Разбитое счастье

С поры инцидента с чужаком прошла неделя. Всё шло своим чередом, разве что Скар стал внимательнее следить за гиенами, требуя строгих отчётов о ситуации на границах. Зира, которой не спалось этой ночью просто шла вперёд, пытаясь ни о чём не думать. Трава приятно касалась её лап, издавая лёгкий шелест. Над головой кровавоглазой львицы сияли звёзды, а кругом была глубокая тишина, прерываемая лишь стрекотанием сверчков. Но как бы Зира не пыталась отогнать от себя назойливые мысли, которые, подобно надоедливому насекомому, кружились над ней и лезли в голову, это у неё никак не получалось. Вновь и вновь она прокручивала в голове последние события: примирение с Сараби, свой разговор с Скаром, и…свои к нему чувства. Нет, Зира ни о чём не жалела и знала, что поступила правильно, понимая, что он никогда её не полюбит, но осадок несчастливой любви накрепко въелся в сердце и душу, причиняя уже не острую, но всё же ноющую боль. Ревность? Нет, Зира уже давно выросла из того возраста, когда она делала мелкие пакости сопернице, надеясь так унять свою злость и боль. Скорее, грусть. Грусть от того, что на неё так никогда никто не посмотрит, никто не полюбит, и не скажет о том, какая же она необыкновенная и прекрасная, не скажет нежных и страстных слов о любви. Зира видела, как Скар смотрит на Сараби, когда думает, что никто не видит. Держать маску холодного безразличия по отношению к ней у него получалось всё хуже и хуже, да и сама королева никогда не умела лгать от слова «совсем», это Зира поняла после той ночи, когда черногривый ушёл прогонять чужака, а Сараби его ждала. Но они всё продолжали играть друг с другом в прятки, словно маленькие львята, разговаривая исключительно по делу. Губы кровавоглазой львицы тронула лёгкая улыбка, которая тут же исчезла. Зира подошла к какому-то дереву и легла, тяжело вздохнув, всё не в состоянии выйти из своих мыслей, уже давно пропитанных горьким вкусом грусти. Львица подняла глаза на звёздное небо, любуясь его красотой, но даже это не помогло ей отвлечься, и она со вздохом положила голову на лапы. Но вдруг послышался лёгкий скрип ближайшей ветки, что заставило кровавоглазую львицу сначала повернуть в ту сторону ухо, а когда звук повторился поднять глаза, встретившись взглядом со старым мандрилом. Рафики спокойно сидел на ветке и лицо его выражало полное спокойствие и безмятежность. Зира была немного раздражена из-за того, что её покой нарушили, но вслух ничего резкого не сказала.        — О чём грустишь, Зира? — спросил шаман спокойным тоном. Зира немного прищурилась, прожигая Рафики внимательным взглядом.        — С чего Вы это взяли? — обратилась она к нему. Зира знала о Рафики, знала, что он целитель и шаман, хороший друг Муфасы и его неизменный советник. Она также знала от Сараби, что старый мандрил всегда приходит к тому, кому плохо на душе и кто нуждается в совете.        — По твоим глазам видно, что тебя съедает тоска, — ответил Рафики, внимательно смотря ей в глаза, будто читая в глубине души. Зира вздохнула.        — Со мной всё в порядке, — ответила она, но глаза её забегали из стороны в сторону, выдавая ложь в словах.        — И тем ни менее, на твоей душе лежит огромный камень, — продолжал утверждать мандрил, — тебя терзает одиночество. Львица хмыкнула.        — Ошибаетесь, — спокойно ответила она, — я не одинока — у меня есть Сараби и Сарафина.        — Это верно, — спокойно сказал Рафики, — но это не отменяет того, что тебе хочется любить и быть любимой. У львицы с полосой на голове вырвался горький смешок: этот старый мошенник знает, на какие больные точки давить.        — Хотя ты и поступила благородно, поговорив тогда со Скаром о Сараби, — продолжил говорить шаман, не добившись от Зиры никакого ответа, — но твою душу всё равно терзает боль. На мгновение воцарилась тишина, во время которой кровавоглазая львица лишь смотрела вдаль, и когда уже Рафики подумал, что она ничего не ответит, в ночной тишине прозвучал её усталый и полный горечи голос.        — Как избавиться от этой навязчивой боли? — спросила она, — как заставить сердце замолчать? Разлюбить? Рафики задумался, а затем ответил:        — Иногда смириться и отпустить — это самое лучшее из возможных решений, — ответил он просто. Зира шумно вдохнула в себя холодный ночной воздух.        — Я смирилась и отпустила, — тихо сказала она, — но боль от этого не уменьшилась. Шаман спустился из дерева и положил ей руку на плечо, от чего львица дёрнулась, но не отстранилась.        — Потому что в твоём случае отпустить Скара, это было проявлением любви, а не облегчением для твоей души, — ответил он, задумчиво смотря вдаль. — Ты просто знала, что так будет лучше для него, но не думала о себе. Зира опустила глаза, на мгновение отдавшись мыслям.        — Тебе нужно отпустить не только его, но и свою боль и чувства к нему, — продолжил шаман.        — Это слишком тяжело, — тихо, на выдохе, сказала кровавоглазая львица и по её щеке скатилась одинокая слеза.        — Каждый из нас с самого рождения путешествует по жизни, неся собственный груз, — начал говорить Рафики, — груз из плохих и болезненных воспоминаний. Не каждый решается сбросить эту тяжесть, продолжая нести её на своей спине. Они просто боятся потерять с ними себя, пытаясь найти в них смысл. И очень скоро просто сдаются на полпути, потеряв все силы для борьбы. Но некоторые всё же решаются сбросить свои печали, боль и переживания, которые мешают идти вперёд, и в итоге им становится легче идти по этой сложной дороге под названием «жизнь». И в итоге встречают свою судьбу, настоящую судьбу. Зира зачарованно слушала мандрила, ловя его каждое слово.        — Значит, мне нужно просто сбросить ту тяжесть, которая мешает идти вперёд? — спросила она. Рафики молча кивнул, подтверждая её догадку.        — А как же Скар? — снова спросила кровавоглазая.        — Возможно, он всего лишь один из этапов твоего путешествия, — ответил старый мандрил, — а если нет, то ты уже тысячу раз доказала свою любовь, Зира. И пора просто идти дальше, навстречу своей настоящей судьбе. Зира лишь глубоко задумалась над словами мандрила.        — У тебя доброе сердце, — прервал тишину голос Рафики, — и ты обязательно встретишь свою судьбу и станешь счастливой. Ведь ты достойна этого. Зира изогнула бровь.        — Я и счастье — вещи несовместимые, — тоном скептика сказала она, — ведь даже моё имя значит «ненависть».        — Я бы не был так уверен, — сказал Рафики и в его глазах сверкнули озорные огоньки, — но со временем ты это поймёшь. Зира повернула голову к нему, чтобы ещё что-то спросить, но старого шамана уже и след простыл. Он исчез также внезапно, как и появился. Но стоит признать, что после разговора с ним, ей на душе стало намного легче, хотя и осталось много вопросов. Зира так и продолжала сидеть на том же месте, где Рафики её оставил, обдумывая все сказанные ей мудрым шаманом слова. * * * Сараби проснулась, даже сама не зная, от чего, но сон тут же покинул её. Чувствуя, что больше не уснёт, королева, увидев, что в пещере нет Зиры, решила пойти и найти её. Осторожно переступая своих спящих соратниц, Сараби тихо вышла из пещеры, и потянувшись, медленно пошла к спуску со Скалы Предков. Путь её лежал мимо пещеры короля, и когда она проходила мимо неё, то услышала оттуда сдавленный то ли стон, то ли крик, изданный Скаром. Сараби остановилась, и подойдя к пещере, осторожно заглянула во внутрь. Скар спал, но его сон явно был беспокойным, потому что он метался во сне, тяжело дыша, а его лапы дергались, будто бы лев бежал за кем-то или убегал от кого-то. Песочная львица неуверенно посмотрела на него. Сараби поняла, что Скару