Повесть о Марии Долбанутой

На застланном клетчатой клеёнкой столе стоял электрический чайник, из носика которого вырывались клубы пара. Из-за тёмно-красной занавески выглядывал край штанги, на которой были развешаны рабочие костюмы «муз» и «аполлонов». В подсобке «Парнаса» за столом сидели Юлианна и Дима. В тишине они ждали, когда вода в чайнике закипит. Увидев ребят, Маша поняла, что пришла далеко не раньше всех, но и не опоздала, что не могло не радовать. Услышав звук шагов, Дима и Юлианна сразу же оторвались от экранов своих телефонов. Если бы взгляды коллег, направленные на Машу, превратились в лазерные лучи, то они легко могли бы прожечь дыру в её лбу. — Захотела отрастить свой цвет, — пробубнила Маша. Ей хотелось сказать это спокойным, уверенным тоном, но на деле её высказывание больше походило на куцее и сдавленное оправдание. «Ну, подумаешь — подстриглась и подстриглась, волосы имеют способность к регенерации» — мысли роились в её голове, выстраивались в прехитрые конструкции, но на деле с губ слетали какие-то еле слышные неразборчивые обрывки фраз. На лице Юлианны, которая, услышав звук открывшейся двери, отвлеклась от экрана телефона, отобразилось любопытство, смешанное с ужасом и недоумением. Широко распахнутые голубые глаза девушки, в обрамлении густых ресниц, не моргая, смотрели на вошедшую Машу. — Вот это поворот! — сказал Дима, словно пытаясь хоть как-то заполнить неловкую паузу, — Будешь чай? Маша кивнула, извлекая из сумки коробку с санкт-петербургским сладким сувениром. — Я и зефирчик привезла, питерский… — Питерский — это интересненько! — ответил Дима, снимая крышку. Юлианна с недоверием пощупала изящным пальчиком воздушное лакомство. Дима налил кипяток в синюю кружку, по комнате поплыл аромат растворимого кофе. Каждый его день на работе начинался с неизменной кружки этого напитка. В дверном проёме появилась миниатюрная фигурка Елены Петровны. Не задерживаясь, леди-босс буквально влетела в подсобку, отчеканивая каждый шаг каблучками. Сегодня начальница была одета в тёмно-синие джинсы и озорную голубую куртку-косуху, которые привносили нотку бесшабашности в будничный образ хозяйки магазина. –Что за сладкий разврат? — воскликнула она, грациозно вскидывая голову — кто опять притащил это? Вот бы кто огурцов банку приволок? — Это Маша из Питера приехала, — отрапортовала Юлианна, одновременно набирая сообщение. — Угощайтесь, Елена Петровна, — тихо проговорила Маша, протягивая коробочку с зефиром. — Благодарю, Мари… — слова как будто застряли в её начальственном горле, а огромные чёрные глазища, из-под приподнятых бровей с неприкрытым ужасом воззрились на Машу. — Я тут подстричься решила, цвет надоел… — Ну, ладно, — с недоверием произнесла Елена Петровна, — только в зал без парика ни ногой! И ещё, зайдите ко мне сегодня, Мария! Так, быстро пьём кофе — и за работу! Маша бросила чайный пакетик в кружку с кипятком и села на табуретку. Коллеги четно пытались скрыть своё удивление при виде её нового образа, но всё же чтение сообщений и новостей, захватывало их сильнее. — Да, в путешествии мы часто принимаем решение что-то изменить в жизни. Я не жалею! — сказала Маша громко, подув на горячий чай. Юлиана приложила палец к губам, а потом начала записывать голосовое сообщение, словно промяукивая каждое слово: «Люби-им, забери меня с Покровки, как договаривались, в семь. Чмо-ок!» Дима отхлебнул кофе, и сосредоточенно уставился на экран телефона. Допив свой чай, Маша встала, и отправилась за ширму, менять джинсы на хитон и гиматий, а также закрывать париком свою настоящую прическу. Глядя в небольшое зеркало, она поправляла парик думая: «Конечно, видок, как будто из дурдома сбежала! Чего ты хотела?» В зале поначалу было тихо. Потом Юлианна подхватила какую-то случайно забредшую из любопытства женщину пенсионного возраста, которой начала увлечённо рассказывать про «Роман «Бесприданница» Островского. «Роман», — внутренне вознегодовала Маша, — тоже мне, знаток русской литературы» Маша недолго стояла