Остров серой мглы, Песнь весны с востока

- Мама, это был очень хороший человек. - Да, Йоки, это был невероятно хороший человек. А я действительно дура! Нитаки изо всех сил бранила себя. Как же можно было так опростоволоситься! Они неожиданно встретили на своем пути замечательного человека, и она не смогла ничего толком сделать. Даже имя не спросила. Как она теперь его найдет? Переживет ли он ночь?.. Переживут ли они ночь? Неожиданно, в ноги вернулась усталость и боты мгновенно окаменели. Она сошла с дороги на траву, положила сына и села рядом, взяв его голову к себе на колени. Йоки не спал, он смотрел с грустью на мать. Она знала, что означал этот взгляд, поэтому сразу одернула его: - Не смей даже думать об этом! А то накажу тебя! Я никогда тебя не брошу, запомни это хорошенько! Мы справимся, ты выздоровеешь, а потом мы вернемся домой и заживем в счастливой стране. Она осмотрелась. Нейтральная полоса была шириной примерно в тысячу шагов. Из этой тысячи они прошли не более половины. Пограничные ворота Эн находились выше, дорога до них шла в гору. По краям дороги кое-где стояли лавочки. Те, что были ближе к Рю, были наглухо закрыты. Видимо их хозяева давно вернулись назад. Стало быть, зверства, что чинили стражники Рю, были обычным делом, и местные научились жить в таком режиме. Лавочки, находившиеся ближе к Эн, также закрывались, но их хозяева делали это неспешно, вальяжно, весело беседуя между собой и с прохожими, и вся картина выглядела очень мирно в лучах заходящего солнца. Солнца… Действительно, раньше Нитаки не могла обратить на это внимание, но сейчас, в момент передышки, она заметила, что на горе Косюн дождя не было и здесь стояла ясная весенняя погода. И казалось, что чем ближе они находились к границе Эн, тем теплее и приятнее становился воздух вокруг. Странно, но Нитаки как будто что-то тянуло к вершине, где возвышались ворота царства Эн. Что-то внутри шептало: «Скорей, скорей, там тебя ждет свобода, там тебя ждет спасение…» Она подложила под голову сына сумку и поднялась с колен. Впереди мирно копошилась жизнь, готовясь к возвращению домой, сытному, спокойному ужину с крепким чаем, мягкой постели и сладкому сну. Эта жизнь постепенно утекала из этих мест сквозь ворота Эн, уступая место надвигавшимся сумеркам. Нитаки стало страшно. Она быстро вернулась к сыну, водрузила его на спину и поспешила к воротам. - Мама, если ты будешь так бежать, тебе станет плохо. Я же все-таки тяжелый. Побереги себя, прошу… - Не мешай и не умничай! Дорастешь до моего, тогда и покомандуешь, а пока – цыц! «Надо попасть в Эн!» Но как это сделать? Все мысли как будто растворились во внезапно нахлынувшей панике. Нитаки вспомнила о кулоне, висевшем на шее. Когда они ехали в бесчисленных повозках, она часто сжимала его в руке и размышляла о нем, как о неизбежном будущем, и тогда мысль, что его придется использовать, конечно, пугала, но это не казалось ей чем-то невероятным. Нитаки представляла, как сначала напоит водой сына, дождется, когда тот уснет, а потом допьет сама. Но сейчас, когда смерть пытается подставить на бегу подножку, любая такая мысль ошеломляла ее и заставляла бежать со всех ног, и каждый раз, когда раскачивавшийся кулон касался груди, Нитаки ощущала удар тяжелого раскаленного молота. - Женщина, остановитесь! Нитаки не заметила, что обстановка вокруг сильно изменилась. В направлении, обратном движению людей, по дороге шли группами стражники Эн. Их было в общей сложности не более тридцати человек, и они шли в основном по трое. Один из стражников в группе нес на плече странное оружие: сдвоенный шест с болтавшейся у конца тонкой рейкой. Как будто флагшток без флага. Стражник, шедший во главе группы, внимательно осматривал окрестности дороги и встречных людей, но не останавливая, а временами даже подгоняя их. Одна из групп заметила Нитаки и направлялась к ней. Ни убежать, ни спрятаться возможности не было. Она