Жаркое лето 2008-го

      Возвращение Джинни в большой спорт получилось триумфальным. В первой же своей игре она забросила семь мячей и сделала две голевые передачи. "Гарпии" сенсационно обыграли "Пушки Педдл" с разгромным счётом 270:20, хотя эта команда шла второй в Лиге. Во время матча Джинни чувствовала себя просто прекрасно: былая лёгкость и уверенность в себе снова вернулись к ней, она слышала ободряющие крики болельщиков, гул ветра и свист пролетавших мимо бладжеров. Это была её стихия. Здесь, в небе, она чувствовала себя намного увереннее, чем на земле. После игры, окрылённая успехом, она вернулась домой. Ей хотелось плясать и прыгать, петь глупые песни и заваливаться на диван. Но дома её ждали только семейные хлопоты. Джеймс снова довёл свою бабушку до белого каления, носясь по всему дому с диким визгом и разбрасывая подушки. С ним иногда такое случалось. Джинни связывала это с неуёмной энергией, которая бушевала в нём и желала высвободиться наружу. Но ей было жаль пожилую мать, которая, хватаясь за сердце, в очередной раз пыталась поймать Джеймса на лестнице и усадить его вместе с другими детьми за обеденный стол. — Я уже и забыла, как это трудно, следить за такими проказниками, — пожаловалась она дочери, — давно его не помню таким. Складывается ощущение, что Фред и Джордж вместе создавали мне куда меньше хлопот, чем он один! — она улыбнулась, — Джинни, дорогая, поздравляю! Ты была великолепна. Я слушала прямой репортаж по радио. — Спасибо, мам, — ответила Джинни, протягивая бутылочку с детской смесью маленькой Лили, — как она? — О, она золотце! — радостно сказала миссис Уизли, — вела себя здорово, правда, моя милая! Праавда, — улыбающаяся бабушка пощекотала внучку за животик, отчего та заливисто засмеялась. — Мама, ты молодец, — тихо шепнул на ухо Альбус, как всегда не расстававшийся со своим маленьким плюшевым оленем, подарком отца. — Спасибо, дорогой, — Джинни поцеловала сына в щёку, — ты хорошо себя вёл? Ты покушал? — Альбус утвердительно кивнул. — Ма, я тоже молодец! — весело сообщил Джеймс, забегая на кухню, весь обмазанный мукой, — я сегодня помогал бабушке готовить обед! — Ага, точно! — засмеялась миссис Уизли, — без твоей помощи я бы приготовила его в три раза быстрее! — Джеймс, — строго сказала Джинни, — почему ты опять заставлял бабушку волноваться? Тебе не стыдно? Почему она должна бегать за тобой по всему дому? А? Я тебя спрашиваю! — Я... — потупился Джеймс, посерьёзнев, — я не знаю... — Чего ты не знаешь? — напустилась на него Джинни, — сколько раз тебе говорить: так себя вести нельзя! Посмотри на Альбуса и возьми с него пример! — Ещё чего! — возмутился Джеймс, — что мне, в мягкие игрушки играть?! Я уже вырос. — Ага, точно. В четыре-то года! — саркастически сказала Джинни, — взрослые так себя не ведут, Джеймс. Вот погоди, придёт папа, я всё ему расскажу. — Не расскажешь! — твёрдо сказал Джеймс. — Это ещё почему? — Вы с ним не разговариваете. Вы в ссоре. И он будет на моей стороне. Он хороший! — А я значит плохая?! — Джинни начала звереть. Хорошего настроения как ни бывало. — Довольно! — вмешалась миссис Уизли, — Джеймс, как ты можешь так разговаривать с матерью? Это безобразие! Иди сейчас же в свою комнату и обдумай хорошенько всё, что ты натворил сегодня. — Не хочу! — стал протестовать Джеймс. — Сейчас же! — скомандовала миссис Уизли таким тоном, что даже Джеймс, насупив брови, подчинился и потопал по лестнице вверх, — и ты ступай тоже, Альбус, нам нужно с мамой поговорить. Ты можешь помочь Лили