Лискино детство

Какие траты Парахрюк спросил:  — Лиска! А ты случаем Барсука с Бобром не видела?  — Я только что отнесла Барсука в третью палату, а Бобр вот он, — и она махнула лапой на носилки, на которых несли Бобра тоже в третью палату. Тут к Парахрюку подбежала Белка и стала жаловаться на свою жизнь в надежде найти себе еще одного помощника:  — Вы знаете, я разнорабочая: я работаю носильщицей, кухаркой и медсестрой, прачкой и уборщицей. Мне очень нужны помощники! Пока у меня только одна помощница — эта милая особа Лиска. За каждую должность я буду платить ей по десять копеек в день. И того за пять должностей она будет получать целых 50 копеек в день! — Говорят, — продолжала тараторить Белка, — в магазине «Всего помаленьку» можно купить поросят всего за 30 копеек! Как жаль, что этот славный магазин сгорел, а его хозяин лежит в третьей палате. Лиска при этих словах с подозрением посмотрела на Белку:  — Вы же сказали, что отдадите мне все деньги!  — Мне придется взять в долг, — печально ответила Белка. — А еще у нас такой наплыв больных, их совершенно нечем кормить. Нам бы наладить поставки продовольствия. У вас случайно нет связей? — обратилась она к Парахрюку. На лице Парахрюка просияла улыбка. Он думал, что с прогоранием магазина «Всего помаленьку» у него закончится заработок, и он сам прогорит. Но случилось, что дела, наоборот, могут пойти на лад.  — Вы знаете, вам очень повезло! Я смогу договориться о поставках в вашу больницу по оптовым ценам! Скажите, кто у вас отвечает за поставку и покупку продуктов? — спросил Парахрюк.  — Я! — вмешалась в разговор Гусеница.  — Давайте договоримся о поставках! — начал Парахрюк. — Сегодня вечером я смогу поставить вам четырех поросят всего за 50 копеек! Также я могу вам поставить омлеты, яйца, запеканки, арбузы и двух зажаренных барашков. Но мне нужны будут носильщицы, которые смогли бы донести из места поставок ваши продукты. А моих носильщиков — то у меня пока нету, — посетовал Парахрюк.  — За все это мы можем заплатить вам целый рубль! — обрадовалась Гусеница, — а в носильщицы Вы можете взять вот этих Белку и Лисицу. Они как раз разнорабочие.  — О, нет! — воскликнула Лиска, — у меня еще дела в реанимации! — Она начала входить во вкус медицинской деятельности и убежала к Беззубому Волку. А Парахрюк сказал:  — Хорошо, хорошо, мне и одной носильщицы будет достаточно. Дайте мне, пожалуйста, несколько мешков, куда бы я мог складировать провиант. Через некоторое время все мешки с едой будут неподалеку, тогда я позову вашу разнорабочую. Да, разнорабочую. А тем временем в реанимации реанимировали Петуха. В Кабаке- Кабачке к концу фестиваля уже не оставалось закусок, и Петуха с Кабаном решили пожарить. Но об этом будет рассказано чуть позже, как Петух с Кабаном очухаются. От Петуха не осталась ни гребня, ни перьев и не его роскошного хвоста. Его отделяла от жарки всего лишь пара минут. Он продолжал жариться в Кабаке — Кабачке. И даже после того как его скорая помощь вытащила из печки, перья на нем продолжали гореть. И именно они нанесли большую часть ожогов. Волк дал Петуху анестезию, обработал всего Петуха перекисью водорода и забрызгал Пантенолом. Беззубый Волк был небольшим знатоком по части ожогов, а об их лечении он не смыслил вообще ничего. Поэтому он так щедро опрыскивал всех перекисью. Ему казалось, что ожоги надо дезинфицировать. Отчасти он, конечно, был прав, но он не знал, что перекисью нельзя обрабатывать ожоги третьей степени. Впрочем, он вообще не различал степени ожогов и обрабатывал всех под одну гребенку. Под бывшую гребенку Петуха.  Лиска оттащила Петуха на носилках во вторую палату. А на операционной стол уже погрузили обгорелую тушу Кабана. С ним произвели те же самые манипуляции и отпустили во вторую палату. Точнее отпустили Лиску, которая потащила Кабана во вторую палату вслед за Петухом. Беззубый Волк и администраторша Гусеница не страдали излишней фантазией по поводу распределения больных по палатам. Поэтому они распределяли их по палатам очень просто: всех прибывших из одного места и в одно время отправляли в одну палату. Только Кефирного гражданина Волк поместил в первую палату к Кроту, так как Волк просто не понимал, как Заяц может лежать во второй палате со всем этим криминалом. Беззубый Волк шел рядом с Лиской, которая, надрываясь, тащила на себе Кабана, и даже не думал ей помочь. Он оправдывал себя тем, что устал после многочисленных операций и вообще не должен этого делать, а Лиска получает за это зарплату. Но не он, не сама Лиска не знали, что ее зарплата занижена как минимум в четыре раза. А судя по таким темпам работы, то и во все пять. Когда Лиска, пошатываясь от усталости, дотащила Кабана до второй палаты, Беззубый Волк услужливо открыл дверь, и, когда Лиска с тяжелой ношей на плечах намеревалась уже в нее зайти, Беззубый Волк зашел в дверь сам. Потом он также услужливо закрыл ее. Если бы Лиска проворно