История пиратки

Эпиграф Разговор с самим собой Не знаю, что мне помешало, Какой туман меня обнёс! Опять денёк промчался шало, А как-то жаль его всерьёз! Печаль, вскипая, сердце гложет. Кого ж глодать, как не его! Ведь что-то делал? Быть не может, Чтобы не делал ничего! Так где они, дела? Какие? Давай хоть маленький парад! Письмо одно отправил в Киев. Дружку. Ну что ж, неплохо, брат! Ответ замедлен мой, кручинюсь. Всё недосуг да недосуг! Писать мы письма разучились — И я, и он, и ты, мой друг… А что ещё ты делал? Вспомни Да и поведай без прикрас. Читал какой-то однотомник. Ну? Ничего, горазд, горазд! Там строчки бедные рыдали. Захлопнул вскоре этот том. Потом стишки читал в журнале С такою строчкой: «Что потом?» …А что потом? Да надо ль снова Опять кричать про ремесло? Да неужели наше слово Заморской пылью занесло? Иль в дни великого горенья И вдохновенного труда «Я помню чудное мгновенье…» Мы не читали никогда?! Александр Прокофьев. Разговор с самим собой

Настасья вместе с капитаном Бладом последняя зашла в кают-компанию. Все, кого пригласил капитан, сидели по своим местам. В том числе и дон Диего. Уже который раз за это время девушка почувствовала страх. Она знала, теперь уже не понаслышке, как ведут себя испанские пираты, и испытывала отвращение ко всем людям, участвовавшим в нападении. Конечно, она не отрицала безусловного таланта в лице бывшего командира «Синко Льягас», но этого было недостаточно, чтобы изменить отношение Насти к данному человеку. За обедом все благополучно забыли о её существовании, и мужчины перекидывались шутками только между собой. Настасья быстро отобедала и чуть ли не сбежала из кают-компании. Её столь стремительное бегство заметили только дон Диего и капитан Блад. *** Настасья сидела в своей каюте и глубокомысленно листала пресловутого «дон Кихота». Сюжетом книги она больше не интересовалась, только лишь изредка просматривая между строк. Было ужасно обидно. И зачем её пригласили туда, если на неё толком никто внимания не обратил. Даже после того, как она ушла, никто не попытался остановить ее с возгласом: «Останьтесь, ваше общество было прекрасным!» «А что ты ждала от пиратов?» Маленькая вредная девушка внутри Настасьи наконец-таки нашла способ над чем-нибудь подтрунить. «Я конечно не ожидала от них джентльменства…» «Хи-хи-хи, да ладно!» «Не перебивай! Я, конечно, не ожидала от них джентльменства, но все-таки… капля совести у них все же имеется… И кто тебе сказал, что они пираты?» «А что бы сказал твой батюшка, когда узнал бы, что у кого-то украли вещь?» — маленькая вредная копия сдаваться не собиралась. «Мы с тобой хоть и мельком, но видели, что творилось в городе. Для тебя это не оправдание?» «Конечно, это так. Но, согласись, жителям острова от этого не легче. Вместо того, чтобы отдать украденное бедным жителям, они стараются как можно дальше уплыть от острова. И тебе это кажется справедливым?» «Нет, не кажется. И я обещаю, что при первом удобном случае я все выясню». Существо внутри Насти неудовлетворительно хмыкнула. Чтобы его хоть как-то проучить, Настя решила сделать хитрый маневр. «У тебя есть мысль получше? Тогда выкладывай её, если мои действия тебе не нравятся» Маленькая вредная сущность промолчала. «Вечно ты любишь со всеми спорить». «А ты как будто нет. Вот, скажем, недавно…» «Ты хоть маленькая и вредная, но все же девушка. А столько болтать это даже неприлично. Уже полчаса прошло, а ты все говоришь об одном и том же. У тебя язык ещё не отвалился?» «А у тебя?» — послышался ехидный смешок. «Я кому сказала, помолчи уже!» Ответом ей было фырканье, а потом все стихло. Теперь можно было просто посидеть и послушать, как вода бьется о борт корабля. Настя взяла книжку, но читать не хотелось. Она просто перелистывала страницу за страницей, но в смысл написанного не вникала. И тут она увидела нечто, что её ужасно заинтересовало. «Сид Гамед Бен-Энгели, автор этой правдивой и поучительной истории, говорит, что когда Дон-Кихот и его оруженосец Санчо окончили вышеприведенную беседу, то рыцарь увидел человека, двенадцать пешеходов, скованных по рукам и вдобавок соединенных, точно бусы в четках, одною железною цепью, обернутою у каждого вокруг шеи. Партию эту сопровождали двое верховых с аркебузами и двое пеших — с пиками и мечами. — Вот ведут каторжников на галеры, — заметил Санчо. — Каторжников? — с изумлением повторил Дон-Кихот. — Ну, да, — ответил Санчо. — Разве ваша милость никогда не слыхали, что преступников ссылают на галеры, где они обязаны работать на короля? — Неужели король насильно ссылает своих подданных на галеры? — продолжал изумляться рыцарь. — Не король ссылает их, — возразил оруженосец, — а суд приговаривает преступников работать королю на галерах. — Приговорены они или нет, но довольно того, что они идут не по собственному желанию. — Еще бы по собственному! Кому охота идти на каторгу! — В таком случае это дело касается меня, давшего обет препятствовать всякому насилию и поддерживать угнетенных! — вскричал Дон-Кихот, порываясь вперед. — Ваша милость, — остановил его оруженосец, — что вы хотите делать? Подумайте о том, что законы, суд и король никого не насилуют, — они только наказывают людей за совершенные ими преступления. В это время партия ссыльных поравнялась с Дон-Кихотом, который вежливо спросил у