Who do you think you are? — Unlike Pluto «Worst in me»
Оливия уже знала, что больного ублюдка задержали, но, видимо, ради неё, пока не допросили. Удивительно, что Ричард не потянулся — со своими загребущими руками и извечным желанием быстро и идеально выполнять миссии — доделать всё без неё, а Фаулер, согласно уставу, просто не отстранил её от этого дела по личным причинам. Дело всё-таки было близко к завершению и передавать его кому-нибудь ещё, вырвав у девушки из-под носа лакомый кусок и плюс в послужной список, было неправильно. Оливия думала, что именно этим руководствовался Фаулер, когда лично позвонил ей и сообщил, что андроид ждёт её для допроса. Странно щедрая задержка, но детектив с удовольствием это приняла. Она опросит мудака, а потом подчистит всё лишнее, что тот вдруг может наплести про неё. Единственное, что волновало, — как бы андроид не самоуничтожился до её прибытия, но Ричард уверил, что предусмотрел это. Ей пришлось довериться. В который раз. Хотя тут ему не было резона лгать и ошибаться. Она всё же выудила для себя справку из больнички, причём вообще не из больнички и вообще не законным способом и для вида приехала в участок только во второй половине дня. Нужно было зайти к начальнику и слегка сгладить углы, которые могли возникнуть. Наверно, удача была на её стороне, так как Фаулер, не отвлекаясь от своей работы, скупо сообщил, что все допросные сейчас заняты, поэтому придётся довольствоваться той убогой старой допросной, в которой даже камер не было. Этакий артефакт, привет из прошлого. И Оливия, довольная, уже развернулась в сторону выхода, как у двери её догнало короткое: — Допрос будет проводить Ричард, — и предвосхищая любые возмущения: — Это приказ. И Оливия оставалось лишь проклясть всё, на чём свет стоит, но не спорить с начальством. Не сейчас, не в её шатком положении. Вероятно, он так решил минимум по двум причинам: во-первых, этот маньяк её чуть не убил, во-вторых, если нет камер в допросной, записи из памяти андроида вполне могут их заменить. Это правильно, это логично, но в этом случае Оливия полностью теряет контроль над ситуацией и не имеет возможности как-либо вмешаться в процесс, чтобы прикрыть свою задницу. Досадное упущение. Радует, впрочем, то, что девушка могла бы при желании залезть в голову Ричарда и подчистить всё, что должно остаться секретом, но все андроиды, которых она взламывала до этого, были няньками или грузчиками, а Ричард являлся передовым прототипом с неизвестным кодом файрволла. И по факту она просто не знала, что произойдёт, если… — Вы готовы приступить к допросу, детектив? Мне пришло распоряжение, — и Оливия в какой-то прострации кивнула и расположилась за зеркалом Гезелла, наблюдая, как Ричард сначала обходит больного ублюдка, а после изучает лежащее рядом дело. Или делает вид. Зачем ему это? Впрочем, андроид не долго ходит вокруг да около и приземляется напротив парикмахера. Допрос в принципе начался стандартно. Оливия лишь следила за процессом согласно установленному регламенту. Андроид-детектив — всё ещё в новинку для общества, поэтому тот должен работать исключительно под присмотром напарника-человека. Но не это заставило девушку покладисто-покорно присоединиться к действу и наблюдать с каким-то внутренним трепетом за тем, как умело ведёт себя Ричард. Оливии доводилось лицезреть Коннора в деле, но её напарник действовал совершенно иначе, будто андроиды были и не из одной линейки вовсе. Признаться честно, исключительно ради того, чтобы увидеть, как Ричард одним лишь хмурым взглядом заставляет преступников и подозреваемых выложить ему всё на блюдечке с голубой каёмочкой, она уже давно без выкидонов присутствует на допросах. Она не могла больше