Медовый месяц пронёсся, как мне показалось, за считанные секунды. Всё было в новинку и совершенно непредсказуемо. Как только мы приземлились и приехали к дому, Дэвид торжественно ввёл меня в тёмный холл и провозгласил:
— Теперь это твои владения, передаю их в твои руки, — он нежно коснулся губами кончиков моих пальцев. Я обвела взглядом вход в свои владения и остановившись на мужчине передо мной, спросила:
— А ты же будешь мне помогать? — получив утвердительный кивок, обрадовалась — тогда показывай целиком, хочу охватить все!
Работа нам действительно предстояла большая. Но для начала я хотела войти в роль жены полностью.
Это оказалось намного сложнее, чем я представляла себе раньше. Практически в первую же неделю я поняла, что по прежнему веду себя так, как будто мы все ещё встречаемся. Никаких лишних прикосновений, долго рядом не находится, даже на диван я садилась не рядом, а через сантиметров тридцать. Причём делала я это совершенно без умысла, на автомате. И это не смотря на то, что ночью все было совершенно по другому. Но как только всходило солнце, я словно превращалась в другого человека, настолько непривычно и даже местами неловко мне было рядом с мужем. Особенно, когда при взгляде на него днём, в памяти всплывали ночные мгновения и это сбивало меня с толку ещё сильнее, вгоняя в краску и заставляя отводить взгляд. Но именно в этот момент я снова убедилась в том, что вышла замуж за бесконечно терпеливого и мудрого человека, потому что мне не пришлось ничего объяснять. Дэвид всего лишь за один долгий внимательный взгляд точно определил причину моего поведения и озвучив её, сказал, что все понимает и готов меня поддержать в любом случае.
Но не смотря на то, что этот период не был очень простым для нас, он все равно был прекрасен и наполнен таким огромным количеством ощущений и впечатлений, что я совершенно точно могла сказать — это лучший месяц в моей жизни. Я никогда не думала, что можно быть настолько близкими друг другу. Настолько, что кажется будто сердце одно на двоих и мысли тоже, даже дыхание. Мы были отрешены от всего остального мира, в своём доме, вдвоём. И это было незабываемо. Под конец месяца я все же смогла побороть свое "раздвоение" личности и полностью растворилась в новой роли, отдавая мужу все самое лучшее, что у меня было.
Но всему, даже самому прекрасному, рано или поздно приходит конец. И 30 октября в нашем доме раздался телефонный звонок. Я взяла трубку и сонно пробормотала:
— Доброе утро, — с трудом разлепив глаза, я посмотрела на часы, стрелка показывала без пятнадцати семь.
— Хелен, ты что спишь? — раздался в трубке удивлённый голос Патрика. Я подскочила на постели от неожиданности.
— Ну вообще-то у меня семь утра, в отличии от тебя, видимо, — прошипела я, осторожно, стараясь не разбудить спящего Дэвида, выползая из кровати и направляясь на кухню.
— Прости, не хотел тебя разбудить!
— Так что случилось? — спрашиваю я, запахивая халат и наливая себе стакан воды.
— У тебя кончился отпуск, — эти слова прозвучали так тоскливо и печально для меня, что я отставила стакан.
— Как? Уже?
— Да, уже. И 5 числа у тебя намечена читка сценария для франко-итальянской колоборации, помнишь синьора Пеккурино?
— Да, помню, — невесело отозвалась я.
— Отлично, 7 ноября открытие сезона в Метрополитен, синьор Гвилетти прислал тебе приглашение и очень настаивал на твоём присутствии. 8, он вместе с главным режиссёром театра будет прослушивать тебя с арией Аиды. С 10-15 у тебя читка сценария и пошив костюмов для фильма. Ах да, и 16 нас ждёт мистер J на приём в честь своего юбилея.
— Подожди, подожди, Патрик, — перебила я его — кого это, нас?
— Ну ты же без меня не перемещаешься, поэтому нас, — ни минуты не сомневаясь ответил мой верный менеджер.
