Повесть о Марии Долбанутой

Домой Маша вернулась поздно. В 108-й автобус, остановившийся на Вокзальной площади, втиснулась вся толпа, стоявшая возле остановки. Маша стояла на ступеньке, рядом с сиденьями, в «хвостовой» части автобуса, созерцая людские головы, похожие на верхушки деревьев. Нужно было забежать в зоомагазин за собачьим кормом, потом погулять с Фаней. Во время прогулки Маше даже встретилась прогуливавшаяся с корги Бэллой блондинка Света. Маша честно поздоровалась с соседкой по подъезду, но та, заметив её «лысую» голову, ретировалась. «Конечно, такой образ почему-то не придаёт мне богемный вид. Скорее — болезненный. Причем, ассоциации тут, скорее, с психическим расстройством, чем с онкологией» — думала Маша. В этот вечер даже есть не хотелось. Положив корм в Фанину миску, и налив свежей воды, Маша села на диван в комнате. Как она могла не догадаться, что историк, специалист по Смутному времени — это Смолянский. Внезапно ещё одна мысль осенила её. Это было подобно удару молнии. Когда-то ещё студенткой, Маша шла по улице во время грозы. Буквально в двух шагах от неё молния ударила в металлическую трубу. Странный человек, который купил книгу о мертвецах сегодня, назвал её по имени и отчеству. Откуда он узнал её отчество? Ведь на бейдже было написано только имя. Тут Маша сама себя шлёпнула по лбу ладонью. «Вот дура! На чеке же написано!» — воскликнула она. Чёрный пёс, расправившийся с едой, вошёл в комнату. «Или нет?» — проговорила Маша, глядя на Фаню. «И карточка его была очень странной. Что за аббревиатура?» — снова сказала она. Маша встала с дивана и направилась к книжному стеллажу. Ещё два года назад она покупала бумажную иллюстрированную книгу сказок в подарок дочке двоюродного брата, Алисе. Правда, отношения с родственниками были натянутыми, и на детский праздник Маша так и не попала. Фаня подошёл к хозяйке. Маша взяла книгу. Это была переводная книга современной шведской писательницы Айши Лёфгрен «Средь эльфов и троллей. Версия 3.0» Автор сама сделала иллюстрации к своим сказкам о волшебных существах. Маше нравилась манера, в которой были сделаны рисунки, и сказки были написаны с юмором. Сама Лёфгрен писала, что вдохновлялась иллюстрациями художника Йона Бауэра. Эльфы и тролли боролись за чистоту леса и воды. Мальчик Ахмед и девочка Лиса знакомятся со сказочным народцем, который Ахмед называл «джиннами», а когда ссорился с кем-то из них — «шайтанами». Маша открыла книгу и пробежала глазами по строчкам: «Перевод со шведского… Маргарита Юрьевна Берестова…так…вот он, чек…он побледнел, буквы почти стёрлись…кассир Рощина Мария…нет отчества». В растерянности Маша уронила книгу на пол. Фаня сразу попытался схватить её зубами, но хозяйка не дала собаке испортить подарок, предназначавшийся маленькой Алисе. Поставив книгу на полку, она снова села на диван. «Ну вот…началось…– сказала Маша, — я схожу с ума. Это называется бред преследования. Галюны мои прошли, теперь — дяденьки страшные за мной гоняются. А ведь этот Иван Степанов похож на ФСБ-шника. Даже очень. Они все такие неприметные, вежливые. Зачем он следит за мной? Может, хочет сдать меня в психушку? Вот так я уже стала отрицательным примером для всех, а тут — стану просто образцовым отрицательным примером. Знаешь, Фаня, ты же слышишь меня, друг? Мне больше некому сказать, поэтому я скажу тебе. Ты знаешь, есть такие люди, которые этому миру не нужны. Вот рождается в семье девочка. Её очень любит мама, фотографирует её, наряжает в платьица с рюшами и без. Для мамы дочка — главная радость, ведь она, придя в этот мир, привнесла в её жизнь смысл, радость материнства. Папа, тоже, наверное, рад, хотя и больше хотел сына. Вот эта девочка растёт, идёт в школу, о чём-то мечтает, старается хорошо учиться, поступает в институт. А потом, понимаешь, не ждут её нигде. Никому-то она не нужна. Она ни в кого не влюбится, и никто не полюбит её. Потому что она — недоразумение, ошибка. Фаня, я бы никогда не хотела бы заиметь ребёнка только для того, чтобы стать мамой. У человека в мире должно быть место. Раз у меня самой места нет, зачем ребёнок? Никто в мире не должен быть только «маминой радостью». Должен быть свой правильный путь для каждого. А дальше что? Пёс, я к родителям ездить ненавижу. Едешь в лифте, а там твой одноклассник уже сына в детский сад ведёт и всё норовит спросить, как дела. Бабушка из соседнего подъезда обязательно сообщит, что твоя подруга из детсадовской группы уже три года живёт на Бали. А я — «муза Афедрония» с «Парнаса». У меня дома живёт собака и видимый лишь мне Алехандро. Нет, Алехандро, больше у нас не живёт… Грустно это. А что дальше? Вот уже и КГБ-шники за мной следят. А знаешь почему, пёс? Потому что мне кажется. Просто человеку, который осознаёт, что никому не нужен, хочется, чтобы за ним следили: хоть инопланетяне! Неуловимый Джо неуловим потому… Господи! А ещё этот отец Гермоген! Вот случись сейчас польская интервенция, смог бы этот Гермоген пожертвовать собой? Блин! Вот мудрейшие из моих знакомых советуют мне: надо больше отдавать, чем брать — и будет мне счастье. Но я хорошо понимаю, что эта сказка не про меня… Я не обесцениваю их труд на пути к успеху, но как часто видно, что судьбоносные встречи и знакомства происходят как будто сами собой. Романтическое ли это свидание или знакомство с научным руководителем, просто раз — и вся жизнь меняется. Только в моей идиотской жизни такого не бывает. Я живу в двух режимах. Первый — режим невидимости, где люди либо отодвигают меня, как шкаф, либо проходят сквозь меня. Второй режим — это когда меня замечают, и весь мой вид, облик, тембр голоса, взгляд, жесты, поступки вызывают лютое отторжение у окружающих. Люди раздражаются и смотрят на меня с отвращением. Вроде бы я и ботинки начищу, и голову помою, но люди воспринимают меня так, будто я с ног до головы вымазалась в говне! Боже! Я ведь разговариваю с собакой! А потом что? Меня отправят в психушку, а потом — в интернат. Я стану толстой беззубой тёткой в полинялом халате. Настоящий антипример, Фань. Просто после таких разговоров однажды вдруг выйдешь: либо голой на улицу, либо в окно. И — добрый вечер. Да, я зря наклюкалась в Питере. Это очень глупо! Да я прекрасно знаю, что я не главный персонаж в этой чёртовой сказке! Дело в том, что в этом сборнике нет сказки про меня! Почему ты исчез вот так?! Эй! Вернись!» Ответом была лишь тишина. Фаня спрятался под креслом и мирно спал, свернувшись калачиком.