снится кошмар, но она не решалась подойти к нему и разбудить, ведь понимала, что тёмный король не будет в восторге от того, что в его пещеру кто-то вошёл без разрешения. Но когда он снова заметался и что-то пробормотал во сне, Сараби стало его жаль, и решив разбудить его от кошмара, осторожно вошла в пещеру. Подойдя к нему, она на мгновение остановилась, смотря на него. Во сне он был таким беззащитным невинным и таким…милым? Сараби вздрогнула, поймав себя на том, что смотрит на то, как он спит и замотала головой, отгоняя лишние мысли. Это же Скар, он не может быть милым! Когда он вновь вздрогнул и заметался во сне, королева осторожно коснулась лапой его щеки.        — Скар, — позвала она, пытаясь его разбудить, — проснись. После второго касания лев слегка вздрогнул и резко открыл глаза. Его взгляд, всё ещё затуманенный сном, в панике заметался по пещере, а тело напряглось, будто бы он был готов напасть.        — Тихо, тихо, — сказала Сараби, успокаивая его, — тебе просто приснился плохой сон, ты уже проснулся, всё позади. Король часто заморгал, постепенно возвращаясь в реальность. Его глаза сфокусировались на львице, и сначала в них отобразилось удивление, которое тут же сменилось раздражением.        — Кто тебе разрешил войти сюда и будить меня?! — резко спросил Скар, окинув её уничтожающим взглядом. Сараби сначала испуганно приложила уши к голове, но затем в её глазах появилась ответная злость и обида.        — Тебе снился плохой сон, — сухим тоном ответила она, — и я решила избавить тебя от кошмара, но видимо, зря! Последние слова эхом отбились от стен пещеры и повисли в воздухе. Сараби ожидала от него в ответ ещё резких слов, но к её удивлению, на его морде появилась растерянность, потом…чувство вины.        — Ладно, — сказал он, — прости, я погорячился. Королева впала в ступор. «Скар извинился? Не может этого быть!» — подумала она. Иногда он её очень удивлял.        — Ладно, — выдохнула она только, — ты тоже прости, я не должна была к тебе входить, больше этого не повторится. Скар окинул её внимательным взглядом, изучая, будто бы в первый раз увидел. Он внимательно осматривал каждую черту её мордочки, словно ища что-то важное для себя, но, видимо, не найдя того, что хотел, лев снова надел на себя свою обычную ледяную маску.        — Я, пожалуй, пойду, — сказала она, и развернувшись, королева медленно пошла к выходу. Скар снова окинув взглядом её фигуру, освещённую лунным светом, и в нём снова поднялось жгучее желание, чтобы она осталась, не уходила, как тогда, на выступе, когда они вместе смотрели на восход. Только на этот раз оно было намного сильнее, вызывая дрожь по всему телу. Король еле сдержал себя, чтобы не сорваться с места и не остановить её, заключив в объятия. Он резко вдохнул в себя воздух, но всё же не сдержался.        — Сараби, — её имя само по себе сорвалось с его губ, от чего она вздрогнула и посмотрела на него через плечо.        — Да? — осторожно спросила она. Минуту они просто стояли, смотря друг другу в глаза. Сердце Скара отплясывало бешеный танец, грозясь выскочить из груди.        — Спасибо, что разбудила меня, — выдохнул он наконец, понимая, что нужно что-то сказать, а не тупо смотреть на неё.        — Не за что, — ответила Сараби, и, легко махнув хвостом, она покинула его пещеру, оставляя в его сердце жгучее разочарование. Когда она исчезла из виду, Скар тяжело выдохнул и лёг, положив голову на лапы. Впервые в жизни он чувствовал в душе такую пустоту и тоску. Впервые в жизни он был готов проклинать свою чёртову гордость, его когти с громким скрежетом прошлись по каменному полу пещеры, как всегда, оставляя глубокие борозды, но это не помогало утолить его боль. Чувствуя, как на него давят стены собственной пещеры, Скар сорвался на лапы и бросился прочь из пещеры, а затем и из самой Скалы Предков.