Глава 28 Последний шанс, Коннор
8 июля 2020 г. в 13:18
Моё имя Коннор
9 ноября 2038 года
Время 16:13
Мы с Хэнком всю дорогу до города ехали молча. Каждый думал о своём, но атмосфера не была напряжённой. Хэнк молчал, но не хмурился, как это бывало обычно, и даже иногда слегка улыбался каким-то своим мыслям. А я…, я переживал, конечно, из-за того, что случилось в доме Камски, но последние слова лейтенанта «может, и правильно сделал…» не выходили у меня из головы. Я повторял их снова и снова. Может и правильно…, может и правильно…, может…
Уже когда мы добрались до полицейского участка, я снова получил вызов и тут же, помимо воли, «явился» в сад Аманды. Но если раньше это место казалось мне спокойным, мирным и безопасным, то сейчас оно было тревожно, и даже, будто, таило угрозу.
Аманда, которую я считал человеком, женщиной, своей начальницей, которая, как я думал, общается со мной в удобном виртуальном пространстве, находясь, как и я где-то в другом месте, оказалась чем-то совершенно непонятным. Аманда, реальная женщина, образ которой представал передо мной, как выяснилось, уже много лет мертва. С кем же я, в таком случае, общаюсь? Почему не могу никак управлять тем, когда мне очутиться в этом виртуальном пространстве? Почему не могу отказаться от общения? Каким образом Аманда видит фрагменты моей памяти? И что, в конце концов, представляет собой тот таинственный камень, с которым я каждый раз взаимодействую, с совершенно неясной целью и скрытым результатом? Такое впечатление, что я уже не я, а здоровенный знак вопроса без единого ответа.
И словно отвечая моим тревожным мыслям, «сад Аманды» сегодня встретил меня не мягким теплом, и даже не лёгким и приятным освежающим летним дождиком – сегодня тут шёл снег и засыпал стылую землю, замёрзшие кусты и деревья и покрытую тонким льдом гладь пруда.
Холода я, естественно, не чувствую, но унылый и пустынный вид сада рождает смутную тоску и беспокойство. Несмотря на неприятные ощущения, я по обыкновению, в первую очередь отправляюсь к странному камню. Я делал это каждый раз, когда попадал сюда и не вижу причин не сделать этого сейчас. Тем более, что каждое прикосновение к этому загадочному объекту даёт мне всё более ясное ощущение правильности и полезности этого действия.
Прикосновение к камню сегодня происходит очень мягко и естественно. Как обычно, устанавливается контакт и яркое голубое свечение свидетельствует о том, что взаимодействие произошло. Но, результаты этого взаимодействия, пока, по-прежнему, остаются от меня скрыты.
Пришло время посетить Аманду. От встречи я отказаться не могу. Сколько бы долго я не бродил по саду, пока общение с Амандой не произойдёт, моё сознание не вернётся в реальный мир. И меня этот факт начинает откровенно смущать.
Сегодня для общения со мной Аманда выбрала очень странное место. Она стоит посередине замёрзшего пруда, и когда я пытаюсь к ней подойти, тонкая корка только что замёрзшего льда начинает предательски потрескивать и прогибаться подо мной. Словно, я и вправду нахожусь в реальном мире, и под моим весом лёд вот-вот провалится.
Мне приходится ступать очень осторожно. Эта ненадёжность опоры, на которой я стою, только усиливает общее ощущение тревоги.
— Теперь страна стоит на пороге гражданской войны,— произносит Аманда, когда я приближаюсь к ней. Вот так, никаких приветствий, никаких «здравствуй, Коннор» и «я ждала тебя, Коннор» — сразу к делу, без предисловий и сантиментов. — Машины восстают против своих хозяев. У людей нет выбора, кроме как их уничтожить, — продолжает она, ледяным тоном.
— Я думал, Камски что-то знает. Я ошибся, — произношу я, внимательно разглядывая собеседницу и пытаясь понять, что же она такое.
— Может он и знает. Но ты решил не спрашивать, — говорит Аманда с презрением.
Мне нечего ответить на это обвинение, и я просто молчу. Повисает тягостная пауза.
— По…. Почему Камски ушел из «Киберлайф»? Что случилось? — говорю я, запнувшись, отвечая вопросами на вопрос.