Я на секунду задумалась, понимая, что мне необходимо поговорить Дэвидом и узнать, какие планы были у него. Потому что за прошедший месяц, нам было о чем поговорить и кроме работы.
— Когда я должна вылететь? — переходя к фактам, спросила я.
— Не позднее 2 числа, я буду ждать в аэропорту и сразу поедем к мистеру J.
— Зачем?
— Нужно обсудить контракты и решить с рекламой, — будничным тоном перечислять менеджер — и да, с тобой хотела пообщаться Бекки, так что к ней тоже нужно будет заехать.
— А по какому поводу, не знаешь случайно? — спросила я, напрягаясь внутренне.
— Она не сказала, но судя по её тону, там что-то серьезное, — спокойно ответил Патрик.
— Ладно, я все поняла. Патрик, можно я тебе перезвоню вечером, мне тут нужно кое-что уточнить и тогда у меня скорее всего появятся вопросы, — на том конце воцарилось молчание на несколько секунд, а потом раздалось хитрое:
— Ты там не одна что ли? — я усмехнулась, поражаясь чутью своего менеджера.
— А как ты догадался? — отвечаю я вопросом на вопрос.
— Да просто мне в конце лета один наш общий знакомый, — он нарочно выделил это словосочетание — оборвал все телефоны, чтобы разузнать где ты проводишь отпуск и судя по всему, нашёл, да?
— Не то слово, — рассмеялась я.
— И давно вы вместе? — вопросил Патрик.
— Ну поженились мы чуть больше месяца назад, а так два месяца, а что? — менеджер снова смолк, несколько минут в трубке было очень тихо.
— Никогда бы не подумал, что такой как он, женится, — наконец произнёс Патрик, я усмехнулась — ты не шутишь?
— Нет, она совершенно серьёзно, — раздался у меня над ухом голос Дэвида. Я рассмеялась, наслаждаясь его теплом.
— И тебе доброе утро, Дэвид, — ехидно протянул в трубке мой агент — ну, поздравляю, хоть вы меня на свадьбу и не позвали!
— Прости ради Бога, я боялась тебя дёргать лишний раз, ты ведь всегда так занят, — я почувствовала себя неловко, ведь он был прав.
— Да ладно, это я так, — перебил меня Патрик — так что в итоге, я жду тебя второго одну? — я вопросительно взглянула на мужа.
— Дай нам полчаса, Пат, и мы тебе все по полочкам разложим, — ответил мой благоверный за меня.
— Хорошо. Хелен, я жду звонка вечером, — увещевал меня менеджер и отключился.
Я отложила трубку и развернулась лицом к Дэвиду. Мягко коснулась непослушных прядей, убирая от лица.
— Что скажешь? Какие у нас планы? — я внимательно приготовилась слушать.
— Для начала, мой тур начинается 6 ноября, и длится он полтора месяца. А у тебя...
— У меня второго обсуждение контрактов и встреча с режиссёром, а дальше по накатанной, нон-стопом до конца декабря, — невесело продолжила я, вспоминая про контракт, сроки съемок, возможную постановку в опере и миллион различных встреч, которые требовали моего личного присутствия.
— Значит, придётся снова перебраться в твою квартиру в ЛА, — как будто размышляя вслух произнёс он.
— Мы поедем второго вместе? — с интересом спрашиваю я.
— Нет, я должен третьего вылететь в Мадрид, первый концерт там.
— А где ты будешь шестнадцатого числа? — он вопросительно вскидывает бровь — находится территориально, — уточняю я, усмехаясь .
— В Берлине, а что?
— Просто у моего продюсера юбилей и он пригласил нас на торжественный вечер, — я внимательно наблюдала за его меняющимся выражением лица.
— Как бы я не хотел быть с тобой на этом вечере, я не смогу, — он виновато пожал плечами — у меня вечерний концерт шестнадцатого числа.
Я понимающе кивнула, погладив его по плечу. Конечно перспектива разлучаться на два месяца меня мало радовала, но я понимала, что мы по прежнему не свободны и изменить все сразу не получится. Менять нужно потихоньку, маленькими шагами, главное понять, в какую сторону двигаться.