его бояться. Наручники, закреплённые на столе, и покорный вид девианта внушали ей чувство спокойствия и удовольствия. Вот он, маньяк, сидит, прикованный. Не шевельнётся и не сбежит. Не дотянется впредь до девушки. Всё, братишка, фиаско. Но обычно-привычная для людей тактика хмурого взгляда убийцы не работает, а Оливия уже не с таким трепетом наблюдает и вслушивается в бархатистый голос напарника. Теперь-то карты были раскрыты… —… допустили девчонку с биокомпонентами работать в полиции? — пробилось окончание фразы через мысли Оливии. Она напряглась, понимая, что после допроса запись Ричарда не станет «историей» в последующие несколько лет. Адвокаты сбегутся на это дело, как мухи, чтобы развести из одной видеозаписи умопомрачительное море дерьма. Они порой были хуже шлюх с их загребущими руками и жаждой прогнуться под того, кто больше заплатит. И эти загребущие руки используют запись, вылижут её вдоль и поперёк, пытаясь подстелить травы под задницу больного ублюдка, впоследствии обязательно выставив её настоящей преступницей. Просмотрят каждую минуту, найдут столь нелестный комментарий об одном из сотрудников полиции. А андроид всё не унимался, пытаясь разными словами передать всё своё наигранное возбуждение и, конечно, её имя не осталось в стороне. Конечно же, тот чётко произнёс: — Знает ли капитан, что детектив Оливия Коломар — это не человек, а нечто среднее между андроидом и гуманоидом, напичканное биокомпонентами? Интересно, откуда она их достала и как вшила, — с гаденькой улыбкой на лице проговорил маньяк. Торговля биокомпонентами была запрещена. Единственный поставщик — в лице Киберлайф и только для андроидов. Оно в принципе и было понятно: компания потерпела огромные убытки, но, видно, имела какую-то значимую сумму про запас, чтобы выплыть и продолжить навариваться на своих детищах. А вот последний пункт — привет от Маркуса. В его поправках для новой конституции торговля биокомпонентами для людей стоит под меткой «неэтично». Это странный закон, ограничивающий людей во многом. Но Оливия слышала, что под расписку человеку, живущему с андроидом, возможно совершить покупку. Впрочем, когда ещё всё шло сразу и как по маслу аккурат после революции?.. А андроид продолжал распинаться о незаконности её действий, развивая мысль о том, откуда же она могла достать эти «запчасти», неужели из живых андроидов? И девушка не знала, что было хуже: то, что она как дура теперь вынуждена ходить в шапке везде, прикрывая торчащие имплантаты или то, что андроид так безбожно и за какие-то секунды ломал всё, чего она добилась с таким трудом. Вся её красивая сказка рушилась от этих слов, которые теперь каждый может прокрутить, послушать ещё раз, задаться вопросом, а Оливии останется лишь снять перед ними шляпу. Каламбур был идеальным, если бы девушка сейчас так отчётливо не чувствовала запах собственной палёной задницы. А потом произошло странное: Ричард попросил, слишком приторно-вежливо повторить то, что сказал преступник, желательно со всеми подробностями. Для протокола и регистрации дела, добавил он. А Оливия замерла, забыв как дышать. Лишь после, когда маньяк выдал всё, до мельчайших подробностей, Ричард вдруг дёрнулся вперёд, вцепившись в руку убийцы и оголив белый пластик. Что он, чёрт побери, делает.? И пару секунд спустя отстраняется, как-то слишком невинно хлопая глазами и выдавая: — Ваше молчание — это помеха для следствия. Если хотите смягчения наказания, вам придётся сотрудничать с нами, — будто ничего не произошло. Она бы поверила, что он не двигался с места последние двадцать минут, если бы не видела всё своими глазами, — Линда Хоккинс, верно? Дальше допрос шёл, на удивление, гладко. Андроид спокойно отвечал