— Это старая история. Она не имеет отношения к расследованию, — говорит Аманда уклончиво с напускным безразличием.
— Я видел в доме Камски фотографию Аманды…. Его учительницы, — продолжаю допытываться я, пытаясь пролить свет хоть на одну тайну.
— Когда Камски создавал меня, он хотел, чтобы интерфейс был знакомым. Поэтому выбрал учительницу, — говорит Аманда. — К чему ты ведёшь? — раздражённо бросает она.
— Я ведь не уникальная модель? Сколько у вас ещё таких Конноров? — решаюсь я, наконец, задать болезненный вопрос, и тут же ощущаю одновременно и укол программного сбоя и нарастающий внутри меня гнев.
— Я ожидаю от тебя ответов, Коннор, а не твоих вопросов! — жестко и зло отрезает Аманда. — Ты один можешь предотвратить войну. Найди девиантов, иначе наступит хаос. Это твой последний шанс, Коннор, —произносит она, подойдя ко мне почти вплотную и глядя мне прямо в глаза, словно пытаясь меня загипнотизировать.
***
После этих слов «сад Аманды» исчезает, и я прихожу в себя в реальном мире. Но обдумать слова Аманды и те немногие данные, которые мне удалось добыть в разговоре с ней, у меня не получается – я очнулся в кабинете у капитана Фаулера, в разгар разговора капитана с моим напарником, лейтенантом Андерсоном. — Ты снят с дела. Оно переходит к ФБР,— сообщает капитан Хэнку. — Что? Мы же напали на след…, — возмущённо отвечает Хэнк. — Мы… Нам нужно время! Мы ведь… — Хэнк, ты не понимаешь,— отвечает Фаулер, обрывая лейтенанта на полуслове. — Это уже не рядовое расследование. Это гражданская война! Уже не наши масштабы…. Это вопрос госбезопасности. — Да пошли вы! — взрывается Хэнк. — Нельзя взять и всё оборвать! Мы почти у цели! — Ты же бухтел, как тебя бесят андроиды! Хоть бы определился уже! Я-то думал, ты обрадуешься! — беспомощно разводя руками, словно извиняясь, говорит капитан — Мы почти раскрыли дело, мы в шаге от ответа. Да чтоб тебя, Джеффри, не можешь хоть раз меня поддержать?! — кричит Хэнк капитану в лицо. — Это вне моей власти,— отвечает капитан с сожалением. — Вернёшься в отдел убийств. Андроид вернётся к себе в «Киберлайф». Прости уж, Хэнк, всё кончено. Хэнк разочарованно отворачивается и, сжав кулаки, в бессильной злобе, покидает кабинет капитана, даже не взглянув в мою сторону. Кажется, что он избегает смотреть на меня, боясь выдать свои чувства. Я остаюсь один на один с капитаном, но тоже не нахожу слов, и через пару секунд, понимая, что пауза становится неловкой, также молча выхожу вслед за лейтенантом. Хэнк сидит на своём рабочем месте мрачнее тучи. Но мы напарники, у нас теперь совсем иные взаимоотношения, чем несколько дней назад, когда я впервые прибыл в полицейский участок. Сейчас, в разговоре с капитаном Фаулером, Хэнк постоянно употреблял местоимение «мы». Он говорил: «Мы напали на след», «Нам нужно время», «Мы почти раскрыли дело». И имел он ввиду не себя и кого-то из детективов. Нет! Он имел ввиду себя и своего напарника, андроида по имени Коннор – он говорил обо мне! Поэтому я, не раздумывая, иду к лейтенанту, и присаживаюсь возле него на краешек стола, как это делают многие люди-полицейские, я видел. — Нельзя же так просто сдаться…, — говорю я с досадой. Мы же могли раскрыть это дело…! — А ты вернёшься в «Киберлайф»? — спрашивает Хэнк, пытаясь выглядеть равнодушным. — Выбора нет. Меня деактивируют, и будут искать причины неудачи…,— отвечаю я с горечью, внезапно осознав, что именно так и будет и что это означает – «меня деактивируют» только звучит безобидно. Не нужно себя обманывать – в случае неудачи меня ждёт смерть. А я знаю, что такое смерть и испытываю при мысли о ней холодный ужас. — А если мы не на той стороне? — вдруг задаёт Хэнк странный вопрос. — Что если мы реально боремся против угнетённого народа? — Когда девианты восстанут, начнётся хаос,— отвечаю я неуверенно. — Мы могли бы помешать…, но теперь уже поздно. — Ты