Невеста палача

Отряд Ночного дозора бежал трусцой, еле переставляя ноги. Быстрее не получалось при всем желании, сколько бы Сильвестр Драгович не приказывал ускориться. Нелегко бежать, когда на тебе несколько пудов железа, сверху льет, снизу хлюпает, с фронта задувает, с тыла толкают. В конце концов сначала гвардейцы перешли на быстрый шаг, потом на обычный, а затем и вовсе на медленный. Кабош же стрелой пронесся по обочине никем незамеченный. Он знал, что прибудет на место раньше всех: и раньше солдат, и Олдстампа с Шарком. Здоровяк добрался до пруда первым, оставив далеко позади ювелира, который брел по раскисшей дороги, кутаясь в плащ и кляня на чем свет стоит ростовщика. Зато впереди показалась сгорбленная последнего. Кабош не стал прятаться: луна скрылась за тучами, так что лица его не видно, да и дождь не даст поднять глаз, всяк будет смотреть исподлобья. Он просто присел и ссутулился, так что его вполне можно принять за старика. А то и был расчет. - Нэвил, - завидев фигуру начал Лоан. – Что за нелепые угрозы?! У нас был уговор, я тебе помогаю оговорить гадалку, ты снимаешь с меня долговые обязательства. С чего это ты решил, что я поддамся на шантаж?! Я не посмотрю, что ты уважаемый в городе человек, съезжу в рыло или еще хуже, притоплю в пруду, и дело к стороне! Подойдя вплотную к сгорбленной фигуре, Шарк скинул капюшон, то же сделал и его оппонент. - Ты кто? – Удивленно спросил Лоан. – А где Олдстамп? - Я за него! – Ответил Кабош и ударом в челюсть свалил ростовщика в грязь. Тот не успел даже пикнуть, как на него сверху уселся разъяренный бородатый мужик и сдавил своей огромной рукой горло, приставив другой рукой к этому горлу нож. - К…кто вы? - Прохрипел Лоан. – Что вам нужно? Деньги? Отпустите меня, и я дам вам столько, что хватит на две жизни! Глаза нападавшего отразили сполох молнии. - Две жизни?! Мне нужна одна! Жизнь той, что исчезла в пламени, будучи оговоренной двумя мерзавцами. Ты сможешь вернуть эту одну единственную жизнь? - Я не понимаю, о чем вы говорите! – просипел Шарк. Раскат грома заглушил его вопль после удара по ребрам. - Не понимаешь?! - Взревел Кабош. Вода стекала с его бороды и капала на лицо жертвы. – Мэри, моя невеста. Ты и Олдстампом виноваты в ее смерти. Две жизни, говоришь? Согласен, но я эти самые жизни заберу. Это тебе за Мэри, тварь! Лезвие вспороло горло от уха до уха, перерезав не только вены и артерии, но и вырвав кадык. Кровь хлынула фонтаном, попав на лицо Кабоша, заливая землю и смешиваясь с грязью. Убийца утер лицо ладонью и вогнал нож в грудь мертвеца по самую рукоять. - Никуда не уходи, сейчас к тебе придет твой друг. Душегуб поднялся с колен и ступил в тень деревьев. Сейчас должен подойти второй фигурант. И необходимо, что он оставался на месте до прибытия Ночного дозора. Именно поэтому Кабош решил остаться и проконтролировать. Если старик увидел труп и решит сбежать, то придется его слегка оглоушить. Но лучше, если гвардейцы застанут его на месте преступления в сознании. Лишь бы этот старый осел не пришел позже кирасиров. Хоть Кабош и рассчитал все до мгновения, но чем леший не шутит. Олдстамп не подвел. Кутаясь в плащ, он шлепал по аллее. Поравнявшись с тем местом, где была назначена встреча, он остановился. - Ну и где носит этого пса? Шантажировать он меня вздумал. Пусть не думает, что, если мне шестьдесят два, то я не могу в рыло дать! Силы хватит и в пруду притопить. Кабош стоял за кустом орешника и ждал. «Они даже убить друг друга хотят одинаково. Нашли друг друга два упыря. Вот вместе за одно дело и сдохнете!». А дождь тем временем усилился. Участились сполохи молний, и гром своим треском грозил разрушить землю. Вот-вот должны появиться стражники. Гвардейцы не дураки, шуметь не будут, подкрадутся, как волк к добыче, бесшумно, да и гроза в помощь. Главное – не проворонить этот момент. Кабош прислушался. Смолк очередной раскат. В это самый миг кто-то из кирасиров, видимо, оступился и задел алебардой своего сослуживца, или произошло что другое. Но так или иначе раздался звон металла, который услыхал только перепачканный в крови убийца. Ювелир не слышал ничего, так в голос продолжал поносить Шарка последними словами. - Помоги мне! – Раздался