не забежала бы в нее, то Волк бы закрыл дверь прямо перед ее мордой. А Лиска не смогла бы отворить дверь сама с тяжелой ношей на плечах. На плечах, если вы помните, были носилки с Кабаном, всем белым от Пантенола. Когда Лиска положила Кабана на свободную койку, Беззубый Волк ей сказал:  — В этой палате у нас больше всего больных с переломами, поэтому самое время заняться ими. Сбегай — ка, Лиска, за бинтами, пропитанными гипсом, и принеси их. Да позови главного специалиста по переломам — господина Лося, он очень стар и глуховат, но ты ему покричи погромче. И Волк рассказал Лиске, где найти Лося и бинты. Лось сидел в больничной столовой и монотонно жевал дубовую ветку, сорванную поваром на улице и поданную в качестве блюда на обед Лосю. Все остальные продукты были брошены на питание внезапно прибывшим клиентам, так как Парахрюк со своими поставками еще не подоспел.  Лиска подбежала к Лосю и выпалила:  — Уважаемый Лось, вас главврач больницы — Беззубый Волк, просит срочно пройти во вторую палату!  — Что? А разве не видно, что я обедаю? — сказал Лось, медленно растягивая слоги. Казалось, что правильно говорить для него — это целое искусство.  — А вы вообще кто? И вообще, когда я ем, я глух и нем, а когда я кушаю, я никого не слушаю. У нас такой экстравагантный обед сегодня. Я очень рад, что у нас, наконец — то, обновили рацион.  — Поймите, — торопила его Лиска, — Ваша помощь требуется главврачу незамедлительно.  — А к чему такая спешка? Разве не видно, я поглощаю пищу.  — Поймите же, там много больных, они требуют вашей помощи незамедлительно!  — А у меня много витаминов в этом дубовом листочке, и я требую помощи витаминов незамедлительно. Кто Вы вообще такая?  — Я — Лиска, помощница медсестры. А Вас, если Вы действительно специалист по переломам, зовет главврач этой больницы — Беззубый Волк.   Поняв, что пока Лось не пообедает, он никуда не пойдет, Лиска решила сначала сбегать за бинтами.  — А рентгены готовы? — крикнул ей вдогонку Лось.  — Какие рентгены? — не поняла Лиска.  — Обыкновенные, которые господин Рентген изобрел, он их еще назвал икс-лучами. От этих икс-лучей получаются готовые рентгены. Не забудь обратиться к рентгенологу Ежу. К моему приходу должны быть готовы все рентгены, а иначе как я буду накладывать гипс?! Так нельзя! А я пока буду кушать и никого не слушать, и Вас в том числе, — и Лось вновь погрузился в увлекательное прогрызание дубовой веточки. А Лиска помчалась к главному врачу Волку. С разбегу она выпалила:  — Лось без рентгеновских снимков ничего делать не хочет!  — Тьфу ты! — воскликнул Волк, — я думал, что на этот раз мы его проведем. Эти рентгены такие дорогие, да еще после них постоянно жалобы приходят, что после снимков у больных целые участки шерсти выпадают. Многие готовы с кривыми ногами ходить, чем без шерсти. А эти все без сознания лежат, их и не спросишь.  — Я в сознании, — пробормотал Свинеед.  — А Вас не спрашивают, — ответил Волк, — Вы — вообще не опознанная личность, и наличие у Вас сознания не установлено. Вы к какому виду хоть относитесь?  — Я — Свинеед, и насколько себя помню, был Свинеедом. Я из морских свинок, обычных свинок, кабанов. А по поводу ретгена, ренмгема, регена, или как его там, вы не волнуйтесь, моя щетинка не выпадет. Главное, чтобы моя курточка не выпала, ведь на ней такая хорошая надпись — «Свинеед»!  — Ладно, — сказал Беззубый Волк. — Лиска, вот его первого и тащи на рентген, а у остальных, если очухаются, спросим.  — Эх! — вздохнул Беззубый Волк про себя, — опять больничный бюджет придется на эти рентгены тратить. А за каждый рентген можно было бы купить по полпоросенка. Энергия, износ оборудование, зарплата специалисту, а еще и пленка, на которую рентгеновские лучи отпечатываются. Какие траты! Нет, чтобы наложить гипс сразу! Этот Лось слишком профессионален, настолько, что без рентгена и сделать ничего не может. Помнится, когда мы его только брали на работу, он лепил гипсы всем и вся и без всяких рентгенов, а сейчас не может. Лиска, раскорячившись, вскинула себе на спину Свинееда и потащила его на себе. Но, дотащив его до приемной, она поняла, что не знает, где находится рентген — кабинет. На глаза ей попалась Белка, все еще разговаривавшая с Гусеницей.  — Эй, Белка! Помоги мне, я уже спину сорвала с этими больными. Где тут рентген?  — Ой! — изумилась Белка, — ты хочешь сделать себе рентген? Только после того как сорвала себе спину? Хм, некоторые после этого даже не удосуживаются зайти к врачу, зарабатывают себе грыжу. Она там, откуда ты пришла.  — Кто? Грыжа? — не поняла Лиска.  — Да нет, комната рентгена. Она находится недалеко от палаты. Если кому — то потребуется рентген, можно быстро и срочно его сделать.  — А Вы не хотите мне помочь? Эти Свинееды мне не по зубам, — заскулила Лиска.  — Кому это мы не по зубам? — прохрипел Свинеед, — ватка от его раны отскочила, и кровь хлынула с новой силой. Поэтому он хрипел. Еще он вдруг озаботился тем, чтобы кровь не испачкала его курточку.  — Мы всем не по зубам, — продолжал хрипеть Свинеед, — на кого я посмотрю, особенно если это морская свинья, обычная свинья, или кабан, у того в глазах зуб на зуб не попадает.  Гусеница посмотрела на Свинееда, и сказала:  — Ай — ай- ай, как не осторожно, как не аккуратно! Вы с ним поосторожнее, нате вам еще один кусочек ваты.  — Спасибо, — просипел Свинеед. — Из — за потери крови стадия хрипения кончилась, и началась стадия сипения. — А скажите, что у вас на ужин сегодня? Какой — нибудь захудалый кабанчик будет? А я еще уважаю котлеты из свинины и свиного фарша, также люблю свиные отбивные, а если среди ваших больных есть какой — нибудь кабан, и вы не можете его спасти, то не волнуйтесь, он не пропадет.  — Сегодня обещали поставки жареных поросят, — зевая, ответила Гусеница, — но ничего пока обещать не можем. И Лиска поволокла свою нелегкую ношу на рентген. А мы тем временем вернемся к Парахрюку, который как раз должен доставить поросят. Выйдя из больницы с ковром и мешками, он зашагал в сторону бюро Медвежьих услуг. Невдалеке от бюро Парахрюк расстелил ковер и сказал:  — Белиберда! Один, два, три! Ковер поднялся на полметра, и на нем стали появляться яства. Одновременно с яствами появился и Медведь. Он вышел из конторы подышать свежим воздухом. Посмотрев на Парахрюка, восседающего на горе яств, он спросил:  — Позвольте, сударь, узнать, что это такое?  — О, — сказал Парахрюк, — это нечто вроде волшебного колодца. — Поняв, что он проговорился, Парахрюк закусил язык. Медведь ему показался каким — то незнакомым, непохожим на того, который был у колодца и который сидел обычно в Бюро медвежьих услуг.  — А вы, простите, кто будете? — спросил Парахрюк.  — А я браток этого хлюпика — владельца этих услуг, — ответил Медведь, — сам — то я нездешний, из леса Мрачные Топи. Пришел повидаться с Бобром, да не нашел. Ни его не нашел, ни магазина «Лесная избушка». Вот к братцу зашел пока. Не видел ты Бобра — то?  — Видал, видал, как не видать — то?! — ответил Парахрюк, пытаясь увести разговор от ковра. — В больнице он, прогорел и сгорел. В общем, не спасла его «Лесная избушка». Второй раз уже прогорает.  — Ох, какие новости — то ты преподнес! Пойду к Бобру. Где у вас тут больница — то? Дело у меня к нему.  — Да вот, чуть подальше пройдите, — и Парахрюк отправил Медведя вперед, а сам переместился на другое место, более безопасное. Там он стал перекладывать в мешки всякую снедь. Когда Парахрюк стал понимать, что снедь чересчур однообразная, он сказал, как когда — то сказали Сигизмундовны:   — Белиберда! Один, два, три! Больше яств! И на ковре стали появляться кабачки, арбузы, булки, свиная ветчина, рябчики, ананасы, маслята, свиные рульки и баклажаны. Также появились бараньи ребрышки. Их Парахрюк кидал в мешок с особым удовольствием. Еще появился жареные заяц, волк, и самым шиком стало появление медведя. Он был огромный и жареный. Были и другие животные и птицы, но их Парахрюк особо не разглядывал. У Парахрюка от такого обилия яств потекли слюнки, и он решил немного подзакусить. Когда Парахрюк откусывал кусочек баклажана, он вспомнил, что и в больнице пора уже кушать. Он сгреб мешки и оставил их у дерева. А скатав коврик и положив его на плечо, он отправился в сторону больницы. Рядом с больницей Парахрюк увидел Медведя, нервно похаживающего взад и вперед. Заприметив Парахрюка, Медведь воскликнул:  — О! Маленький Свин! Представляешь, этот Бобр все еще без сознания, а у меня к нему важное дело. Не знаешь, когда он придет в себя? Дело в том, что я сбывал ему контрабан., ну, в общем, он мне нужен…  — Не знаю, я же не врач, — засмущался Парахрюк.  — Можешь тогда сообщить моему братцу, когда очухается этот Бобр?!  Парахрюк был согласен на все, лишь бы Медведь забыл о Ковре — Самобранке, и ответил:  — Хорошо, хорошо! Медведь еще раз окинул больницу блуждающим взглядом и отправился к своему братцу.  Парахрюк облегченно вздохнул:  — Уф, пронесло! Надо быть поосторожнее. И вообще, в ближайшие дни ковром лучше не пользоваться или сбрасывать еду где — нибудь в кустах, а потом нанимать носильщиков. С этой мыслью он вошел в больницу, и на глаза ему сразу попалась Белка, все также чинно трепавшаяся с Гусеницей.   Гусеница обратила взгляд на Парахрюка и сказала:  — О! А где обещанные поросята? У нас как раз Свинеед потребовал котлеты из свиного фарша, а также ему нужен какой — нибудь захудалый кабанчик.  Парахрюк ответил:  — Еда уже недалеко отсюда. Я как раз пришел за носильщиками. Белка, пошли, поможешь мне с провизией. — Я? — удивилась Белка. — Давайте лучше пошлем за носильщицей Лиской, у нее лучше работоспособность. Ведь я ей плачу 50 копеек за то, чтобы она мне помогала.  — В том то и дело, — сказал Парахрюк, — чтобы помогала, а не выполняла за тебя всю работу, а то сама — то ты ничего не делаешь, и Лиска может помочь тебе только разве что поговорить с Гусеницей.  — Нет, я все же за ней пошлю, — и Белка упрыгала ко второй палате. А потом смекнула, что, может, и действительно не стоит эксплуатировать Лиску, а то она может потребовать себе премиальных. Зайдя в палату, Белка увидела в ней только Беззубого Волка и больных, которых можно было бы не считать, поскольку они все еще были без сознания или просто спали. И не разберешь уже. Лиска все еще таскала Свинееда по рентгенам. Белка подскакала к Беззубому Волку и спросила:  — А скажите, врач, есть ли у нас чем кормить такое количество пациентов?  Я слышала, Свинеед требовал на ужин котлеты из свиного фарша.  — Ой, что же делать?! — всполошился Беззубый Волк.  — Могу вам предложить по оптовой цене поставки нашим пациентам, — сказала Белка, — но дело в том, что вся наша провизия находится за пределами больницы и ее нужно дотащить. А как же я сама смогу дотащить все такими худенькими лапками? А если к ужину не доставить продукты, то у нас не будет ужина и пациенты могут взбунтоваться.  — Какие? — удивился Волк. — Эти что ли? — и он указал на завсегдатаев Кабака — Кабачка, продолжавших лежать в бессознательном состоянии.  — Да, нет! Не эти, а Свинеед. Он такой грозный, что я даже его побаиваюсь. Кто знает, что будет, если к вечеру он не получит кабанчика. Вдруг он воспользуется вот этим кабанчиком, — и она указала на Кабана, лежащего у окошка. — Но если надо, — вздохнул Волк, — я могу выделить деньги из бюджета больницы.  — А как же! Конечно, надо. Не думаете ли Вы, что Ваши пациенты должны питаться воздухом, — заключила Белка. Волк вздохнул второй раз:  — Рентгены, питание, оплата услуг сотрудников! Какие траты! Хорошо, что, кажется, Лиска работает бесплатно. По крайней мере, я ей ничего не плачу, и это уже не мои проблемы. А работница она вовсе не плохая.   — Эй, — перебила мысленный поток Волка Белка. — Так что насчет оплаты? Нужно заплатить за провизию три рубля и затащить все в больницу.  — Эх! — вздохнул Волк третий раз. Сколько он думал о том, чтобы завести для больницы автомобиль. Ведь все таскают на своих плечах, но это такие траты. Наверное, пора делать больницу платной. Пришел зверь в сознание — счет в лапы. Так и выздоравливать быстрее будут.  — Ладно, Белка! — махнул лапой Волк, пойдем, я выдам тебе деньги. А с тасканием мы разберемся. Беззубый Волк прошел в приемную и увидел Парахрюка:  — О, ты, кажется, опоздал, — сказал Беззубый Волк, — если ты хочешь нам что — нибудь продать. Кажется, в нашу больницу уже доставили продукты, но пока не донесли.  — Как доставили?! Это я и доставил! По очень оптовым ценам: все за полтора рубля! Беззубый Волк с подозрением посмотрел на Белку:  — Как за полтора рубля? А разве не за три? — удивился Волк.  — Ну, что вы! — засмущалась Белка, — я лишь беру комиссионные за налаживание контакта.  — Какое такое налаживание — разглаживание? — вскипятился Волк, — разве ты не знаешь, что наша больница самая нищенская организация в лесу? В последнее время лесная администрация только и делает, что урезает наши доходы. А у нас за последние сутки столько клиентов! Надеюсь, такой поток скоро закончится, и они все быстро поправятся, и опять начнется тишь и благодать! Волк смахнул с лица капельки пота и устало осел на стул: — Признаться, такого наплыва пациентов и напряженного рабочего в больнице дня я не помню. А еще только вчера я был в отпуске. И ел поросенка с барашком. -Волк чуть было не пустил слезу от усталости. Он подозвал двух санитаров — огромных муравьев, одних из единственных работящих работников больницы, и сказал им идти с Парахрюком за провизией. Сам он решил отдохнуть. Через несколько минут муравьи вернулись. На носилках они несли три огромных мешка. Но не успели за ними еще закрыться двери, как они все сгрузили и снова убежали. На этот раз они вернулись быстрее. На носилках, которые они несли, восседал поросенок, который жевал арбуз. Это был Парахрюк. Тут снова распахнулась дверь, и на носилках внесли свежего пациента, Бурундука, он вроде бы и был в сознании, но это ни о чем не говорило. Он лежал на спине, вздыхал, охал, и кашлял, будто пытался что-то выкашлять из горло, но у него это явно не получалось. — Ой, объелся я, кхэ, кхэ, вчера поросенком, сегодня поросенком, у меня заворот кишок, еще и по голову арбузом ударили мне, кажется он помялся об мою голову. То-то он был такой слизкий, — тут взгляд Бурундука упал на мешок, от которого веяло поросятиной: — Ой, не могу меня преследует поросячий дух, отодвиньте меня, пожалуйста, от этих мешков, надеюсь у вас будет ужин? Мне так хочется поросятины… ой, только мне кажется я ее уже не могу есть, меня мутит, при упоминание о поросятах. А еще на мне лопнул мой любимый галстук, когда я проглатывал особо толстый кусок, этот галстук меня чуть не задушил! Мне нужен новый галстук — закончил тираду Бурундук. — Это больница, а не магазин — воскликнул Беззубый Волк. — Всех