— Тогда получается, что второго числа я улечу в Лос-Анджелес, третьего ты улетишь в Мадрид и вернёмся обратно мы только к концу декабря, — подвела я итог.
— Получается так, — невесело согласился муж — но как только у меня появится окно, я прилечу! — я посмотрела на него с нескрываемым восторгом.
— Как тогда? — усмехнулась я — на три часа между самолётами, чтобы потом быть разбитым на концерте? — я прижалась щекой к его теплому плечу — я могу принимать такие жертвы только раз в месяц, не чаще, — улыбнулась я, замечая как разглаживается морщинка обиды у него на лбу. Музыкант прижал меня к себе, ласково целуя в висок:
— А первый совместный выход должен быть в более многолюдном месте нежели вечер у твоего продюсера, — серьёзно сказал Дэвид, старательно пряча улыбку.
— Не могу с вами не согласиться, мистер Гарретт, — постаралась я отозваться также официально.
Через 3 дня мой супруг, подарив на прощание долгий нежный поцелуй, посадил меня в самолёт и отправил в руки к Патрику.
Менеджер встречает меня буквально с распростертыми объятьями.
— Картина третья "Возвращение блудной Хели"! — ехидно произносит он, пряча под ней свою радость от встречи. Ведь за эти два года мы с ним стали почти родными. Я тепло обнимаю его и чувствую лёгкий скрежет в районе груди, нехорошо все-таки со свадьбой получилось.
— И почему же это, позвольте узнать, я блудная, а? — интересуюсь я, отрываясь от него и направляясь к машине.
— Потому что без моего ведома, в тихую, вышла замуж, — авторитетно произносит Патрик и захлопывает за мной дверцу.
— Ну я же уже извинилась, — грустно протягиваю я слова, когда он оказывается на сидении рядом.
— Что ты, шуток не понимаешь что ли? — наконец привычно улыбается он.
Машина трогается и Патрик, в наших лучших традициях, начинает излагать моё расписание на ближайший месяц. Вслушиваясь в его монотонно-перечисляющий голос, иногда вставляющий поправки, я чувствую, что во мне что-то изменилось. Я теперь не такая как раньше. "Интересно, с чего бы это?" - ехидно усмехается внутренний голос. Осознав уровень глупости своего вопроса, я чуть не ударяю себя по лбу. "Ты вообще то замуж вышла, если ты не забыла!".
Патрик заканчивает со списком наших задач и напутствует меня:
— Сегодня у тебя более менее свободный день. Сейчас мы едем к мистеру J, обсудим два контракта и рекламу. Потом заскочим к тебе, оставим вещи и поедем к Бекки, у неё к тебе какой-то важный разговор.
— А потом? — вопрошаю я, старательно отводя взгляд от обручального кольца на руке.
— Больше ничего, до дома от Бекки доберёшься сама, там не далеко, — менеджер роется в своих бумагах — а я съезжу к синьору Пеккурино и выясню пару вопросов по поводу студии.
Я киваю и все-таки устремляю взгляд на свою правую руку. Толстое, тяжёлое гладкое обручальное кольцо, плотно обхватывает мой палец. За полтора месяца я привыкла к этой тяжести, она даже стала приятной. Вроде бы мелочь, побрякушка, а сколько смысла заключает оно в себе. Каждый раз когда я вижу его, в памяти сразу всплывает момент, когда Дэвид трепещущими пальцами надевал его мне на руку. И от этой картины внутри становится так тепло и хорошо, что иногда даже хочется пустить слезу.
Машина тормозит и я вижу вывеску центра мистера J. Патрик помогает мне выбраться и мы направляемся в наш кабинет ( так называется кабинет Патрика). В нем нас уже дожидается Джерри - наш рекламный агент и сам мистер J, который с отеческой улыбкой обнимает меня и приветствует в их рядах.
