Глаза, наполненные Силой

      Сегодня тебе везет: сегодня тебе выпал ключ от личного дела магистра Кеноби. Остальные ключи сейчас ничего не значат — всё потом.       Достаёшь из железного шкафа ячейку, медленно выдвигаешь, чтобы вытащить падд. Дыханием сдуваешь с него пыль, чтобы включить.       Экран загорается, проявляя стандартный экран загрузки. Несколько секунд, кажущихся вечностью, ничего не происходит. Потом экран светится чёрным предлагая экран ввода пароля.

***

      У Люка начинается паника: этот падд явно давно не был на техобслуживании, что если он сочтёт его пароль невозможным или неправильным? Что если он откажет показывать информацию?       Трясущимися руками вводит личный код. Секундная задумчивости искусственного интеллекта и личное дело открывается — хорошо, что принцип создания личных кодов магистров не менялся столетиями.       Первые, титульные страницы соответствуют еще временам старшего падаванства: здесь почти ничего интересного. Ничего интересного, кроме записи целителя разума: " Имеется ярко выраженное расстройство аутистического спектра. Точный диагноз неизвестен — вероятный диагноз: синдром Аспергера»       «О, прекрасно. Термины еще времен Древних. — думает Люк. — Нужно будет узнать потом, что это за синдром такой.»       Далее следует несколько ссылок во внутреннее хранилище падда — при прохождении по ним обнаруживаются голозаписи. На них на всех содержатся какие-либо инциденты, захваченные внутренними камерами Храма, доказывающие нездоровость падавана. Их много и они разные. Но объединяет их одно — Оби-Ван всегда спокоен, вокруг него солнечными зайчиками разлетаются лучи Силы. И его мастер, то ли благодаря прошению Талы, то ли еще почему-то теперь постоянно на его стороне. Защищает и оберегает странного ученика. Можно сказать, что любит.       Внимание привлекает только одна запись: она отличается.       Квай-Гон устало сидит в холле одного из этажей Храма — раньше, еще до Войны, напротив этого холла был Зал Совета.       Его голова лежит на руках, а те упираются локтями в колени. У него отчётливо ощущаема в Силе головная боль, и он трёт виски.       Оби-Ван медленно тянет руку к затылку своего мастера — Сила светится от его намерения облегчить эту боль. — Не надо. Единственное что я у тебя прошу и буду просить: веди себя уже как человек. А не как дроид или бот. Ведь ты можешь. Можешь. Но продолжаешь вести себя как ведёшь. Я уже уверен — когда-нибудь, ты станешь причиной моей смерти. А над моим телом ты точно плакать не будешь. — Что вы, учитель, если это случится я буду плакать. Буду. Только вам это уже не поможет — и вы, уходя в Силу, просто утонете в моих слезах.       Квай-Гон поднимает голову, сначала смотря в потолок, задавая немой вопрос Силе, а затем явно закатывая глаза: — Я хотел услышать в ответ: «Хорошо учитель. Я больше не буду вести себя как каменная глыба или дроид, учитель. Я научусь чувствовать и показывать свои эмоции. " Разве я много от тебя прошу? Просто будь уже наконец человеком. Оби-Ван задумчиво крутит в пальцах косичку: — Нет, учитель. Это не много. Но это не рационально и слишком энергозатратно. Мастер-джедай явно начинает закипать, лишь в самый последний момент опустив эмоции в Силу: — За что мне всё это? Мало мне было моего мастера, так мне теперь и падавана подобного — на, получи и распишись. Вот уж у Силы шутки… Самые жестокие.       Оби-Ван хитро улыбается, впервые за все показанные головидео: — Что вы, учитель. Сила не жестока, просто вы постоянно прогуливаете Её уроки, поэтому она вам их повторяет… — Что я говорил про мастера Дуку? Забудь. Ты хуже. Ты настоящее наказание.       Интонации мастера Джинна, в отличии от слов, явно улыбаются. Семейная картина, практически идиллическая. — Ладно, проехали, моя дорогая перманентная мигрень. Пойдем к Дексу, может хоть еда сделает тебя человечнее.       Далее следуют множественные отчёты, как Мастера Джинна, так и других мастеров, а ещё, теперь старший падаван Кеноби сам пишет собственный отчёт.       Во всех этих документах есть только одно общее — ссылания на предчувствия Кеноби, которые неоднократно спасали как миссии, так и жизни.       