представителей магазинов, вы найдете в третьей палате, но вас мы поселим в первую, там меньше всего зверья. А пока тебя нужно прооперировать -Как? Зачем? — всполошился Бурундук. -Я сейчас скоро переварю всю сам. -Если у вас заворот кишок, уважаемый, то ничего не сможет у вас перевариться, в операционную его — крикнул Беззубый Волк. Белка в конец обленилась, и стала искать глазами Лиску, но не найдя ее сказала санитарам: — Вы что не слышите, в операционную его, а мне нужно отправить часть провизии в холодильнике, а часть на кухню, готовить ужин. По всей видимости с такой сутолокой, обеда сегодня не будет. Только этот ленивый лось, успел пообедать. Я лично сорвала ему дубовую ветку. И Белка с помощью санитаров муравьев, принялась таскать еду. Бурундука повезли в операционную, и Волк с грустью потащился за ним. Там Волк с важным видом попросил Бурундука открыть рот и сказать «А», а когда Бурундук стал возмущаться, что он заворот кишок, а не с простудой, Волк удивленно на него посмотрел: -Да? У вас же все переварится, вы же сами сказали, а вот кашель мне ваш, совершенно не нравится. У вас случайно нет простуды или коклюша?! — Какой коклюш? — взбеленился Бурундук. — Сами вы коклюш, я минуточку, больной. — Так чем же вы больны?! Я не коклюш, кстати заметьте, а вот ваш буйный настрой, мне не нравится и ваши оскорбление и буйное поведение дает мне все основания, полагать, что вы больны психически, и не уравновешены. -Это я болен психически?! Да я, уважаемый сотрудник администрации леса, начальник бюро занятости! -Хорошо, не волнуйтесь, мы туда напишем письмо, что вы пока временно госпитализированы, а еще попросим добавить денег на ваши лечения, а то знаете, эта ваша администрация, совершенно не участвует в делах больницы, как будто больницы и вовсе нет и в лесу никто не болеет! — продолжал, как на митинге, Беззубый Волк. Бурундук даже опешил от таких возгласов Волка. Тут Волк вспомнил, что перед ним больной и крикнул: -В первую палату его, полежи денечек, понаблюдаем, — а про себя подумал «надо не забыть, перевести его в психиатрическое отделение, и пригасить к нему психиатра и психолога. Хотя психолога, хорошо бы отправить ко всем пациентам. Жалко правда, что его нету в нашем штате. И Бурундука унесли в первую палату. К Зайцу и Кроту. Сам Волк решил отправится во вторую палату, самую тяжелую, и посмотреть, как там проходят рентгены. А мы тем временем вернемся к Лиске. Она кое-как дотащила Свинееда до кабинета рентгена, там она увидела довольно молодого ежика, с отверткой в лапах. Он копался в каком-то оборудовании. Лиска поставила носилки со Свинеедом и выдохнула: -Сделайте ему рентген. — Простите кому? — не понял Ежик. -Ну вот этому Свинееду. -Это что же вы одна надрывались тащили этого огромного Свинееда?! Я конечно сделаю ему рентген, но на будущее знайте, наша аппаратура рентгена перевозная, и мы можем перевозить ее прямо в палату. Другое дело что аппаратура тяжелая, но если пациент в тяжелом состоянии, то лучше перевозить аппаратуру. — О, да таких пациентов там сегодня много, прямо огромная тележка, и маленький воз, да воз. Ой! — подумала Лиска, заметив за собой вдруг Барсучий сленг. — Кажется я заболеваю, мне самой тут нужно лечиться в психиатрическом отделении наверное, именно туда, попадет Барсук, когда вылечиться. -Простите, что? Разве в нашей больнице поместиться маленькая тележка и маленький воз? — удивился Ежик. -Вообще–то, тут не склад передвижной мебели, а больница. — Тележка больных, — пояснила Лиска. То есть больных можно уместить в тележку и маленький воз, а в воз нужно уместить больных или, ой я запуталась… ну ладно, давайте делайте рентген этому Свинееду, и отправляйтесь во вторую палату, там на рентген очередь, правда она вся лежит, но это уже другой вопрос. -Хорошо, но мне нужен помощник для перевозки аппаратуры, видите ли я не такой сильный, чтобы двигать эту аппаратуру самостоятельно. Кстати, а где этому Свинееду сделать рентген? Я уже настроил аппаратуру, осталось только щелкнуть. -Вообще-то ему нужно сделать рентген везде, на всем теле. Просканировав Свинееда полностью, Ежик вынес вердикт: -У него как таковых переломов нет, правда у него не характерное строение черепа и костей, но это наверное с рождения. Также попутно осмотрев его, я могу сказать, что он имеет многочисленные синяки, порез на груди, порез не глубокий, поэтому скорее всего этот объект выздоровит. Вы можете нести его обратно, в палату. Скажу вам честно вы зря трудились, таща его сюда. Так как этот диагноз я бы мог вынести и без аппаратуры, отнесите его и вернитесь помочь мне оттащить аппаратуру, к этой их второй палате. Если там конечно, не все такие больные, как этот, без переломов. — Ладно, я пока потащу его, а вы пока готовьте аппаратуру — молвила Лиска, взвалив на плечи, тушу Свиниеда. «Ну —подумала она, — этот Волк, отправил меня тащить его на рентген, я столько с ним протаскалась, а