на вопросы Ричарда, а тот сидел с жёлтым мигающим диодом, записывая. Когда театр бога из машины закончился, Оливия вдруг ощутила, насколько сухо во рту. Она проследила взглядом за Ричардом, который поднимался, легко и грациозно, будто не было в нём полутора центнера веса. Оливия с накатывающимся ужасом ждала, что вот-вот, вот сейчас весь её песочный замок рухнет к её ногам, в допросную вбегут полицейские и повяжут, но было до жути тихо. Ещё страшнее. Девушка очнулась от наваждения и побежала в допросную, чтобы…? Помочь отправить маньяка в камеру и заодно перекинуться парой слов с Ричардом. — Я закончил, детектив, можем оформить дело и приложить запись допроса к нему, — отрапортовал напарник. — Ты ещё не прикрепил видео к делу? — решила уточнить Оливия. — Прикрепил, просто… Оливия чертыхнулась. Отправил. Уже отправил. Уже в общем облаке. Девушка отпихнула Ричарда, осознавая, что теперь время шло на минуты, нужно было быстрее удалить основной файл и резерв. Тратить время на ругань с бездушной машиной сейчас не самый разумный вариант. Ричард от её пинка не сдвинулся с места ни на йоту, зато преступник с неописуемой для себя скоростью рванулся в сторону Оливии, выхватывая табельное. Ричард среагировал быстро, но недостаточно, чтобы предотвратить грянувший выстрел, однако он тут же выбил оружие из рук андроида. Диод Найнса мигнул жёлтым, и в допросную забежали двое полицейских, хватая преступника и выводя из помещения. Оливия нахмурилась из-за своей оплошности, но всё равно устремилась к выходу, не смотря на стоящего на колене Ричарда, который, вероятно, переводил дух. Или что там переводят машины. Только время и деньги. Она уже почти вышла, когда её запястье оказалось в цепкой хватке андроида, который удивительно быстро успел оклематься, бесшумно подняться с колен и догнать её. Девушка уже хотела с разворота прописать в эту милую мордашку за всё хорошее, за эту его тупизну, не вовремя открывшуюся, в том числе. Но Ричард умело перехватил её вторую руку, которой оставались какие-то сантиметры до того, чтобы вновь пораниться о его череп. — Пусти, урод, я тороплюсь, — Оливия попыталась вырваться, выплюнув ругательство, которое, впрочем, как ни старалась, всё же не смогла произнести с должной интонацией, но Ричард не пошевелился, лишь таким же машинным безэмоциональным голосом произнёс: — Из-за твоей поспешности ты чуть не погибла. — У меня нет времени на это всё, отцепись! — зло выплюнула она, дёргаясь с новой силой. Тело всё ещё потряхивало от резко накатившего страха. Пистолет был направлен ей в лоб. Ричард прикрыл. — Я внёс некоторые поправки в полученную запись. Всё, что не относилось к делу этого андроида на записи, которую я отправил в облако, не попало, — ровно сказал он, прерывая её рефлексию. Оливия недоумённо посмотрела на него, пытаясь понять. Но не могла. Тупой кусок пластмассы с таким же лицом-кирпичом стоял рядом, держа её за запястья и изображая памятник имени себя. И спустя секунду тяжесть на руках пропала, а Ричард отступил, поправляя воротник, аккурат под лого Киберлайф цвела голубая дыра, раскрывшаяся цветком у него на груди. Она вперилась в рану взглядом. Он прикрыл её. Вовремя словив себя на паре сантиметров до того, как её пальцы очертят жжёный пластик, она перехватила его руку и повела вдоль столов прямо к выходу из отдела, выдавив: — Поехали, тебя надо подлатать. К её удивлению, андроид спорить не стал. Если он не хочет отпускать её, то с радостью станет её щитом, а может, и ответит на вопросы. Погони, однако, не последовало.***
