***
Железный Человек, Мстители, инопланетные нападение и террористические угрозы — жизнь Тони стала настолько сумасшедшей, что он и сам не заметил, как пролетели эти годы. И вот сейчас он смотрит на голографический экран с проекцией сына, который стоит в одном из выставочных залов, посвящённых самому Старку, и смотрит на фото, где маленький Тони был запечатлен вместе с родителями. Пятница сразу доложила ему, стоило Питеру вместе с группой школьников, пришедших на экскурсию, появиться в холле Башни, и с тех пор мужчина наблюдал за ним, не пропуская ни одного движения сына. Питер все время был один, он плёлся в конце группы, кажется, совершенно не слушая рассказ экскурсовода и не особо смотря по сторонам. Единственным, что интересовало его, были фотографии и вырезки из журналов прошлого века. В то время, как его одноклассники рассматривали изобретения Говарда и Тони, он останавливался около стендов и подолгу всматривался в изображения своей семьи. Мужчина и представить не мог, что чувствовал сын, находясь в этих стенах. Сам он настолько долго и тщательно убеждал себя в том, что Питер счастлив в другой семье, что сейчас, смотря на печального парня, не мог поверить, что это действительно был его ребёнок. Тони следил за тем, как он рос, наблюдал за всеми его достижениями и успехами, у него на секретном сервере хранилась огромная папка с фотографиями Пита, которые он получал из разных мест — от Мэй, со школьного сайта, благодаря слежке сначала Джарвиса, а потом и Пятницы. Мужчина буквально видел, как из маленького мальчика вырастает потрясающий парень, который стал таким умным, добрым и искренним. И ни за что бы он не вырос таким под влиянием Тони. Он бы, наверняка, испортил его так же, как это сделал с ним самим Говард, и Питер вырос таким же, какими были все Старки. Только Тони, в отличии от его отца, не нужно было, чтобы сын стал чьей-нибудь копией, и он не мог бы гордиться своим ребёнком больше, чем он гордился сейчас. Питер был не просто отличным сыном для Мэй и Бена, хорошим другом и лучшим учеником школы, он был ещё и настоящим героем. Тони в своих эгоистичных желаниях даже представить не мог, что можно, жертвуя собой, своим временем и личной жизнью, каждый день выходить на улицы, чтобы помогать обычным людям, но его сын делал это. Когда он только узнал, кто прятался под маской новоявленного героя Квинса, он испытал огромное желание пойти и открутить парню уши, чтобы тот даже не думал заниматься такими глупостями, но потом, понаблюдав за ним несколько дней, понял, что Питер был очень осторожен и ответственен, а главное, он действительно заботился о людях и не только предотвращал ограбления или нападения, но и просто снимал кошек с деревьев и переводил через дорогу пожилых леди. И в тот момент он испытал такую гордость за сына, что просто не мог запретить ему быть тем, кем он стал, пока Тони не было рядом. Мужчина в несколько раз увеличил свой контроль за сыном, написал несколько протоколов для Пятницы, чтобы она отслеживала появление Человека-Паука на улицах, и стоило ему только на секунду понять, что Пит не справляется сам, он вызывал полицию, которая прибывала ему на помощь за считанные минуты. Тони сделал всё, чтобы убедиться, что сын не пострадает, и единственное, чего он сделать не мог, это сам поговорить с ребенком. — Босс, кажется, Дубина узнал юного мистера Старка, — голос Пятницы выдернул мужчину из его мыслей, и он резко поднял голову, смотря на проекцию с видеокамеры, на которой Питер стоял напротив робота. Парень улыбался, рукой касаясь крана Дубины, и Тони мог поспорить, что в этот момент робот издавал механические звуки, по которым тот, кто хорошо его знает, легко может понять, что он рад, если конечно груда железа вообще могла радоваться. Хотя, как понял мужчина ещё много лет назад, Пит может очаровать кого угодно, даже бездушное существо. Тони и сам не понял, как оказался в лифте, приказывая Пятнице отвезти