замерла, словно следуя приказу, и в оцепенении наблюдала за приближающимися к ней людьми. Стражник с флагштоком снял его с плеча и передал другой конец второму стражнику. Вместе они на ходу развернули свернутое на шестах полотнище, закрепили между шестами рейки (которых оказалось две) и в считанные мгновения флагшток превратился в обыкновенные носилки. Тем временем третий стражник, который, судя по знакам отличия, был старшим по званию, поравнялся с Нитаки. - Вы должны пройти с нами. Положите мальчика на носилки. Повинуясь приказу, Нитаки сняла сына со спины и переложила в носилки, после чего расположившись рядом с ними и взяв Йоки за руку, послушно пошла за солдатами к воротам. Шествие замыкал командир группы. Застывшие от внезапного холода мысли никак не хотели расставляться по порядку. Взгляд стражника был суровым и непререкаемым. Было очень страшно, как будто их вели на казнь. С другой стороны, вспоминая полные презрения лица стражников Рю, этому взгляду почему-то хотелось радоваться. - Мы простые беженцы, мы не преступники. Мы хотели попасть в Эн, потому что нам некуда больше идти. «Остановись, что за бред ты несешь, дура! Кого ты всем этим обманешь?» - Вы сопровождаете больного человека. Вас должен осмотреть врач. - Он не заразный. Мы… - Это решит врач! «Какой в этом смысл? Я бы и так все вам рассказала… Что он решит? Что сын отравлен месато и ему осталось примерно месяца три? Они думают, это так интересно, слушать это каждый раз!.. Ах да, кстати…» - Где-то у ворот Рю остался мужчина. Средних лет, крепкого телосложения, ему в давке кажется сломали ногу… - Если ему повезет, ему помогут. Разговаривать было бесполезно. Это были не люди, а как будто самоходные статуи. Даже нельзя было сказать про них «ожившие». Абсолютно каменные, с головы до пят. Хотя… Странно, но она даже немного успокоилась в их компании. Может потому что как камень, они были крепки и надежны. В любом случае, из последней сказанной командиром фразы в голове совершенно забылось слово «если». Ему повезет. Ему помогут. Они миновали ворота и повернули к стоящему в стороне большому дому. Это был штаб пограничной стражи. Он был хорошо освещен, во многих окнах горел свет. Это был странный свет, абсолютно ровный, не как от огня. Он тоже становился то ярче, то тусклее, но это происходило одновременно во всех комнатах дома и вместе с фонарями на входной двери. Перед входом группа разделилась, командир сказал Нитаки следовать за носилками (как будто она могла поступить по-другому!), а сам пошел в другую сторону. Солдаты с носилками прошли по небольшому коридору и зашли в темную комнату, в которой с трудом различались силуэты мебели. Они положили носилки на кровать, после чего пошли к выходу из комнаты. Один из них приложил руку к стене рядом с дверью, и комната озарилась ярким ровным светом. Нитаки с непривычки ослепла. Тем временем солдаты обменялись парой слов, после чего один из них вышел, а второй сел на стул возле двери и окончательно превратился в статую. Когда глаза привыкли к свету, Нитаки стала изучать комнату. Она была довольно просторной. Все стены и вся мебель в ней была выкрашена в белый цвет. У окна стоял большой стол, изрядно замусоренный бумагами. Кровать, где лежал Йоки, была одной из трех, стоявших у стены. Друг от друга они отделялись шкафами. У противоположной стены кроватей было всего две, и шкафов было больше. От сплошного белого цвета в комнате было невероятно светло. - Что это за комната? – спросила Нитаки у оставшегося стражника. - Это палата врачевания. Врач придет через пару минут. - Что это за странный свет? - Это ручная молния. Ее добывают из падающей воды. Стражник говорил так обыденно, словно это были не чудеса, а вещи, известные каждому младенцу. Как можно не знать о ручной молнии, которую добывают из падающей воды? Из каких джунглей ты явилась, женщина? Йоки тоже смотрел во все глаза. Он удивленно