Над прочими

      Лазорь напоминал муравейник, в который вылили кувшин воды. Фэш как-то пробовал такое в детстве. Они с сестрой нашли огромный, старый муравейник, укрытый под сенью деревьев, и не скупясь залили его озерной водой. Тогда сотни насекомых повылезало из нор, рассерженно расползаясь по дерну.       Сейчас же вместо муравьев бегали взмыленные работники. Фэш в который раз порадовался, что так далек от всей этой суеты. — Да, господин Мандрагор примет вас… через полчаса, — Дарина улыбнулась, словно то было ее заслугой.       Еще бы он его не принял, когда Дэлш дала прямые указания. Фэш вновь погрузился в часолист, вникая в свежую статью про часовые переходы. Автор рассуждал, можно ли внедрить их в логистическую цепь Астрограда и кто на таком сэкономит. Получалось у него весьма предвзято, и Драгоций уже прикинул, в чьих интересах проводились исследования. — Говорят, вы были на вечере у Огнева. — Был. — И общались с его дочерью?       Фэш подавил вздох. Этот треп не нес в себе никакой пользы, кроме как утолить чужое любопытство, а уж отчитываться перед посторонними — последнее дело. — А потом мы вместе проникли в кабинет ее отца, устроили там погром и попрактиковали технику крылатого боя… удар у нее кстати поставлен неплохо, — он постучал костяшками по твердой обложке часолиста. — Да, вечерок вышел, что надо.       Дарина примолкла и больше его не донимала.       Ровно через полчаса Драгоцию разрешили предстать перед светлым ликом Мандигора. К тому моменту молчание в комнате достигло критической отметки, когда оно уже начинает жечься. — Ах, Фэшиар, — советник расплылся в приторной улыбке, словно привечал блудного сына. — Вы явились.       Драгоций оглядел кабинет, задержавшись на массивном зеркале. Интересно, совпадут ли координаты выхода у него и того, в Черноводе. Может, Мандигор бегает за Нортоном и на другую планету.       Ему под нос сунули мясистую ладонь, смягченную каким-то цветочным маслом. Чего он так высоко задрал ее, неужто хочет, чтобы Драгоций целовал ручку? Фэш скривился от одной только мысли и крепко сжал пальцы. Мандигор стоически перенес рукопожатие, лишь пару раз поморщившись. Драгоций это оценил. — Покажите мне на основании каких материалов господин Огнев требует отстранить меня от работы и забрать разрешение. — Ах, вы все об этом досадном случае… конечно, вы в полоном праве знать, таков закон на Эфларе. Сейчас…       Мандигор взмахнул стрелой, и тонкая кожаная папка переместилась в руки Фэша. Тот не спеша пролистал ее и отправил копию в часолист. — Но тут только косвенные подозрения… и уже и так известные факты из моей биографии. Да, я родился на Остале в семье Духов и да, мой отец состоял в запрещенном на Эфларе Ордене Непростых, но сам я к нему не причастен, как утверждает Огнев.       Мандигор тут же забрал папку, скривив толстые губы, похожие на червяков. — В этом уже разберется коллегия, Фэшиар… а нам с вами остается только быть ее послушными слугами. — Передайте Огневу, что я не те, с кем он обычно имеет дело и не стану блеять, когда меня стригут.       Драгоций уже развернулся к выходу, как ему на плечо опустилась тяжелая ладонь. Первым желанием было стряхнуть ее как присосавшуюся пиявку. — Вы всегда можете согласиться сотрудничать и избавить себя от всех проблем. Нортон Огнев щедр к тем, кто прилежно служит ему. — Кому как не вам знать об этом, — Фэш сбросил чужую руку. — Но я скорее затуплю собственную стрелу, нежели пойду на такое.       Кажется, его слова позабавили советника. Его маслянистые глаза прошлись по Драгоцию жалобно и нежно, как по хромому скаковому малевалу. — Ах, эта молодость… горячность. Когда кажется, что все на свете нам подвластно, а потом понимаешь, каким глупым юнцом был все эти годы и сколько возможностей упустил.       