Артур знает о магии Мерлина

Мерлин часто говорил странные вещи. Ну, для начала, он говорил глупые вещи, вроде всем болванам болван, или Твое Ослиное Величество, а однажды было даже что-то вроде у тебя гусиные мозги — это ведь даже не настоящие обзывательства, а какая-то нелепица, просто куча слов у него из головы, которые он склеивает вместе как попало, если простое ну ты и задница вдруг надоедает. Еще он, конечно, говорил вещи, за которые его можно обвинить в измене короне и можно — да что там можно, будь честен с собой, Артур, — вещи, за которые его полагается отправить корячиться в колодках, или кинуть в подземелье, или даже вообще повесить — вещи типа Артур, если ты еще раз так изваляешь доспехи в грязи, я тебя прикончу, или Артур, если ты действительно соберешься поехать в это опасное путешествие, я подолью тебе снотворное в вино и запру в покоях, а страже скажу, что тебя заколдовали, и они не поверят ни одному твоему слову и не выпустят, или один раз даже Артур, если ты еще раз скажешь, что на нас не нападут бандиты, а на нас действительно нападут бандиты, я тебе рот отрежу и пришью обратно, шиворот навыворот и вверх ногами — да за одну эту мысль ему должны бы вынести десяток смертных приговоров; и все же, пусть Артур никогда в этом не признается, все эти вещи его ужасно забавляли. Ладно, хватит распинаться, Артур, вообще-то, пытается донести одну мысль. И мысль эта... А, вот она. Мерлин часто нес чушь. Нес чушь, и болтал глупости, и позволял себе такое, за что его по закону надо бы казнить. Такое, от чего Утер в могиле бы перевернулся — даже не проси меня заколдовывать твою флягу, чтобы в ней эль не заканчивался, Гвейн, или Артур, что скажешь, если я превращу лорда Родни в жабу, всем от этого станет только лучше, или этот чертов дракон опять говорит со мной загадками... Но дело-то вот в чем. Артур к этому привык. У Мерлина была магия, и у Мерлина был дракон — ах да, извините, два дракона — и Мерлин был, пусть этот придурок все и отрицает, кем-то вроде, эм... повелителя среди других колдунов. Правителя. Монарха. Может, лорда. Может, вообще короля. Артур не знал точно, потому что Мерлин вечно от этого отнекивался, но одного он не мог отрицать: послы от друидов совершенно точно бухались перед ним на колени, пока сам он живописно краснел. Кхм, отошли от мысли. Так вот, Мерлин говорил странные вещи — он говорил о судьбе, и предназначении, и магии, и заклинаниях, и драконах, и монетах, и Королях Былого и Грядущего. И Артур, на самом деле, не очень хотел во все это углубляться. Но вот это... — Ты, — Мерлин упрямо задрал подбородок и обвиняюще ткнул в Артура пальцем, — должен мне объятие. Это было что-то новенькое. Артур приподнял брови. — Прошу прощения? Чародей, не чародей, пророчества, не пророчества, а иногда Мерлин действительно вел себя, как настоящая девчонка. Но это уже было как-то слишком, даже для него. Может, ему просто послышалось? — Ты должен мне, — повторил Мерлин, не моргнув и глазом, да так возмущенно, что Артуру почти хотелось рассмеяться, — ты должен мне объятие! Артур моргнул. Ладно, не послышалось. — Что? — Ты обнял меня, — воскликнул Мерлин, само воплощение оскорбленного достоинства, — ты обнял меня, и я даже этого не помню! — Мерлин, — Артур отложил отчет сэра Тристана на стол перед собой — кажется, это затянется надолго — и облокотился на полированную поверхность стола, чтобы получше взглянуть на мужчину перед собой. — Ты сидра напился? Это было довольно низко, и Артур сам это понимал — он ведь знал теперь, что все те разы Мерлин никогда на самом деле не был в таверне, но это было единственное логичное объяснение поведению волшебника. Был у Мерлина один такой взгляд иногда, как будто он на полном серьезе решал, в какую бы зверушку превратить своего собеседника. Ну так вот, сейчас он смотрел именно так. — Не напился я никакого сидра, — отрезал он с потрясающим хладнокровием, — и ты это прекрасно знаешь. Так что хватит вести себя как осел, Артур, а то тебе слишком уж идет. — Мерлин..! Кстати о вещах, за которые можно заработать себе с десяток смертных приговоров. Артур прикинул, что колодки на площади уже давно стоят без дела. — Слушай, мы с Гвейном говорили... — Ах вот оно что, — Артур расслабился и откинулся назад в кресле. — Тогда все понятно. Он снова взял отчет сэра Тристана, но невидимая сила тут же вырвала бумагу у него из рук, и она взлетела в воздух, прежде чем приземлиться к ногам Мерлина. — Мерлин! Артур огляделся в поисках чего-нибудь, что можно в него закинуть. Может, чернильницу? — Да послушай! — Мерлин упер руки в бока. Ему кто-нибудь вообще говорил, что так он похож на сварливую женушку? — Помнишь тот раз, когда мы были на патруле, и на нас напали бандиты... — Ты не мог бы быть немного поконкретнее? — ...