Алый феникс

      Маленькая куноичи бродила по лесу, собирая цветы в красивый яркий букет. Откуда-то справа доносились редкие звуки ударов: в том месте проходил спарринг её спасителей, а чуть поодаль от них она чувствовала себя особо защищенной. Отсюда Мадара и Хаширама не могли учуять её, особенно в пылу схватки. Девочка подняла взор голубых глаз к облачному, почти пасмурному небу и едва улыбнулась. Сегодня у неё были большие планы на день, и она просто обязана была всё успеть.       Тем не менее, погода так и располагала к тому, чтобы разлечься на траве и немного поглазеть на переливающееся небо. Утеряв бдительность, девочка стала весело гоняться за белкой, которая будто специально манила её своим пушистым коричневым хвостиком, и сама не заметила, как подобралась на опасно близкое расстояние к реке. Когда животное уже почти было у неё в руках, рефлексы шиноби забили тревогу, и Акане, повинуясь чистым инстинктам, отпрыгнула в сторону. Спустя мгновение, в дерево, у которого она только что стояла, вонзился кунай. Она сглотнула. — Выходи, — скомандовал голос. «Попалась», — подумала про себя девочка и вздохнула.       Сделав ещё несколько шагов в сторону речки, она вышла из леса, виновато улыбаясь. Парни, до этого напряжённо стоявшие в ожидании того, кто явится из леса, увидев свою знакомую, расслабились. Акане вышла на открытое пространство без деревьев, и, словно цветок, впитывала в себя солнечные лучи. Букет в её руках также переливался яркими красками и почти сиял на солнце. — Ты… Акане? — изумленно поинтересовался Мадара. — Ну вот, а моё имя ты не запомнил с первого раза, — Хаширама в своей манере обиделся, сел на землю и уткнул голову в колени. — Эй! — отвлекся на приятеля Учиха. — Будет тебе!       Брюнет злобно захихикал, вызвав очередную порцию негодования у своего друга. Вдруг, он резко округлил глаза, будто что-то поняв, и снова вскочил на ноги. — Что ты здесь делаешь? — поинтересовался он у девочки.       Одета она была в одежду, некогда принадлежавшую его младшему брату: свободные штаны с вертикальными полосами светло-синего цвета, и заправленная под них свободная белая рубаха с короткими рукавами. Нужно было быть идиотом, чтобы не догадаться, что её приютил их клан. А если в разгар войны клан приютил кого-то, это могло говорить только об очень дружеских взаимоотношениях между семьями. Мадара был достаточно умён, чтобы сложить два этих факта воедино и догадаться обо всем. Хаширама с опаской перевел взгляд на своего товарища, но тот даже не посмотрел на него, всем видом показывая, что его это не интересует вовсе.       Акане всё ещё виновато улыбалась, даже не осознавая в полной мере той ошибки, что совершила. — Я хотела навестить родителей, — деликатно отозвалась она, вдруг резко распахнув глаза, будто понимая что-то. — Т… тут нет больше никого в округе, — виноватым тоном промямлила девочка, подходя ближе к своим новоиспеченным приятелям.       Теперь в её сенсорных способностях мог убедиться и сам Мадара. «Полезный навык», — сделал он аналогичное заключение со своим другом. — Но Акане, — мягко возразил Хаширама, — это далеко и опасно. Вдруг там остался ещё кто-то из напавших на вас?       Взгляд аловолосой заметно помрачнел, она тускло смотрела на разноцветный букет в своих руках. — Но я бы хотела увидеть маму, — обречённо ответила она, понуро склонив голову, — обещаю, что если замечу кого-то, то сразу же убегу!       Хаширама с сочувствием смотрел на новоиспеченную сестру. Он понимал её чувства, понимал стремление увидеть родителей в последний раз, попрощаться с ними. Он сам проходил через это. Брюнет положил руки на плечи девочки и внимательно заглянул ей в глаза. В тот момент между ними двумя образовалась особая ментальная близость, состоящая из смеси стремления защитить, исходящей от Хаширамы и благодарности, идущей от Акане. Куноичи жалобно свела брови на переносице и молящим взглядом прожигала дыру в сердце юного воина. Недолго сопротивляясь, он сдался. — Тог…       Не успел он договорить, как Акане протянула свою ладонь к его лицу. — Вы так отчаянно тренируетесь, — она улыбнулась, накрывая рану на лице юноши ладонью, светящейся бледно-зеленым цветом, — вам стоило бы быть аккуратнее.       