох, ну давай поиграем, раз тебе так весело». Я стремительно уронила самую маленькую ложку на пол, прежде чем она успела отойти. Мрамор и железо сталкиваются друг об друга и производят довольно много шума. Естественно, все присутствующие в столовой посмотрели на меня. — О, извините. Моя рука соскользнула. — … — Может, ты поднимешь это и отнесешь? Я демонстративно дернула головой на пол и подмигнула женщине, якобы извиняясь. Миссис Донна, что удивительно, весьма безразлично отнеслась к моему неожиданному поведению. — Конечно. Не беспокойтесь об этом, леди. Если бы это была настоящая Пенелопа, она бы бросила эту злосчастную ложку прямо в голову миссис Донны или просто ушла? «Нет». Я пыталась кое-что вспомнить. Старуха, о которой я узнала из достоверных слов дворецкого, была постоянным участником трапезы герцога и его детей. Другими словами, никто другой больше не имел с Пенелопой каких-либо дел. Проводились семейные ужины, на которых принцесса только и делала, что пропускала мимо ушей приятные разговоры. Всему виной являлось ее ужасное положение. Она заставляла себя молча сидеть, терпя отчуждение и страдания. Ведь если бы герцогу не понравилось ее поведение, он бы никогда больше не попытался разделить с ней трапезу. Пенелопа прекрасно это знала. Поэтому ей бы приходилось отчаянно терпеть невообразимый голод и рвущийся наружу гнев. «Но не мне». Я искоса взглянула на миссис Донну, чье лицо показалось настолько напускно-бесстрастным, что мне стало даже неловко за созданную мной суету. На короткое мгновение. Ддаланг! — О, Боже мой! Извиняюсь. Снова рука соскользнула! Вторая маленькая ложка упала прямо перед поднимающейся миссис Донной, державшей столовый прибор, что я намеренно уронила ранее. Внимание людей, закрывших глаза на мою первую выходку, снова переключилось на меня. Герцог неодобрительно прищелкнул языком. — Что ты делаешь? — Мне очень жаль. Пудинг такой мягкий, что ложка все время звенит. Я будто извиняюще пожала плечами в ответ. Холодные голубые глаза Деррика пристально впились меня. Рейнольд не был исключением. — Все в порядке, леди. Миссис Донна также безропотно подняла вторую ложку. — Ну, желаю хорошо провести время… И в тот момент, когда она, поднявшись, решила оставить нас… Ддаланг! Ланг, ланг! Я невозмутимо бросила последнюю ложку на пол. — Пенелопа Эккарт. Твердый голос герцога разнесся подобно ударной волне. — Ха? Что ты делаешь? Рейнольд неверяще рассмеялся, словно был ошарашен моими действиями, в то время как Деррик молча прожигал во мне дыру, заметно нахмурившись. Белые буквы над их головами начали подозрительно мерцать. Я же гордо встала со своего места, с шумом подтаскивая стул. — Боюсь, я не в состоянии доесть десерт, так как у меня больше не осталось ложек. — Сядь. — Если Вы уже сказали то, что хотели, я хотела бы подняться к себе в комнату. Лицо герцога постепенно наполнялось гневом. — Какой смысл вытворять подобное за обедом после долгого перерыва? — Я так голодна, отец. Демонстративно схватилась за живот. От моих неожиданных слов глаза герцога и его сыновей исказились. — Что? — Я не так хорошо умею пользоваться столовыми приборами для малышей, поэтому, увы, не смогла съесть ни кусочка предоставленной еды. Будто настоящий вредный ребенок, я безотрывно смотрела на него с мрачным выражением. Нетронутая еда на столе еще не остыла. Если я немедленно поднимусь в комнату, весьма вероятно, что происходящее будет на совести сотрудников поместья. По крайней мере, я надеялась на это. Похоже, глупую Пенелопу каждый раз будут морить голодом ее же подчиненные. — Верно, мэм? Я невинно улыбнулась, попросив у миссис Донны ее согласия. — О, леди… Ее лицо мгновенно побледнело. Забавно, что прежняя самоуверенность и насмешка исчезли, словно их никогда и не было. В столовой воцарилась мертвая тишина. Главное блюдо с маленькими игрушечными приборами и никакими признаками прикосновения оказалось на всеобщем обозрении. Белая тарелка без единого соуса выглядела невообразимо чистой. Теперь я почувствовала удовлетворение, понимая, куда смотрят все остальные. — Я пойду наверх и попрошу Эмили принести мне сэндвич. Ведь я могу есть его руками. — … — Желаю хорошо провести время, отец и братья. На этот раз меня никто не держал. Когда я отворила закрытую дверь и бесшумно вышла из столовой, я вдруг расхохоталась. «Я угрожала всем, что застрелю их из арбалета! Да, я бы сказала, что да…» Разве это не смешно? Такую порочную женщину держали в плену. Но, тем не менее, я была не единственной, кто могла смеяться над вспыльчивой Пенелопой. Я чувствовала немыслимую жалость к ней, девушке, которая просидела в этом месте до самого конца, терпя неумолимый голод. Ради всего святого. Поднявшись в свою комнату, я взяла с полки книгу, которую раннее читала, и села за письменный стол. Несколько минут назад я уверенно вышла из столовой, сказав, что не сильно голодна. Скорее, я беспокоилась о другом: что моя выходка повлияет на благосклонность целей захвата после того, как я покину созданный мной же беспорядок. «В конце концов, ничего не изменилось». Я боялась, что не смогла как следует рассмотреть