Тот, кто погас, будет ярче гореть

Хаиру вновь переворачивается на другой бок, покрепче закутываясь в лёгкое одеяло. Сегодняшняя ночь была слишком длинной для неё. И вновь она одна. Неприятное чувство давит изнутри, медленно пробираясь к самым больным точкам, в подсознание как будто кто-то иной включил свою любимую пластинку, не позволяя ни на секунду ей остановится. Хаиру не очень понимает от чего ей так плохо — слишком много вариантов: начиная с распада нулевого отряда и заканчивая исчезновение Юи. Всё тело снова напрягается, сильнее вдавливаясь в футон. Зубы непроизвольно сжимаются, и Ихей делает глубокий вдох— не позволяет слезам подступить. Внутри все ноет, плачет, подбирается с шёпотом из той пластинки, которая уже намертво въелась в сознание. «Одна. Одна. Одна. Одна. Одна. Одна… » Коори часто говорил, что она спасла его. Что она сильнее его в духовном плане, что она принесла свет его в его слишком чёрную жизнь. Только вот, насколько же он был не прав. Ведь это он спас её. Лучи солнца наконец пробираются к окну. Хаиру ощущает тошнотворную усталость, и всё рвение побыстрее встать (уйти) исчезает в одно мгновение. Комната постепенно наполняется золотистый светом, яркие лучи пробегает по спокойным стенам, словно мерцающие огни, плывут и непроизвольно останавливаются на футоне. Хаиру думает, что природа просто издевается над ней. Раздражение только увеличивается, а желание завернуться в одеяло как можно сильнее резко возросло; в голове снова заиграла знакомая мелодия. Хаиру уже не может уснуть. Ей впервые жаль себя, наверное, за очень долгое время. (за всю жизнь) Хочется вернутся в те приятные дни без лишних хлопот и ненужных мыслей. Где она ещё слишком наивная со своей несбыточной мечтой, где они все вместе собирались в офисе, где Коори недовольно смотрел на её выходки, но не мог сдержать улыбки, когда она улыбалась ему, где Арима Кишо ещё жив, а на кладбище нет никого из их отряда. Где всё не могло быть иначе. Хаиру Ихей скучает по всем. Солнце только сильнее разрасталось светом по комнате. Она приподнимается на локти, останавливаются на пару секунд, стараясь преодолеть внезапную головную боль от недосыпа. Взгляд фокусируется на телефоне, который был безрассудно оставлен на полу рядом со спальным местом. Может ли она позвонить ему? Хаиру сталкивается с новым чувством, быстро возрастающим на замену той заевшей мелодии. В голове заседает новая мысль, быстро перечеркнуть всю апатию этой ночи, словно всё ноющее чувство мигом пропало из её души. Руки неосознанно тянутся к телефону. Хаиру слегка улыбается, когда видит заставку. Наперекор возмущению Уи она поставила то фото. И ей совсем не нужно другое. Пока слишком рано. Хаиру подождёт. Чувство предкушения заполняет все нутро, чуть чуть помогая унять утренние переживания. Хаиру скучает по всем. Особенно по Коори Уи. Надо подождать ещё совсем немного, и они вновь встретятся, неважно, что ей придется ему солгать. Хаиру не имеет ничего против того, чтобы остаться здесь, в краях, где выросли два самых близких для неё человека, но в ней всегда было какое-то непреодолимое чувство, заставляющее бежать. Вот и сейчас она не сможет усидеть на месте, когда в Токио происходит что-то непонятное. Да, её руки уже не смогут удержать куинке, и она останется обезоружена. Да, она вновь будет подвергать жизнь опасности. Но тем не менее, это лучше бездействия, не так ли? Рассветные лучи светят в окно, и Хаиру уже делает попытку подняться с кровати. День обещает быть тяжёлым — она уже отвыкла от разлуки, но сейчас она не совсем одна. Надо попытаться заполнить чем-то пустоту в груди. Не волнуйся, тебе осталось всего лишь несколько дней, и ты тоже поедешь в Токио, вы обязательно найдете Юи, и всё будет как прежде, верно? Хаиру натягивает на лицо улыбку, как делала это всю жизнь. Подумать только, она загонялась из-за каких-то мелочей. — Ты так рано встаёшь, Хаиру-чан, или что-то случилось? — заботливо спрашивает Асано, когда Ихей приходит на кухню, дрожащими из-за чего-то руками наливая чай. Надо согреться. Вопрос делает больно почти физически, Хаиру искренне бы ответила что да, если бы его задал Коори, но смысла волновать его мать по пустякам нет. — Я в порядке, просто привыкла вставать так, — не совсем ложь, Хаиру же была следователем, ей приходилось вставать почти в пять утра каждый день. — Так что всё-таки произошло, что ты перестала быть следователем? — Я… Была сильно ранена и не приходила в сознание где-то полгода. Юи-чан удивлялась, как мне вообще удалось выжить, — нет смысла скрывать это, так ведь? Хаиру наблюдает за реакцией и эмоциями женщины, подмечая всё больше и больше сходств с Юи. И не только по почти идентичной внешности. — Прости, я не думала… Тебе лучше не вспоминать об этом, я знаю, какие у травм могут быть психологические последствия, — Асано неуверенно приобнимает её, и Хаиру ощущает непонятное тепло — не такое, какое