Небольшой порез от холодного оружия начал быстро затягиваться и моментально исчез. Мадара, наблюдавший за этой идиллически-приторной картиной, недовольно поморщился. — Пустяки! — Неуверенно возразил брюнет и зарделся, убирая руку девочки со своего лица. При виде раскрасневшегося лица друга, Мадара презрительно фыркнул. Это начинало переходить границы и выглядеть слишком уж «мило». — Тогда я пойду с тобой, — продолжил Хаширама, взгляд его вновь стал решительным и серьёзным, как и полагалось старшему из сыновей лидера клана.       Акане пару раз моргнула, удивлённо смотря на собеседника. Ни причин, ни желания возражать у неё не было. В компании было бы и веселее, и не так страшно. Возможно, если бы хотя бы один из её спасителей был бы рядом с ней, то и не было бы так больно… Отец бы точно поблагодарил его за это!       Помолчав ещё пару секунд, она радостно согласилась. Хаширама, отходя от девочки на несколько шагов, вновь вернулся к Учихе. — Мадара, — серьёзным тоном молвил брюнет, — в таком случае, наш спарринг переносится на следующую встречу. — А с чего ты взял, — угольно-черные глаза мальчика с вызовом смотрели на Хашираму, — что я тоже не захочу отправиться с вами?       Глаза Акане и Хаширамы округлились от удивления, но оба были безусловно рады желанию Мадары присоединиться к ним в этом небольшом путешествии. Оно было отличным шансом сблизиться с ним и приятно провести время.       Дорога до места заняла порядка четырех часов без остановок и на высокой скорости передвижения. В то время, как юная Узумаки еле держалась наравне с парнями, они устроили спарринг на ходу, оттачивая старые, и практикуя недавно созданные приёмы. Подобный темп их будто вовсе не смущал, они переговаривались, дразнили друг друга, над чем-то посмеивались, а добравшись до места, Мадара даже удивился, что они сделали это так быстро.       Акане обречённо вздохнула, спрыгивая с ветки дерева на дрожащих ногах и вытирая тыльной стороной ладони пот со лба. Они прибыли к лагерю перебитого отряда на опушке леса. Здесь было темно и прохладно, несмотря на царившее вокруг яркое летнее солнце. Шум листвы на ветру и журчание ручейка неподалёку то и дело перебивало стрекотание сверчков и пение птиц, доносящееся сразу со всех сторон. Звуки природы создавали удивительно гармоничную и успокаивающую симфонию, так и хотелось разлечься на траве и смотреть в ясное небо, на котором в этой части леса не было ни облачка.       Хотелось всем, кроме маленькой куноичи. На данный момент все звуки природы заглушились в её голове стуком собственного сердца. Создавалось ощущение, что она даже слышит, как кровь бежит по венам. Она на месте. И осознание этого, вкупе с воспоминаниями той страшной ночи, выбивали почву из-под ног девочки, да так четко, будто это было лишь очередной техникой стихии Земли неприятеля, напавшего на них. Она сделала несколько шагов вперед и остановилась, не в силах подойти ближе к умершим родственникам. Отсюда тела папы и мамы было видно плохо, они лежали чуть поодаль, рядом с небольшим навесом из грубой и толстой холщовой ткани, закрывающей от солнца, на манер палатки.       Глубокие вдохи не помогали справиться с нахлынувшими в момент чувствами. Девочка, всё ещё стоя спиной к парням, зажмурилась так сильно, как могла, чтобы не выпустить наружу прозрачные жемчужинки солёных слёз. Она сильнее схватилась за рубаху на груди, словно желая сжать своё сердце, чтобы унять боль потери, увеличивавшейся с каждым её шагом. Снова вдох и выдох. И ещё один. Приступ плача не собирался отпускать ребёнка, то и дело накатывая на неё снова и снова. От обиды, и, до этого момента, не до конца осознаваемой боли, становилось невыносимо. Тугой свинцовый горький ком подобрался к горлу и застрял в нём, заставляя дышать чаще и глубже. К имеющимся эмоциям сейчас добавилась ещё одна: осознание собственной слабости. Через секунду — ещё: разочарование. Акане не могла понять, что именно её разочаровывает: она сама, или законы этого холодного, бездушного мира, объятого войной.       