Повесть о Марии Долбанутой

Когда рядом с метро останавливается машина «Скорой» прохожие волей-неволей оглядываются, посматривают на бело-красный минивэн – вестник чьей-то боли. У кого-нибудь мелькнёт мысль: «Кому-то плохо», «Опять бомжа нашли». Маше казалось, что дядька с седой щетиной, мамочка с коляской, мальчишка-подросток и старушка с хозяйственной сумкой на колёсах – все, кто оказался на площади перед магазином, смотрели только на группу людей, быстрым шагом идущую к машине. К тому же, невозможно было забыть о сцене в кафе и о Ксюше, её невольной свидетельнице и участнице. «Теперь она уж точно подумает, что я ненормальная. Расскажет Олегу и своим итальянским друзьям, про то, как знала одну девочку, которая когда-то ходила с ней вместе на курсы итальянского, но не выучила язык, в отличие от неё, а слетела с катушек. А иначе как объяснять то, что средь бела дня приехала бригада и вывела её под белы рученьки из ресторана? В конце рассказа она непременно подчеркнула бы важность регулярного посещения «Итальяно веро» или добавила высказывание про хорошего тамаду с интересными конкурсами. На улице стало холоднее и как-то заметно потемнело. – Садимся и быстро едем! – спокойно сказал Иван Иванович. Юрий сел за руль машины, все заняли свои места. В машине Пётр протянул Маше сложенные форменные куртку и штаны. – Держите, считайте, что участвуете в перформансе, – усмехнулся паренёк. – Просто день перформансов какой-то! – выдавила из себя Маша, забирая довольно тяжёлый комплект одежды. – Перейдём к делу, – начал Иван Иванович, – Мария Андреевна, Юрий Викторович выбрал вас в качестве участника испытаний нового оборудования. Времени на объяснения нет, мы и так уже сделали большой крюк. – Какой крюк? – Мы едем на вызов. Операторы всегда перенаправляют звонки, когда случай «наш». В принципе, мы и есть обычная «Скорая», только с дополнительными плюшками. Короче, дамочка, которую мы столько времени мониторили, живёт, надеюсь ещё живёт, рядом с метро «Аннино», практически по соседству с Институтом. – То есть вы кружите по Москве, а человек находится в смертельной опасности. – Просто ты единственная…ну эта, которая видит и слышит на весь Юг Москвы. – А если не услышу и не увижу? Не в настроении я сегодня? – Ну значит, Пётр попробует снять показания, хотя он и не видит образов, да и вообще, он мне больше нужен как ассистент по части медицины, – недрогнувшим голосом ответил Степанов. Маша очередной раз удивилась: ни одно слово не могло вывести из себя этого человека. Сидя в машине «Скорой помощи», она задумалась, а человек ли он. Юрий, нахмурив лоб, недовольно смотрел на дорогу, то и дело сверяясь с навигатором. – Что автопуть не работает? – спросил Пётр. – Нет, тут его нельзя использовать. Блин, теперь по настоящим пробкам поедем. Успеем? – Должны успеть, Юрий Викторович, – попытался успокоить его Иван Иванович, – Да, Мария Андреевна. Вот: подпишите эти бумаги. Вы принимаете участие в тестировании секретного прибора. Это соглашение о неразглашении. Всё, что вы увидите, должно остаться только в виде записи в вашем журнале. Никаких постов, фото и рассказов маме или подружке. Кстати, мы же не могли прийти и сказать: «Пойдёмте, Мария, призраков ловить». Как бы это прозвучало? – По-дурацки. Вы решили пойти по пути меньшего сопротивления, и дурой выставлена только я, – тихо проговорила Маша. – Если вы так боитесь быть скомпрометированной перед своей подругой, то, наверное, вам следует подумать, дорожит ли она отношениями с вами? Доверяете ли вы ей? Настоящий друг ведь никогда не бросит друга в беде. Даже с диагнозом…причем, любым. Подписывайте, внизу, число сегодняшнее. Маша пробежала глазами по тексту и чиркнула внизу документа, где в требовавшемся месте даже были заботливо поставлены еле заметные «галочки». Маша предположила, что пометки