Смерть - единственный конец для злодейки

Я подняла самую большую ложку, напоминающую скорее приспособление для кукол. Она выглядела самой большой из всех, что лежали передо мной, но меньше обыкновенной чайной ложки. Попыталась зачерпнуть ею суп, но безрезультатно. Вилка же не могла даже вытащить листья зелени из салата. Нож, который казался удовлетворительным по размеру, оказался невозможно тупым, что даже не мог разрезать поверхность мяса. «Это весьма забавно». Я по очереди поднимала столовые приборы, словно разыгрывала настоящее представление и играла, подобно ребенку. Посмотрев на дымящуюся еду, во мне возникло сомнение, смогу ли я вообще спокойно поесть. «Как, черт возьми, Эмили умудрялась приносить мне нормальную еду, когда кухня была в настолько плачевном состоянии?» Если подумать, так оно и было. Даже если и не раздавали гнилую пищу, слуги, работающие на кухне, обращались ко мне плохо. Эмили постоянно приносила мне лишь здоровую пищу с тех пор, как я начала ей угрожать. Кроме того, иногда я просила ее об определенном блюде, и она выполняла все беспрекословно. «Я должна вознаградить ее, когда вернусь в свою комнату». В то же время я почувствовала слабую жалость к Эмили за то, что сама воздвигла железную стену. Сейчас же я молча глядела на беспорядок в разложенных передо мной тарелках, больше не в силах выдержать этого. «Мне лучше сдаться». В конце концов, я не могла нормально съесть ни кусочка. Как и следовало ожидать, герцог и оба брата даже понятия не имели, ем я или же некультурно играю с едой. Таково было истинное положение Пенелопы. — Фестиваль уже закончился. Начало разговора произошло в середине трапезы. Герцог оторвался от вина, неожиданно подав голос. Его первой мишенью, как ни странно, оказалась я. — Ты не собираешься уходить в его последний день? В состоянии раздражения я ответила прямо: — Нет. Пенелопа, вероятнее всего, отсутствовала в последний день фестиваля. Сколько ни старайся, я не могла угодить герцогу, но также не горела желанием. Я не могла даже прикоснуться к этим восхитительным блюдам передо мной. Однако мое холодное поведение мгновенно обратило взоры первого и второго господ. «Ох уж эти придурки». Я посмотрела на герцога с иллюзией улыбки. — Я на испытательном сроке. — Ты уже долгое время оправдываешься этими словами. Герцог прищелкнул языком, словно мой ответ ему не понравился. — Никогда не видел чокнутых, устраивающих себе испытательный срок, притащив неизвестного раба. Рейнольд был полон сарказма. Никто не отреагировал на его колкость, проигнорировав происходящее. Что ж, было бы лучше, конечно, если бы кто-нибудь заткнул ему рот, но я просто последовала их примеру и промолчала. — Есть и другая причина, по которой я позвал тебя сегодня на ланч. Тем временем герцог рассказал мне настоящую причину: — Из-за предстоящего соревнования по охоте. «Соревнование по охоте?» Я задумалась над содержанием сказанного. Мне не сразу пришло в голову, что здесь существует подобное. — Оно снова состоится в северном лесу дворца. Тем временем герцог грациозно поставил на стол бокал и продолжил говорить: — Как вы все знаете, это охотничье соревнование имеет огромное значение. Наследный принц решил выпустить редких животных, представляющих каждую страну, включая также и королевские семьи из стран, покорившихся упорной войной. — … — Может возникнуть недоброжелательное отношение от покровителей кронпринца, поскольку мы не принимали участие в войне. В такие моменты стоит лучше укрепить наш статус. — … — Итак, вчера вечером, на собрании знати, Эккарты также выразили свое намерение присутствовать на охоте. Эти сказанные слова не имели ко мне никакого отношения. Слушая герцога вполуха, я вдруг вспомнила знаменитое «охотничье состязание» в игре. [Империя проводила охотничьи соревнования каждый год. Оно оказывает огромное давление на редких животных, и косвенное — на рабах побежденной страны]. Я видела краткое фоновое объяснение во время игры в обычном режиме. Ивонн не могла присутствовать на охотничьем соревновании. Это произошло потому, что Пенелопа тайно подливала яд вернувшейся «настоящей принцессе», ведь ревновала оказанное внимание ведущих мужчин к ней. Ивонн, которая не в состоянии была пойти на соревнования по охоте из-за отравления, вместо этого подняла благосклонность Эклипса, оставшегося в особняке. Тогда у Пенелопы появилась последняя надежда. С тех