ему и рентген-то оказывается и не нужен. Надеюсь, аппаратуру я буду таскать не за зря, а то вдруг выяснится, что рентген можно делать только в этом кабинете» На силу дотащив Свинееда до палаты, Лиска свалила его на кровать, и побежала за аппаратурой. Ежик чтобы не идти по длинным коридорам, сел на рентгеновский аппарат и сказал Лиске: — Вези! Аппаратура действительно оказалась очень тяжелой, но возможно, если бы Ежик слез, то аппаратура стала бы чуточку полегче, а если бы он вдруг помог бы толкать ее к палате, то возможно толкать ее было бы еще легче. Ни первого, ни, тем более, второго не случилось, поэтому Лиска кряхтя, и вся мокрая от пота тащила аппаратуру аж до входа в палату. Когда она притащила Ежик сказал: -Что — то вы долговато, обычно все делается быстрее. — Кем? — изумилась Лиска. — Муравьями-носильщиками, другими носильщиками, Змеей, Белкой, Лосем. Беззубый Волк иногда помогает. -Лосем? — удивилась Лиска. — Неужели он способен хоть на что — то? -О да, он способен на многое, особенно это касается его пищеварительных способностей, он много ест, ничего не делает, и не толстеет. -Ну если он жует целый день дубовую веточку, то это не мудрено, — буркнула Лиска, которой не толстень помогали перевозки рентген аппаратов с сидящими на на них ёжиками. — В том то и дело, что обычно у него богатый рацион, это сегодня какой-то не удачный для больницы день, хотя нам говорят, что нас накормят сегодня чем–то этаким, но я не понимаю, чем. Ведь мы должны кормить пациентов, которым сейчас будем делать рентген. Пора закатывал аппаратуру, а то стоим тут разговариваем с тобой на пороге, уже успели бы сделать, как минимум один рентген. -Целый рентген? — не поверила Лиска. — Тогда давайте скорее. Вы знаете, — шепнула она Ежику, когда они уже завезли аппаратуру во вторую палату. Мне тоже советовали сделать рентген, от таких больничных тяжестей, у меня что-то случилось со спиной. -Сделаем! — воскликнул Ежик. — С тебя и начнем. — Но тут его взгляд упал на стонущих пациентов, и он передумал. -Нет, тебе сделаем в последнюю очередь. Давайка начнем с этого Хорька, — предложил Ежик. — Лиска поднесите его сюда. И Лиска с трудом взвалила на себя очередную тушу, которая была очень толста, и на которой было множество цепей, которые, раскачиваясь, больно хлестали Лиску по бокам, будто вожжи, подгоняя ездовую лисицу. Лиска взмокшая от натуги и нечаянных побоев и очень рассерженная на того, кто упек всех этих зверей в больницу, усадила Хорька на специальное кресло. Хорек находился все еще в без сознательном состоянии. Ежик усадил его поудобнее и включил аппарат: -Осталось только положить пленку в нужное место и нажать кнопочку, — сказал Ежик. При этих словах дверь в палате открылась и на пороге появился Беззубый Волк. -Это что еще такое? Что это за самоуправство? Неужели вы собираетесь делать рентген в палате? Пряма тут? Вы подумали о том что при каждом рентгене будут облучаться все пациенты? Эх ты… — обратился он к Ежику. А еще рентгенолог… И чему вас только учат в институтах, я вот в институте учился на дантиста, а меня в главврачи засунули, а ведь я прирожденный стоматолог, даже сейчас, я вижу то чего не видите вы. Вот у вас Лиска, один молочный зуб заменен на коренной раньше времени, а у вас Ежик нету восьмого зуба. А вот у этого господина, — он указал на Хорька, — Кариес на переднем золотом зубе. Кариес из двух каратов серебра. Да и вообще все зубы кривые. Ему срочно надо на прием ко мне, ты Лиска отнеси его с аппаратурой в рентген кабинет, а после рентгена сразу на прием ко мне, как к стоматологу. У меня где-то остались пару клещей, надо удалить этот срам, а если начнет приходить в себя, сделай ему кефирную анестезию. Ах, о, у него еще и цепи?! У нас в больнице нельзя иметь подобные вещи, ими можно удушиться. Придется их конфисковать. Не волнуйтесь, я сделаю это сам. И он принялся стягивать с Хорька золотые и серебряные цепи, при этом подумав, что таких богатств хватит на лечение всех пациентов, эксплуатацию аппаратуры, выдачу зарплаты сотрудника, и быть может на автомобиль. А если на автомобиль не хватит, он сможет купить себе с десяток сочных поросят. От предложения тащить все назад, а еще и Хорька Лиска оторопела: — А мне случайно не прибавят за это зарплату?! — А разве вам что-то платят? — удивился Волк, — мне казалось вы работаете по собственной инициативе… Ну, вы пока работайте, потом, может, официально вас оформим, но не сегодня, сегодня слишком занятый день. А кто вам сейчас то начисляет зарплату? — поинтересовался Волк, скручивая с Хорька последние цепи и устремляя взгляд на его золотые зубы. — Меня наняла себе в помошницы Белка, — отозвалась Лиска, — но судя по ее роду занятий, я должна ей подыскивать новую тему для разговора с Гусеницей. -Как? — Волк, занятый рассматриванием зубов Хорьковой пасти, немного отвлекся. — Как?! Ты еще тут? Ну-ка быстро перевози аппаратуру в кабинет рентгена, и