Тот, кто погас, будет ярче гореть

Небо постепенно окрасилось в неярко-оранжевый оттенок, плавно переходящий из естественного голубого в более пастельные тона; тёплые лучи только сильнее освещали бесчисленные столбы с проводами, создавая лёгкое ощущения уюта и умиротворения — солнце медленно садилось, окрашивая каждый предмет тёплой позолотой. Приятно-охристое освещение, попадающее на каждый участок, смягчало угловатые, заржавевшие рельсы города. На перроне практически нет людей, полупустые лавочки и пластмассовые сиденья только эстетичнее смотрелись на несуществующем холсте. И даже Ихей, придерживающая свою полукруглую шляпку — всё это было слишком красиво. Неправильно. Всё неправильно. Как же это всё неправильно. — Всё хорошо, Коори — семпай? Нет. — Не особо. Совсем не хорошо. — Давайте отложим эту поездку, — она хмурится, а затем выжидающие смотрит на него. — ничего не случится, если я останусь в городе. Я больше не. — Нет. — он поднимает голову и встречается взглядом с розовыми глазами. Хаиру сильнее хмурится. Ему резко хочется выкурить ещё одну сигарету. Немного расслабиться, снова погрузивший в серый, отвратительный мир реальности, без красивых закатов, пейзажей, уюта и теплоты. Все слишком плохо, чтобы продолжать эту тошнотворную игру жизни, каждый раз опускаясь всё ниже и ниже в моральном плане под торжественную мелодию. Как же отвратительно. — Ты же хочешь спасти свою сестру, верно? — у Фуруты до ужаса запоминающийся голос. Манера речи. Всё это до сих пор болью отзывается в груди. — Что ты сделал с моей сестрой? — едва сдерживаясь от желания как можно сильнее врезать по этой улыбающейся мине, — ты мог затронуть кого угодно, но не её! — Она тоже нужна нам, — выделяя последнее слово, отвечает Фурута, — я не трону её, мне совсем это не нужно. Если, конечно, Вы поможете мне. Во всех грязных замыслах? Вступив на сторону зла? Абсурд, скажут другие. Но не поймут, что другого выбора не было. Солнце опускается всё ниже, уже переходя в ярко-красный — словно на картине добавился новый мазок, новый контраст, начиная вырисовывать детали — всё чертовски красиво. Хаиру стоит в профиль к нему, тоже невообразимо прекрасна. Красива, бесподобна, изумительна, великолепна, потрясающа… Ни разу не заслуженная им… Хаиру чуть ближе подходит к краю, немного наклоняясь, и ему хочется окликнуть её не подходить так близко. Юмено же тоже стояла слишком близко к краю. — Кажется, там наш поезд. Коори насщупывает в кармане пачку, стараясь прикинуть, успеет ли он хотя бы разок вдохнуть спасительный никотин. Вдалеке слышится протяжный гудок, который говорит о приближении транспорта. Она заранее прижимает рукой к голове светлую шляпку; Коори выкидывает всю пачку в мусорку. Он сам столкнул Юи в эту пропасть. Во что же ты превратился, Коори Уи?..