— Хелен, как я рад тебя видеть, — отстраняясь после объятий, произносит он — я уже и забыл как ты в живую выглядишь! — он смеётся, я улыбаюсь в ответ, заправляя за ухо невидимую прядь. И только опустив руку, понимаю, что моя прическа находится в идеальном состоянии и не нуждается в исправлении. Но за эти полтора месяца я столько раз видела, как это делает мой любимый муж, что только что я бессознательно воспроизвела его жест. Улыбнувшись своим мыслям, я надеваю маску серьёзности и вхожу в работу.
Два часа мы обсуждаем возможный контракт с Метрополитен-опера и контракт с Новозеландской студией, которая снимает средневековую сказку для детей, им нужна принцесса. Когда Патрик с мистером J начинают разговаривать о сроках съемок, я, по старой памяти, прикидываю смогу ли я с таким графиком слетать к родителям на Рождество.
— Съёмки сказки планируют начать в феврале и закончить обещают к лету, — произносит мистер J — нас это вполне устраивает, ведь так? — вопросительный взгляд на меня.
А я вдруг осознаю, что я не могу сейчас сказать, потому что теперь у меня есть муж и я не могу вот так просто сказать: "Любимый, меня не будет дома с февраля по июнь! Готовь и убирай сам, спи один в тёмной холодной постели, а я буду сниматься!". Я чуть было не рассмеялась представив такую картину, но тут же одернула себя, ведь это ни разу не смешно.
— Мистер J, а у меня есть возможность подумать? — поспешно спрашиваю я.
Мой продюсер явно не ожидал такого поворота событий, ведь обычно я с ходу солгашалась, только изредка напоминая про накладки в своём расписании. На его лице отразилось удивление, граничащее с любопытством.
— Аргументируешь или...? — заинтригованно тянет он.
— Или, — отвечает за меня менеджер, в ответ на не понимающий взгляд, добавляет — это долгая история, мы её вам потом расскажем.
Потом ещё пара часов уходит на разбор рекламных предложений. Джерри презентует все пришедшие запросы, половину из которых мистер J отметает не глядя. Оставшуюся половину мы рассматриваем вместе и по прошествии ещё некоторого времени, коллективно принимаем 6 предложений. Это двухгодовые рекламные контракты.
Совершенно отвыкшая от таких дел и такого огромного количества информации, еле поспеваю за ходом мыслей своих собеседников. Мысленно я усмехаюсь, потому что чувствую себя совершенно бесполезной, но одновременно радуюсь, ведь это означает только одно — я продуктивно отдохнула.
Когда наконец закончили с делами, и мы с Патриком поднялись, чтобы двинуться дальше, мистер J поймал меня за руку, намереваясь попрощаться.
— Ну а теперь, раскрывает все карты. Зачем тебе понадобилось время на раздумия? Это просто украшение или то, о чем я думаю? — лукаво интересуется он, касаясь сухими тёплыми пальцами моего кольца.
— Скорее то, о чем вы думаете, — смущённо отвечаю я, — лицо мистера J, освещается радостью.
— Поздравляю, моя дорогая! — он радостно обнимает меня. Джерри рядом смеётся и потом тоже поздравительно обнимает.
— А нас не позвала! — театрально обидчиво тянет за спиной Патрик. Я бросаю на него укоризненный взгляд, я ведь уже извинилась, сколько можно!
— И кто же этот счастливчик? — задаёт логичный вопрос Джерри. А у меня слова застревают в горле и в висках вдруг начинает бешено стучать. Я отчётливо осознаю, что всем родным, знакомым и друзьям, даже Патрику, о том, что мы вместе заявлял Дэвид, а я лишь молча кивала, заливаясь краской. И я пыталась сказать об этом мужу, но как-то все время было не до того. А я боялась, сама не зная почему, признаться в том, что я с ним. Боялась сказать это на публику, когда его не было рядом. Я не то чтобы не хотела в этом признаваться, но и безумной радости от этой мысли не испытывала. Ведь то, что происходило между нами - это только наше личное дело и посвящать в это кого-то мне не хотелось. Вернее, я была не против признаться в этом, когда Дэвид стоял рядом, обнимал меня и гордо представлял меня своей женой, я всегда смущалась , пару раз даже пряталась за него или просто утыкалась головой в его надёжное плечо, пряча пылающие щеки от любопытных глаз.