Пересилив себя и стараясь не подать виду, аловолосая вновь сделала несколько шагов по направлению к телам отца и матери. Каждый её шаг лишь усиливал и без того растущее чувство обиды, боли и одиночества. Наконец, она не сдержалась и шмыгнула носом, стараясь в очередной раз унять слезы, что уже выступали на глазах и мешали посмотреть на родных в последний раз, перед тем как предать их земле. Меньше всего в данной ситуации ей хотелось вызвать к себе жалость со стороны её приятелей, а потому она, не поворачиваясь к ним, рванула с места и подбежала к маме и папе. Оказавшись возле них, она обреченно рухнула на коленки. Из глаз по щекам потекли две горячие капельки детских слёз.       Её родители были уже не такими, какими она их запомнила в последний раз. Несколько дней в лесу сильно обезобразили трупы: они покрылись синими гематомами по всему телу, глаза их закатились вверх настолько, что радужки было вовсе и не видно, белок глаз помутнел, а из открытых ртов доносился пока едва ощутимый трупный смрад. Девочка, не видевшая доселе подобной картины, скривилась от отвращения. Не таким должен был быть момент её прощания с родителями. Не такими должны были быть родители. И не такой должна была быть она…       Акане так и сидела некоторое время на коленях, не в силах что-либо сказать или сделать. Она настолько углубилась в свои мрачные мысли и воспоминания о своей недолгой жизни с семьей, что даже не сразу заметила, как к ней подошел кто-то сзади и положил руку на плечо. Она вздрогнула, спешно утирая текущие слёзы детскими ручками, и обернулась. Она ожидала увидеть подбадривающее лицо Хаширамы, который улыбнулся бы ей, сказав что-нибудь успокаивающее. Но девочка ошиблась.       Руку на её плече держал Мадара. Он стоял в полушаге от неё, свысока смотря на юную Узумаки с неким… снисхождением. Не пытался подбодрить, успокоить или развеселить, лишь внимательно осматривал заплаканное и немного опухшее лицо юной особы. Помедлив пару секунд, он присел на корточки, не убирая свою руку с её плеча, и взором указал в сторону. Девочка последовала за движением его глаз, поворачивая голову вправо.       Её глаза лишь едва раскрылись от удивления. Она, шмыгнув носом, вновь посмотрела на родителей, вкладывая им в руки по небольшому букету уже завядших, собранных ею цветов, и поднялась на ноги. Только сейчас она заметила, что Хаширама тоже стоял рядом, не решаясь подойти к ней, и лишь молча наблюдал за происходящим. Вмиг куноичи стало ужасно стыдно за свою слабость и неспособность держать эмоции под контролем. Она поёжилась и неспешно подошла к объекту, привлекшему внимание Мадары.       Там, в тени деревьев, сверкнул красный огонек. Акане наклонилась и взяла оружие в руки, до этого лежавшее под кустом, так, что в пылу битвы и грабежа, неприятель не смог бы заметить. Аловолосую внезапно осенило: они оставили это для неё! Специально спрятали подальше, знали, что она вернется.       Нижняя губа девочки вновь стала подрагивать от накатившего чувства тоски по родителям, но на этот раз она сдержалась, сильнее схватив ножны клинка вакидзаси. Они были насыщенного синего цвета, инкрустированные красными камнями вдоль золотистого витиеватого узора. На ножнах из тех же камней был выложен спиралеобразный символ их клана, который так символично светился от солнечных лучей, пробившихся под куст. Этот клинок некогда принадлежал матери девочки, подарок отца прошёл с ней не одну битву, каждый раз принося безоговорочную победу. Каждый, кроме этого… — Какой красивый клинок, — Мадара подошёл ближе, стараясь внимательнее рассмотреть замысловатый золотистый узор на ножнах и рукояти, — жаль, слишком короткий для серьёзных противников с катанами, — он пожал плечами.       