Фэш дернул уголком рта в кривом оскале. — И подумайте, что Нортон Огнев, куда лучший вариант для вас, чем… ну ваш знаменитый дядя. Ведь после запрета на часование идет экстрадиция. Соскучились по родным краям?       Драгоций дернулся, но сдержался. Рано. Огневу рано знать, что он кое-что накапал на него, иначе этот подонок точно выкрутится. — Не старайтесь. Я не из пугливых. — Вижу. Это весьма полезное качество, когда оно идет в паре со здоровым рассудком. Больше не смею вас задерживать, Фэшиар. Если что, то не стесняйтесь заглядывать, буду ждать.       Драгоций вышел из кабинета, чувствуя себя оплеванным и измазанным в чем-то до дрожи омерзительным. Он проторчал в умывальной, до красноты растирая руки. Наконец, ощущение липкого чужого прикосновения ушло и Фэш сплюнул на белоснежный кафель, представляя рожу Огнева. Стало чуть легче. А еще надо как-то вытерпеть Василису и не задушить ее при встрече. Только бы она сама не провоцировала его, как обычно любит.       Огнева ждала его в приемной, чинно сложив руки на коленках, как ученица в кабинете директрисы. На ней была шелковая блуза со свободными рукавами и прямая юбка. Ну что же, если девушка будет помалкивать, то ее общество станет даже приятным. — Вы задержались, — тут же отозвалась она, стоило Фэшу подойти ближе. — Я жду вас больше пяти минут.       Какой маров кошмар. — Как вы еще находите силы держаться, — не стерпел Драгоций. — Пойдемте, леди.       Василиса каждый свой шаг сопровождала стуком каблуков, чем снова капала на нервы. Фэш любил женские туфли, но исключительно платонически. Если те не насиловали его уши, вот как сейчас. — Вы знаете, как нам… пройти в этот отдел? — интересно, а как Огнева собиралась явиться туда без него. — Вы похожи на новорожденного котенка, — и прежде чем она успела возразить, он добавил, — конечно, знаю. Я бываю там чаще, чем в бакалейной… бывал.       Вот тут Василиса уловила что-то мрачное в его голосе и напряглась. — Как вы разрешили личные дела? — Весьма паршиво, — честно признался Фэш. Ему было интересно, что пойдет дальше: лицемерное сочувствие или еще более лицемерное понимание. Впрочем, он ошибся. — Так вам и надо. Это за то, что вели себя со мной как помойный треугл. — Да я спас вас от того подонка, — зашипел Фэш, игнорируя осуждающие взгляды служащих. — Кто вас просил, — она пожала худым плечиком, — кто вам сказал, что меня вообще стоит спасать. В моем же доме. — Ваш взгляд молил о помощи, — безжалостно выговорил Фэш. — И вы хотели получить ее именно от меня, признайтесь.       Василиса остановилась и посмотрела на него все с той же невыносимой смесью жалости и нежности, что и Мандигор. Будто Драгоций вообще ничего не смыслил в этом маровом мире, хотя все было совершенно наоборот! — Не думала, что у вас такое богатое воображение.       Фэш удержался от ответа, так как спор мог уйти в бесконечность. Кто-то же должен быть умнее.       Часовое Хранилище Лазоря могло поразить неподготовленных посетителей своим теряющимся во мраке куполом и бесконечными отсеками похожими на соты. Тут пахло временем почти также сильно, как и в каменной зале Змиулана, а стрела дрожала от скопления часодейства. Фэш огляделся, испытав знакомый трепет. Сколько бы он не появлялся тут, но душа все равно замирала от сладостного предвкушения. Сколько загадок хранят эти стены? Сколько тайн прячется за ними? Если бы у Драгоция спросили, где провести остаток жизни, то это было бы вторым местом, пришедшим в голову — Невероятно, — прошептала Василиса. Ее глаза сияли. — Сколько же тут переплетений?       Фэш удивился, неужто она тоже видит следы от клубков? Он считал, что на такое способны лишь зодчие. Надо бы проверить… — Видите вон ту серебристую линию? Это след от судьбоносного разреза. Такие происходят, если криво сплести нити.       Василиса прищурилась, словно хотела пощупать этот след, но тот был лишь остатком чужой воли, такой же эфемерный, как и затерянные. — Какой именно, тот, что над красным штрихом или зеленной волной?       