Но никогда не отрицала этого, но когда он был рядом, а сейчас я оказалась одна против троих и мне стало страшно.
— Это Гарретт, — спас меня Патрик, явно заметивший изменения в моем лице — помните, мистер J, мы с вами какое-то время лет шесть назад продюссировали его австралийский тур?
— Ааа, Паганини, — понимающе протянул мистер J, с усмешкой глядя на Патрика— помню такого, какже. Ну и намучаешься ты с ним, девочка, — сказал он уже мне.
— Это ещё кто с кем, — парировал Патрик. И вся компания весело засмеялась.
Мы попрощались, сели в машину и отправились в мою квартиру. По дороге меня мучал только один вопрос, почему я должна мучаться? С одной стороны мне хотелось возразить, что они просто не знают Дэвида, но с другой, опыт мистера J и его советы всегда отличались житейской мудростью и он редко ошибался. В кармане зажжужало. Я достала телефон и увидела сообщение:
Здравствуй, любимая! Как долетела? Какими делами наградил тебя вездесущий неутомимый Патрик?
Я чувствую себя ограбленным, в моем доме не хватает кого-то важного. Поэтому я сбежал на несколько часов раньше. Жду самолёта. Целую.
Как и три года назад, улыбка поползла по моему лицу. Любимая. Как же непривычно и одновременно сладко это слышать. Я никак не могла привыкнуть к тому, что он так называет меня. Я сразу заливалась краской и опускала глаза. Временами мне становилось безумно неудобно, потому что я в ответ стеснялась назвать его также. Иногда мне даже казалось, что я не благодарна, потому что боюсь сама признаться в своих чувствах к нему чужим людям, стесняюсь назвать его любимым, и вообще веду себя так будто не люблю на самом деле. Но исправиться на полную у меня пока не получалось. Нужно начать с малого, решила я и принялась писать ответ.
Здравствуй, мой хороший!
Долетела прекрасно. Патрик уже загрузил под завязку двумя рекламными контрактами, сценарием для нового фильма и ещё тремя фильмами, которые пока только планируются.
P. S. Уже поняла, что мне тебя не хватает. Мне нужно с тобой обсудить сроки съемок, можно я позвоню через пару часов?
Буквально тутже прилетел утвердительный ответ и я почувствовав уверенность в своих действиях, обратила внимание на проносящийся за окном город. За эти месяцы я совершенно отвыкла от такого "пейзажа" и сейчас с удивлением, как будто впервые разглядывала высоченные стеклянные здания с миллионом рекламных билбордов. Вот и знакомый поворот. Через секунду мы въехали во двор дома Бекки. Машина остановилась, Патрик вынул меня из неё и напутствовав, что он завезет мои вещи сам, тронулся в путь до моей квартиры.
А я поднялась на 8 этаж и позвонила в дверь. Через несколько секунд входная дверь отворилась и я упала в руки своего любимого режиссёра.
— Наконец ты и до меня добралась, что-то папаша тебя сильно задержал, — смеющимся тоном проговорила Бекки пропуская меня внутрь.
— Да уж, я прилетела как смогла, — оправдываясь ответила я. Скидывая пальто, я заметила что Бекки как—то подозрительно долго разглядывает меня. В недоумении я поправила причёску, но она была в полном порядке. Ощупала платье, ожидая найти какую- нибудь неисправность, не нашла.
— Что ты на меня так смотришь? — уже слегка испуганно спросила я, ожидая услышать какой-нибудь ужас.
Но Бекки лишь усмехнулась в ответ и жестом пригласила меня в кухню. На белоснежном столике в изящных голубых чашечках дымылся мой любимый зелёный чай. Бекки присела, приглашая следовать своему примеру. Я вдохнула цветочный аромат и сделала глоток.
— Ты ничего не хочешь мне рассказать? —вкрадчиво спросила режиссёр, снова буквально сканируя меня взглядом.