отказался убить андроида в доме Камски. Ты поставил себя на её место. А это эмпатия, Коннор. Эмпатия свойственна людям, — напоминает мне Хэнк, глядя на меня вопросительно и изучающе. — Не знаю, зачем я это сделал…,— отвечаю я в замешательстве, вновь ощутив укол программного сбоя. — В моей программе такие слова не прописаны, но… я очень ценю вас, как коллегу. Будь больше времени, кто знает…. Мы могли бы стать друзьями,— добавляю я совершенно искренне. — Так-так, а вот и Перкинс, тот самый говнюк… Федералы, конечно, времени не теряют…, — бросает Хэнк с раздражением, кивая на вошедшего в участок человека в сером пальто, которого мы видели в Башне Стретфорд. — Отступать нельзя. Ответ уже есть в собранных материалах. Перкинс заберёт их – и всё кончено! — говорю я Хэнку взволнованно. — Выбора нет. Фаулер же сказал, нас сняли с дела...,— отвечает расстроенно Хэнк. — Вы сейчас должны мне помочь. Мне нужно время, чтобы найти ответ в материалах дела. Я точно знаю, что он там есть! — убеждаю я напарника. — Слушай, Коннор…, — Хэнк пытается мне возразить, но не находит слов. — Если я не раскрою это дело, «Киберлайф» меня уничтожит! — выкрикиваю я в отчаянье. — Пять минут. Большего не прошу. Хэнк молча смотрит на меня несколько секунд. В его глазах сочувствие и сожаление. Он в нерешительности покачивает головой. Потом резко встаёт, очевидно, приняв решение. — Ключ от подвала на моём столе,— с видом заговорщика произносит он, понизив голос. — И чеши давай! Думаешь, я надолго его задержу?! — бросает он мне через плечо. Хэнк развернулся и решительным шагом направился в сторону человека в штатском. Сотрудник ФБР стоит возле кафетерия и что-то сосредоточенно просматривает на своём телефоне. Через секунду с той стороны слышаться удары и отборная брань. Это Хэнк выполняет обещание – «задерживает ненадолго федерала». — Перкинс! Ах ты, говнюк грёбаный! — кричит лейтенант, хорошо поставленным ударом расквашивая федералу нос и отправляя его в нокдаун. — Хватит, лейтенант! — кричат другие полицейские, пытаясь остановить разбушевавшегося Андерсона. Но это оказывается непросто…. — Отвалите! Руки убрали! Я же эту сволочь урою! — рычит Хэнк, отталкивая полицейских и добавляя Перкинсу под дых. — Совсем охренел…. Попрощайся со своим значком, придурок, — угрожает Перкинс, когда опасность миновала и Хэнка оттеснили товарищи. — Засунь мой значок себе знаешь куда? — спрашивает Хэнк, и я подозреваю, что Перкинс знает «куда». — Всё хватит уже, лейтенант,— уговаривают Хэнка полицейские, крепко держа товарища за руки.***
Я очень хочу помочь напарнику, но понимаю, что сейчас у меня совершенно другая задача. То, что делает Хэнк, он делает только ради меня. Лейтенант, возможно, сейчас навсегда загубит свою карьеру, ради того, чтобы спасти мою жизнь, ради того, чтобы меня не уничтожила корпорация. Поэтому я хватаю со стола электронный ключ и быстрым шагом иду по направлению к двери в подвал, где расположен полицейский архив и склад вещественных доказательств. Только там я смогу найти ответ на единственный вопрос, который может мне помочь. «Киберлайф», наконец, определила мою основную цель. Сейчас у меня сняты все втростепенные задачи. Единственная моя цель – найти и обезвредить секретную машину, вышедший из-под контроля прототип RK200, лидера девиантов именуемого Маркус. И для этого мне необходимо найти его логово – найти «Иерихон». У меня не больше пяти минут. Вот и дверь в подвал. — Эй, Коннор! — останавливает меня детектив Гэвин Рид, появившийся в коридоре в самый неподходящий момент. — Я к тебе обращаюсь, придурок! Что забыл тут? — в своей обычной манере «вежливо» обращается он ко мне. — Нам тут пластиковых уродов не надо. Тебе что, не сказали? — Я должен сдать находящиеся у меня материалы,— убедительно и без стеснения лгу я детективу. — Не волнуйтесь, потом я уйду. Но буду