сделаны рукой секретарши Таисии Алексеевны. Какая-то древняя традиция. Сейчас многие пользовались электронными подписями или отпечатками пальцев, которые оставляли в специальных сканерах и на электронных документах. Бумажные соглашения были пришельцами из какого-то другого столетия. Сталкиваясь с порядками «Аномально-межпространственного» отдела, каждый раз можно было встретиться с какой-нибудь традицией. Неудивительно было бы, если в каких-нибудь случаях бумаги подписывались бы кровью, при помощи гусиного пера, а в конце – присыпались песком. По старому обычаю. Иван Иванович забрал у Маши стопку бумаг. – Бумажный носитель, как показывает практика – самый надёжный, – сказал он. – Пётр. Достаньте экспериментальный образец и отдайте его Марии Андреевне. Медбрат открыл чемоданчик и достал оттуда предмет, напоминавший больше всего обычный туристический фонарик. – Гюрги, объясни, как эта штука работает! – крикнул парень в сторону водительского кресла. Видно, такой вариант имени уже проник во все круги общения Юрия. Сам он прямо вцепился в руль своими сильными руками и ещё больше нахмурил лоб. – Там по факту одна кнопка, – пробурчал он. – А что это? Фонарь или лазерная указка? – поинтересовалась Маша. – Это, как тебе проще объяснить? Ну такой электромагнитный излучатель что ли. Происходит интерференция… – Глушилка что ли? – выпалила Маша. – Типа да. Не надо плясок с бубнами и обрядов проводить. А ещё там на боку небольшое табло… Действительно, в рукоятку фонарика был вмонтирован маленький жидкокристаллический экранчик. – Ага, вот оно. – На дисплее высвечиваются цифры, показатели, по которым можно определить класс явления, его силу что ли. Я б сам снял эти показания, да в моей руке эта херня сломается сразу, как только я окажусь в зоне аномалии. – Не стоит так категорично высказываться о нашем новейшем оборудовании. Всё-таки – это результат многолетнего труда сотрудников нашего конструкторского бюро, – вмешался Иван Иванович. – Ну хорошо, «новейшее оборудование» так «новейшее оборудование». Задача ясна, Дрон? – Океюшки. Спасибо за инструктаж. Теперь понятно даже гуманитарию. – Нажмёшь на кнопку там, сзади. Направишь луч на объект, если он визуализируется. Потом запомнишь цифру и запишешь. Облачившись в синюю форму, Маша чувствовала себя неуютно. Уже пять минут они не могли выехать из тоннеля. Впереди показалась белая легковушка с помятым бампером и выставленный аварийный знак. – Сейчас проползём, – сказал Пётр, – дальше по Варшавке нормиком проедем. Иван Иванович достал откуда-то объёмную папку и начал читать: – Так, значит… Василькова Людмила Константиновна, пятидесяти пяти лет. Проходила лечение в психиатрической больнице номер… Так… ну диагноз…понятно. Получает пенсию по инвалидности. Прежнее место работы – пиар-отдел музея…Так… Активная прихожанка церкви Николая Второго… – Вы такое досье на неё насобирали? – удивлённо спросила Маша. – А как же! Мы наших «клиентов» долго изучаем… Нужно отличать, где у человека просто психическое расстройство, а где есть общение через портал-пересечение над-пространства и под-пространства. Ну талдычила женщина, что молится за каких-то бесенят и видит ангелов. Мало ли таких, особенных? Одни ангелов видят, другие раскрывают мировые заговоры… Тут случай тяжёлый. Было лечение. Возможно, оно потребуется снова. Здесь важны и показания окружающих. Самый важный признак – знаете какой? Люди, контактирующие с невидимым миром, создают вокруг себя что-то вроде особого поля, не видимого, но ощущаемого всеми. Эти товарищи – так сказать, «душный» народ. Рядом с ними всегда как-то неуютно, создаётся такое гнетущее настроение. Действия странные, разговоры с невидимками. Сами они похожи на невидимок. Так бывает, что их даже в людном месте сложно заметить, если только физически в лоб не столкнётся. Они