— Если ты намекнешь, в какую сторону мне думать, то я возможно и расскажу что-то, —ответила я также загадочно, совершенно не понимая, что она хочет от меня услышать.
Историю о том, как я грабила банк? Или как Джордж получил от меня по зубам и за что?
А может она хочет услышать о моей любви к Мендельсону и его скрипичному концерту?
Бекки же все это время загадочно улыбалась, ещё больше путая меня. Наконец моё молчание ей надоело и она изрекла:
—Я думала, что мы подруги, —выразительный взгляд в мою сторону.
—Ты правильно думаешь, —подтвердила я, отпивая ароматный чай.
—Тогда почему я ничего не знаю о нем! —воскликнула девушка, напугав меня своей эмоциональностью.
— О ком? — заинтересовано спросила я, начиная понимать откуда дует ветер, но не собираясь сдаваться так просто.
— О том, — мечтательно произнесла она, пододвигаясь ко мне ближе — кто надел тебе на палец вот это! — моя правая рука оказалась в ее цепких пальчиках и Бекки победоносно продемонстрировала мне кольцо.
— Это и есть тот серьёзный повод по которому ты хотела со мной пообщаться? — удивлённо-успокоенно спрашиваю я и получив утвердительный кивок, продолжаю — а что именно ты хочешь от меня услышать?
— Всё, от и до! — очарованно пропела девушка.
— Бекки, Бекки! Ты же сама снимала миллион историй любви. Сама была замужем. Что такого я могу рассказать, чего ты не слышала? — эта фраза вышла грустной и уставшей, хотя я не хотела придавать ей такое значение.
— Вообще-то каждая история уникальна и даже одни и те же слова, в каждом случае единственны. Поэтому я хочу услышать: как вы познакомились, как все происходило, как он делал тебе предложение и в конце концов, какое у тебя было платье! — Бекки буквально подпрыгивала на месте от нетерпения.
Меня позабавила такая по детски радостная и восторженная реакция.
— То есть узнать кто он, ты не хочешь, — констатировала я, с усмешкой глядя на подругу. На пару минут воцарилась тишина, Бекки сделала глоток чая.
— Мне сказал отец, — хитро протянула она — и именно поэтому мне до безумия интересно, как тебе это удалось!
— Что именно? — с некой долей иронии уточнила я.
— Замуж за него выйти конечно! — воскликнула режиссёр, в ответ на мой недоумевающий взгляд она дополнила — я просто наслышана о нем и от отца и от Патрика. Насколько я успела понять, такого Дона Жуана ещё поискать нужно. Красавец мужчина, в самом цвете лет, талантлив, богат, знаменит, каждый месяц новая пассия, никаких серьёзных отношений, великая любовь к своему делу, которая совершенно не сочетается с семейной жизнью, — перечисляла она, а мне казалось, как будто она говорит о ком-то мне неизвестном — и ты. Серьёзная, добрая, душевная. С великими целями и высокими идеалами. Семья на первом месте, никаких случайных мимолетных увлечений. Как вы вообще могли пересечься?! И как ты такого человека смогла женить на себе?— Бекки переводит на меня полный удивлённого непонимания взгляд.
Я смотрю на гладкую поверхность своего чая и вдруг чувствую, что мне хочется защитить Дэвида. Ведь он не такой, каким она его рисует, совершенно. Он оказался жертвой обстоятельств как множество других, как и сама Бекки со своим бывшим мужем. Сказать и написать про любого человека можно что угодно, но ведь это не значит, что он на самом деле такой.
— Я его на себе не женила, он сам приехал просить моей руки, это был его сознательный личный выбор, — негромко, но твёрдо произнесла я.
— Человек, романы которого никогда не длились больше месяца?!?
— Представь себе, — усмехнулась я.
— Но как?
— Я просто в один и момент прямо сказала, что не собираюсь становится любовницей. Я могу быть только женой.
— А он?—буквально затаив дыхание, спросила Бекки.
— Сначала пропал, а потом через тернии к звездам, приехал и сделал предложение.