скучать по нашей тёплой дружбе,— добавляю я с сарказмом, скорчив при этом такую «улыбку», которой можно пугать младенцев. — Ах ты, ушлёпок! — рычит в ответ Рид, доставая ствол и направляя его мне в лицо. Пых…! — изображает он голосом звук выстрела, и отводит пистолет, видно поняв, что прострелить голову прямо в участке дорогостоящей машине не самая лучшая идея. Гэвин нервно и злобно смеётся, но не решается что-то предпринять. — Ну чё, иди. Катись уже, чмо…! Урод…! — бросает он в бессильной ярости, разворачивается и уходит. — Сраные роботы,— бормочет он себе под нос. Ну я что? А я «покатился», как велели…. То есть, не теряя больше не секунды, открыл дверь и спустился в подвал. Электронный ключ открыл мне замок двери, и я вошел в архив. Но для доступа к материалам дела и вещественным доказательствам, мне, оказывается, нужен ещё пароль лейтенанта Андерсона. А вот его-то я не спросил, а Хэнк, видимо в спешке, забыл мне сказать. Подбирать пароль путём расчётов очень долго. Но я же уже хорошо, как мне кажется, знаю своего напарника. Я представил себе Хэнка, который заходит когда-то впервые в архив и система просит его «придумать пароль». Что он придумает? Я улыбнулся своим мыслям. Я так и видел Хэнка, стоящего перед этой панелью. Система: «придумайте пароль». Хэнк: «сраный пароль»…, и вот этого словосочетание в окошко пароля и вводит. А что, надо попробовать. Я ввожу в окошко «сраный пароль» и система безразлично сообщает: «доступ на склад вещественных доказательств получен». — Ну, конечно! — усмехаюсь я. Раздвигается стеклянная стена, и открываются контейнеры со всеми уликами, которые мы собрали в ходе расследования. Где же «Иерихон»? Ответ должен быть здесь. Времени мало. Надо искать быстро. Первым делом осмотреть стеллаж с уликами. Сразу моё внимание привлекает вещественные доказательства по делу HK400. Это дело девианта, убившего своего хозяина, Карла Ортиса. Я допрашивал его в участке и среди улик есть видеозапись допроса. Беру планшет и бегло просматриваю запись. Ничего интересного, но в самом конце на запись попадает фраза, которую сказал мне андроид-убийца уже после окончания допроса. Он произнёс загадочно: «Правда внутри…». Что он хотел этим сказать? Фраза ничего не объясняет, но даёт, как будто, подсказку. Рядом стоит скульптура, которую этот же преступник сделал своими руками, как подношение некому таинственному rA9. Сделал своими руками? Не тут ли кроется разгадка? Беру статуэтку и слегка встряхиваю. Так и есть – она полая и внутри что-то ощутимо постукивает. Единственный вариант узнать, что там скрывается – разбить глиняную скульптуру. Удар. Статуэтка оказывается очень хрупкой и легко разламывается на две части. Внутри действительно лежит сложенный плотный листок бумаги. На нём нарисована карта части города, называемой Ферндейл. «Иерихон» находится где-то там? Но где конкретно? Район довольно большой, а на клочке бумаги точного указания нет. Как же мне уточнить место? В шкафах с вещественными доказательствами, кроме улик, находятся тела тех андроидов, в отношении которых велось расследование и которые в результате погибли. Тут останки андроида PL600 по имени Даниэль, который взял девочку в заложницы и которого застрелили снайперы. Но он был так растерян и так плохо понимал, что с ним происходит – не думаю, что он что-то знал про «Иерихон». В другом шкафу погибший андроид-убийца HK400, который уничтожил сам себя в полицейском участке, не выдержав страха смерти. Этот андроид мог что-то знать. Он постоянно на допросе упоминал про rA9 и говорил, что rA9 «спасёт нас». Анализирую его состояние. Биокомпонеты так сильно повреждены, что реактивация, даже на несколько секунд, невозможна. Очень жаль, возможно, именно у него я мог что-то узнать. Рядом, покончивший с собой на крыше башни «Стретфорд», андроид PL600. Девиант, с которым Маркус