одного из конвойных: — Соблаговолите, сеньор, сказать, куда и за что вы ведете этих несчастных людей скованными и на цепи? — Это каторжники, осужденные судом служить королю на галерах, — ответил конвойный. — Более я ничего не могу сообщить вам, да вам незачем и знать это. — Вы очень обязали бы меня, — продолжал все также вежливо Дон-Кихот, — если бы соблаговолили сообщить мне, хотя вкратце, в чем состоит преступление каждого из этих бедных людей и кто они. — У нас имеется список всех этих негодяев, в котором подробно обозначены их звание и преступления, — вмешался в разговор другой конвойный. — Но нам некогда останавливаться, доставать этот список и читать вам его. Если хотите, поезжайте с нами и расспрашивайте их сами. Может быть они вам кое-что и расскажут. Кажется, этот сорт людей любит хвалиться своими подвигами и будет очень рад найти внимательного слушателя. Получив это разрешение, рыцарь подъехал к первому попавшемуся на глаза арестанту и спросил его, за что он попал на цепь и под конвой».* Настя задумчиво закрыла книгу. И задумалась, как должен относиться к ним дон Диего, после того как от его команды осталось только пятнадцать человек, а сам он и его сын теперь пленники. Появилось смутное сомнение, что испанец чего-то не договаривает. И это было самое страшное. Отвлек от мыслей стук в дверь, и после «Можно войти?» Настя поняла, что это точно не капитан Блад. Она разрешила и в комнату вошел дон Диего. Как говорил Михайло Федорович, «только думали о нем, а он уже тут как тут».** Настя рассмеялась, а дон Диего улыбнулся. — Я навеваю на вас какие-то смешные мысли? — Можно сказать, что и так. — Почему вы ушли с обеда? Настя подумала, что говорить правду лучше не стоит. Например про то, что она считала этих людей пиратами. И ворами. Но если она так решила, то нужно придумать оправдание. — Я плохо себя почувствовала, — Настасья Михайловна никогда не врала, и уж тем более этого никогда не делала Настя. И она поняла, что соврать получилось плохо, когда поймала на себе недоверчивый взгляд испанца. Но, видимо, он решил подыграть в этой комедии. — Вам уже лучше? — спросил дон Диего. — Да, мне уже лучше. Дон Диего посмотрел на девушку. — А если честно? Почему вы ушли? Настя опустила голову, чтобы выражение её лица не выдало мысли, которые были у неё в голове. — Неважно. Дон Диего ещё пристальнее посмотрел на неё. — Вы находите это не справедливым? Что я сижу на своем же корабле как пленник, а ваш брат насильно меня здесь держит? И вам кажется это справедливым, не так ли? — Зачем вы напали на город? — если Настасье и виделась несправедливость, то именно в этом. — Вы хотите знать? Я могу вам рассказать то же, что и одному человеку на берегу. — Так что же было на самом деле? Зачем было нападать на город? — этот вопрос волновал девушку с самого начала. Что было до того, о чем она уже знает? Зачем все это было нужно? — Это произошло около месяца тому назад. Я командовал одним из двух галеонов, которые перевозили ценности, принадлежавшие Его Величеству. И на нас напал английский корабль. Чуть позже я узнал, что капитан этого корабля сказал, что первыми бой начали мы. Ничего подобного, черт подери! Эти псы-англичане напали на нас, и потопили «Санта-Изабель». Мне с позором пришлось скрыться. После этого я через одного человека узнал, в каком городе стоит на ремонте «Прайд оф Девон». Это тот самый английский корабль. Им оказался Бриджтаун. Я оснастил корабль, на котором вы сейчас находитесь. «Синько-Льягас» — это прекрасный корабль. С прекрасными судоходными качествами. Итак, я напал на Бриджтаун только ради мести. Я не стал бы этого делать, если бы английский корабль не напал на нас. Настасья опять поняла, что дон Диего что-то недоговаривает. Только вот что — оставалось загадкой. Понятно было, что напасть на город в мирное время — это не только месть. «На это должны быть другие причины. Скорей всего, английский корабль — это только повод. Повод, а не причина. Потому что тогда не было понятно, зачем подвергать такому наказанию весь город. Почему не наказать только капитана этого корабля? И почему все что-то недоговаривают? Если мне шестнадцать, то это не значит, что я слишком мала для этого». — Я поняла вас. И очень сожалею. — И это все, что вы можете мне сказать? Что вы думаете по этому поводу? Что вы думаете о тех людях, которые находятся здесь? О тех, кто ходит по палубам этого корабля, хотя он ни в коей мере им не принадлежит? О тех, кто ведет себя как хозяин, хотя он всего лишь жалкий вор? Что вы думаете о них? Что они абсолютно правы? Или, все же, они совершили ошибку, и может даже не одну? Скажите, что вы думаете? Было кристально понятно, кого имел в виду дон Диего. Но у Насти язык не поворачивался ответить хоть что-нибудь испанцу, который на неё выжидающе смотрел. Как можно плохо говорить о тех людях, которые не бросили тебя там, на берегу, а по доброте душевной взяли тебя с собой? Это было просто немыслимо, и Настя сидела и смотрела в стенку. — Мир не только черно-белый, дон Диего. В нем есть и промежуточные цвета. Испанец встал. — Что ж, я надеялся, что хоть вы меня поймете. Значит, вы оказались такой же, как и ваш брат. Как и все люди, которые здесь находятся. Зря я надеялся. До свидания. Дон Диего вышел. А зернышки сомнений упали на благодатную почву.