уснуть? — Конечно, бабушка. Я посижу у неё. — Спасибо тебе, дорогой! — и миссис Уизли с Альбусом пошли наверх, чтобы уложить Лили. Когда она вернулась, то увидела Джинни сидящей за столом, опершись головой на руки и в крайне понуром настроении. — Джинни, это правда? — спросила она у дочери, — что случилось? Рассказывай! — Всё в порядке, мама, — ответила Джинни, чуть не плача, — всё просто прекрасно! Я злая и строгая мама, которая ругает и наказывает. А прекрасный добрый папа всё время на работе и приходит только для того, чтобы похвалить сына за каждую глупость. А мама так и остаётся злой! — Ну перестань, милая, — начала успокаивать её миссис Уизли, — он же не специально так сказал. Он же ребёнок. Вспомни себя в его возрасте. — В его возрасте я рот боялась открыть при тебе, — Джинни всхлипнула, — и папа всегда принимал твою сторону. — Ты объяснишь мне наконец, что случилось у вас с Гарри? — спросила миссис Уизли, — о какой ссоре говорил Джеймс? — Это случилось недели две назад, — начала Джинни, — мы поругались с Гарри из-за того, что он не хотел, чтобы я возвращалась в спорт, но при этом требовала от него больше внимания уделять семье. Я всего лишь просила его о поддержке! Неужели это так много? — она вновь всхлипнула, — мама, я его не узнаю. Он помешался на своей работе. Гоняется за тёмными магами, жертвует собой, пытается вернуть репутацию Аврорату. Но неужели это важнее семьи? Важнее меня? Миссис Уизли слушала внимательно, ни разу не перебив дочь. Она лишь изредка поглаживала её по голове, пытаясь успокоить. Когда Джинни закончила, она наконец заговорила: — Мне кажется, что ты слишком сильно переживаешь. Не стоит раздувать из мухи слона. Ты любишь Гарри, он любит тебя, всё остальное пустое. Вы должны поговорить по душам и помириться. Вы же семья. — Он не хочет со мной говорить, — тихо ответила Джинни, — он меня избегает... и вообще, складывается ощущение, что ему не нужна жена. — Что ты имеешь ввиду, дорогая? Как такое может быть? — удивилась миссис Уизли. — Он... он ко мне охладел, — призналась Джинни, — ещё до нашей ссоры. Я боюсь... — она вздрогнула... — я боюсь, что он нашёл кого-то ещё. — Перестань, милая, — умиротворяющим тоном сказала миссис Уизли, — ты слишком себя накручиваешь. Он просто много работает, устаёт... — Я тоже так думала сначала, — ответила Джинни, — но это продолжалось и продолжается. Я ведь ещё молодая женщина, мама. Я тоже нуждаюсь в тепле и ласке! Почему об этом забывают? — Джинни, успокойся. Тебе нужно выпить настойку сон-травы и немножечко поспать. Станет легче. К вечеру Джинни действительно стало легче. Она успокоилась и взяла себя в руки. Она сожалела о том, что дала волю эмоциям и слишком многое рассказала матери. Джинни не хотела впутывать в свою историю ещё и её. Она была уверена, что только им с Гарри под силу разрешить этот конфликт. Мисси Уизли пробыла в их доме до позднего вечера, помогая Джинни с детьми, и только после ужина, уложив детей, отправилась через камин обратно в Нору. Джинни вновь осталась одна на опустевшей кухне. Она сидела и думала. Думала долго и о многом. Вспоминала прошлое, свои победы и поражения. Мысленно рассуждала о причинах неурядиц в её жизни. Потом заплакала Лили, и Джинни срочно поспешила в её комнату, чтобы покормить грудью и успокоить. Качая кроватку дочери, она поймала себя на преступной мысли: она не хочет, чтобы Гарри сегодня пришёл раньше обычного. Она вообще не хотела его видеть. Одно его появление уже делало ей больно, пробуждало внутри что-то неприятное, колющее