Фэш приоткрыл рот. Теперь-то он точно уверился: эта Огнева видит то, что не подвластно обычным людям, пускай и часодеям. Причем сама она похоже не понимает, каким даром обладает. Руки зачесались от предвкушения, ему уже давно так не хотелось исследовать чужую судьбу. — Под фиолетовой стрелой, — их отвлек насмешливый окрик, — господа, вы планируете получать доступ или я могу идти на обед?       Ну да, какие бы величественные не были стены, населяют их обычные люди. Фэш кивнул смотрительнице. Вряд ли та понимала, в каком необычайном месте работает каждый день. Стало жаль ее. — Нам нужна четыреста сорок четвертая ячейка… код следующий, — семь цифр с бумажки вспыхнули синим пламенем и переползли в браслет смотрительницы.       Та сверила его и потерла металл. — Эта ячейка записана на имя Василисы Огневой… Да, похоже это вы. Вам разрешено пробыть там час. Снять все требуемые замеры и точки. После чего доступ к клубку будет заблокирован, а пароль сменен.       Фэш кивнул, времени было мало, но он работал и в более стесненных условиях. — Кажется, по часовому закону клубок принадлежит его обладателю и вы не можете ограничивать, — начала было Огнева, но зодчий кивком прервал ее. — Потом, — с нажимом произнес он, — не стоит терять время.       Смотрительница выдала им провожатую нить, ведущую к нужной ячейке. Без нее в этих катакомбах можно плутать неделями. — Доступ к клубку будет заблокирован, — передразнила Василиса, — старая карга. Как она смеет распоряжаться МОЕЙ судьбой.       Фэш старался не улыбаться слишком явно. — Видите ли, все, что хранится в Лазоре, принадлежит Лазорю. А такая тонкая материя, как клубок крайне капризна и ценна. Они так стараются вести учет. — Но у вас же даже разрешения не спросили, — Василиса недоверчиво прищурилась, — по идее я могла провести с собой любого встречного. — Угу, под свою ответственность. Это прописано в контракте на аренду ячейки.       Василиса нахмурилась, кажется, в конец запутавшись. Но тратить время на разжевывание всех тонкостей Фэш не собирался: будет интересно, сама прочтет о них в трехтомном кодексе часовой архитектуры.       Нить раскалилась, сигналя, что они прибыли. На двери красовались три золотистые четверки. Василиса первой ухватилась за ручку и нажала на нее, проходя внутрь. Интересно, что она ждала увидеть? Слепящий свет и плавающий в его ореоле клубок? Если да, то девушку жестко обманули. — А где… — начала было она. — Вон. Тот черный шарик.       Василиса подошла к застывшему в воздухе мячику, похожему на спрессованный пепел, и осторожно коснулась его. Разумеется, у нее ничего не вышло. — Кажется, его давно не трогали и теперь нужно напитать нити часовой энергией, — Фэш деловито прощупал клубок, — какой плотный… у вас крайне занимательная жизнь. И я даже так вижу, какие тут тугие узлы… размотать их будет непросто.       Василиса нетерпеливо выглянула из-за плеча. Вряд ли она понимала хотя бы половину его слов, но Драгоций привык озвучивать мысли вслух при работе. — Наведите стрелу и произнесите свое числовое имя, — Фэш раскрыл часолист, — этот способ самый быстрый, а я пока зарисую макет. — Надеюсь, имя говорить про себя?       Фэш оторвал взгляд от пока белоснежных страниц. — Ну можете прокричать его на все хранилище. Будет забавно.       Василиса фыркнула, но больше вопросами не отвлекала. Фэш искоса посмотрел, как у нее успехи, и довольно усмехнулся. Клубок стал преображаться на глазах, и из серого становиться белоснежным, похожим на раскаленный металл. Узлы набухли и теперь походили на спелые виноградины. — У вас мощная стрела, — Драгоций никогда не видел, чтобы время возвращалось так быстро. — Где вы проходили посвящение?       Василиса загадочно улыбнулась. — В ваших родных краях, — на Остале, значит.       