Хотя о самом владельце дара всё то же: о нем говорят и пишут многое, о нем говорят многие. Но ему всё равно, так же, как и его мастеру, так же, как и Силе, что искрится и танцует вокруг него. Что бы они там ни делали, какой путь развития событий не выбирали: всё всегда было к лучшему. Всё всегда было правильно. Именно так, как и должно было быть…       Чем старше становился Оби-Ван, тем лаконичнее были оба отчета, тем меньше в нем было пугающих слов про дар или предчувствия.       Вроде как, у идеального падавана теперь даже имелись друзья — те самые товарищи по кланам: ныне целители, тени, и все остальные представители Храма.       В их отношениях на головидео явно всегда была поддержка и вся сила привязанности, на какую они только были способны. Всегда, с обеих сторон, еще с детства.       Оби-Ван был им другом, полноценным — ведь мы в ответе, за тех, кого приручили. Но его слова, о том, что он не имеет права на привязанность — они его разрушили изнутри. Они были Истиной Силы: а Её Истина, как и Воля — непреложны.       В протоколах целителей разума следовали всё участившиеся наблюдения о состоявшихся и застарелых последствиях многочисленных нервных срывов: падаван не справлялся с собой и с Волей Силы, относительно себя — не получалось. Даже железным нужны друзья, даже железным нужна семья.       Еще несколько лет в отчётах, записях и протоколах ничего не менялось. Но вот, лето 24 года жизни Оби-Вана — последнее лето его падаванства, это вам и самый неуч скажет.       И вот, короткая встреча с магистром Йодой в момент прилёта королевы Амилалы с Татуина на Корускант.       Есть только короткий отчет: «Падаван, с ума сходит он. Решил мальчонка-раб падаван его что. Силой дарованный. Обучение пока самого его закончено не. Это невозможно». Здесь же запись об отказе Квай-Гону во взятии нового ученика; как и отказ Кеноби в прохождении заключительных испытаний.       Воля Силы провалена. К ней никто не прислушался. Его отец не должен был стать джедаем, в глазах Совета…       А его будущий учитель чуть ли не падал на колени перед каждым магистром и умолял их прислушаться, чтобы не случились более страшные события.       Но это не помогло — магистры решили показать, что они как Сила, и их решение непреклонно.       Следующий отчёт, хоть и отличался в дате на несколько дней — по стилю отличался чуть ли не на эпоху. И, в нем чувствовался страх. Страх разумного, обнаружевшего, что в его отечестве пророки всё ещё есть.       » Если бы они поверили и прислушались раньше — мастер Джинн был бы жив.» — отзываются мысли Люка.       В обучении Энакина Скайуокера малый Совет магистров повторно отказывает, но тут же получает смелое заявление: " Уйду из Ордена: обучить его — моё предназначение. Воля Силы.»       Потерять убийцу ситхов Орден не мог, не имел права:       И Энакин Скайуокер становится падаваном.       Целители разума, до этого так отвратительно отзывавшиеся о молодом джедае, вдруг увидели за накиданными собой диагнозами и синдромами человека.       «Так пробуждается ручей, доселе холодом томим¹.» — странное в своей романтичности сравнение для человека, в котором ничего кроме кажущегося отсутствия чувств не видели.       Целители душ считали — это всё благодаря смерти Квай-Гона и появлению живого существа, ответственность за жизнь которого полностью лежала на Кеноби.       Была даже запись: «Скорбя о своей горестной утрате, он не позволил печали отвлечь его от обязанностей и деятельности:       Он совершенно покорился Воле Силы и, забыв о себе, положил свои силы на заботы о счастье и спокойствии разумных, что есть вокруг него.       《Истинный джедай не должен скорбеть, как не имеющий утешения: ибо не земное счастье — цель его жизни; но у него много дела, и много обязанностей на земле. По произведению Силы он и находит лучшее облегчение скорби своей.》²       Они не хотели понимать, что за отклонениями не увидели живого человека.       Не хотели принимать то, что если прислушаться к нему в Силе становится ясно — он говорит правду. Он, хоть и моложе, но зашёл в Силу глубже, чем до него заходили все эти целители-джедаи и магистры.       В своей уязвлённой гордости они забыли о том, что Сила всегда любит своих детей. А Избранных из них оберегает с утроенной мощью: вставать на их пути опасно, для них всё живое — друг и истина в последней инстанции. А истина хочет, чтобы её знали; и мстит игнорирующим её — незнание закона не освободит от ответственности.       И месть её была страшна: даже самый далёкий от галактической истории человек знал о Войне.