за стойкой, бесцельно теребя кончик синтетической каштановой пряди парика. Колокольчик на входной двери звякнул, и в зал вошёл незнакомец. Это был мужчина, которого с лёгкостью можно было бы охарактеризовать как «человека неопределённого возраста». Это был коротко стриженный шатен среднего роста, одетый в строгий серый костюм, белую рубашку с галстуком. Войдя в «Парнас», он быстро подошел к стойке, где стояла Маша, снял шляпу и поздоровался. Взгляд стальных глаз был непроницаемым, голос звучал негромко, но каждое слово посетитель выговаривал чётко. На вид вошедшему можно было дать и пятьдесят, и шестьдесят лет. –Добрый день, Мария, — подчёркнуто вежливо обратился клиент непосредственно к Маше. — Здравствуйте, добро пожаловать в «Парнас». — Мария, не могли бы вы подыскать мне литературу о заложных покойниках? Тема была незнакома Маше. Однако, сами слова почему-то взволновали её. Маша быстро набрала в поисковике: «Заложные покойники. Литература». — Самым главным трудом по данной теме всё ещё остаётся сочинение Дмитрия Зеленина, есть также статьи в сборниках… На каких носителях вас интересует книга? — Вот, Зеленин мне как раз и нужен, — ответил мужчина, — я бы хотел приобрести печатный вариант для своей библиотеки. Машины пальцы быстро застучали по клавишам, набирая: «Зеленин Д.К.». Незнакомец молча ждал. Он разглядывал Юлианну, которая очень увлечённо рассказывала покупательнице о чём-то, наверное, о художественных особенностях какого-нибудь романа или повести. — Ой, — вырвалось у Маши, — Извините… «Очерки русской мифологии» у нас на складе. Их можно доставить минимум во второй половине дня… — Ничего страшного, — спокойно ответил мужчина, — Я заплачу сегодня, а за книгой приду завтра. — Хорошо, — ответила Маша, — я оформляю заказ. — Я оплачу картой, — сказал посетитель, извлекая из чёрного кожаного бумажника чёрный пластиковый прямоугольничек, на котором красовалась золотая эмблема, на которой Маша успела разглядеть крылья и меч, а также ничего не говорящая аббревиатура: «ОМА3184591». Также в поле зрения Маши попали имя и фамилия держателя карты — Иван Степанов. Гость приложил карточку к считывателю, это казалось каким-то необычным и очень старомодным. Уже много лет обычные покупатели прикладывали к сканерам на кассах магазинов личные идентификаторы. Карточками на физических носителях уже никто не пользовался, как думала до этого момента Маша. «Выходит, некоторые банки всё ещё обслуживают пластиковые карты» — не выходило у неё из головы. — Спасибо за покупку! Как с вами можно будет связаться, когда заказ будет доставлен? — Я зайду завтра утром, Мария Андреевна. Хорошего дня, — загадочно улыбнувшись, ответил мужчина. Он аккуратно положил карту в бумажник, надел шляпу и вышел из магазина. Маша долго стояла молча. Старушка тоже покинула стены «Парнаса», наговорившись с Юлианной вдоволь. — Юль, ты когда-нибудь видела людей с пластиковыми карточками? — поинтересовалась Маша. — У моей бабушки была коллекция. Я играла с ними, когда была мелкой. — Нет. А ты видела работающие карточки? — Их уже не делают! — У меня только что клиент расплатился такой картой. — Да ну! — Какой-то странный тип. Пойду передам Диме, что надо съездить на склад. — Он что ещё и бумажное издание купил? Вот мистика! — Вот и да-то! Дима сидел в подсобке, увлечённо глядя в экран своего ноутбука. Рядом стояла синяя кружка с уже остывшим кофе. Маша заглянула на экран. — Это новая игра для нашего сайта. Называется «Вий». Хома Брут должен провести три ночи, читая Псалтирь по панночке и выжить. Уходить от аналоя далеко нельзя. Причинять урон панночке нельзя. На каждую ночь выдаётся всего одна свеча и огрызок мела, которым надо чертить защитный круг на полу. Панночка, Вий, вурдалак Остап и упырь Влад перемещаются по часовне. Периодически нужно следить за их перемещением, потому что Остап в звероформе слизывает с пола мел. Когда Хома читает, нечисть не трогает его, но свеча горит быстрее. Если заканчивается мел, и нечем рисовать новый круг, то Хома