появляются, как из ниоткуда. – Ну да, конечно, когда эта толпа на ходу глаза в телефон вперит – невесело отозвалась Маша. – Ну не скажите… – Вы хотите сказать, что межпространственные медиаторы, как их назвала дама на прошлой онлайн-лекции, одной ногой уже «там»? – Как-то так – Это всё излучение и я докажу это. В Москве почти все районы на кладбищах стоят. Надо заткнуть эти дыры, чтоб сквозняк из них не мешал нормальным людям жить – процедил Юрий. – Приехали, заезжаю на Проектируемый проезд. Машина свернула на улицу, стоящую почти на краю леса. Уже сколько поколений выросло в этих бело-голубых панельных многоэтажках, а проезд до сих пор носит название «Проектируемого». «Скорая» въехала во двор. Над домами повисла чёрная туча. В воздухе закружились очень мелкие, похожие на сухие хлебные крошки или крупу снежинки. Первый снег. «Почему «первым» называется снегопад, случающийся после лета? Может, потому что древние славяне встречали Новый год весной?» – подумала Маша. Выйдя из машины, она как нарочно посмотрела наверх. На последнем этаже в проёме открытого окна виднелся силуэт женской фигуры в белой ночной сорочке. Несчастная сидела на подоконнике, свесив ноги на улицу. – Не надо так вытаращивать глаза – вывалятся, – шепнул Пётр. – Юрий, закройте машину, вы пойдёте с нами, – скомандовал Иван Иванович. – А как же прибор? Не полетит электроника? Только Юрий схватился за ручку подъездной двери, она открылась. На улицу вышла пожилая женщина в халате и тапочках. Она, видимо, выскочила из квартиры быстро, прямо в бигуди. – Наконец-то приехали. Соседка всё сидит. Это я вызывала. У меня есть ключ, она оставляла его, когда уезжала на дачу и надо было поливать цветы и кормить кота. В последний раз она совсем всё забыла, даже за ключом не зашла. Иван Иванович нажал на кнопку вызова лифта. Как по заказу, приехал грузовой. Вся компания зашла в лифт. Казалось, что они поднимались на последний, семнадцатый этаж целый час. Когда лифт остановился, Степанов прошептал: «Мы пойдём внутрь, соседка откроет квартиру. Вы же постарайтесь работать так, чтобы никто вас не увидел. Процессия двинулась к двери, отделявшей лестничную клетку от лифтовой площадки. Женщина с бигуди на голове выглядела каким-то невероятным персонажем фантастического фильма. Загремели ключи, заскрипели дверные петли. Маша открыла створку и высунулась на улицу. Ветер ударил ей в лицо. Почти над крышей нависала чёрная снеговая туча. Высунувшись из окна, Маша увидела, что женщина, почти неподвижно сидевшая на подоконнике не отрываясь смотрит на еле заметное световое пятно. Некий световой сгусток, как если бы сквозь чёрную тучу пробился тонкий по-осеннему слабый солнечный луч. – Перекрестите эту штуку! – крикнула Маша, ощупывая вверенное ей устройство на предмет единственной кнопки. Почему-то, она подумала, что раз женщина была прихожанкой православной церкви, то проблема бы решилась крестным знамением. Время как будто бы замедлилось. Что-то лёгкое с шлепком упало на асфальт. Сердце Маши подпрыгнуло. Она выглянула, высовываясь, ещё дальше. Высота была чуть выше этажа, на котором жила она сама. Рядом с блоком кондиционера виднелись ступни, одна была в тапочке, другая – нет. Внизу виднелись маленькие фигурки припаркованных машин. Куда-то спешили люди, похожие на муравьёв. Маша вновь взглянула на еле заметное световое пятно в воздухе, тугая кнопка включения «фонарика» еле поддалась. Включилась светодиодная лампа. По виду фонарик был самым обычным, он и смутно не напоминал никакую такую «мега-ультра-сверх-звуковую отвёртку», или секретную «вундервафлю». Обычный фонарик из магазина возле дома. «Издевательство просто» – подумалось Маше. Лишь только Маша приготовилась направить невидимый луч на облако света, лязгнула дверь. – Эй, закурить не найдётся? – прохрипел сонный