***

— Коори-семпай… Вы спите?.. Коори моргает и пытается немного отвлечься от навязчивых ночных мыслей, не позволяющих надолго забыть далёкую реальность. — Нет, — он слышит, как она передвигается ближе к краю, — не можешь уснуть? — Не хочу… Он думает пару секунд — продолжить лежать или же всё же встать, раз никто из них не спит. Но Хаиру опережает его — садится на кровать и погибает колени под себя, чтобы занять как можно меньше места. — Вы помните игру с перечислением станций? Давайте сыграем? Внезапно. Навевало горькую ностальгию о днях, когда всё было легко, когда все они точно знали, за что сражались. Хотя… Знали ли когда-то? Без одеяла резко становится холодно, Коори приподнимается на спальной полке, двигаясь ближе к Хаиру. О черт. Почему так внезапно? Ей до сих пор снятся кошмары? — Это поможет тебе? Если мы всю ночь будем играть в перечисление станций, я имею в виду. Они были вдвоём в бесконечной темноте поезда, слышали стук колес, изредка смотрели в окно… Хаиру казалось, что это всё происходит не с ней, а с кем-то другим. Все казалось неестественным и нереальным. — Значит, я всё-таки Вас разбудила… — Не говори ерунды, ничего со мной не случится. Мне гораздо спокойнее, когда ты рядом, — заверил её Коори, — давай постараемся отвлечься от всего этого… — Они ведь не хотели уходить от нас? Их заставили? Попросили? Нет, я не верю, что мой брат… Не верю, что они могли предать нас, ты же тоже так думаешь, да? — резко переводит тему Хаиру, выпаливая всё на одном дыхании, — я не верю в это, никогда не поверю… Почему она именно сейчас об этом вспомнила? Тогда перечисление станций было всего лишь предлогом, чтобы подойти к нему… — Я не знаю, чему верить, а чему нет, но если мы с тобой будем держаться вместе… Если ты будешь как можно дальше от Токио, мы сможем обойтись с минимальными потерями, — успокаивающе проговорил Коори, позволяя ей прижаться чуть ближе и положить голову на его плечо. Да, она ужасно напугана. Не сделает всё, чтобы защитить её. Он чувствует, как дыхание Хаиру постепенно выравнивается. Ладно, по крайней мере, она рядом с ним, она спит на его плече, и он не позволит никаким фантомным страхам напугать её. *** Коори ведёт Хаиру по знакомым с детства местам. Сколько он не был здесь, в родных краях, без сестры? Они редко приезжали сюда. А он один… Никогда. Не было времени, особого желания вспоминать что-либо — тоже. Но теперь пришлось переступить себя. Хотя бы ради того, чтобы Хаиру была в безопасности. Приходится придать лицу более жизнерадостное выражение. Хаиру сейчас тоже тяжело, она молчит, осматриваясь, неловко ступая по незнакомым тропинкам. — Я так давно не был здесь, — невольно вырывается у Коори, когда он пытается припомнить, когда был тут последний раз. — У тебя есть место, куда ты можешь вернуться, это же здорово. Если бы у меня была такая возможность, я…я бы не уезжала вовсе, — с грустной улыбкой на лице говорит Хаиру и тут же замолкает. У неё кроме Сада ничего и не было. Она видела только бесконечные тренировки и равнодушие со стороны взрослых. Она права. Коори понимает, каким эгоистом является. У него хотя бы есть семья. Неполная, но всё равно. У Хаиру никого, кроме него и Юи нет, все, кто был одной крови с ней, оказались предателями. Либо мертвыми. — Давай не будем о грустном, — он пытается перевести тему, беря её ладонь в свою, — Хаиру, не бойся ничего, по крайней мере, здесь, это место родное для меня, а значит, и для тебя в какой-то степени тоже. Коори едва удерживается от вопроса, являются ли они втроем друг другу семьёй. В более расширенном понятии. Семьёй не по крови. Хотя, если так говорить, у них будет время стать настоящей семьёй. Если они переживут то, что произойдёт. — Я не была нигде, кроме Токио, мне очень нравится тут, — она выдавливает из себя улыбку, — честно. Коори понимает, почему Хаиру так нервничает. Потому что сам нервничает по той же причине. И пусть они тысячу раз обговорили то, что ни за что не скажут о том, что случилось с Юи, тревога всё ещё нарастала в груди. Он слишком долго не общался с матерью без неё. Юи поддерживала с ней связь куда более близко, чем он, а на семейные праздники чуть ли не силой затаскивала. Но, конечно же, понимала, почему он так делает. Их отец тоже был следователем по гулям. Его тоже убили. Если и его, Коори, убьют, мама