пор охотничье соревнование исчезло, так как настоящая принцесса, которая имела доброе сердце и не желала видеть злых действий жестокости империи, убедила наследного принца. Когда правда раскрывается, кронпринц начинает пытать Пенелопу за все зверства, которые она совершила с Ивонн. Это казалось пыткой — замораживать живое сердце, чтобы она не могла умереть, и каждый раз скармливать яд, которым она когда-то травила Ивонн. Лицо Пенелопы тогда полностью облили этим ядом. Фу! Я рефлекторно содрогнулась, едва передо мной возникла серия ярких иллюстраций. Это произошло тогда. Герцог, безотрывно говоривший об аристократическом собрании, вдруг повернулся ко мне. — Пенелопа. — Да, да? Я вообще не слушала, что он ранее говорил, поэтому была ошеломлена и заикалась, как дура. К счастью, герцог отнесся к этому весьма легкомысленно. — На собрании было принято решение об отмене запрета на участие женщин. — Участие… запрет? — Да… что ты об этом думаешь? Я не могла сразу ответить на вопрос герцога, так как ничего не понимала. «Что это значит?» Я не знала, что за жестокость проявляла Пенелопа на охоте. Мне вдруг стало не по себе. Пока я колебалась, герцог снова с настойчивостью спросил меня, буду ли я участвовать. — Если ты собираешься участвовать, я скажу слугам, чтобы они достали твое охотничье снаряжение. — Отец! Удар. Розоволосый юноша, не сдерживаясь, впечатал кулак о стол и яростно прокричал: — Эта сумасшедшая сука, нет, эта девка тогда сотворила немыслимое в прошлом году! Что, если она сделает это снова?! — Рейнольд. Прищёлкнув языком, герцог позвал второго сына. — Вы уже забыли, как дочери аристократов все толпились вокруг да умоляли, чтобы мы держали ее в тюрьме на том охотничьем состязании?! Но, несмотря на уговоры герцога, Рейнольд яростно смотрел на меня до самого конца и все стискивал зубы. Прежде всего, мне нужно выяснить, о чем они говорят, и проанализировать ситуацию. Я вышла такой же наглой, как Пенелопа: — Что я такого сделала? — Ты спрашиваешь, потому что не помнишь? «Думаешь, если бы я знала, то спросила бы?» Слова, которые я неимоверно хотела выплюнуть Рейнольду в лицо, у которого был хитрый вид, заполнили мое горло. Но мне пришлось промолчать. Я не должна его провоцировать, если хочу узнать всю историю. Но желанный ответ пришел от неожиданного человека. — Я попросил других леди закрыть глаза на арбалет, который ты принесла. Спокойный голос Деррика заставил меня повернуть голову. Первый уставился на меня голубыми глазами и тихо прошептал: — Ты, должно быть, уже забыла, как взяла его с собой, одолела стражу, подобно зверю, и хотела пристрелить графиню Келлин вместе с ее приспешницами на чаепитии? — Итак, некоторое время ходили слухи, что кто-то обучает стрельбе из арбалета сумасшедшую шимпанзе из семейства Эккарт. Как только Деррик закончил, Рейнольд холодно и саркастически улыбнулся. — Да она просто собирается нас разорить… Я не могла ничего ответить из-за огромного количества информации. Но, признаться честно, все оказалось не так удивительно и шокирующе, как я себе представляла. «Она ведь главный злодей в игре, соответственно, ей следовало творить сий безумства». — Прекратите. Я уверен, Пенелопа достаточно сожалела об этом. Пока я молчала, одернул двух юношей герцог. Хоть я уже получила знатный выговор, это все равно было очень кстати. Когда оба сына наконец-таки замолкли, герцог одарил меня серьезным взглядом и предупредил: — Надеюсь, ты помнишь, что Эккарты всегда держат свое слово, Пенелопа. — Да, на этот раз Вы не будете разочарованы мной, отец. Быстро ответила, тут же услышав скрежет чужих зубов. — Хорошо, это все, что я хотел сказать. Герцог легонько ударил в колокольчик на столе, так как разговор был окончен. Затем дверь в столовую отворилась, и вошел слуга с тележкой. Время для подачи десерта. «Я даже не поела, а вы уже принесли десерт?» Я мрачно посмотрела на слугу, который раскладывал посуду. Женщина средних лет по имени миссис Донна уже давно заведовала кухней герцога. И именно так она понимала наши предпочтения в еде: Перед Дюком и Дерриком поставили чашки с черным чаем, Рейнольдом — тарелку с печеньем ручной работы. Очередь достигла меня. Я ничего не имела против, потому что изначально любила десерты. «Что это?» Однако, мне больше ничего не оставалось, кроме как недовольно смотреть на тарелку, стоящую передо мной. Это был мягкий молочный пудинг.