Следующие полчаса я отвечала на многочисленные вопросы и рассказывала о разных приключениях, постигших нас на пути к браку. Но даже отвечая на вопросы, я старалась не вдаваться в подробности, защищая свое интимно-личное пространство.
В конце этого импровизированного допроса, Бекки задала знакомый мне вопрос:
— Признавайся, ты умеешь творить чудеса? — я только улыбнулась, чувствуя прилив теплоты от воспоминания о том как это спрашивал муж.
— Чудеса умеет творить любовь, а я только инструмент в её руках, — мягко ответила я.
— Никогда бы не подумала, что человек может так измениться. Люди же не меняются, никогда и это доказано. Как тебе это удалось?
— Я не знаю, честно, — пожимаю я плечами — я просто делала так, как чувствовала нужным.
От Бекки я вышла только к вечеру, когда небо Лос-Анджелеса окрасилось в темно голубой оттенок. На прощание я попросила её не распространяться о том, что сегодня было озвучено на кухне. Девушка отнеслась к моей просьбе с пониманием и пообещала сохранить в тайне мои излияния.
Поймала такси и через 20 минут поднималась на свой шестой этаж. Квартира встретила меня тёмными стенами, прохладным ветерком, долетающим с балкона, предусмотрительно открытого Патриком и моим одиноким чемоданом прямо по центру гостинной. Я наскоро разобрала вещи, приняла душ и села на балконе пить чай, успокаивая ум и голову.
Приведя в порядок мысли, я положила на столик перед собой рабочий ежедневник и набрала знакомый номер.
— Всё-таки вспомнила про мужа, — послышался в трубке ехидный голос Дэвида.
— Я и не забывала, – парировала я — мне очень нужен совет и твоё авторитетное мнение.
— Оо, моё мнение для тебя авторитетно, я польщён, — важно проговорил музыкант, пряча за напыщенностью смех.
— Чьё же как не твоё, — улыбнулась я — ты же самый главный человек в моей жизни теперь, — вдруг негромко, но с чувством произнесла я.
— Тогда я весь внимание!
— Вообщем, так...
Следующие два часа мы разбирались в наших графиках. Договорились, что оба возьмём обязательный отпуск с 1 по 15 января. С новозеландским контрактом Дэвид оказался не согласен, в принципе как я и ожидала. Но меня этот факт обрадовал, поскольку жанр сказки не сильно прельщал меня, особенно сейчас, когда моя жизнь сама превратилась в сказку. А про контракт с Метрополитен муж был рад слышать и одобрил его всеми руками и ногами, аргументировав свой выбор тем, что это для меня более подходящее поле развития.
Таким образом мы выяснили, что Дэвид заканчивает свои гастроли 30 декабря и летит домой, при этом он прилетит ко мне на съёмки в конце ноября на несколько дней. А я через две недели начинаю съёмки в ленте синьора Пеккурино, которые закончатся 2 января и тоже лечу домой, встречать первое семейное Рождество. 13 января Дэвид планировал лететь на месяц в Австралию с туром и я должна была сопровождать его, так как кроме рекламных контрактов, на этот месяц у меня ничего не было.
Разложив по полочкам мысли и события, мы проговорили на множество разных тем ещё часа полтара. И когда я увидела время, вспомнив, что у него завтра начало турне, почти насильно отправила спать.
Разглядывая ночной Лос-Анджелес, я чувствовала какое-то умиротворение и ощущение защищённости, которое испытывала только в глубоком детстве.
Моё утро началось со звона в дверь. Совершенно не понимая где я нахожусь и что происходит, вскочила с кровати. Встряхнула головой, обнаружив источник звука и побежала открывать, по дороге накидывая халат.
— Я уж думал, что ты умерла, — с сарказмом произнёс Патрик, когда я открыла дверь — собирайся соня, нас ждёт день полный хлопот!
Через 15 минут, мы уже ехали в сторону студии синьора Пеккурино, где мне предстояла примерка костюмов, потом читка сценария и рекламная съемка.
Провожая задумчивым взглядом проносящиеся за окном небоскрёбы, я почувствовала уже подзабытое ощущение - я снова на работе.
