Тот, кто погас, будет ярче гореть

Мучительное ожидание встречи, расстояние длиной ни в один километр, осознание смерти, что может настигнуть в любой момент. Боль от кровоточащих ран, затрудняющий давно отточенные движения не сбиваться. И внезапное понимание, что может умереть в любой момент. Коори чертовски устал от всего этого. Ему просто чисто человечески хочется обратно. К Юи, которая, осматривая его ранения, будет пускать саркастичные шуточки и упрекать за безрассудство, пытаясь высказать недовольство — своеобразная манера её заботы, ведь она тоже наверняка себе места не находила всё это время. К Хаиру, которая для него стала почти всем миром, почти единственным лучом света в этой эгоистичной тьме, в которую Коори сам себя и затянул. Неважно, каковы ее воспоминания. Даже без них она всё ещё остается для него близким человеком, бывшей напарницей, которую он обязан уберечь от мира гулей и войны между ними, первой, с кем он мог вести себя непринужденно, не цепляясь за сложно выстроенные рамки, звания, статусы. Для неё не было важно, кто из них старше и опытнее. С ней было легко абсолютно всегда. Она не боялась осуждения общества за свои действия. Она, наверное, вообще ничего не боялась. Поэтому чуть не рассталась с жизнью. Он берёт её руки в свои, пытаясь хоть каплю согреть — почему они такие холодные, разве на улице не тепло? Хаиру рядом с ним смеётся, подходя-подплывая чуть ближе, сияя ослепительным светом, видимым и доступным только ему. Остальные люди их не замечают, проходят мимо, даже не повернув головы. На их белые форменные плащи плавно ложится первый снег, тут же растаивая, проделав такой долгий путь, чтобы раствориться. Она рассказывает удивительные вещи — Коори слушает, затаив дыхание, пытаясь впитать в себя каждую минуту, секунду, проведенную рядом с ней. Руки. Её руки. Почти как живые, настоящие, ощущающиеся физически. Он может держать её руки в своих, он может чувствовать её. Он видит её. Он слышит её чудесный голос. Зрелище столь прекрасно и завораживающе. Почти как настоящее, пусть таковым и не является. Коори осознает, что всё это — просто сон. Он больше не сможет согревать её руки, не услышит её голоса, не почувствует столь эфемерного тепла. Проницательные и глубокие розовые глаза вряд ли теперь на него посмотрят с той затаенной нежностью. Почему эта пытка никак не прекращается? Разве с него не хватило постоянных мучений — скорее ментальных, чем физических, — как результат этой роковой операции, будь она проклята? Эти ночные кошмары его точно добьют. — Тебе не стоит так злоупотреблять антидепрессантами. Они опасны в своём роде, — скептически произносит Юи, неодобряюще глядя на выпавшую из его кармана пачку таблеток, пытающихся стабилизировать эмоциональное состояние. — Мне не остаётся ничего другого, — почти обреченно отвечает он неожиданно тихим голосом, безжизненным и лишённым болезненного надрывного кашля от постоянного курения, хрипоты, даже в каком-то роде безэмоциональным. — Если тебе снятся те самые сны, лучше сходи к психологу, а то ещё помешаешься. Ты хоть подумай о том, что если с тобой это случится, объяснять Хаиру-чан придётся мне. Ты, наверное, сильно упадешь в её глазах, — впиваясь взглядом серых пустых глаз, продолжает Юмено. Она уже не пытается имитировать холодное спокойствие и улыбку, надежда на то, что всё когда-нибудь может быть станет хорошо почти растаяла в сердцах обоих, — ну же. Ты можешь рассказать мне, если хочешь. Я не отвечаю за психологию, но тем не менее, я твоя сестра. Юи тоже он безумно благодарен. Она поддерживала его, не подозревая о многих деталях. Она готова была взять трубку в три часа ночи, чтобы выслушать очередную истерику. Она могла если не полноправно спасти, то хоть попытаться или замедлить его падение в омут, бездну собственных грехов. Именно благодаря ей Хаиру выжила. После этого происшествия, после операции по уничтожению семьи Цукияма они стали так часто общаться, что это казалось Коори очень эгоистичным. Ведь раньше они сохраняли теплые отношения, но не виделись от слова совсем, не считая редких встреч и одного-двух семейных праздников. Ещё немного. Если он переживет эту ночь, а затем день, то снова их увидит. Только теперь прибавилась ещё одна проблема. И довольно немаленькая. Когда Коори узнал о смерти Аримы Кишо, он долгое время отрицал это. Не мог поверить в то, что самый могущественный следователь, следователь, на которого невольно равнялись, наверное, все, Белый Жнец, Бог Смерти, внушавший всем трепет и ужас и врагам, и союзникам, мёртв. Насколько силен был его противник? Или всё было подстроено? Коори меньше всего хочется верить во вторую теорию. Но он действительно мало знал своего наставника, несмотря на то, что они сотрудничали уже долгое время. Он не мог сказать, что он любит, а что ненавидит. Тайная личность, покрытая загадками. А хуже всего то, что Хаиру, если память вернется к ней, первым делом спросит его об Ариме. Ведь она восхищалась не Коори, а именно им. Готова была пойти не любое безрассудно, лишь бы он ее похвалил. Она упорно не замечала стремлений Коори излечить её от этой одержимости, которую