Клубок окончательно ожил, озарив все вокруг тускло-голубым светом. Василиса восхищенно замерла, пронизанная этими лучами, а Драгоций не смел ее оторвать. Сейчас у девушки было почти детское лицо, и казалось, что ей куда меньше лет, чем он думал изначально. Может, двадцать? В двадцать сам Драгоций решил порвать с семьей и перешел на Эфлару, имея лишь громкое имя да стрелу вокруг руки. — Вы говорили, что знаете точку разрыва, — Фэш подозвал к себе клубок, — дайте руку.       Василиса, замявшись, протянула ладонь, и Драгоций тут же повернул ее тыльной стороной. — Мы точно успеем ее найти? — рука у Огневой была сухой и горячей, — тут так много… точек. — А я вам для чего?       Фэш ориентировался во всех этих сплетениях и узлах лучше, чем у себя в часолисте. Он провел половину жизни, распутывая чужие судьбы, чтобы потом сплести их вновь, минуя старые ошибки. — Видите, в этой точке у вас произошло какое-то важное событие… она маленькая, значит, дело было в детстве, но раскаляется, если поднести руку близко. Полагаю, это и есть посвящение, а дальше нить истончается… у вас были не очень-то приятные годы. Что, одночасницы дразнили рыжей? — Много вы понимаете, — проворчала Василиса. — Ладно… ого, а вот тут сходится сразу несколько путей. Я зову подобные точки гнойниками. Может, не очень приятно, но весьма правдиво. Их стоит скрывать, иначе потом получите нарыв. Видимо, тут незажившая травма, которая терзает до сих пор… — Хватит, — Василиса постаралась выдернуть руку, но он не позволил. — Хватит копаться в моей жизни. — Так вы же мне за это платите. — Да катитесь вы к маре!       Фэш отвернулся, тихо посмеиваясь. И почему ему так нравится злить ее? — Закройте глаза и подумайте о том дне, в котором хотели бы очутиться. Ваши ладони связаны с клубком, видите эти линии на них? — он провел пальцем по серединной морщинке, — по ним я свяжу ваше воспоминание с нужным узлом на клубке.       Василиса закрыла глаза и на ее лбу пролегла складка — видимо, девушка задумалась. — Запомните, день, который вы сейчас выберете, станет началом вашей новой жизни.       Она все не двигалась, и Драгоций, наконец, смог рассмотреть ее не таясь. Не знай он, что перед ним дочь Нортона, никогда бы не догадался. Один локон выбился, и червонным золотом горел на плече, испуская мягкий притягивающий жар. Фэш убедился, что Огнева все еще в раздумьях и легко заправил его. — Не отвлекайте, — тут же прошептала девушка.       Ее рука дрогнула, и слабый импульс передался Драгоцию. Тот сразу же уловил его, направляя вглубь клубка: пройти по всем переплетениям и найти то, что жаждет его хозяйка. — Это займет пару минут.       Василиса открыла глаза, затуманенные и потускневшие. Фэш узнал этот взгляд, так навсегда прощаются с прошлым и рвут последние связующие канаты. Он часто такое видел. Сейчас нет ничего лучше, чем просто помолчать и дать свыкнуться человеку со своим выбором. Зачеркнуть все, что было создано и выстроено им. В один миг уйти в неизвестность и раствориться в ней. — Я выбрала день, когда впервые увидела маму.       Фэш промолчал. Сказать ему было нечего. — А если бы вам пришлось выбирать, то какой день? — Если бы пришлось? — конечно, он сам задавался этим вопрос, но никак не мог прийти к однозначному ответу. — Наверное… когда отец в последний раз вернулся из одного далекого путешествия. Тогда у нас еще была семья, из которой не хотелось сбегать.       Василиса тоже промолчала. Но эта тишина была той самой сокровенной тишиной, когда любое слово могло извратить ее. Тишина, связывающая людей. — Так вы поможете мне?       Фэш посмотрел на Огневу и та тут же отвела взгляд. — Я сделаю, что вы просите, — поправил он, — и помолюсь времени, чтобы это оказалось помощью, а не третьим крестом на моем счету.       Василиса не поняла о чем, ну и хорошо… так ей самой будет спокойнее.       В глубине клубка разгорелся алый костер, и одна точка взорвалась десятком золотистых искр.       Та самая точка, которая станет началом нового пути.