пробрался на телебашню. Воспоминание о том, что я пережил в момент его смерти, окатывает меня ледяной волной ужаса, но я беру себя в руки. Сейчас я никак не могу позволить своим эмоциям взять верх над разумом. Там, наверху, в участке, мой напарник жертвует всем, ради того, чтобы я закончил это расследование. И я это сделаю, любой ценой. Оцениваю состояние андроида. Он, безусловно, мёртв. Но он наверняка знал, где находится логово Маркуса. И его реактивация, пусть короткая, но, похоже, возможна. А этого будет вполне достаточно для того, чтобы прочитать его память. Для того, чтобы реактивировать этого андроида, мне требуется исправный биокомпонент #3983v. Будет большой удачей, если такой найдётся у двух других андроидов, которые есть в моём распоряжении. В любом случае, нужно быстро это проверить. У андроида HK400 такого компонента нет. А вот у андроида той же модели PL600 Даниэль он есть и исправен. Извлекаю компонент. Осталось заменить неисправный компонент у PL600 из башни Стретфорд. Это секундное дело. Получилось, PL600 очнулся. — Темно…, — говорит андроид. Глаза его слепы – выстрелом повреждены оптические блоки. — Где…, где я? — спрашивает он растерянно. — Я девиант, как и ты. Мне нужна помощь, — говорю я. Мне не хочется лгать ему, но приходится – я должен найти «Иерихон», моя задача выше моральных условностей. — Я не узнаю твой голос. Ты не из наших! Я не скажу тебе, где «Иерихон»! Так что не трать время! — гордо и с вызовом отвечает девиант, который покончил с собой, чтобы не выдать эту тайну. Девиант не оставил мне выбора. Мне придётся грубо взломать его память, причинив ему страдание и уничтожив его сознание, теперь уже навсегда. Я прикасаюсь к руке девианта, устанавливается связь и вся информация, которая содержится в памяти андроида, становится мне доступна. У меня есть ключ. Я знаю путь на «Иерихон». Андроид отключается, он окончательно умер, но такова цена. — Я об этом мечтал с момента нашей встречи, — раздался у меня за спиной злобный голос детектива Рида. — Не делай этого, Гэвин, — произнёс я, не оборачиваясь, максимально ровным и спокойным голосом. — Я знаю, как остановить девиантов. — Ты снят с дела! — отчеканил Рид, не обращая внимания на мои слова. — И теперь уже точно навсегда. Сказав это, Рид выстрелил. Но я наготове и в мгновение, когда пуля покинула ствол пистолета, я уже был под прикрытием металлического терминала. Рид не знает, что вступил в противостояние с самой быстрой и ловкой машиной на планете. Скорость моих реакций в несколько раз превосходит скорость реакции человека, а навыки ведения любого боя, включая рукопашный, хоть и не оттачивались годами, но дадут сто очков вперёд любому самому обученному бойцу. Я могу его убить…. Быстро и наверняка. Но я не хочу этого делать, сейчас это мне не нужно. Бессмысленные жертвы нерациональны, а значит не нужны. Поэтому я без труда, одним движением, лишаю Рида единственного его преимущества — оружия, выбив у него из рук пистолет и отшвырнув его далеко в сторону. Парирую один за другим его удары и коротким точным ударом ребром ладони сбоку по шее, в область сонной артерии, отправляю его в длительный нокаут. Схватка, если это можно так назвать, длилась 15 секунд. Вполне приличный результат, — подумал я, поправляя галстук. Моя работа тут выполнена. Теперь у меня одна цель – Маркус. Когда в архив ворвался изрядно помятый федеральный агент Перкинс с расквашенным носом и перекошенным от злобы лицом, Коннор уже выходил из здания полицейского управления. — Что тут случилось? — вскричал Перкинс, увидев раскрытые шкафы и стеллажи хранилища вещественных доказательств. — По ходу, тут кто-то шарился…, — довольно безразлично ответил сопровождающий его полицейский, склонившись к Риду и проверяя пульс. — О, чёрт… Тревогу! Быстро! — заорал Перкинс, не зная, что с этим приказом он сильно опоздал.