он, естественно, не одобрял. — Я готова умереть, если Арима-сан так скажет. — Я хочу, чтобы Арима-сан похвалил меня. — Если моя мечта исполнится, я буду самой счастливой девушкой на свете. Её он тоже понять не мог. Но уважал — сколько терпения надо, чтобы делать всё, чтобы привлечь внимание объекта обожания и безграничного восхищения, какой надо быть упорной, чтобы идти к своей цели. Ведь Хаиру понимала — этого она не могла не понимать — Арима никого не хвалит. Окруженная своими иллюзиями, она не замечала Коори. Не замечала его невольную заботу. Не замечала его чувства, его любовь к ней. Наверное, так было и лучше. Лучше бы она этого не осознавала, но… Ты ведь чуть не умерла. Ты готова была умереть. Держу пари, последней твоей мыслью, когда ты теряла сознание, был Арима. То, что он тебя похвалит и погладит по голове, как ребенка. Но это же так глупо. Может, будет лучше, если она ничего не вспомнит? Коори боится думать о том, как сильно пошатнется жизнь Хаиру, когда она узнает о смерти своего объекта восхищения. Она уже не будет так держаться его. Её мысли займет Арима. Вдруг она тоже захочет покончить с собой, мало ли? Её нельзя будет оставлять одну… Смотря, как она отреагирует. И письмо, которое он сейчас сжимает в руках, вчитывается в каждую строку, бережно разглядывая столь знакомый почерк — он так ругал её когда-то за то, что она пишет крупно, — тот же самый, ничуть не изменившийся. Страница всего одна. Прочитав её содержание, Коори едва слышно вздыхает, убирая письмо обратно в конверт, чтобы сохранить. Она всё вспомнила. И как дальше жить, что теперь делать? Как он скажет ей о том, что Арима мертв? Как сильно её это заденет и ранит? Как она к этому отнесется? Хаиру всегда была слишком эмоциональной, и это ей может повредить. Вдруг он больше ей не будет нужен, и они снова отдалятся друг от друга? Нет. Он не позволит этому случиться. Они оба достаточно настрадались за это время, отпускать её не входит в его планы. Наоборот. Они должны постараться найти способ… Коори твёрдо решает, что признается ей, как только вернется е̶с̶л̶и̶ в̶е̶р̶н̶ё̶т̶с̶я̶. *** — Я должна узнать, что с остальными! — Не делай глупостей. Нам с тобой сейчас лучше держаться вместе, Хаиру-чан. Хаиру с нестерпимой болью вспоминает дни своей службы в CCG. Память… Память вернулась к ней, когда она увидела ту цепочку с весами. Теперь все воспоминания были в её полном распоряжении, но она впервые не знала, что с ними делать. Раньше все было проще. Она жила ради своей цели, а скорее — неосуществимой мечты. Убивала гулей. Безжалостно вершила правосудие. Поддерживала со всеми хорошие отношения и могла в любой момент зайти на чай в особняк куинксов, потому что хорошо знала этих ребят. Она жила, не задумываясь ни о чём, просто…существовала с определенной целью. Так глупо и наивно. Сейчас, когда более рациональная сторона её личности дала о себе знать, Хаиру потерялась. Потерялась на большом цветочном поле, в котором первый и последний раз в детстве встретила Ариму и ощутила желание жить, сильное, как никогда раньше. Жить, потому что не умерла и жить, чтобы достигнуть цели — две разные вещи. Потерялась в этом огромном мире, пропитанном войной, хаосом и разрушением. Потерялась в собственных мыслях. И желаниях. Юи рядом с ней наливает в стакан ещё чая, протягивая его Хаиру. Она была права. Сейчас ни она, ни Ихей не в том положении, чтобы соваться в CCG под предлогом «хочу увидеться со старыми друзьями». Задача Юмено — просто растянуть момент, а дальше будь что будет. Под защитой Коори Хаиру, может быть, и сможет поговорить со старыми приятелями и разобраться в себе. — Тебе осталось подождать ещё совсем немного. Не действуй на поводу эмоций. Тебя это чуть не сгубило, — с лёгким упреком произносит она. Хаиру меньше всего хотелось вспоминать, какие мучения принесло ей собственное безрассудство, как те минуты до потери сознания тело горело в адской агонии, а она медленно умирала на руках Коори. И как теперь к нему относиться? Хаиру была слепа. Сейчас, анализируя события, она понимала, что так и было. Ослепленная своей эгоистичной мечтой, она упорно не замечала того, кто всё это время был рядом с ней. Кто поддерживал её. Кто не мог допустить её смерти. Вспоминая всю свою эгоистичность, ей хотелось плакать и кричать. Это было неправильно. Всё было неправильным с самого начала. Она просто не заслужила такого хорошего отношения к себе. *** — Я думаю, вам следует поговорить друг с другом, — Юи смотрит Хаиру прямо в глаза, — мне тяжело смотреть на вас обоих. Вечно что-то скрываете. — Да, наверное, ты права. Они не виделись…месяц? Больше? Хаиру потеряла счёт времени. Они так и не встретились, хотя у них явно было о чем поговорить. Она все оттягивала этот момент. Теперь ей было бы как-то неудобно смотреть в его глаза, после всего, что она вспомнила. Хаиру хочет наконец прекратить эту пытку и рассказать обо всём. О том, что её чувства к Ариме не были ни капли романтическими. О том, что ей нравились их ночные прогулки. О том, что дынные булочки, которыми они угощали друг друга, были самыми вкусными во всем Токио. О том, что она влюбилась.