и потом, — продолжил Мерлин, снова посылая ему взгляд, говорящий я превращу тебя в таракана, — мы с тобой отделились от остальных, а меня ударили булавой, а потом случился обвал, и ты думал, что я потерялся... — Прекрасно помню, — сухо сказал Артур. Он, мягко говоря, не любил думать про этот день. — ...только на самом деле я не потерялся, помнишь, я рассказывал, что Моргана меня нашла, и она засунула мне в шею эту змеиную штуку, и я пытался тебя убить, и... — К делу, Мерлин. Этот идиот, видимо, понял, что заболтался, потому что резко прервал свой поток слов. Ему даже хватило совести покраснеть. — Ну. — Он вздохнул. — Гвейн сказал, что ты меня обнял. Оу. Так вот к чему это все было. Артур почувствовал, как начинает гореть лицо. — Гвейн, — начал он максимально серьезно, и о, боги, он молился, чтобы Мерлин не заметил, как краска заливает его шею и щеки, — наверное, самый ненадежный источник информации во всем королевстве, Мерлин. Мерлин явно был готов к тому, что Артур будет отпираться. — Вообще-то он звучал очень убедительным, когда мы говорили. — Да? И сколько эля он залил в себя к тому моменту? — парировал Артур. Голос разума подсказывал ему, что нужно просто проглотить свою гордость и признаться — ну да, ладно, ну обнял он Мерлина, но это было быстро, одной рукой и совершенно точно очень по-мужски, и к тому же он три дня думал, что этот идиот мертв, а это кое-что да значит, так ведь? — но тот же голос разума говорил, что если Артур сейчас действительно сдастся и признает это, то Мерлин будет припоминать ему это всю жизнь, и... Ну. На такое он не мог пойти. — Он был трезв! — И ты уверен, что это был Гвейн? — Артур! — Мерлин снова упер руки в боки. Отлично, сердитая женушка вернулась. Артур подавил вздох. — Мерлин, я тоже люблю иногда предаться воспоминаниям, но я не понимаю, какое отношение это имеет к... — Ты обнял меня! — Это все еще под вопросом. — И я этого даже не помню! — Такое часто случается с вещами, которых не было. Артур рассеянно подумал, стоит ли поднимать отчет с пола, или легче просто взяться за новый. — Я просто в это не верю, — Мерлин рухнул на стул напротив Артура. — Единственный раз, когда ты меня обнял, и я даже не помню этого. — Мерлин, — Артур шумно выдохнул и потер переносицу, — если ты продолжишь нести всю эту чепуху... Последний повелитель драконов, победитель Верховной Жрицы Нимуэ, бессмертного колдуна Корнелиуса Сигана и бог знает кого еще, властитель-слэш-монарх-слэш-лорд-слэш-король всего магического сообщества, всемогущий чародей Эмрис надулся, как маленький ребенок. — Я заслуживаю хотя бы помнить, когда меня обнимают. Терпение Артура подошло к концу. — Я не собираюсь тебя обнимать! Всемогущий чародей Эмрис надулся еще сильнее. — Если завтра что-нибудь вдруг случится и я умру, у меня не будет даже ни одного воспоминания о... — Мерлин, ты бессмертен. Кажется, это хотя бы выдернуло Мерлина из его хандры, потому что он фыркнул и сел немного прямее на стуле. — Ну да, бессмертен, если только никто, ну, знаешь, не пронзит меня мечом, или стрелой, или отравит, или заморит голодом... — Да, да, я понял, — Артур замахал рукой, прогоняя из головы образ истекающего кровью, пронзенного стрелами и отравленного Мерлина. — Так, если ты не заметил, у меня много работы. Не все, знаешь ли, прохлаждаются целыми днями, разучивая заклинания, катаясь на драконах и купаясь в лучах обожания друидов... Мерлин вспыхнул. — Я... я не..! — ...