она чувствовала при объятьях Коори и Юи. Наверняка, так её обнимала мама, когда Хаиру была совсем маленьким ребенком, чтобы начать обучаться в Саду. Вот только она не помнит, обнимали ли её родители, кто они и где находятся сейчас. — Всё хорошо, не такие уж они и страшные, эти последствия, — могло быть и хуже, не так ли? Теперь и потеря памяти не казалась такой страшной — воспоминания всё равно к ней вернулись, даже если бы нет, Хаиру бы оставалась в окружении близких людей и дальше. Ей было бы нечего бояться. — Я надеюсь, что тебя это по большей части обошло стороной. Хаиру всё ещё не отстраняется от неё. Асано пытается вспомнить, когда в последний раз так обнимала Юи или Коори. Её дети совсем выросли, им было не до объятий в редкие встречи. Хаиру младше их на несколько лет, но в душе похожа на недолюбленного ребёнка. Воспоминания заставляют унестись почти на двадцать лет раньше. После смерти мужа Асано пришлось работать почти двадцать четыре часа в сутки, а её дети, которые только-только пошло в школу, оставались одни. У неё не было родителей, которые могли бы помочь и посидеть с ними. Не было всяких тетушек и дальних родственниках, о родственниках мужа и говорить не надо — они были настолько против их брака, что буквально вычеркнули из семьи. И теперь Асано уже чётко кое-что поняла. Она гордится собой, что не осталась в их поместье, променяла богатую и беззаботную жизнь на то, что имеет сейчас. Добиваться всего было больно, но она справилась. И в Хаиру видела прежнее отражение себя — потерявшуюся, неуверенную в своих действиях. От чуткого взгляда не укроется излишняя скованность и осторожность. Асано вдруг понимает, что её дети совсем не похожи на неё — твердо стоят на ногах и знают, чего хотят. И Хаиру ей искренне симпатизирует. Она сразу раскусила ту маленькую ложь, и сейчас главное найти подтверждение этому. — Ты же в хороших отношениях с Юи-чан? Не знаешь, когда она освободится? Что-то внутри Хаиру противно сжимается при упоминании подруги. Да, конечно, с ней все хорошо, но она немного пропала, а я оставила Коори одного в Токио искать её, надеюсь, они оба живы. — Она вряд ли точно знала, но ничего по крайней мере мне не сказала. Она же врач, наверняка проходит какие-нибудь курсы, — Ихей без понятия, что сказать, чтобы ничем не выдать волнение в голосе, — я уверена, что с ней все хорошо, а она промолчала, чтобы мы не волновались за неё. Нет. Не всё хорошо. — Это похоже на неё, — признается Асано, — когда она вернется, я обязательно скажу ей, чтобы она так не делала, мы все за неё волнуемся. Она даже Коори ничего не сказала? Они всегда были так близки… — Нет, — Хаиру качает головой, — сказала только, что у неё появились дела… И на этом наши познания заканчиваются. — А что происходило в Токио, когда ты была там? Почему Коори сказал, что там находиться слишком опасно? «И что я должна сказать об этом?» Хаиру постепенно осознает, в какую сторону заходят вопросы. — Вероятнее всего, что-то с гулями и CCG. Ему лучше знать, я ведь теперь не следователь. Хотя мне тоже не приходит на ум, почему обычным людям нельзя там находиться — все как-то живут. Асано думает, что нашла достаточно подтверждений. — Это больше похоже на предлог познакомить нас с тобой. Хотя говорить, что вы друзья, а потом так обниматься на прощание было не лучшим вариантом, — усмехается она. — Н-нет, Вы это неправильно поняли! — лицо Хаиру сравнивается с цветом её волос, и она отшатывается в сторону. Да, это был не лучший вариант, но что они ещё могли сказать?.. — О Боже, Хаиру, тебе не надо так меня бояться, я же не монстр какой-нибудь, — Асано пытается спасти ситуацию — ну почему она так напугала её? — ты не представляешь, как я рада, что мой сын имеет возможность быть с той, которую любит искренне, а не с той, с которой ему пришлось бы связать жизнь ради продолжения рода или семейного дела. Ты, вероятно, не знаешь многие мелочи в аристократии, так вот. Там принято жениться не по любви, а по расчету. Мы с моим мужем в одно время достаточно настрадались из-за этого и в итоге решили порвать с ними все связи. Я ничуть об этом не жалею. Хаиру, милая, ты не представляешь, как я благодарна тебе, мне было тяжело отпустить детей в Токио, я боялась, что они не смогут сблизиться с кем-то, что они и от друг друга будут скрывать много вещей и рано или поздно сломаются! Я счастлива, что ты не дала им сделать этого! Хаиру еще не отходит от шока. Она не задумывалась о реакции и не ожидала подобную. И мысль о том, что её готовы принять в семью, была…странной? — Вы не правы, это не я спасла их, это они спасли меня, — выдавливает из себя Ихей. Что угодно, лишь бы не молчать. Они в равной степени спасли её от смерти. От одиночества, которое преследовало потерю памяти. От страха за жизнь, который следовал после. Даже от Токио сейчас спасали, продумав эту поездку. Юмено спасла Хаиру, а вот её саму спасти никто не смог.