Ежика захвати. — Как? — изумилась Лиска. — Мне вести аппаратуру вместе с Хорьком? — А почему-бы и нет? — предложил Волк. — Так тебе не придется тащить его на своих плечах. В общем, поторапливайся, и не забудь потом его завести ко мне в зубной кабинет, он находится на втором этаже прямо напротив моего кабинета глав врача. Посмотрим, что можно сделать с его зубами. Такой кариес из двух каратов серебра, просто ужас. — Что завести его прямо с аппаратурой? — Да нет, аппаратуру оставь в кабинете рентгена. А еще у меня есть предложение, пока Ежик будет делать Хорьку рентген, ты принесешь ему кого-нибудь еще, да вот хоть эту милую даму. — Волк указал на Василису Терентьевну. — Ну, чтобы ты без дела не простаивала. -Да что вы себе позволяете? — возмутилась Лиска. — Я вам не рабыня на галерах, и не раб из Аура, и вообще я запуталась, я, точнее, не из хибарки дяди Брома, ой, кажется теперь я заразилась Бобровой болезнью, не успев вылечиться от Барсуковой. Да, Барсуковой. Как пить дать, не успела. — Хорошо, хорошо, не волнуйтесь, мы вас положим в психиатрическое отделение, как только Вы перетащите всех на рентген, — Волка потянуло на некоторый официоз. Всё-таки, когда предлагаешь отправится в дурдом, надо проявить хоть не много вежливости. -Да не нужно мне в психиатрическое отделение, мне нужна помощь, помощница. — Помощница? Так это же вы сами помощница — встрял Ежик, — я конечно не главный в этой больнице, но насколько я понял, Вас наняла Белка, и Вам не нужна помощница, разве что вы наймете ее за свой счет, но какой в этом смысл? — Даже не знаю — сказала Лиска. Я правда очень устала, мне хочется на отдых, в хибарку дяди Брома, ой, хозяин хибарки лежит тут, в больнице. И вообще мне, кажется, пора в психиатрическое отделение. — Вот и мне кажется. Возможно, эти массовые помутнения сознание вызваны нахождением рентген-аппаратуры в неположенном месте. — задумался Волк. -Завтра и приходите в психиатрическое отделение, там вы поспите отдохнете, только сегодня надо доделать всю работу. Мы даже положим вас бесплатно, за счет администрации леса. У нас как раз тут в первой палате, это не далеко, лежит один из администрации, и мы хотим, написать письмо в администрацию леса, о том, что у нас есть заложник от них, и у нас не хватает денег на его лечение, к тому же можно включить в список и вас, а также включим и всех остальных. А еще нам нужны две новые машины скорой помощи. И три медленной. Правда у нас и старых то не было, но ничего, будут сразу новые. -Знаете, что-то я устала, а может муравьев носильщиков дотащут всю аппаратуру назад? А вместе с ней Ежика и Хорька? И еще меня заодно, пусть занесут в психиатрическое отделение. — Как это в психиатрическое отделение? Туда можно лечь только завтра. Но Лиска уже этого не слышала, так как, от такого большого переутомления и таскания больных, она заснула прямо стоя, облокотившись на аппаратуру. И было не понятно спит ли она очень крепко, или находится без сознания, в обмороке. После ухода Лиски, Парахрюк проследил за тем как, Белка, а точнее муравьи носильщики разносят провизию, по холодильникам и плитам. Да, плитам. Определенно, по кухонным плитам. И неважно, что вы там подумали. Кто-то, возможно, задастся вопросом «Зачем ставить на плиты готовую еду?» Дело в том, что вся еда находящийся в мешках у Парахрюка остыла, а холодную еду Лось есть отказывался, предпочитая ей дубовые веточки. Да и вообще, подавать холодное горячее как-то неправильно. Даже неправильнее чем подавать горячее холодное. Когда все разложили по местам, Парахрюк отправился в столовую. Там им на пару с Лосем, кухарка Змея подала арбуз. Когда она его несла у нее потекли слюнки, и она забрызгала ими весь арбуз. А ведь всем известно, что слюнки у змей с ядом, но яд у этой змеи был рассчитан на маленьких зверушек, к тому же, он был разбавлен слюнками. И если бы его приняли большие звери, то это бы вызвало бы лишь сильное недомогание, и небольшую мигрень. Также нам известно, что эта Змея, время от времени посещала Кабак-Кабачок, вместе с Белкой, и поэтому слюнки у нее были еще и прокефирены и проквашены. Парахрюк взглянув на Змею с арбузом спросил: — А скажите, разве этот арбуз не разнесён по холодильникам и плитам? — Дело в том — ответила Змея. — Что этот арбуз не надо ни нагревать, ни замораживать. Арбузы очень прихотливы, их нельзя ни жарить, ни морозить. Если его заморозить, он может лопнуть, а если его зажарить, то он тоже может лопнуть. Арбузы вообще такие неврастеники: чуть что, сразу лопаются. — Змея поставила, но столик поднос с арбузом, Парахрюк посмотрел на арбуз и изрек: — О-о, какой большой арбуз. Наверное, это мой самый большой арбуз. Да арбуз. Наверное, нам с Лосем, его вдвоем не съесть, не хотите ли и Вы отведать столь дивного плода? Зеленого снаружи, и с алой мякотью внутри? -О да, я бы хотела отведать такого дивного плода, — восторженно выдохнула