Невеста палача

Кабош лежал на кровати и смотрел в потолок. Его лицо покрывала борода, которая за три месяца успела прилично отрасти. Опустив руку, он привычном движением схватил бутылку рома, сделал несколько больших глотков и вернул бутыль на место. Перед глазами до сих пор стояла ужасная сцена: Мэри извивается от боли в пламени костра, пламя которого лизало беззащитное тело девушки. В ушах по-прежнему звучали душераздирающие крики его возлюбленной. Прогнать прочь эти ведения Кабош не мог даже во сне, они преследовали его постоянно на протяжении трех месяцев. Вечером того страшного дня, юношу выпустили из подземелья, и он в беспамятстве побрел по улочкам Броумена. Все, кто его видел, замолкали, опускали взгляд и спешили убраться с дороги. О казни знахарки говорили еще долго, но говорили шепотом. Город потерял былое веселье почти на месяц, но мало-помалу жизнь входила в прежнее русло. Никаких экзекуций не проводилось, исполнение приговоров отсрочивали на неопределенный срок, ввиду того, что палач куда-то пропал, а новых кандидатов на эту должность найти не удалось. На самом деле Судья знал, где найди Кабоша, но он понимал, что сейчас на него рассчитывать не стоит. Надо дать ему время. Периодически кто-то из горожан проходил мимо лавки гадалки и сквозь стекла видел, как внутри Кабош бродит из угла в угол. Юноша не выходил оттуда совсем. Единственным существом, которое мог видеть несчастный, был кот Мэри, который так же, как и Кабош, не находил себе места. Наглая морда бродил по комнате в поисках хозяйки, выходил в торговое помещение, заглядывал в кладовую, возвращался в комнату и беспрестанно мяукал, чем выводил Калоша из себя. - Замолчи, Кот, - кричал тот, - и без тебя тошно. Мэри больше нет, она умерла! Слышишь?! Умерла! После этого он вновь прикладывался к бутылке и мерил шагами лавку. К полуночи юноша напивался то такого состояния, что не мог стоять на ногах. Он доползал до кровати, кое как забирался на нее и отключался до утра, чтобы, проснувшись, начать все с начала. Кабош пил три месяца. И вот в один дождливый день он встал с кровати, разделся до нага, вылез через окно во двор под серое осеннее небо и окунулся с головой в бочку с водой, что стояла возле курятника. Птицы носились по двору и кудахтали, на крыше сарая с важным видом сидел петух и осматривал свои владения. Завидев Калоша, он кукарекнул. Юноша хоть и погрузился на долгое время в беспробудное пьянство, но кормить курей не забывал. Это единственное, что он делал, и то через раз. За три месяца весь двор зарос травой и лопухами, так что птицам было чем поживиться, чтоб не передохнуть с голодухи. Кабош вынырнул из бочки, откинул мокрые волосы взмахом ладони назад и посмотрел наверх. - Дождь не может идти вечно. Так он стоял, подставив лицо каплям дождя, и молчал. Потом тряхнул головой, посмотрел на кота, сидящего на подоконнике и сказал: - Ну что, Наглая морда, надо что-то делать. Кот мяукнул в знак согласия. Кабош посмотрел на себя в отражение стекла и провел ладонью по лицу. Да, зарос он, как лесной разбойник, слегка похудел. Еще бы, три месяца не просыхать. Как вообще не высох. - Да меня теперь мать родная не узнает, да, Наглая морда? Кот вновь подал голос. - Мр мяу. - Знаешь, что я решил, Кот? - Черный комок шерсти склонил голову и задергал ушами. - Я их всех убью. И Олдстампа, и свидетеля, как его... Шарка. - Мр мяу. Кабош через окно влез в комнату и сел на кровать. - Да знаю я. Я ж не просто так убью, я сделаю так, чтобы перед смертью они поняли, за что сейчас сдохнут. - Мр мяу, - кот спрыгнул с подоконника