его на этаж, где сейчас была группа Питера. Он много лет мечтал снова увидеть сына, но не мог пересилить себя и снова ворваться в его жизнь, переворачивая всё с ног на голову. Он предал его и вряд ли заслуживал шанс на прощение, но видя, с каким восторгом парень смотрит на Дубину, он захотел тоже заслужить такой взгляд. Может, это и было эгоистично, но тогда им двигало только желание получить хоть каплю того забытого чувства, когда он ещё мог зваться отцом. Желание увидеть сына вживую было спонтанным порывом, и он был уверен, что сделал бы хуже им обоим, поэтому облегченно вздохнул, когда, ворвавшись в лабораторию к школьникам, понял, что Питера тут не было. Тони натянул на лицо улыбку, предназначенную для публики, спросил у детей, как им экскурсия, позвал на стажировку после окончания школы и с чистой совестью вышел обратно в коридор. Он только что чуть не совершил огромную ошибку, вернувшись в жизнь Пита таким образом. И, видимо, кто-то наверху оберегает его, раз он не позволил им встретиться сейчас. Что бы он мог сказать сыну, когда они были окружены его одноклассниками? А что он мог вообще сказать ему? Нет таких слов, которые бы искупили то, что он сделал, и как бы Питер не был счастлив, живя той жизнью, которую дали ему Мэй и Бен, он всё ещё ненавидит отца и вряд ли когда-нибудь сможет простить. Так какой смысл встречаться с ним и только портить то, что парень имеет сейчас? С этой мыслью Тони пошёл по коридору к лифтам, когда из-за угла вывернул Питер. Он смотрел в экран телефона, поэтому не мог заметить отца, который во все глаза смотрел на него, и врезался в мужчину, который едва сдержался, чтобы не схватить сына за плечи, удерживая его равновесия. — Извините, я не хотел… — тут же затараторил парень, и Тони с улыбкой понял, что за эти годы он не потерял способность произносить сотню слов в минуту. Питер нагнулся за телефоном, который выпустил из рук, а мужчина не мог отвести от него взгляд, с болью в сердце, осознавая, что перед ним действительно был его сын. Старк даже не слушал лепетания сына, который извинялся перед ним. От неожиданного столкновения, волосы на голове Пита растрепались и кудряшки закрыли глаза. Но он всё равно заметил, что они были слегка красными, а лицо влажным, и Тони очень надеялся, что это следы от воды, а не от слёз. Он едва нашёл силы отвести свой взгляд за секунду до того, как Питер поднял глаза, и сделал вид, что он не смотрел на него. — Всё в порядке, ребёнок, — он надеялся, что мальчик не заметил, сколько нежности прозвучало в этом обращении, и, неловко кашлянув и поправив костюм, прошёл мимо, понимая, что Питер только сейчас понял, кто был перед ним, и теперь застыл на месте, переваривая свои чувства. Ему хотелось плюнуть на всё, развернуться и, наконец, прижать сына к себе, но уголок сознания шептал, что после всего он не достоин быть его отцом, и он почему-то верил ему.***
Тони едва сдерживал себя, чтобы не наорать на сына, который возомнил себя героем и, вырядившись в пижаму, решил в одиночку предотвратить торговлю инопланетным оружием. И по его вине чуть было не погибли сотни людей, жизнь которых, если хорошо подумать, не настолько сильно волновала мужчину, но то, что сам Питер мог пострадать там, или ещё хуже: всю оставшуюся жизнь винить себя в их смертях — поднимало в его душе злость на этого глупого мальчишку. Тони прочитал бы ему целую лекцию о том, что детям не стоит лезть во взрослые дела, но, видя, как Пит весь сжался и тихо всхлипывал, укротил своё желание кричать на него. — Простите, мистер Старк, — прошептал парень, и Тони едва сдержал улыбку от того, что сын пытался сделать свой голос более взрослым. Мужчине хотелось сказать, что ему плевать на паром, на пострадавших людей, на ФБР, что ему важна лишь жизнь этого несносного мальчишки, но он не мог сделать этого, не выдав себя. — О чём ты думал, парень? — вздохнул мужчина, замечая, как сын дёрнулся от его слов, будто бы