вряд ли переживет эту потерю. Он хотел бы порвать всё, что его связывало с семьёй, чтобы о нем забыли, но Юи отправилась в Токио с ним, только поступила на медицинский. Он не мог оставить её. Поэтому всё есть, как есть. — Моя мать будет рада тому, что я хоть с кем-то сблизился, так что тебе не стоит переживать, — сам не понимая, весело это или грустно, пожимает плечами Коори, — главное, ничего не говори про Юи-чан, лучше… Лучше никто не будет знать об этом, кроме нас с тобой. Ему пришлось пересказать ей тот диалог с Фурутой. И сто раз об этом пожалеть, потому что ещё один человек, которого Хаиру считала своим родственником и в некоторой степени другом, тоже оказался предателем. Все, кто был из Сада, постепенно предавали CCG и человечество. Хаиру не могла не понимать этого. Но она не обязана была стыдиться своего происхождения и винить себя в том, что появилась на свет. — Я ничего не скажу, — обещает она, легко улыбаясь, — ты прав, не стоит никого волновать лишний раз… Коори удерживается от желания попросить её окончательно перейти на «ты». Сколько можно, в конце-концов… Они же теперь не следователи, они… Друзья? Возлюбленные? Им никак не удавалось поговорить об этом и дать имя своим чувствам. Если бы Юи была с ними, она бы помогла им. Они бы не были в таком опустошенном состоянии. И его бы ничего не держало в Токио, они бы пробыли здесь все вместе на несколько дней дольше. Именно поэтому он (и) обязан (ы) её спасти. *** — Я так рада, что вы приехали. Но Юи-чан, где она? — Асано, женщина средних лет, очень похожая внешностью на Юмено — такая же длина волос, те же серые глаза, тот же обеспокоенный взгляд, — она же вроде тоже собиралась приехать? Или нет? — Она… Сказала, что у неё появились какие-то дела, поэтому она приедет либо чуть позже, либо… Потом, — Коори нервно переводит взгляд на Хаиру, ища поддержку. — Она и телефон не берёт, это не похоже на неё, — задумчиво продолжает женщина, — неужели опять какие-то курсы? — Скорее всего. Отлично. Они это сделали. Подозрения отведены, никто о том, что случилось с Юмено, кроме троих человек, посвященных в эту тайну, ничего не узнает. — Хаиру-чан, верно? Моя дочь много рассказывала о тебе, — она переводит свой добрый взгляд на Хаиру, и та удивленно распахивает глаза. — Она говорила обо мне? — Честно, я так удивилась, когда узнала о том, что вы оба с кем-то смогли сблизиться, я ждала этого несколько лет, — улыбается Асано, и её улыбка слишком сильно похожа на улыбку Юи, — она говорила, что нам всем стоит хоть раз вместе встретиться. Что она ещё могла сказать? Хаиру пыталась подавить нарастающую панику в груди. Вряд ли Юмено сказала слишком много, скорее бросила пару фраз. И, надо же — помогло сейчас. — Так ты ведь тоже следователь? — Я была следователем, — поправляет Хаиру, — но… Кое-что случилось, и поэтому мне пришлось оставить это. — Обычным людям сейчас в Токио находиться опасно, — решается сказать Коори, чтобы хотя бы объяснить причину их присутствия здесь, — если бы у меня была такая возможность… Лучше бы Юи-чан тоже осталась здесь, но всё совпало слишком ужасно. — Обычным людям? Тебе тоже опасно находиться там, — улыбка спадает с лица Асано, — пожалуйста, не рискуй слишком сильно. Я понимаю, что у тебя нет выбора, и ты не сможешь остаться тут. — Я могу только попросить тебя позаботиться о Хаиру. Останьтесь здесь, пока все это не закончится. Пожалуйста, — на последней фразе его голос слегка дрогнул, но Коори всё ещё не терял самообладание, — я буду спокоен хотя бы на ваш счëт. Его мать кивает, соглашаясь и вновь переводя взгляд на Хаиру. — Я не хотела спрашивать это сейчас, но всё же, кто вы друг для друга? Вопрос вгоняет их обоих в ступор. Кажется, они продумали всё, кроме ответа именно на него. Что они могут ответить, когда сами не знают? — Понимаешь, мы через слишком многое прошли, я могу назвать Хаиру своим другом, — Коори неловко улыбается, нервно бегая глазами по их небольшой кухне, — мы втроём очень близки друг с другом. Поэтому я и хочу, чтобы вы были в безопасности. Вдалеке от Токио. — Так что всё-таки там происходит? В новостях не говорят ничего уж очень плохого, — с волнением в голосе интересуется женщина. — Что-то плохое. Я не знаю, что именно и как тебе это объяснить, но, поверьте, вам лучше держаться от этого подальше.