и уселся рядом с хозяином. - Откуда я знаю, как, не придумал еще. - Мр мяу. - Ну чего ты пристал?! Если ты меня будешь постоянно отвлекать, я ничего не придумаю. Помолчи, хорошо? - Кот забрался Кабошу на колени и заурчал. Юноша сидел молча, с закрытыми глазами и гладил животину. Сколько прошло времени, он не знал. Но план в голове созрел. Сначала пришла идея вызвать стариков на дуэль, но Кабош пораскинул мозгами, что те могут нанять убийц, и он сам не доживет до назначенного срока. Затем появилась идея просто подстеречь обоих где-нибудь в темном углу, и отточенным движение вспороть глотки. Он даже представил себе эту картину: он, таясь, бредет по темным улицам Броумена, выслеживая жертву, тенью крадется по пригороду, а затем, сбив жертву с ног, волочет ее в кусты, прижимает к земле и подносит нож к горлу. "- За Мэри!", и вспарывает глотку. Острое, как бритва, лезвие перерезает яремную вену, и кровь струей вырывается наружу. Жертва хрипит, издает последний утробный звук, ее глаза теряют блеск, а тело замирает навеки. - Нет, это все не то! - Сам себе сказал Кабош, и кот его поддержал громким "мр мяу". - Раз они так подло подставили Мэри, вынудили ее совершить ошибку, то надо сделать то же самое. Да, Кот? - Мр мяу, - Ответил черный разбойник. Юноша спихнул животину на пол, встал и потянулся до хруста в позвонках. - И я знаю, что надо делать! Я отомщу за тебя, любовь моя! В полдень, одновременно с пушечным залпом, Кабош постучал в массивную дверь, обитую кованным узором, что вела в жилище Судьи. Спустя несколько мгновений створа распахнулась, и на пороге возник сам представитель закона. - Чем могу служить? - Гаспар де Вела оглядел визитера с ног до головы. - Я готов вновь приступить к своим обязанностям, если в этом есть нужда, - сказал незнакомец. Судья смутился, глядя снизу вверх. - А вы кто? - Кабош Сансон, сын мясника. До недавнего времени был палачом. - Тебя не узнать. Здоровяк усмехнулся. - Оброс немного, но так даже больше подходит для... Устрашающе. Так что, вам еще нужен палач? Де Вела посмотрел по сторонам. - Само собой. Мне очень жаль. Но моей вины в том нет, я лишь исполнял волю Короля и поступал, согласно Закону. Я знаю, что легче от этого не станет, но Король с моей подачи пересмотрел устав и запретил смертную казнь через сожжение. Ведьмовство вычеркнуто из свода преступлений как таковое. Надо было раньше... - Надо было, - сухо сказал Кабош, - ее это не вернет. - Мне искренне жаль, - Судья положил ладонь на плечо бородача. - Так когда я могу приступить? Де Вела закусил губу. - Обожди, - Он скрылся в доме и появился спустя непродолжительное время, протягивая гостю небольшой кошель. - Это что? - Спросил Кабош. Служитель закона почесал проплешину. - Жалование за три месяца. - Здоровяк удивился и открыл рот, но Судья не дал ему сказать. - Знаю, но... Просто возьми. Ты оставался в должности, стало быть они твои. Приходи завтра, есть парочка мелких воришек, которых надо высечь. Не прилюдно, теперь на площади только казнят убийц. Так решил Король Генрих. Ступай. Сын мясника подбросил кошель и убрал его в карман штанов. Молча развернувшись, он зашагал прочь. Де Вела облегченно вздохнул. Как только гость представился, сердце Гаспар ушло в пятки. Ведь это он приговорил гадалку к сожжению. Честно говоря, сперва он здорово перепугался, что здоровяк пришибет его на месте. И был недалек от истины. Кабош был полон желания свернуть судье шею, но не стал этого делать. Его очередь придет позже. Гаспар де Вела уже мертв, просто не знает об этом. Как не ведают этого Навил Олдстамп и