их лица, ведь все внимание обращала лишь на герцога и миссис Донну. «Ты не потеряешь их благосклонности, если грубо швырнешь ложку. Все в порядке». Именно так я размышляла, вскоре решив окончательно успокоиться. «Ну, все не так уж и плохо». Меня охватило облегчение — не имело значения, сколько изменений они бы потерпели. Я давно перечеркнула их имена в своем списке. «Поэтому это нельзя считать смертельным прыжком». Я тщательно старалась сосредоточиться на содержании книги. Тук-тук. И тут же услышала, как кто-то постучался. — Леди, это я. — Входи. Судя по радостному голосу, то была Эмили. Открыв дверь, она осторожно вошла внутрь, держа в руках поднос с увесистой крышкой. — Вы читали? — Что это? — спросила я с сердитым видом, когда служанка поставила принесенный поднос на стол и открыла крышку. На столе были аккуратно разложены суп на пару, бифштексы и сэндвичи. Я тут же нахмурилась. Это потому, что знакомая тарелка для стейков была точно такой же, как и та, что мне преподнесли на обеде. — Он свежий, так как его заказал герцог, леди. Возможно, она слышала всю произошедшую историю со мной в главной роли. Эмили неуверенно взглянула на меня и добавила: — И это то, что дворецкий велел мне принести Вам… Это оказалась маленькая коричневая бутылочка, и я тут же догадалась — лекарство для пищеварения. — Нет, спасибо. Я не так сильно хочу есть, так что убери это обратно. К счастью или несчастью, я не планировала брать в рот и крошки, поэтому и желудок мой, соответственно, расстроить бы ничего не могло. Эмили чуть ли не плакала, когда я сказала ей, чтобы она забрала поднос. — Я слышала, Вы хотели сэндвичи. Вы ведь голодны. Пожалуйста, поешьте, леди. — Все в порядке. Я поела до этого. — Вы весь день толком ничего не ели. Совсем чуть-чуть… — Не только сегодня, так было всегда. Я отшвырнула книгу, раздраженно почесав затылок. — Тогда вы приносили мне какую-нибудь еду, которую можно было бы назвать настоящей аристократической трапезой? — Ох, леди… Эмили не знала, что делать с моим холодным взглядом. Бесполезная отдушина. Эмили относилась ко мне с добротой, пусть и не с самого начала. Не то чтобы я была недовольна прошлым меню, где постоянно присутствовали всего одно-два блюда и один десерт. Я совсем не голодала. Но все же мое истинное положение… Нет, эта ужасная ситуация и предыстория Пенелопы раздражали и сводили меня с ума. — Перестань таскать это и уходи. Я действительно не хочу никого видеть, даже тебя. В конце концов, Эмили, заметно помрачнев, забрала поднос. Я думала, что слишком переусердствовала с той, кто заботилась обо мне, поэтому заволновалась, но я не чувствовала себя очень виноватой. Я снова открыла книгу, пытаясь подавить поднимающиеся эмоции. Но вскоре после этого я бросила ее обратно. — Я раздражена. Встав перед письменным столом, я подошла к кровати и устало легла. Надо мной блистал роскошный старинный потолок комнаты. Сама же хозяйка даже не могла нормально поесть, что делало ситуацию весьма забавной. — Почему я должна проделывать весь этот путь и проходить через это дерьмо? Все бормотала я себе под нос. Если бы кто-то оказался в данной игре заместо меня, то наверняка бы безмерно обрадовался увидеть такую просторную и богато-украшенную комнату. Однако, подобные вещи не производили на меня особого впечатления. Это потому, что место, когда я жила в родительском доме, было таким же роскошным и достаточно просторным. По иронии судьбы, живя в столь шикарной комнате, единственное, что меня беспокоило каждый день — наличие еды. Когда второй сукин сын закончил школу, издевательства надо мной достигли своего пика. Это стало своевольной традицией — продолжать стоять в очереди и есть последние остатки пищи. Намеренные удары по плечам и столкновения со мной являлись обычным явлением. Точно также, как и разбивающаяся после посуда с упавшим на пол испорченным завтраком. Даже когда я голодала весь день и возвращалась домой, я не могла поесть спокойно. Все присутствовали на семейном обеде, кроме меня. «Куда же тогда девалась моя гордость?» Стоило мне с огромными усилиями сбежать, как все повторилось снова. Но в этот раз ситуация оказалась намного лучше. В отличие от Пенелопы, у которой имелась личная горничная, выполнявшая любые поручения, меня некому было кормить. Я крепко держалась за живот и шла на кухню только когда все мужчины дома заканчивали трапезу и расходились по своим комнатам. Я клала рис, холодный суп или наливала остатки гарниров в большую миску. Во рту чувствовался отвратительный вкус уксуса, как только я начинала трапезничать, и мне приходилось с отвращением выплевывать содержимое. — Ух ты! Вся еда, начиная с супа и заканчивая гарнирами, имела мерзкий отвратительный вкус, напоминающий не только уксус, но и сахар, соль, соленую рыбу, а иногда и вовсе неизвестные вещи. Это были проделки второго сукин сына. — Попрошайка. Почему же ты всегда крадешься, как крыса? Иногда он прятался и смотрел на меня снисходительным взглядом, а потом язвительно хихикал. Мне пришлось страдать от недоедания и хронического гастрита до тех самых пор, пока я не сбежала из того проклятого места.