Девочка перевела взгляд с Учихи на клинок, а потом обратно. Вакидзаси действительно был не больше сорока-сорока пяти сантиметров в длину, что считается довольно маленьким размером для холодного оружия. Она едва улыбнулась, схватившись за рукоять. — А это не важно. Он — особенный.       Акане медленно вытащила оружие из ножен, и, как только металл покинул свой «плен», он ярко засиял голубым цветом. Чакра Ветра пронизала меч снизу доверху. Узумаки прикрыла один глаз и сильнее сконцентрировала чакру в руке. Голубые потоки направились вверх, всё больше удлиняя клинок, пока не увеличили его в два раза. — Я слышал про подобные клинки, — Хаширама подошел ближе к Мадаре и Акане, — они сделаны из особого металла, реагирующего на чакру, верно?       Узумаки утвердительно кивнула, убирая оружие обратно в ножны. Фамильный клинок был лучшим подарком, который ей вообще могли оставить родители. Когда-то мама начинала учить Акане особому стилю боя, выработанному ею же самой в жестоких битвах, но ребёнок был еще лишком мал, чтобы понять всю разрушительную мощь клинка в сочетании с техниками клана…

* * *

      Клубы пыли поднимались над тренировочной площадкой на заднем дворе дома главы клана Сенджу. Но звуков сражения слышно не было, лишь монотонное шарканье, источником которого была девочка с алыми волосами, вооружившаяся метлой. Она мела из стороны в сторону, выполняя последнее бытовое поручение приёмного отца на сегодня. Он сдержал своё обещание, возложив на неё домашние заботы и чистоту их минки, но он также и не допускал её пропусков на тренировках.       Всё-таки она подавала надежды.       Однако, сегодняшний день был исключением. Время уже давно перевалило за полдень, а членов её новой семьи всё не было. Возможно, другой в её ситуации уже начал бы паниковать, но она была уверена, что они просто задерживаются. Пытаясь отвлечь себя от мрачных мыслей о причине задержки, девочка старалась погрузиться в работу, хотя как это можно сделать, если вся работа — это монотонное махание метлой из одной стороны в другую?       Ей оставалось домести буквально один уголок площадки, когда Акане почувствовала присутствие человека. Резко повернувшись к выходу на веранду, она уже готова была вступить в бой с пришедшим, но почувствовав знакомую чакру, облегчённо выдохнула. — С возвращением, — улыбнувшись произнесла аловолосая, приветливо помахав рукой. Брюнет помахал в ответ, проходя на террасу. Он был одет в черную тунику с широкими рукавами и такого же тона бриджи, единственным элементом, разбавляющим его тёмную фигуру, был пояс зеленого цвета, заменяющий пуговицы для верхнего элемента одежды. Со вздохом он сел на край веранды, опираясь одной рукой о колено. — Как всё прошло? — Произнесла Акане, пытаясь разговорить Хашираму, почему-то до сих пор сидевшего молча. Закончив подметать, она присела рядом с ним, протягивая кувшин с недавно набранной колодезной водой. — Да всё нормально, — ответил ей Хаширама, отставляя сосуд в сторону. — Свою часть поручения я выполнил. Ничего не заметил, никого не повстречал, значит сегодня мы ещё пока живём. А отец и Тобирама, что, ещё не вернулись? — Нет, — чтобы быть убедительнее, она помотала своей головой из стороны в сторону, из-за чего её волосы, собранные в два низких хвостика, забавно заболтались. — Тогда, если ты закончила, может, пойдём к реке? Мадара наверное уже заждался, — он встал с места и, усмехнувшись, представил, как, надувшись, около реки сидит их знакомый, одиноко пуская «блинчики» по водяной глади. — А можно? — Быстро произнесла Акане, с неким азартом глядя на друга. — Конечно, — он встал с места, протягивая ей руку. — Пойдём.