Логан Шарк. *** Лоан Шарк сидел в кресле-качалке и дымил трубкой после сытного ужина, что приготовила Мадлен. Утка в яблоках буквально таяла во рту, а пампушки с чесноком... Мм, объедение! А запив все вином десятилетней выдержки, ростовщик совсем разомлел. - Дорогая, ужин великолепен, впрочем, как и всегда. Спасибо, - Он выпустил струю сизого дыма в потолок. - Приходи еще, - ответила Мадлен, гремя в кухне посудой. - Непременно! - Ответил ей супруг, - но позже. Пока места нет. Он похлопал себя по животу, спрятанному под пижамным верхом и затянулся, закусив чубук. Неожиданно в дверь постучали. - Кого это принесло на ночь глядя? - Лоан встал с кресла-качалки и подошел к окну. - Не видно ни зги. Кто?! Снаружи ответили. - Записка мистеру Шарк от господина Олдстампа. Ростовщик удивился. С каких это пор Навил пользуется вестовыми? Он никогда никому не доверял своих дел, всегда все делал сам. Однако и на старуху бывает проруха. Может, дело не такое и секретное, а может, старик занемог, вот и послал гонца. Так или иначе пришлось открыть дверь. Снаружи стоял скрюченный вестовой, лицо его скрывал глубоко надвинутый капюшон. Лоан посмотрел по сторонам, потом глянул наверх: небо затянуто тучами, вот-вот разразится гроза. Деревья раскачивало порывами ветра. - Записка мистеру Шарк от господина Олдстампа, - повторил незнакомец, кутаясь в плаще. - Похолодало что-то. Ростовщика передернуло. - Я Шарк, давай депешу, - и протянул руку. Посыльный достал из-под плаща свиток и вручил адресату. Лоан прочитал сообщение, нахмурился, прочел еще раз и посмотрен вновь на грозовое небо, произнес: - Он совсем из ума выжил? Видимо он сказал это довольно громко, потому что тут же прозвучал голос Мадлен. - Что случилось, дорогой? Тот сплюнул под ноги, зашел в дом и захлопнул перед носом вестового дверь, не удосужившись дать даже медяка. Лоан потряс свитком. - Навил хочет встретится, сегодня в полночь. Мадлен вошла в комнату вытирая руки о кружевной передник. - Что за срочность, да еще в такую непогоду? Бросив депешу на стол, Шарк почесал зад. - Да кто бы знал. - Пойдешь? - Мадлен надкусила крендель, что держала под мышкой. - Пойду, а что делать? Видать, что-то действительно срочное, раз старик решил оторвать свой зад от кровати и выползти ночью из дома. - Плащ надень, а то под дождь попадешь. - И Мадлен скрылась в кухне. Лоан вздохнул и пошел в гардеробную комнату. *** Нэвил устроился поудобнее на подушках, натянул плед до подбородка. Он собирался отойти ко сну. Ложился старик рано, чтоб с первыми петухами быть на ногах. Только он собирался потушить лампу, как раздался настойчивый, сильный стук в дверь. Барабанили сильно, и старик услышал стук даже на втором этаже. - Какого лешего?! Кого принесла нелегкая на ночь глядя? Если это какой-нибудь бродяга, клянчащий подачки, засужу! Он сполз с кровати, влез в тапки и, поправив ночной колпак, зашаркал к выходу, лампой освещая путь. Спустившись по крутым ступеням, он подошел к входной двери и схватил на всякий случай свою тяжелую трость. - Кто там? Снаружи прозвучал хриплый голос. - Прошу прощения за столь поздний визит. У меня послание господину Олдстампу от мистера Шарка. Срочное. - Приходите утром, я ночью делами не занимаюсь. Голос не унимался. - Велено передать, что сие дело не терпит отлагательств. Мистер Шарк настаивал. Сказал, во что бы то не стало передать. Нэвил раздраженно потряс кулаком и нахмурился. - Оставь записку на крыльце и проваливай! Голос продолжил. - Велено передать на словах. - Так говори, - воскликнул старик. Он закатил глаза и прислонил ненужную