***
Рита услышала поворачивающийся в замке ключ, отложила книжку и вышла в коридор: — Лёня, ну наконец-то! Времени уже без пятнадцати одиннадцать, я волноваться начала... — Я же утром вроде сказал, что поздно приеду. Извини, если не сказал. — Сказал. Ну, всё равно. Я ждала тебя, ждала... Все домашние дела переделала, а тебя всё нет и нет. — А что ж ты дома сидела? Сходила бы куда-нибудь. — Не хотела одна. — Ну, не одна — с ребятами своими... Или с Приговым. — Пригов сегодня, кажется, с Митей собирался поехать в зоомагазин, для кота покупать всякое — когтеточку, переноску, игрушки... Я же тебе рассказывала, что наши котёнка на улице подобрали и в КТЦ притащили? Володя рассердился сначала, а потом сам его в кабинет унёс и что-то ему объяснял серьёзно так. Мы с Бизоном давились от смеха в коридоре... А потом он Мите котёнка отвёз. — Рита, я эту историю от тебя в третий раз слышу. — Да? Ну ладно, иди ужинать, я индейку с овощами потушила. Сейчас поставлю греть. — Не грей, если сама не будешь. Мне некогда, надо с документами разобраться, — Белов прошёл в свой кабинет и закрыл дверь. Рита вздохнула, переложила всё со сковородки в контейнер и убрала в холодильник. Вымыла посуду. Налила себе чай, постояла у кухонного окна: снег с дождём, огоньки машин... Подумала и пошла к Белову. — Лёнь... — Что? — спросил он, не отрываясь от бумаг. — Может, тебе хотя бы чай принести? Или кофе сварю, хочешь? — Не нужно, спасибо. Мне действительно очень некогда. — У тебя неприятности в штабе? — Рита подошла, обняла его сзади за плечи, потёрлась носом о его макушку. Белов убрал её руки, сказал чуть раздражённо: — Рита, ну не отвлекай меня, пожалуйста. Я же попросил! Она отошла, прислонилась к подоконнику. Накручивала на палец локон и смотрела, как Белов что-то подчёркивает в документах. — Лёнь... А я тебе вообще кто? Он резко отложил карандаш: — Ты не могла бы найти другое время для своих вопросов? — А это не мой вопрос. Это твоя дочь спросила: «А Вы ему вообще кто?» Она звонила днём, ты трубку дома оставил, — Рита вышла из кабинета.***
С утра Пригов заглянул к Иванычу: — Привет, Витя. Не занят? — Здравия желаю. Что так жалобно смотришь? Спину тянет? — Есть немножко. — Ну, раздевайся, укладывайся на кушетку. И признавайся, чем таким занимался... — Да ну тебя, Витя! «Таким» мне сейчас не с кем заниматься, так что я спал как сурок. — Спал ты ночью. А днём? Опять саблей махал в спортзале? — Нет. Ай! — Не ори. — А что ты давишь туда, где болит?! Костолом! — Поговори мне ещё... Вот здесь тоже болит? — Да не дави так! Здесь не болит... кажется. Ай! — Ну, понятно всё с тобой. Потерпи, сейчас укол сделаю — полегчает. — Вить, ну что сразу укол? Может, помазать чем-нибудь? — Помазать — обязательно. Спиртом, перед тем как укол делать. — Злодей! — Да всё уже, всё... Одевайся. Володя, я тебе ещё раз серьёзно говорю: про фехтование своё забудь. — Да я же так, без фанатизма... Для разминки просто. — Пригов! — Ну, не фехтовал я вчера, честное слово! Хоть у Митьки спроси, мы с ним за котячьим имуществом вечером ездили. Слушай, я даже не знал, что для котов столько прибамбасов всяких есть! Когтеточку купили — так там целая система с лесенками, полочками, верёвочками... Игрушек ещё набрали: мышь заводную, какую-то штуку с шариками, мячик с колокольчиком внутри. — Баловство это, — хмыкнул Иваныч. — Коты любят коробки и пакеты. А все эти модные штучки обычно стоят дома и пылятся. Ну да ладно, Митька доволен — и хорошо. — Слушай, Витя, ты в академии словечко за него замолви, если что... — И не подумаю! Он прекрасно сам поступит. — А если нет? — А если нет — значит, поработает год санитаром, пересдаст экзамены и поступит через год. Володя, да не волнуйся ты за него! Парень — умница. Ну что, легче спине? — Да, прошло всё. Спасибо! А чаю нальёшь? — Нахал ты, Пригов! Сам налей, чайник недавно вскипел. Банка с чаем вон в той тумбочке. Пригов насыпал заварку в две кружки, залил кипятком, сел. Помолчал, потом грустно спросил: — Вить... Что со мной не так, а? Иваныч пристально посмотрел поверх очков: — Володенька, дорогой, если ты про своих баб, которые тебя бросают... Так это не с тобой не так, поверь. — Ну, спасибо, успокоил, — усмехнулся Пригов. — Пойду работать.***
Когда Рита проснулась, Белов уже ушёл. Она вспомнила вчерашний вечер, и настроение мгновенно испортилось. За окном продолжалась та же бестолковая метель, переходящая в дождь. Рита постояла под душем, потом сварила себе кофе. Завтракать не хотелось, она и не стала. Погладила постиранные накануне беловские рубашки, повесила в шкаф. Увидела, что на его сером пиджаке болтается пуговица. Пришила. Ей было грустно и — впервые за несколько месяцев — одиноко. С того летнего дня, когда она плакала на Троицком мосту и Белов окликнул её*, Рита привыкла, что он рядом. Что можно уткнуться в него в любой момент, можно обнять, можно смеяться над его шутками, можно покапризничать — и он будет только снисходительно посмеиваться. Можно протягивать ему на ладошке дольку апельсина или шоколада — и он возьмёт её с руки губами. Можно рассказывать ему обо всём — и он внимательно выслушает, притянет к себе и поцелует. Можно любоваться им — прямая спина, широкие сильные плечи... Несмотря на свои за шестьдесят, Белов был в отличной форме. И лицо его Рите нравилось: жёсткий подбородок, прямой нос, высокий лоб, серебристо-седые волосы, тёмно-серые глаза, и всегда лёгкий загар, даже зимой. «С Афгана остался», — шутил Белов. Можно сходить с ума, когда он кончиками пальцев, едва касаясь, проводит по её телу. Можно чувствовать себя слабой — и защищённой... Она любила его. Но вот так, как вчера, — быть чужой — она не хотела. ...Рита собрала свои вещи, оставила на тумбочке ключи от квартиры и подаренное Беловым на Новый год кольцо, взяла сумку, захлопнула дверь и ушла. * См. фанфик «Со мною вот что происходит...»