кто-то ударил его. — Я хотел помочь. Те люди торгуют инопланетным оружием, и их надо остановить. — Я знаю. Этим занимаются люди из ФБР. И, поверь, они справятся с этим без твоей помощи, — Тони хотелось поднять Питера и растормошить его, чтобы он не винил в себя в том, что могло бы произойти, если бы Железный Человек не подоспел вовремя. — Я испортил им всё? — голос парня был наполнен слезами, и Старк не сдержал нежную улыбку, удивляясь, откуда в его сыне было столько сострадания и вины. — Почти, но всё обошлось. Никто не пострадал, а плохие парни задержаны. Но я не понимаю, чем ты думал, когда лез в дело, до которого не дорос? Ты же вроде занимаешься спасением кошек с деревьев и возвращением бабулям украденных сумок. — Вы знаете обо мне? — Питер тут же вскинул голову, и мужчина мог поклясться, что даже сквозь маску увидел его улыбку, из-за чего тоже не смог удержать уголки губ, которые поползли наверх. — Конечно, знаю, я смотрю новости, — он протянул руку сыну, и тот, весь дрожа, принял её и поднялся на ноги, — Дружелюбный сосед Человек-Паук, рад наконец-то познакомиться с тобой. — Я… Да… То есть, я тоже, — Питер был настолько взволнован, что Тони просто не смог сдержать усмешку, которая вырвалась у него, когда сын чуть крепче сжал его ладонь, — Мне тоже приятно познакомиться с вами, мистер Старк. Обращение Питера, как ледяная вода, окатило Тони и заставило вспомнить, что он не должен проявлять столь явное внимание и заботу, но при этом убедить безрассудного подростка не лезть во взрослые дела. Было странно разговаривать с парнем, зная, что это его сын и не имея возможности надавить родительским авторитетом. При этом сам Питер тоже прекрасно понимал, кто стоит перед ним, но вёл себя так, будто бы он был просто его детским кумиром, по какой-то необъяснимой причине обратившим внимание на Человека-Паука. И то, что он не захотел раскрыть ему свою настоящую личность, лишний раз доказало, что для Тони не осталось места в жизни сына. Они расстались на дружеской ноте. Мужчина пригласил парня в свою Башню, надеясь, что, если у парня появится проблема, он не постесняется прийти к нему. Он, правда, хотел стать для него кем-то вроде наставника и помочь справиться с тем грузом ответственности и вины из-за супергеройской деятельности, но Тони никак не ожидал, что уже через неделю Пятница сообщит ему, что Питер сидит на краю крыши соседнего здания. Он боялся потерять время, пока будет прыгать в костюм и лететь к сыну, поэтому он запустил Марка, которого на всякий случай держал на крыше Башни, и, подключив голосовое управление, уже через несколько секунд говорил с парнем. Тони не мог видеть выражения его лица, но вся поза парня говорила о том, что он напряжен и разбит. Что-то явно мучило его. И не надо было быть гением, чтобы догадаться, что то, что он гипнотизировал вывеску «Старк», было как-то связано с его состоянием. Но мужчина не мог говорить с ним об этом, поэтому ему пришлось острить и отвлекать парня от его дурных мыслей. Он даже предложил заглянуть к нему в мастерскую, сам не зная, зачем делает это, но Пит отказался, хотя было видно, что ему очень хочется принять предложение. — Тебя, наверняка, ждут родители, — Тони качнул головой, вспомнив, что у парня есть люди, которые опекают его и ждут дома к определенному часу. — У меня нет родителей, — слишком резко ответил Питер, и мужчина застыл на месте, разглядывая вскочившего на ноги сына через выведенную проекцию. Парень, на ходу попрощавшись с ним, на своей паутине улетел в противоположную сторону, скрываясь между небоскребами. А Тони так и остался неподвижно стоять в своей мастерской. Всё это время он думал, что дал своему сыну семью и родителей, которых тот заслуживал, но неужели Питер так и не смог обрести там дом? Он и подумать не мог, смотря на фото улыбающегося сына, которые Мэй присылала ему, что мальчик глубоко в душе был одинок и несчастлив. Как он мог допустить это? Как мог поверить в притворство Питера, который с самого раннего детства отличался тем, что не хотел причинять неудобства людям, и никогда не говорил о своих переживаниях и проблемах? И главное, как ему теперь исправить это?***