трость к стене. Снаружи раздался раскат грома, и стоящий за дверью сообщил информацию, услышав которую, ювелир буквально взорвался. - Он что, совсем ошалел?! Он что о себе возомнил, пес шелудивый?! Мне указывать?! Я тебе трость, знаешь, куда затолкаю?! Сейчас ты узнаешь… И старик рысью бросился наверх по лестнице. *** В караульном помещении дым стоял коромыслом. Стражи свободной смены Ночного дозора курили и играли в карты. Спать никто не собирался, за исключением пары новичков, которые дрыхли без задних ног на втором ярусе солдатских кроватей. Молодое пополнение никак не реагировало на крики и громкий смех, больше похожий на конское ржание, они видели уже десятый сон. - Опять я продул! – Воскликнул бородатый воин, бросая на дубовый стол карты. Рыжий гвардеец, сидевший напротив ощерился, показав наполовину сгнившие зубы. - Подставляй нос! Бородач подался вперед и зажмурился. Рыжий смел со стола карты, собрал колоду и начал получать свой выигрыш – колотить колодой карт по носу бородатого гвардейца. Солдаты, сидевшие рядом, начали вести отсчет. - Раз! Два! Три! Четыре! Пять! Шесть! Семь! Восемь! Девять! Десять! После десятого удара чернобородый схватился за нос обеими руками и завыл. - Падлюка! Больно-то как! В следующий раз я тебя заставлю голым задам на раскаленные угли сесть. Рыжий загоготал, тасуя колоду. - Ты сперва выиграй. Ну, кто следующий? Ответить никто не успел. В дверь караульного помещения постучали. - Войдите! – гаркнул начальник стражи, одиноко сидевший на табурете в углу и попивавший из большой кружки липовый отвар. Дверь отварилась и в караулку вошел горбатый, скрюченный мужик с бородой и повязкой на правом глазу и, прокашлявшись, прохрипел. - У меня очень важная информация. Кто тут главный? Начальник караула, тридцатилетний рослый мужик с черными бакенбардами, поднял руку, привлекая внимание убогого. - Я главный, Сильвестр Драгович, лейтенант королевской гвардии. Вошедший глупо улыбнулся. - Приветствую тебя, служивый. Я чего, собственно, пришел-то… - Он бесцеремонно забрал у лейтенанта кружку и сделал смачный глоток. Горячий напиток приятно обжег горло. – Спешить вам надо. Шел я давеча мимо дома ювелира, и случайно, краем уха, услыхал, что тот задумал убить одного ростовщика. Я ихних дел не знаю, но! – мужик поднял указательный палец вверх. – Я четко слышал когда и где. В караульном помещении наступила гробовая тишина. Сильвестр Драгович поднялся с табурета и навис над внезапным гостем. - Я чего-то не понял. Ты хочешь сказать, что знаешь время и места, когда какой-то ювелир убьет какого-то ростовщика? Горбун почесал бороду. - Ну я так и сказал вроде. - Так говори, когда и где, леший тебя побрал! – Гаркнул лейтенант. Мужик заохал и замахал руками. - Так я и говорю. Он туда помчался, а я к вам. Ковыляю, а сам думаю: успею-не успею. - Офицер топнул ногой и погрозил кулаком. - Да не тяни кота за хвост! Куда отряд посылать?! Мужик шарахнулся в сторону при виде огромного кулака, насмешив гвардейцев, которые уже облачились в кирасы, надели шлемы и похватали алебарды. - У пруда в роще он его подстеречь хочет, провалиться мне на этом месте! Сильвестр Драгович схватил шлем и скомандовал. - Отделение номер три на выход! Шестеро гвардейцев, среди которых оказались картежники, чернобородый и рыжий, выскочили наружу. - Становись! За мной бего-ом… арш! – раздался голос командира, и отряд, бряцая доспехами побежал в сторону рощи. Остальные гвардейцы вернулись к отдыху, потеряв всякое внимание к горбуну, который допил отвар лейтенанта и спокойно покинул караульное помещение.