Змея. — Присаживайтесь, присаживайтесь. Сядьте к нам и скрасьте наш чисто мужской досуг и разбавьте наше сугубо мужское общество. -Я на работе, но пока все больные болеют и мне не приходится обедать, а также полдникать и ужинать, я, пожалуй, могу к вам присесть. И разбавить ваше сугубо мужское общество. Дорогие читатели, давайте ненадолго оставим сию милую беседу Лося, Парахрюка и Змеи, в которой Лось еще не принимал участие, и переместимся в приемную больницы, где Белка с Гусеницей разговаривают на тему прибытия такого огромного числа посетителей, и о том сумеют ли их всех обслужить, и вылечить. Сама Белка, видимо, не особо хотела поспособствовать решению данной проблемы. Вдруг во входную дверь раздался стук. Для больницы это было большой редкостью, обычно клиенты не могли стучать в дверь, потому что они находились в таком состоянии, в котором уже не стучат. А носильщики вообще не церемонились и сразу отворяли дверь, ведь в больнице не было замков (это такие траты), и тем не менее сейчас именно постучали. Гусеница посмотрела на дверь недоуменном взглядом и сказала: — Кхе, кхе, войдите, там не заперто. Дверь отворилась, вошел Капрал Мопс, то что он был Капралом, было видно по капральским плечикам, которые он приладил прямо на шерсть. То ли приклеил то ли пришил. А то что он мопс, было видно по тому, что он с шерстью, и рожей он не вышел. По его жизнерадостному виду можно было судить, что никакой реанимационной программы ему не требуется. — Здравствуйте, — попреветствовала блюстителя порядка Гусеница. — Вы пришли к нам, на обследование? После тяжелой погони за бандой лисицы-рецидивистки? — Нет, не на осмотр, — изрек Мопс. — Но я как раз по делу этой лисицы, возможно, вы слышали сегодня ночью случилось два пожара, а также говорят, разорено одно заведение из дремучего леса, с непонятненькой и мутненькой репутацией, — Белка насторожилась, — под названием, Кабак — Кабачок — продолжил Мопс. «То-то всех завсегдатаи из Кабака-Кабачка, сегодня в нашу больницу приехали, — подумала Белка. — У них в дремучем лесу нет таких культурных заведений, на то он и дремучий» Гусеница похоже вообще не поняла, о чем идет речь. А Мопс тем временем продолжал: — Насколько мне известно, все пострадавшие свезены в эту больницу. Мне нужно опросить их как свидетелей. — Да? — удивилась Гусеница. — К вашему сожалению, большинство свидетелей без сознания. — Впрочем, сознания у них никогда и не было, — вставила Белка, и подумала: «особенно у этой личности, в курточке с надписью Свиниед». — Они никогда не осознавали, что делают, — продолжала Белка. — Да? — удивилась Гусеница. — Ты их знаешь? Это такие брутальные типчики. — Да, бывала я в этом Кабаке-Кабачке, но именно сегодня ночью я несла Крота на медленной помощи, жаль меня там не было, я бы повеселилась… И Белка предалась приятным воспоминаниям о том, как она совсем недавно отплясывала там с кефирным господином, у которого сейчас сломаны все лапы, как выдернула перо из роскошного хвоста петуха, который от этого ничуть не ухудшился, и который сейчас был совсем без перьев, и пустила слезу. — Извините, — сказала Гусеница Мопсу. — Из сгоревшего магазина, никого в сознании вы сейчас не найдете, да и из этого зловещего заведения Кабака –Кабачка вы тоже никого не найдете. — Там в сознании, только два бессознательных типа, — поддакнула Белка. Она и не знала о добропорядочности гражданина, со сломанными лапами, по материнской линии. Но вы читатель возможно поняли, а если не поняли, то мы сейчас вам разъясним, что по материнской линии у гражданина со сломанными лапами, и кефирными усами, была добропорядочность, а не сломанные лапы. Но повторимся, что Белка этого не знала. — Проводите меня хотя бы к ним, может я выпытаю у них хоть что-то, — вздохнул Мопс. — Извините, мы не можем, — произнесла Гусеница. -Возможно, когда им всем сделают рентгены и наложат гипс, вы сможете к ним пройти, а пока посетите нашу столовую, у нас как раз завезли провиант. — О, — оживился Мопс и взглянул на часы. — А ведь сейчас как раз время полдника, надеюсь у вас есть полдник? Я очень люблю поолдникать. — Отличительной чертой Мопса было то, что он был слегка помешан на полднике, и поэтому произносил слово «полдник» через два «о», как бы нараспев. — Да, у нас есть поолдник, давайте я вас провожу в столовую, — обратилась Белка к Мопсу, стараясь окать, как он. Получалось неважно. — Что же прощай дорогая собеседница, — обратилась Белка к Гусенице. — Увидимся в следующей главе, — закончила она и удивилась своим словам. «Уф, глава окончена» она оказалась чересчур масштабной, не зря она находится под номером 13, и закончена писать в среду 13 сентября 2017 года. Как и Лиска автор обессиленный, и утомленный и заявляет, что завтра не пойдет в школу, а у соавтора писаря, отваливается рука, будем надеяться, что Лось ее загипсует, и она не отвалится окончательно. Итак, глава окончена, не забывайте об этом. Да, об этом.