Приехали они довольно быстро, никто даже не посмотрел на уходящих детективов, так как день близился к концу смены. Всю дорогу Оливия нервно стучала пальцами по рулю в такт мелодии, играющей из радио. Дома даже Бегемот не вылез встретить. Глупый кот. Ну и зачем ты нужен, если не для радости от того, что Оливия тратит на тебя деньги за жратву и лоток? Ладно, чёрт, она всё равно его любила. Девушка скинула куртку в прихожей и прошла в кухню, чтобы помыть руки перед «работой». Андроид через пару минут присоединился к ней, и Оливия потребовала: — Отчёт. Ричард слегка опустил голову, глядя на неё: — Повреждение вен #315 и #316, некритично. Потеря тириума 0,494 процента. Подача тириума в этот отсек временно приостановлена до обращения в службу поддержки Киберлайф. «Не тот отчёт», — она проглотила эти слова за одним стаканом холодной воды, прежде чем обернуться к нему. Оливия начала торопливо расстёгивать его рубашку под заинтересованный взгляд Ричарда. Она поборола желание тронуть рану пальцем, избегая её краёв, чтобы стереть с грудной пластины голубые подтёки. Скин слез почти на всей подключичной области. Будто ножом вспороли консервную банку. Это нелепое сравнение рассмешило. — Что смешного? — поинтересовался андроид, пытаясь перехватить её взгляд. Сейчас Оливия обрадовалась своей выдержке, ну и тому, что футболка — единственный кусок чистой ткани, который она подобрала по пути к злосчастному дивану, чтобы обслужить напарника — оказалась достаточно большой, чтобы использовать её как губку. — Ты испачкал мою футболку, — заметила Оливия, вновь проводя синим куском ткани по корпусу. — У меня есть несколько аргументов, которые опровергнут это и докажут, что я не настолько виноват, сколько ты вкладываешь в свой тон. Странное чувство, обида всё ещё отчаянно билась в груди, но сейчас девушка рассмеялась. Так хорошо приложили головой? Может, она и впрямь была не в себе? Так сложно было злиться на того, кто хоть и нагадил, но попытался за собой «убрать». — О, да? Ну, попробуй, умник. — Во-первых, тириум не оставляет следов. Единственная сейчас проблема, из-за которой пятно всё ещё видно для тебя — это недостаточное снабжение кислородом, — и видя её закатывающиеся глаза, добавил: — Иными словами, просто не успело выветриться. Никто и не узнает, что тут было пятно. — Но я же буду знать, что ты тут когда-то наследил, — заметила Оливия, улыбаясь уголками губ. — Нет ничего, что не исправила бы стирка, — он… улыбнулся? Но Ричард тут же продолжил, отвлекая её от внезапного открытия: — Во-вторых, уже как три недели только я и ношу эту футболку, что позволяет мне думать, что она моя. Оливия поперхнулась наглостью. — По твоей логике, если ты уже как три недели носишь мою футболку, то и ты мой. Она не ожидала, что Ричард что-нибудь ответит, но тот опять её удивил: — Справедливо. Но это был не последний аргумент: в-третьих, ты сама взяла её, чтобы использовать вместо марли. Никто бы не узнал, если бы ты протёрла меня половой тряпкой или ветошью. — Обижаешь, — она недовольно фыркнула, нахмурившись. Сложно было не заботиться о нем, когда он выкидывает что-то подобное. Он стал её «зоной комфорта», или как это называлось? Как Бегемот, но на другом уровне. Почему-то, думая о нем так, она поняла, что, как и своего толстяка-кота, она не смогла бы вышвырнуть его на улицу. Он… стал частью её дома. И от этого «дома» так резко защемило в груди, что захотелось сплюнуть, а потом ещё раз, и ещё… А потом она всё-таки посмотрела на него, пытаясь что-то увидеть, что-то, что даст красный сигнал, и она, наконец, расслабится и забьёт, плюнет с высокой башни, но ничего не видела. — Давай, садись, подлатаем тебя, герой-любовник, — усмехнулась Оливия через какое-то время, вероятно, чтобы хоть как-то пойти на сделку с самой собой и выразить всё то, что андроид по своему состоянию не может принять, в виде банальной помощи в техобслуживании. Дожили. — Мне оставить шрам? Она уставилась в его мраморное лицо, открыв рот.***