* * *

      Акане завороженно смотрела, как тренируются её друзья. Вот один сделал выпад, выставляя вперед кунай, а другой уже отскочил, готовясь к ответному ходу. Словно поняв стремление Хаширамы, Мадара тоже отходит назад, давая себе возможность вовремя увернуться.       Они не пользуются ниндзюцу, боясь нечаянно во время битвы раскрыть свои кланы, но даже простое применение тайдзюцу делало этот бой чем-то невероятным для Акане.       И, вот, оба совершают контратаку, возвращаясь вновь на середину поля. Замахнувшись, словно повторяя движения друг друга, они ударили друг другу по лицу, отлетая в разные стороны. — А ты хорош, — потирая ушибленную челюсть произнес Хаширама. — Сегодня мы оба упали, — фыркнув, отозвался Учиха. — Ты сегодня дрался не в полную силу, это не честно, — взяв рядом лежащий камешек, он запустил его в друга. — Я просто сегодня устал, — обхватившись за колени, промямлил Хаширама. — И это ты нечестно поступаешь, — он кинул камень обратно. — А по моему вы здорово дрались, хоть и не применяли по сути никаких дзюцу, — улыбалась Акане, подходя к каждому, чтобы залечить незначительные боевые отметины.       Когда девочка подошла к Мадаре и активировала медицинскую технику, шиноби посмотрел на неё с непониманием. Он недоумевал, зачем она тратит чакру на человека из другого клана, который может оказаться врагом. Тем более, когда ушиб был настолько незначительным, что даже почти не болел. Подобное проявление заботы показалось ему глупостью, и пнуло по его воинской гордости. — Зачем ты пытаешься это сделать? — Всё-таки задал он в слух вопрос, уворачиваясь от тянущихся к его лицу рук. — Ты поранился и ты мой друг, поэтому замри и дай мне тебя подлатать, — решительно ответила девочка и нахмурилась. Взяв его за подбородок, чтобы темноволосый не крутил головой, Узумаки, окутав свою ладонь зеленоватым свечением, приблизила её к начавшему проявляться синяку. — Ну, вот и всё! — Торжественно воскликнула она спустя несколько мгновений, и, дождавшись, когда Мадара поднимется на ноги, готовая помочь, как это было и с Хаширамой, она направилась к небольшой лужайке, с которой ею и велось наблюдение за поединком. — И куда ты? — Окликнул аловолосую Мадара. — Хаширама говорил, что ты хорошо дерешься, — скрестив руки на груди, он фыркнул. — Тогда продемонстрируй свои способности прямо сейчас. Нечего просто сидеть и смотреть, давай смахнёмся, — шиноби решил сделать небольшую паузу, перед последним аргументом, чтобы, наконец, узнать способности юной Узумаки, — если конечно не струсишь.       Посмотрев через плечо, Акане увидела, что парень смотрит на неё с вызовом. Это была маленькая война, в которую куноичи не знала, вступать, или нет. Но он задел её. Она не трусиха! Ну, если только чуть-чуть. Но простого спарринга она бы явно не испугалась — это же не настоящее сражение, а просто тренировка.       Почему-то взгляд скользнул немного дальше, останавливаясь на Хашираме, что стоял на месте и только кивнул, в знак разрешения. Он действительно стал ей как старший брат, вот и сейчас, только получив его одобрение, Акане стала по настоящему уверенной в своих силах. — Я принимаю твой вызов, — встав лицом к своему «сопернику», она гордо выпрямилась, ударяя кулаком о ладонь.