тоже остаётся без защиты… Если свеча сгорает до третьего крика петуха, в полной темноте приходит Вий — и игра заканчивается. — Вий запихивает Хому в своё полуразложившееся тело, и тот помирает оттого, что обломки рёбер нежити пронзают его насквозь? — Нет, просто помирает и начинает ночь сначала после скримера. — А как насчет горилки и её влияния на организм бурсака? — Ой, я ещё не думал. Надо обязательно проработать эту линию! — Вий больно на аниматроника похож… Глаза, прям как лампочки светятся — высказалась Маша. — Елене Петровне понравилось… Она сказала, что была в полном восторге! Лида и Серёга тоже сказали, что круто. Кстати, Е.П. сказала, что Вий в старом фильме был как раз ростовой куклой. — У Гоголя — тоже! А вообще, игру ты и правда круто сделал. Графоний вон какой замутил! Слушай у меня для тебя новый квест. Надо смотаться на склад, привезти заказ. Вот шифр. — Кому-то пора получить свои права и кататься за заказами, сколько влезет, — недовольно пробубнил парень, — Пойду Петровну предупрежу. Неохота ехать. Да и парковаться там неудобно. — Старые песни! Ему с царского плеча ещё и за бензин доплачивают, а он не хочет. Заказчик ждать не будет! Вставай, Хома, петух пропел. Дети пришли, то есть прихожане на службу или ещё кто. Пошли к Петровне, мне тоже надо. — Какие дети? — Проехали! На экране Диминого ноутбука появилось изображение бледной, раздутой рожи Вия с торчащими в разные стороны зубами, поверх которой кровавые буквы, в стиле старых ужастиков, складывались в надпись: «Поднимите мне веки!» Маша постучала в дверь кабинета директора. — Заходите, Мария! — послышался бодрый голос. Маша боязливо, как всегда, шагнула в комнату. Напротив Елены Петровны, на стуле сидел гость. — Елена Петровна, нужно забрать заказ со склада, я съезжу, — сразу перешёл к делу Дима. — Давайте, Дмитрий, — одобрила начальница. Маша, побледнев, застыла, как вкопанная. Она не сводила глаз с молодого мужчины, сидевшего напротив директора. Его облик был ей знаком. Эти чёрные кудри, профиль, выразительные чёрные глаза. Нет. Она слишком хорошо знала этого человека. — Алехандро… — вырвалось у Маши. — Оригинально. Так меня ещё никто не называл! — отозвался гость. Этот голос. Это был его голос. Тембр, интонации. Как же так? Он сидел на стуле, в «Парнасе», прямо напротив директрисы. Во плоти. — Ах, Александр Васильевич, Мария у нас — натура творческая и весьма эксцентричная. Кстати, это она придумала сценарий «Венчания на царство Михаила Романова», а чего стоит её страсть к перемене причёсок…– усмехнулась Елена Петровна, элегантно касаясь ухоженной рукой своей безупречной прически. — Елена Петровна, мы уже говорили…– Александр не успел закончить мысль. — Ах, Мария! — воскликнула вдруг Елена Петровна, — Александр Васильевич говорит, что на презентации его книги можно обойтись без нашей сценки. Вы не обидитесь? — Конечно, нет, — выпалила Маша. По правде говоря, Маша не была любительницей «живых картин» от Елены Петровны. Сценарий она написала только потому, что начальница требовала его написать, как она говорила «вчера». В душе Маша порадовалась, что ни ей, ни ребятам не придётся участвовать в нелепом маскараде. С другой стороны, это была очередная ненужная работа, которую остаётся только выбросить в корзину. Невольно в памяти всплыли слова её «Алехандро», про «всю жизнь через афедрон». Маша чувствовала, что её саму вместе с её никчёмной жизнью пора выбросить в мусорный бачок. Правда, мысль о том, что ей не надо будет изображать никакую инокиню Марфу, и тем более привлекать к сему действу Диму, уже улучшило её настроение. — Мария, знаете, как интересно: Александр Васильевич написал монографию в соавторстве со своей супругой. Она помогала ему переводить на русский язык иностранные источники… Как это замечательно, когда два талантливых человека не только продуктивно работают, но и находят своё счастье! Я убеждена: у хороших людей всё всегда складывается удачно. Смолянские не только увлечённые исследователи и путешественники, но