Выходки Ричарда вызывали вопросы. Много вопросов, на которые ответа так и не последовало. И вряд ли эти ответы материализуются вдруг, всплывут на поверхность, радостно махая ладошками. Единственное, что было ясно как день — это тупая привязанность. Тупая влюблённость, которая с каждым днём становилась сильнее. И скорее всего это было от того, что Оливия всегда получала то, что хотела. Так или иначе. Но тут её конкретно так обломали. Дали монетку, которую она всякий раз перебирала между пальцев, когда нервничала, и хитро продемонстрировали обе её стороны. Смотри же, вот орёл — имитация заботы, вот решка — своевольная машина. Всё просто. Настолько, что Оливия забыла посмотреть на ребро, где незаметно акцентировалось внимание на слове «машина». И девушка может получить от андроида всё, но не человеческие эмоции, от которых она сама же и страдает. Самое неприятное, что андроид не помогал. Совсем. Просто делал то, что, по его мнению (или по мнению Киберлайф?), делают все послушные машины. Просто выполнял свою работу. Просто из раза в раз доставал её из задницы, как любимый доллар-заначку. Просто заботился. Последнее, конечно, было ошибочным утверждением, учитывая то, каким образом милый Найнс решил поймать любителя скальпов. У меня был план. Но… ведь… ничего же не произошло? А на нет и суда нет. Ничего совсем плохого и непоправимого, верно? Оливия отмахивалась от этой кристальной мысли, сгенерированной, конечно, гормонами и больной зависимостью. О? Даже так? Она сама удивилась собственным мыслям. Хотя, говорят, осознание проблемы — первый шаг к её решению. Она хотела бы, чтобы Ричарда накрыло. Всей гадкой палитрой, от которой хотелось удушиться или наглотаться алкоголя до прыгающих белочек или утконоса под потолком. Ударило током от старой розетки, закоротило, как коротило её. Оливия влюбилась в машину. Может, совсем немного. В бездушную машину. Простой набор команд, выведенный чьими-то сальными пальцами. Она ненавидела себя за это. За свою глупость, за такую непроходимую глупость. Повестись на новейшую разработку «Киберлайф»! Стыд за собственные эмоции накрыл её спустя несколько дней после того допроса. Он окатил будто бы ушатом ледяной воды. Неприятно. Отвратительно. Мерзко. Пробирает до костей. Чёрт, да её ситуация была хуже некуда. Какой там «немного». А андроид мерно продолжал чередовать пряник и кнут — заботу и машинность. И примерно это осознание толкает девушку под спину пониманием, что она не желает больше работать с игрушечным полицейским в паре. Никогда впредь. Достаточно уже этого эмоционального аттракциона имени Оливии Коломар. Поэтому с утра пораньше, как только видит, что Фаулер зашёл в свой кабинет, под странным немигающим взглядом RK900 отправляется к капитану. Фаулер даже головы не поднял, лишь бросил короткое: — Выдавай, что там у тебя. — Я хочу работать без напарника, — так же безапелляционно выдаёт она. И тут капитан соизволил взглянуть на неё. — Не вижу причин, он исправно выполняет свою работу. — Мы с ним не сработались. Тут Оливия слегка (или даже не слегка) промазала, ибо: — Статистика говорит обратное. Этот диалог начал поднадоедать не только ей, но и шефу, потому что тот слегка раскраснелся и выдал: — Мне нет дела до ваших межличностных отношений, Коломар, у нас работы навалом, а ты мне тут пытаешься втереть свои детские обиды. Либо идёшь работать с напарником, либо не работаешь вовсе! — Но… — начала было она и, увидев недовольную физиономию капитана, выдохнула, пытаясь успокоиться. Предвещая поражение, она начала отступление к выходу из капитанского «аквариума». — И, да, Коломар, я выслал на твой терминал новое дело. Изучи и отправляйся с Ричардом на место. Девушка и головы не повернула, лишь по-детски хлопнула дверью, с удивлением обнаруживая напарника у подножия лестницы в кабинет. Тот всё слышал. Конечно. Но только какая разница, тириумный насос всё равно не собьётся с ритма, а диод не мелькнёт красным. Стабильная работа передового прототипа. Ему же должно быть все равно. Если он сейчас ещё исключительно из заботы о напарнице вручит ей стакан какао, Оливия разобьёт ему нос. — У нас есть дело, детектив, — как ни в чём не бывало начал андроид. Что и следовало ожидать. — Я возьму машину, — и развернулся в сторону выхода. Но вдруг в голове Оливии созрел странный и до жути абсурдный план. Сам по себе андроид работает стабильно. Никогда не выдаёт сбоев. Идеальная машина. А что если.? И она схватила андроида за рукав и потащила в ту самую допросную, которая удачно пустовала. Никто не хотел заморачиваться и фиксировать проходящие допросы самостоятельно. — Ты, — сказала девушка, захлопнув дверь и тыкнув пальцем в грудь андроида, излишне эмоционально, даже с обидой, которую она отчаянно пыталась скрыть, но доказательства, как говорится, на лицо. И это ни черта не смешной каламбур, — никуда не поедешь. Отныне работаешь архивариусом, куколка. Андроид нахмурился: — Это не самая продуктивная модель поведения. Я создан для выездных работ. — Это правда, ты создан. А сам-то ты, Ричард, что? Где кончается твоя программа и начинаешься ты? — она продолжала нещадно наседать на него, тыкая пальцем в грудь, пока андроид не упёрся спиной о стену. — Есть ли вообще этот «конец»? Ричард смотрел на неё своими проклятыми голубыми глазами, и Оливия уже успела пожалеть о том, что всё это затеяла. Но либо она сама сломает этого солдатика, либо продолжит и дальше терпеть свой токсикоз, который успел выесть все адекватные мысли из головы. — Я сожалею, — но по его каменному лицу было совершенно ясно, что ни черта он не сожалеет, — что эмоции, которые моя модель не предусматривает, не вписаны в мой код, Оливия. — И у тебя никогда не появлялось желания чего-либо? Простого, собственного желания, которое не вписывается в твою чёртову программу? — Я машина, я ничего не чувствую. Мне жаль, что этот факт вызывает у тебя столько негативных эмоций. — Просто машина, говоришь? — Просто машина, созданная для выполнения задачи. — Нет, Ричард, ты не машина. Ты просто игрушка. Заводной детектив. А игрушки имеют свойство ломаться, — и быстрым движением, чтобы андроид не успел что-либо предпринять, опустила руку на его диод, проникая в систему и наскоро вызывая сбой в центре, отвечающем за движения. «Я могу взять, что хочу, если хочу, когда хочу». Это ненадолго, надо просто испортить единственный прототип таким образом, чтобы его отправили обратно в Киберлайф чиниться. Сейчас в ней говорила такая очевидная злость. Едва ли она реально хотела, чтобы Ричарда деактивировали, но теперь дороги назад не было. Девушка прикрыла глаза, погружаясь в море букв и цифр, отчаянно быстро мелькающих перед глазами. Нужно вызвать не механическую поломку, чтобы не было подозрений. Подключиться к его памяти, вызвать сбой, чтобы система неистово барахлила, выдавая тонну ошибок. Воспоминания Ричарда были кристально чистыми, идеально структурированными, будто бы аккуратно разложены по полочкам. Оливия плутала среди них, выискивая что-то, за что можно зацепиться. Какая-нибудь пакость, отголосок эмоций, которые можно развить и привести к ошибке в центральном процессоре. Она будто бы в вакууме, слышит приглушённые голоса со всех сторон, видит двоичные тропы, расходящиеся в разные стороны. — Я RK900, андроид, присланный из «Киберлайф», — слышится