хрип, привлекший внимание Олдстампа в тот момент, когда он набирал в грудь воздух для очередной порции ругательств. – Помоги, Нэвил. Над рощей вновь громыхнуло. - Кто здесь? – Испугался старик, вслушиваясь в стук капель дождя по начавшим облетать кронам деревьев. - Это я, Лоан, - еле слышно прозвучал хрип, - помоги мне. Ювелир шагнул в сторону пруда. В трех шагах от него кто-то неподвижно лежал, но кто, он понять не мог. - Шарк, это ты? Что случи… Договорить старик не успел. Нога ступила в лужу и заскользила, Нэвил не удержался и шлепнулся всем прикладом в кроваво-черное месиво. - Твою же… - Олдстамп перевернулся на живот и увидел прямо перед своим носом рукоятку ножа, но что его по-настоящему поразило, что это был его нож! Им он резал на дольки яблоки. Кто чем, а Нэвил делал это огромным охотничьим ножом. Кабош не ошибся в своем предположении. Старик сделал то, что первое пришло ему в голову, а именно – схватился за рукоять своего любимого ножа, сделанную из слоновой кости резчиком Питером Вагнером. Тот постарался на славу и выполнил рукоять в виде медведя, стоящего на задних лапах, а передние держа над головой. Кто же захочет расстаться с такой красотой? Ювелира не смутил даже тот факт, что нож находится в теле его знакомого, который звал на помощь. А может, старик просто не понял, что происходит, но факт остается фактом. Он попытался выдернуть нож, но тот даже не пошевелился. Еще бы, Кабош со всей своей силой вогнал клинок в грудину, и тот застрял меж ребер. Олдстамп сомкнул на рукояти обе ладони и замер, набираясь сил для очередной попытки. И тут произошло сразу две вещи. Во-первых, небо разрезала огромная паутина молний, да так, что стало светло словно днем, и ювелир осознал весь ужас происходящего: он стоит в кровавой жиже на коленях перед трупом, у которого вспорота глотка а из груди торчит нож, который он пытается достать. Во-вторых, именно в этот миг из темноты вынырнул отряд гвардейцев. - Твою же… - Прошептал лейтенант. Нэвил вновь посмотрел на почти отрезанную голову Шарка, перевел взгляд на начальника караула и абсолютно по-идиотски хохотнул. План Кабоша сработал идеально. *** Судья откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. - Господин Олдстамп, ваше слово против слова лейтенанта королевской гвардии, показаний шести стражей Ночного дозора и неоспоримых доказательств – вашего ножа и записки, которую вы отправили убитому. Согласитесь, все не в вашу пользу. Старик стоял перед Гаспраом де Вела ни жив, ни мертв. Его руки тряслись, губы дрожали, а ноги еле держали. - Ваша честь, я клянусь, что не убивал! И записки никакой не передавал. Наоборот, это Шарк прислал ко мне вестового, с просьбой встретиться в полночь в парке у пруда. Я пришел, а там такое… Судья надул щеки и громко выдохнул. - Нэвил, супруга покойного предоставила то письмо, - Он кивнул в сторону Мадлен, которая сидела в траурном наряде на заднем ряду и прятала заплаканное лицо за черным веером. - Да не писал я его! – Воскликнул старик. – Это мог сделать, кто угодно. Поди, докажи теперь, что ты не осел! Служитель закона подался вперед, налегая на кафедру. - Вам слова не давали! – Ювелир втянул голову в плечи. – Письмо – раз. Вы подтвердили, что нож, которым был убит Шарк ваш – это два. Ну и три – вас застали на месте преступления, всего в крови, когда вы вонзали нож в грудь уже мертвого Шарка. Вам показалось мало перерезанного горла? Старик опустился на лавку между двумя кирасирами. - Я, клянусь, не убивал, - прошептал он и заплакал. Судья встал, поправил сутану и взял в руку молоток. - Нэвил Олдстамп, учитывая все обстоятельства, улики и показания свидетелей признаю вас виновным в убийстве Лоана Шарка и проговариваю к усекновению головы. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит, будет объявлен и приведен в исполнение сегодня в полдень! – Колотушка опустилась на кафедру, с ее ударом ювелир потерял сознание. Гвардейцы подняли на руки бесчувственное тело старика и вместе с ним покинули зал суда. Мадлен встала с лавки и закрыв глаза, прошептала: - Права была бедняжка Мэри, а я ей тогда не поверила. Прости меня, если сможешь, - и смахнула слезу. Кабош прошел в подземелье дворца через тайную дверь, показав на входе гвардейцу разрешающую грамоту, которую выудил из кармана штанов. Страж внимательно ее изучил, с умным видом изучил подпись и печать, и пропустил мужчину внутрь. Пройдя в свою каморку, он переоделся, натянул на голову капюшон с прорезями для глаз, взял огромный топор, что стоял в углу у двери, и вышел в сырое коридор подземелья. Последний раз дворцовая площадь видела такое скопление народа, когда казнили Мэри. Вновь собрался весь город и пригород, и это несмотря на дождь, который моросил еще с утра. Эшафот соорудили довольно быстро. С прошлой казни его не стали разбирать на доски, а распилили на несколько частей, которые сгрудили на краю площади и укрыли огромным куском плотной ткани. В центре эшафота, на небольшом возвышении, стояла огромная колода в два обхвата. Толпа шумела, обсуждая слухи, связанные с обстоятельствами убийства Шарка. Одни утверждали, что ростовщик задолжал ювелиру, другие говорили, что ювелир задолжал ростовщику. Кто-то пустил слух, что они не поделили молодую любовницу. Но больше всего народу склонялось к версии, что это душа Мэри Сальмы мстит за сою смерть, ведь именно эти двое были ключевыми фигурами на том суде. Стоит сказать, что такое предположение высказала вдова Шарка. А уж если такая дама так говорит про своего покойного супруга, то верно так оно и есть. Тяжелой поступью, громыхая по ступеням тяжелыми подкованными сапогами поднялся палач. Огромного роста, широкоплечий бородач ходил по краю эшафота, поигрывал огромным топором, словно игрушечным, и разглядывал горожан. - Этот еще больше прежнего! – Охнула Кэт Трэйш, хозяйка лавчонке по продаже дамских сумочек и кошельков. – Такой и в дверь пройдет. - На быка похож, - согласилась с ней швея Лана Шааб, - вон какая шея. Такой убьет и глазом не моргнет. - Раскудахтались, - цыкнул на них Юрген Туор, завсегдатай трактира «Три поросенка», глотнув из огромной бутыли. На помост вышел Энди Дерис, он поправил берет, съехавший на бок, развернул свиток и начал читать. - Жители и гости Броумена, - крикнул Энди Дерис, глядя в свиток, и шум толпы стал стихать. – Уважаемый всеми Судья Гаспар де Вела, вынес приговор по делу за номером 1687 / 23-11 «Убийство Лоана Шарка». Признать виновным в убийстве Нэвила Олдстампа. Вышеупомянутый господин приговаривается к отсечению головы. Приговор вынесен, одобрен королем Генрихом и обжалованию не подлежит. Жители и гости столицы, король Генрих! – Глашатай махнул рукой. Взоры толпы устремились на королевскую ложу. Король в парадном зеленом камзоле помахал своим подданным и уселся под навесом на позолоченный трон. На эшафот поднялся судья, а следом за ним двое гвардейцев волокли упирающегося старика, на котором так и остались перепачканные в крови грязи коричневые бархатные штаны, такие же грязные сапоги, и ставшая почти черной когда-то белоснежная сорочка. Ювелир пытался вырваться, но чернобородый и рыжеволосый держали крепко. - Помогите! Люди, ну что вы смотрите?! Я не виноват! – Верезжал Олдстамп. – Не виноват! За что меня?! Я не убивал, клянусь! Вперед вышел судья Гаспар де Вела. - Приговор привести в исполнение. Упирающегося старика подтащили к плахе. Палач подошел, схватил Нэвила за шею и со всей мочи опустил на колоду. Все тело приговоренного сковал страх, и он часто задышал. - За что меня? – дрожащими губами прошептал Олдстамп. – Помоги мне, я не убивал, клянусь, я невиновен… Душегуб мановением руки дал команду гвардейцам отойти в сторону, чтобы не мешать и не загораживать обзор зрителям. Он подошел ближе к старику поправил ворот его сорочки и слегка наклонился. - Я знаю, что его ты не убивал, это я убил Шарка, но это тебя уже не спасет. Ты убил другого человека. Ты убил мою Мэри, - шептал палач почти в самое ухо ювелира, тот был так напуган, что перестал дышать, его трясло от ужаса. – Ты умер уже тогда, когда на этом самом месте вспыхнула первая ветка. За Мэри! Палач резко выпрямился, крутанул топор и со всего маха отсек Нэвилу Олдстампу голову, при этом разрубив пополам колоду. Кровь брызнула на доски, а отрубленная голова, покатилась по помосту и остановилась у самого края, глядя мертвыми глазами в дождливое серое небо столицы Королевства Серединных Земель.