любящие супруги и родители прекрасных дочек! — Благодарю, — немного смущённо ответил гость. — Я могу идти? — спросила Маша. — Да, Мария! Идите работать! — ответила Елена Петровна. Конечно, это прекрасно наблюдать за тем, как интересно устроен мир. Иногда человеческие судьбы складываются так, как не напишет ни один писатель или сценарист. Как будто бы большая мозаика сложилась сама собой из множества кусочков смальты, как паззл из нескольких тысяч деталей. Когда-то, несколько лет назад, на студенческой конференции, встретились Саша Смолянский с истфака МГУ и Ася Киреева из РГГУ. Наверняка, их встреча была предопределена, а брак свершился на небесах. Ещё когда Ася училась на факультете музеологии, а Саша был аспирантом. Практически каждое лето они проводили в археологических экспедициях. Ася несколько лет ездила в Старую Рязань. Туда же как-то приехал и Саша. Ровно в этот год на практику приехали студенты исторического факультета педагогического института. В тот самый год Маша Рощина впервые увидела Сашу, который на много лет стал её безответной любовью. Машины сокурсницы сразу же, вечером в палатке, рассказали ей, что да как, что есть у «Кучерявого» пассия. Всё стало понятно, когда Маша увидела всё своими глазами. Есть женщины, которые умеют, как говорят, бороться за своё счастье. Своего возлюбленного они могут отбить у другой, увести из-под венца и даже из семьи. Маша знала, что не в силах так поступить. Да и игра эта была бы бессмысленна. С каждым новым взглядом на Асю, становилось ясно, кого предпочтет Саша. Можно было забыть понравившегося аспиранта и плюнуть на всё, но чувство так сильно захлестнуло первокурсницу, что, даже понимая рассудком всю безнадёжность ситуации, сделать ничего было нельзя. Всю экспедицию Маша проплакала. Слёзы лились из её глаз во время работы на раскопе, во время мытья посуды. В тот год даже появилась шутка, что обед можно не солить, если на кухне дежурила Маша. Счастье Аси и Саши вызывало у неё страдание. Их любовь была сказкой, но не её. Разве мог бы заметить такой красивый и умный Саша её, первокурсницу Машу из «педа»? Прыщавую, неуклюжую девчонку с розовыми волосами? Конечно, утончённая Ася куда больше ему подходила. В тот год Маша впервые решила напиться с горя. Вот тогда-то Слава Чижов и нашёл её на лугу без идентификатора. Сама она до сих пор не могла понять, как её угораздило его потерять! Потом, конечно, обида и боль поутихли. Со временем чувства всё-таки тускнеют. Правда, в Машином сердце, словно появился невидимый блок. Она как будто разучилась влюбляться раз и навсегда. Все знакомые казались ей либо инфантильными и слабыми, либо грубыми и глупыми, а то и опасными. Самой ужасной, по мнению Маши, зависимостью были постоянные просмотры Сашиных личных страниц в Сети. Ещё студенткой Маша читала все выходившие статьи Смолянского, и это была самая безобидная привычка. Из открытых источников она знала, когда они поженились с Асей, какого фасона было платье на невесте. Про двойняшек Оленьку и Танюшку Маша тоже знала всё. Вот на фотографии улыбающаяся Ася стоит перед роддомом с двумя конвертами: один был розового цвета, другой — жёлтого. Вот кучерявая улыбающаяся Танюшка, похожая на Сашу, и маленькая Оленька, с утончёнными, как у мамы чертами лица. Маша жадно рассматривала фото из путешествий Смолянских. Поездки на море. Первый выезд всей семьёй с палатками, поездка в Карелию и даже на Соловки. Фото, где семья наряжала ёлку. Лишь тогда, когда появился Алехандро, Маша реже заглядывала в профили Саши и его жены. Их жизнь шла словно поезд, прибывающий на каждую станцию по расписанию. Маша понимала своё место и цену в человеческих рейтингах. Конечно, любовь и семья — далеко не единственное, что может принести счастье человеку. Однако, особых талантов у Маши не было, да и карьера была далека от головокружительной. «Парнас», дом, собака, родители — вот и вся её жизнь. Поймав себя на том, что она слишком уж глубоко погрузилась в воспоминания, Маша сказала сама себе: «За работу!»