улыбался. Ему было очень интересно. Когда Нитаки снова взяла его руку, Йоки повернулся к ней с веселым видом, и она улыбнулась в ответ. Впервые, на миг, они забыли о своих бедах и просто были зачарованы обстановкой. В это время в комнату вошел слегка полный человек, снял с вешалки у двери длинный белый халат, надел и подошел к ним. По нему было видно, что его вырвали из приятного времяпрепровождения. «Наверное, он ужинал», – подумала Нитаки. Взяв стул, врач сел возле Йоки и стал осматривать. Он внимательно осмотрел его волосы и глаза, попросил открыть рот и долго его осматривал. При этом вид человека становился все мрачнее и мрачнее. Потом он спросил у Йоки: «Где укусил?» Нитаки попыталась ответить за сына, но врач резко оборвал ее: «Я спрашивал у него, а не у вас!» Йоки с трудом приподнял левую руку и сказал: «Здесь». Врач долго и внимательно осматривал руку, постоянно щупая ее в разных местах и посматривая на реакцию мальчика. Сын несколько раз неприятно поморщился, но не издал ни звука. «Понятно, ты сильный, это хорошо», – слегка улыбнулся врач и сказал Нитаки помочь раздеть сына. Нитаки молча подчинилась. Потом врач долго осматривал его грудь и живот, то щупая, то слегка постукивая по телу, перевернул Йоки на правый бок и долго разглядывал поясницу. Он даже достал из кармана халата странное круглое стекло и долго смотрел через него. Тут его вид окончательно помрачнел. Нитаки готова была разрыдаться. Врач слегка нажал на поясницу в одном месте, и сын невольно вскрикнул. Нитаки бросилась к нему, но врач перехватил ее на полпути. «Успокойтесь», – сказал он. Потом встал, немного постоял, что-то обдумывая, и пошел к шкафам. Он долго рылся в одном из них, перебирая сосуды с разными жидкостями, при этом раздраженно ворча что-то себе под нос. Среди его ворчания Нитаки четко расслышала фразу «чертов месато». Как он догадался? Ведь она и слова ему не сказала. - Когда это случилось? - Два месяца назад. Врач бросил на нее удивленный взгляд. Но потом вернулся к поискам, достал сосуд со слегка розоватой жидкостью и, утвердительно кивнув самому себе, поставил на стол. Затем открыл другой шкаф, достал небольшой поднос с лежащим на нем свертком из материи и поставил рядом. В комнате сразу запахло вином. Врач развернул сверток и достал странное оружие. Это была небольшая стеклянная трубка, закрытая с двух сторон железными крышками. Внутри был виден тонкий стальной стержень, а к одной из крышек была приделана длинная стальная игла. Врач открыл сосуд с розоватой жидкостью, опустил туда иглу и потянул за крышку на другом конце трубки. Нитаки увидела, как жидкость стала наполнять трубку. Наполнив ее чуть больше, чем наполовину, врач вытащил иглу из сосуда, перевернул вверх, посмотрел внимательно на свету, немного постучал по ней и нажал на другую крышку. Из иглы вырвался небольшой фонтанчик. Снова утвердительно кивнув, врач направился к Йоки. Нитаки быстро вскочила и загородила сына собой: - Не смейте! Врач вновь бросил на нее удивленный взгляд, но потом резко нахмурился: - Я не сделаю Вашему сыну ничего плохого. Отойдите и не мешайте! - Я не позволю вам убить его, слышите?! - Прекратите нести вздор! Последний раз говорю не мешать, не то прикажу выгнать отсюда! - Это моя жизнь, это мой свет, вы не можете этого сделать, я… - Рейсэн, отведи ее к господину Ненки, пусть займутся оформлением. Я подойду через десять минут. Рейсэн, как оказалось, уже стоял рядом. Он не грубо, но очень крепко взял Нитаки за плечи и потащил от кровати до двери. Она неистово брыкалась, но его хватка была железной. Тем временем врач сел возле Йоки и стал растирать материей его руку, говоря при этом, что будет чуть-чуть неприятно. Йоки было страшно, и Нитаки это было видно. Из последних сил она рванулась к нему, но тщетно. - Ублюдки, мерзавцы, убийцы, я вам всем отомщу, я вас всех убью! Ненавижу!!! Рейсэн развернул Нитаки и с силой протолкнул в дверь.