То, что Питер находился в пентхаусе Тони, само по себе было странным, но то, что он был без сознания и с огнестрельным ранением, заставляло мужчину паниковать. Он в самых страшных снах не мог представить, что будет доставать пулю из собственного сына, который снова бросился спасать невинных, не думая о последствиях. Видимо, страсть к геройству у него была в крови, что не удивительно, учитывая, что сам Тони никогда не думал о себе, когда дело касалось жизней других людей. Мужчина старался глубоко дышать, понимая, что его переживания и волнения сейчас никак не помогут Питеру. Он был пристрелен, избит, если судить по синякам на животе, которые открылись, когда кофта от его костюма задралась, и чуть было не разбился, упав с высоты многоэтажного здания, и думать о том, что стало бы с ним, если бы Тони не успел вовремя поймать его, он физически не мог. Хотелось прижать к себе этого безрассудного ребёнка, которого, кажется, притягивало к опасностям, а потом наорать как следует, чтобы больше не смел так пугать его. Питер проснулся через несколько минут после того, как Тони закончил обрабатывать его рану, и испуганно подскочил на месте, не понимая, где он оказался. Мужчина буквально почувствовал облегчение сына, когда тот посмотрел на него и мгновенно расслабился. Было приятно осознавать, что даже спустя столько лет Пит чувствует себя в безопасности рядом с ним. Было волнительно слушать объяснения сына о том, как он ввязался в перестрелку, и думать о том, что это он виноват — не уследил, не помог, вовремя не пришёл на помощь ребёнку, который в этом явно нуждался. А когда Пит сказал, что это уже не первый раз, когда он получает такое ранения, и что раньше он справлялся с этим сам, Тони подумал, что за этот вечер на его голове прибавилось немало седых волос. Сердце стучало как сумасшедшее, и больше всего на свете хотелось просить прощения у сына за то, что его не было рядом и ребёнку приходилось справляться со всем в одиночку. — Как ты себя чувствуешь сейчас? — Тони надеялся, что парень не слышит, как его голос дрожит, и какой нежностью он был наполнен. Он был таким дураком, отгораживаясь от Питера столько лет, но, с другой стороны, разве имел он права вмешиваться в его жизнь, в которой для него давно не было места? Когда он только узнал о том, что его ребёнок нацепил на себя костюм Человека-Паука и кинулся спасать людей, он хотел прийти к нему и вправить мозги, наплевав на то, что теперь не он, а Мэй и Бен были его родителями. Он почти доехал до их дома в Квинсе, когда вдруг понял, что этим он только сделает хуже. Питер не послушает отца, что не удивительно, учитывая, что он бросил его и не появлялся в его жизни почти десять лет, и сделает всё наоборот, назло Тони выходя бороться с преступностью в своей пижаме. Поэтому он развернул машину и вернулся в Башню, настроив постоянную слежку за сыном, чтобы не пропустить ни одного его выхода на патруль. Но, как оказалось, это не помогло, и Питер умудрялся с удивительной частотой встревать в неприятности, что ещё раз доказывало, что жизнь в другой семье не лишила его генов Старков. Питер на удивление быстро согласился на то, чтобы Тони подвёз его до дома, вызвав у него новый приступ нежности по отношению к этому пацану, который одновременно отталкивал его и хотел быть ближе. Парень отошёл умыться, оставив Старка одного в гостиной, в которую он, кажется, больше не сможет заходить, не думая о том, что здесь был его сын. Тони до сих пор не мог поверить, что Пит был дома. И пусть это ненадолго, и уже через несколько минут ему придётся уйти, но сейчас ничего не мешало мужчине представлять, что парень всегда был здесь. — Босс, юный мистер Старк нашёл свою комнату, — голос Пятницы заставил