поэтому, если ты не собираешься уходить, займись хотя бы чем-нибудь полезным. — Артур кивнул на пару своих любимых сапог у кровати, покрытых коркой засохшей грязи еще с последнего патруля. Мерлин слез со стула, прошаркал к кровати, плюхнулся на пол, и, накуксившись, взял один сапог. Накуксившись. Артур чуть не застонал. Черт бы тебя побрал, Мерлин, это по твоей вине в мою голову пробрались такие идиотские словечки. Артур покачал головой и вернулся к своим отчетам. Надо прекратить думать об ужасном влиянии Мерлина на него, и тогда, может, он сможет нормально поработать, и... Все мысли об отчетах разлетелись в разные стороны, когда до его ушей донесся ровный мягкий звук, который невозможно было ни с чем спутать — шорох жесткой щетки по коже. Ради всего святого, что этот идиот задумал на этот раз? — Мерлин, — Артур поднял голову, — ты что делаешь? — А? — Мерлин посмотрел на него, явно сбитый с толку. — Чищу твою обувь? Как... как ты и сказал? Артур нахмурился, глядя на знакомую картину — Мерлин расселся на полу, спиной к кровати. В одной руке щетка, а другая удерживает левый сапог Артура на колене. Вообще-то, он не думал когда-нибудь снова это увидеть — нет, не после того, как... и он ведь вроде ясно дал понять... ну да, он же прямо сказал, что Мерлин может..? Хотя, кхм, может, и не сказал, не то чтобы они вообще много об этом говорили, не то чтобы это был вопрос первой важности, когда впервые всплыла вся правда, но — ладно уж — какая уже теперь разница, верно? Он может все сказать сейчас. — Я... Я вообще-то не против. Мерлин непонимающе уставился на него. — Не против чего? — Твоей... эм... — Артур поднял руку и довольно жалко попытался изобразить что-то пальцами. Это было совершенно непохоже на удивительные, сложные, изящные движения, которые делал Мерлин руками, когда колдовал — но король был уверен, что суть он передал успешно. — Магия. Ты можешь использовать магию. Чтобы... чтобы почистить, — добавил он для полной ясности. — Я думал, что... Мне казалось, что этого ты... ну, ты знаешь. — А. — Мерлин опустил взгляд на щетку в руках, словно замечая ее там впервые. — Ну, хорошо. Он пожал плечами и продолжил чистить сапог. Руками. Щеткой. Вот теперь терпение Артура точно иссякло. Не то чтобы раньше его было с избытком. — Серьезно, Мерлин? — Он отодвинул стул от стола, широким шагом подошел к идиоту у кровати — сидит тут на полу, сгорбился весь, еще и поджал к себе длинные ноги, чтобы не преграждать проход — и выхватил недочищенный сапог у него из рук. — После стольких лет бесконечного нытья о том, какая у тебя тяжелая работа, я думал, ты такой шанс не упустишь. Губы Мерлина тронула небольшая улыбка. — Ну... Он хватанул рукой по воздуху, пытаясь отобрать сапог у Артура, и феерически промахнулся. Отвратительный глазомер, отсутствие всякой координации и совершеннейшая неловкость — единственное, что в нем не поменялось. Напоминание, что где-то внутри этого всемогущего чародея, который говорил на шести языках и обращался с магией виртуознее, чем любая Верховная Жрица могла только мечтать — где-то внутри Эмриса все еще был Мерлин. — Мне нравится, — сказал Мерлин мягко, — делать это руками. Я счастлив быть твоим слугой, — добавил он, искренне, без тени шутки или издевки в голосе, — до дня своей смерти. — Широкая, открытая улыбка осветила его лицо. — Для меня честь служить тебе, сир. Мерлин уже не в первый раз говорил такое — как это мог быть первый раз, когда он вечно был такой девчонкой, вечно с его разговорами и чувствами и душой нараспашку — но это был, наверное, первый раз, когда он сказал это с таким чувством, и из-за чего-то настолько простого. Бессмертный чародей Эмрис назвал честью соскребать грязь с его сапог, и Артуру пришлось остановиться на секунду и тяжело сглотнуть, прежде чем ему снова удалось заговорить. — Ты... — ты говоришь идиотские вещи, и сумасшедшие вещи, и тебя за такое должны бы бросить в темницу, и у тебя магия, и два дракона, и друиды тебе поклоняются, хотя ты льешь слезы при виде маленьких крольчат, и ты мог бы управлять королевством, но ты хочешь быть слугой, ты хочешь быть моим слугой, ты думаешь, что быть моим слугой — честь для тебя — ...ты такая девчонка, Мерлин. И может быть, Артур тоже был девчонкой, потому что — ну, потому что вполне может быть, что он притянул Мерлина к себе и обнял его.