голос. Обернувшись, Маша увидела молодого парня, наряд которого состоял из серых трусов-боксёров и шлёпанцев. Замотав головой, Маша кинулась на лестницу, отделённую от площадки с лифтами дверью. В помещении было два узких горизонтальных окна. До верхнего Маша дотянуться не могла. Она рванула створку нижнего. Фрамуга открылась только на маленькую щёлочку. В этот проём даже совсем не мощная Машина рука пролезала в него с трудом. Разглядеть, куда следует направить «фонарик», было невозможно. Вытащив руку, Маша попыталась выломать металлический ограничитель, который мешал открыть створку полностью. «Безнадёга!» – выпалила она. Позади неё что-то загремело. Скрыться от людей было невозможно. – Вам помочь? – послышался чей-то голос. – Сломайте эту штуку! – не оборачиваясь крикнула Маша. – Зачем портить общедомовое имущество? Поднимайтесь на чердак. Обернувшись, Маша увидела мужчину средних лет, одетого в строительную спецовку и в оранжевой строительной каске. – На чердак? – Да, на чердак. Не ломайте только окна. Конечно, мужчина был посторонним, но иного выбора не было. Она быстро поднялась по лестнице. Окно технического этажа находилось прямо над квартирой пациентки. Маша открыла окно. Теперь она видела светящееся пятно и бледные ноги сверху. Она попробовала направить фонарик на пятно. Это было легко. Маша не засекала, сколько времени она держала фонарик. Вдруг пятно исчезло, ноги тоже – явно Людмилу Василькову втащили в квартиру. – Спасибо большое! – громко сказала Маша, обернувшись. В тёмном чердачном помещении никого не было. Надо было побыстрее убираться отсюда. Кем был этот человек? Может он вообще запер дверь? Поспешив покинуть чердак, Маша обнаружила, что двери не заперты. Она сбежала с лестницы, и вошла в квартиру. Дверь была открыта. Вокруг все суетились. Двухкомнатная «распашонка» внезапно заполнилась публикой. Видимо, приезд «Скорой» взбудоражил всех соседей. Даже парень в трусах стоял в прихожей наблюдал за происходящим. Маша зашла в одну из комнат, которую сразу назвала «детской». По обстановке можно было безошибочно определить, что жила в ней девочка-подросток. Металлическая кушетка, на которой лежал плюшевый единорог синего цвета. Школьный стол, на котором лежали ноутбук и блокнот. Расписание уроков над столом. Постеры с артистами. Между столом и окном стояло пианино. Маша подошла к кровати, надо которым висел постер. Странно, группы довольно старые. Маша взглянула на фото бойз-бэнда, который гремел в её школьные годы. Маша подошла к столу и взглянула на блокнот. Обложку украшало изображение половинки авокадо с пририсованной улыбающейся мордочкой. Точно такой же был у неё, когда она училась в школе. Брать чужие вещи, конечно, плохо, но рука так и потянулась к небольшой книжечке. – Ах вот вы где, Дрон? Кстати, спасибо? Показания записали. Показания… Маша вспомнила, что должна была переписать какие-то цифры. – Сейчас… – взглянув на дисплей ответила она, – тут четырнадцать и много девяток. – Не может этого быть, наверное, что-то сломалось, – сокрушённо сказал Юрий, – Всё из-за того, чтобы я рядом был. – А почему не может? – Там 15 – максимальное значение по шкале… Ну сложно это… – А не может быть, что это сильная сущность? – Сущность? Вы знаете, я хоть и знаю все официальные теории, но предпочитаю ту, в которой это просто ошибка, аномалия. Для меня эта гадость, эти гады, дебилизм весь этот – это то, что нужно устранить и немедленно. – Ладно, проехали. В комнату вошёл Пётр. – Ну что вы застряли? Идём, – парень махнул на дверь рукой. Маша вышла, всё ещё держа блокнот в руках. При выходе она встретилась глазами с женщиной, по имени Людмила. Озлобленный взгляд потухших глаз. – Да, добавил медбрат, Иван Иванович просил вернуть форму и оборудование. Ещё сказал поблагодарить. Вы можете быть свободной. Дальше вам ехать не за чем.