Со скоростью смерти

      Иван не знал, что делать с ней, но убить было проще, чем отпустить. Это было для него естественно. Он задался вопросом – здесь или нет? Лучше где-нибудь в лесопарке, здесь могут появиться люди, место все-таки, если и не проходное, но на виду. Хотя сказать, что он боялся быть пойманным, вряд ли будет корректно. Не боялся, не понимал ответственности. Но решил, что следы лучше не оставлять, прибираться потом – дело хлопотное.       Он ударил Машу по голове железным ломиком, главное было обездвижить ее, не дать позвать на помощь, а дальше будет проще. Так и получилось – Маша хоть и пришла в себя довольно быстро, но была в шоковом состоянии и спутанном сознании, поэтому никакой угрозы больше не представляла. И пока он прикручивал последние болты переднего колеса ее машины, она отчаянно старалась лишь уцепиться за эту чудовищную реальность, хотя часть ее молила этого не видеть, не осознавать и не чувствовать. Маша лежала на боку, шевелиться было практически невозможно. Но она видела, насколько это было возможно с отекшим веком сквозь тяжелую пелену горьких слез и теплой крови, как Иван завел ее машину, взял топор, кусок веревки и вернулся за Машей. Ей хотелось кричать, бежать куда угодно, но больше всего ей хотелось, чтобы в эту минуту появился Леня. Из ниоткуда, как было все эти годы, подставив свое крепкое плечо и сделав вид, что он ни капли не испугался и все у него, вообще-то, под контролем. Пусть он будет зол, что она сюда полезла одна, путь он ворчит и ругается, ей даже нравилась его уязвимость. Но его не было, как не было и Феди, да что уж – вокруг, как назло, не было никого. Маша отчетливо понимала, с ее-то опытом это было более, чем очевидно, что если Иван увезет ее отсюда с припасенным арсеналом в виде топора, то шансов, на и без того уже призрачное спасение, у нее не остается. Она попыталась говорить, ей нужно было потянуть время, отвлечь его. Но рот ее не слушался, язык стал ватным и противным на вкус, и получалось лишь тихое мычание. Потратив на это последние силы, Маша отключилась, ее измученное сознание засосало в густой туман абсолютного безразличия. Не обращая на это никакого внимания, Иван расположил на заднем сидении безвольное тело старшего следователя СК и уехал, даже не закрыв автосервис.       Через минуты 4 с сиреной и мигалками появилась патрульная машина. Быстро осмотрев помещение, сотрудники ППС не обнаружили никого, о чем тут же доложили дежурному. Поэтому, подъезжая к месту, Кораблев с Курочкиным уже знали, что спасать тут некого. Выскочив из машины, Леня побежал внутрь сервиса, словно не веря никому, он не хотел и верить самому себе, ведь если Маши здесь нет, значит, они опоздали. И хотя ее действительно не было, он чувствовал еле уловимый запах ее духов, словно она только что прошла мимо него, а он как слепой котенок пытался нащупать ее направление. Судорожно, перебирая даже бредовые и сумасшедшие идеи, Леня пытался понять, что делать дальше.       Под ногами его что-то хрустнуло, и, убрав ботинок, Леня увидел осколки, а рядом и разбитый телефон. Он присел, чтобы поднять его, и буквально в двух шагах его взгляд привлекло что-то яркое, и он, безусловно, знал, что именно. Он хотел ошибаться, как сильно он хотел! Подойдя ближе, сомнения рассеялись – почти засохшее пятно крови растеклось по неровной текстуре бетонного пола. Кораблев сжал кулаки с такой силой, что стальной корпус разбитого Машиного телефона впился в его ладонь, но он даже не почувствовал. Как и не почувствовал сковавший горло ком и подступившие слезы. В это мгновенье, он поклялся себе, что лично выбьет жизнь из этого подонка, чего бы ему это не стоило.