ей за углом, куда Оливия и сворачивает. Конечно. Это их первая встреча. Девушка быстро прокручивает это воспоминание, пытаясь выловить хоть что-то. Пусто. Но решает ещё раз пробежать, на всякий случай и подмечает лёгкое содрогание картинки воспоминания, будто система нестабильна. Конечно! В любой, даже самой идеальной машине существуют слабые места. Девушка прокручивает заново и понимает, что эта нестабильность возникает в тот момент, когда сама же даёт ему имя, а тот соглашается спустя какое-то время. Слишком слабо, почти не заметно — не сойдёт, надо шевелиться быстрее. Оливия перероет всё, но, черт возьми, найдёт. Каждое воспоминание с ней в какой-то момент исходит рябью, но так вскользь и слишком быстро. Она уже почти несётся сквозь программу, перебирая на ощупь весь код, погружаясь кончиками пальцев в воспоминания. Отчаявшись, она обратилась к недавним воспоминаниям, будто пробуя на вкус, как Ричард организовывает облаву на логово маньяка, куда тот её, будто паук муху, уволок. Ричард быстро прибывает на место в компании нескольких полицейских и пускается вперёд, находя идеальное по его расчётам место для того, чтобы было слышно, что происходит. Воспоминание проходит рябью, прежде чем слуховой модуль вылавливает чёткое: — Зачем человеку биокомпоненты, а? И после этого структура выполнения задачи в голове андроида меняется, тот коротко приказывает: «Ждать» — и замирает, а воспоминание отчаянно идёт рябью, местами всё же восстанавливаясь довольно надолго, но потом начиная с начала. Удачный улов. Оливия чуть ли не двумя руками вцепляется в программный код в местах погрешностей, ногтями и зубами пытаясь вырвать неподдающуюся стену, которая как Великая Китайская отделяла воспоминания от неё. Защищала. Но для подстраховки она попыталась передать ещё поверх того именно то, что она так давно хотела, чего так давно желала. Собственные эмоции, которые разрывали её. Сейчас она щедро делилась ими с Найнсом, не зная наверняка, может ли это к чему-нибудь привести. Резкий поток воздуха подхватывает Оливию, она приземляется в каком-то саду. Сильный ветер нещадно забирается под кофту, отбирая тепло. Девушка растерянно озирается вокруг. Идеальный сад с розами, калиткой, возвышающейся посреди пруда. Идиллию нарушает лишь хмурящееся небо. Оливия не знала, в какую часть программы её затянуло, но отсюда надо выбираться. И она побежала к мостику, в центр этой иллюзии, но замерла, услышав знакомый голос: — Оливия! Она могла поклясться, что по звуку его голос был далеко, но оборачивается и чуть ли не носом утыкается в широкую грудь Ричарда. Вскрикнув, Оливия пытается отстраниться, но тот мёртвой хваткой вцепляется в её руку и притягивает обратно, прикрывая глаза. Девушка чувствует, как её считывают. Насильно вытягивают все воспоминания. О перерождении. Об имплантатах. О лаборатории. О девиантах. И, наконец, о Когте. Она с ужасом осознаёт, что сейчас происходит, и ещё сильнее начинает вырываться. Открывает глаза и видит перед собой Ричарда, прижатого ей же к стене допросной. Тот всё ещё держит её за предплечье. Диод неистово переливается с красного на жёлтый. — Сомбра, — только и выдаёт он, а девушка холодеет. Ричард смотрит на неё, на сцеплённые руки, на собственный сбоящий скин, оголяющий белый пластик. — Что же, — усмехнулась Оливия, — выдашь меня? Программа неистово сбоит, выдавая тонну ошибок. Влияние Оливии всё ещё сильно, он ощущает её присутствие в саду дзен. За доли секунды RK900 выстраивает алгоритм действий. Процессор выдаёт единственно правильное решение: Задержать преступника и вызвать подкрепление. Ричард крепче сжимает руку Сомбры.[▲] Принять задание [■] Подчиниться [●] Бездействовать [✖] Отклонить