его вынырнуть из приятных мыслей и сорваться с места в сторону комнаты Питера. Когда он проектировал пентхаус, у него и мысли не возникло не делать здесь детскую. Он не собирался забирать Питера обратно, зная, что с ним жизнь сына не будет безопасной и спокойной, и он не мог забирать мальчика на несколько дней, чтобы не причинять ему лишние беспокойства, но, тем не менее, он сделал эту комнату и обставил её так, как понравилось бы Питу, потому что не мог по-другому. Ведь чтобы не случилось, в его доме должна быть детская, которая в любом момент ждала бы мальчика, и напоминала, что несмотря ни на что, Тони был его отцом. Почти всегда эта комната была закрыта, но иногда мужчина приходил туда, брал любимого медведя сына и садился в кресло у кровати, представляя, что Питер вот-вот войдет сюда. Но, как бы он ни старался, всё равно было видно, что здесь никто не жил — для детской здесь было слишком чисто, не было раскиданных по полу игрушек, и вещи не были пропитаны запахом ребёнка, который ещё долго преследовал Тони в их доме в Малибу, когда Питер уже уехал оттуда. И сейчас парень стоял в спальне, предназначавшейся ему, и Старк не мог поверить, что он не был видением. — Ты ошибся дверью, — шёпотом проговорил Тони, боясь реакции сына, и, как оказалось, не зря. Стоило Питеру понять, что он не один, он бросил мистера Мишку на кровать и выскочил из комнаты, пробормотав извинения. — Куда ты? — мужчина пошёл вслед за ним, и застал сына на выходе на террасу, через которую тот, видимо, хотел сбежать. — Я говорил, что мне нужно идти, — весь дрожа, прошептал Пит, и Тони едва расслышал его слова. — А я говорил, что не отпущу тебя в таком состоянии, — теперь не было сил притворяться заботливым наставником, и он мог стать родителем, который был безумно зол на безрассудные поступки сына, который мало того, что кидался прямиком на опасность, так ещё и не хотел дать время своему организму, чтобы восстановиться. — Я не могу. Я должен уйти. Мне трудно дышать, не могу… — Всё хорошо, Пит, успокойся, — Тони вздрогнул, поняв, что Питер плачет, и ему захотелось просто, наконец-то, обнять своего ребёнка, который был разбит, — Ты можешь дышать. Повторяй вслед за мной. Вдох-выдох. Питер поднял голову и посмотрел на мужчину, начиная дышать, делая вдохи и выдохи одновременно с ним. Уже через несколько минут паника отступила, и он перестал дрожать в руках отца, но вместе с этим он резко сбросил его руки, отступая назад. — Вы знаете? — Что? — Тони сдвинул брови на переносице, не понимая реакцию сына. — Вы знаете, кто я. Вот чёрт. Всё хорошо, Пит. Он назвал его по имени, даже сам не заметив этого, и теперь даже сквозь маску мог видеть, как Питер смотрит на него как на предателя. Он сделал ещё несколько шагов от отца, качая головой и тихо всхлипывая. Тони пытался объясниться, но что бы он не говорил, парень будто бы и не слушал его. Он уже всё решил для себя и понял, что всё это время, мужчина избегал говорить ему правду, прикрываясь опекой Железного Человека над юным супергероем. — Я не имел права вмешиваться в твою жизнь, — предпринял последнюю попытку оправдаться Тони, ожидая, что сын согласится с этим и наговорит ему кучу обидных слов, которые он заслужил, о том, что он бросил своего ребёнка, что предал его доверие, и что не заслуживает зваться отцом. Но вместо этого Питер замотал головой, будто бы не соглашаясь с этим. — Имел, — наверное, парень хотел крикнуть это, но вместо этого лишь обиженно всхлипнул, — Ты же мой отец. Ты имел право вмешиваться в мою жизнь. Тони застыл на месте, не в силах последовать за сбежавшим от него сыном. Неужели, несмотря ни на что, Питер всё ещё считает, что он имеет права быть его отцом? Он сам уже давно принял тот факт, что мальчик ненавидит его, и почти смирился с тем, что ему не заслужить его прощение, ведь он сам не мог простить себя за то, что отказался от сына. Но впервые за многие годы в его душе появилась надежда.