и давящее. К счастью, её желание исполнилось. Той ночью Гарри пришёл слишком поздно, чтобы показаться на глаза Джинни. Когда он вошёл в спальню, она уже спала, укрывшись одеялом и свернувшись калачиком, как маленький ребёнок. Гарри бесшумно прошёл мимо кровати и лёг рядом, стараясь не разбудить жену. Он всё ещё был зол на неё. И не хотел сейчас её будить, чтобы не встречаться с ней взглядом. Возможно, в глубине души, он чувствовал себя виноватым. Но признаться в этом самому себе было чрезвычайно сложно. День шёл за днём, ночь сменялась ночью. Тренировки, кормление дочери, готовка завтрака, обеда, ужина... Дни пролетали так быстро, что Джинни даже не замечала их перемены. Гарри всё так же её избегал. Ко всему прочему миссис Уизли, работая в огороде, повредила спину. Заклинание частично помогло справиться с недугом, но боль не ушла, и мистер Уизли настоял на нескольких днях постельного режима для супруги. Как раз на следующий день после этого случая Джинни сидела в гостиной и играла с Джеймсом и Альбусом в "Веришь/не веришь", бросая сыновьям мяч и задавая вопрос. Джеймс, очевидно, подумал над словами бабушки, потому что его поведение заметно улучшилось. Ему было явно стыдно за слова, сказанные маме, и он старался всячески загладить вину, помогая маме во всём. Когда Джинни вновь взяла мяч, чтобы бросить её Альбусу и задать вопрос, она услышала сильные маховые движения за окном. Через секунду на подоконнике появился большой тёмно-коричневый филин, держащий в лапах запечатанный конверт. — Странно, — сказала Джинни, подходя к птице и забирая конверт из её лап, — почта уже прилетала. Да и филины редко приносят письма. Она распечатала конверт и прочитала: "Дорогая Джинни! Я полагаю, что выждал достаточно, чтобы моё письмо не выглядело слишком навязчивым. Ты была великолепна в матче с "Пушками". Такой азарт и жажда победы! Ты большая молодец. Поверь, я говорю искренне. Я сидел в первом ряду и всё видел. Хотел подойти к тебе после матча, но ты быстро ушла. Помнишь, после недавнего нашего интервью ты обещала мне встретиться ещё раз и поговорить? Если ты не возражаешь, то я бы хотел встретиться сегодня. В 8 часов вечера, на Эдинбург стрит, 20. Там отличное место, тебе понравится. Понимаю, что ты, возможно, не готова к столь поздней встрече, поэтому не настаиваю. Напиши ответ как можно скорее. С надеждой на лучшее, Дин". Когда Джинни закончила читать письмо, она почувствовала какое-то тепло в глубине души. Почему-то слова Дина, такие простые и понятные, тронули её. Ей очень захотелось встретиться с ним. К тому же она хотела лично поблагодарить его за чудесное интервью, которое вышло несколько дней назад в "Еженедельнике ловца". Интервью занимало целый разворот в журнале, и в нём прослеживался истинный облик Джинни. Ей было очень приятно, что Дин не исказил её слова. Она была уверена, что болельщики с удовольствием прочитают этот материал и увидят в нём истинную Джинни, а не страдающую "звёздной болезнью" "жену Гарри Поттера". Но была одна проблема. Ей нужно было с кем-то оставить детей. Да и Гарри был бы не очень рад, не найдя её дома в столь поздний час. Последняя мысль её отчасти позабавила: "не всё же тебе задерживаться, дорогой" — подумала она. Обычно с детьми она просила посидеть миссис Уизли, но сейчас она была не в состоянии помочь дочери. Джинни могла бы попросить Гермиону, но та сама работала допоздна в министерстве и вряд ли смогла бы ей помочь. Казалось, что встречу с Дином придётся перенести, когда Джинни в голову пришла внезапная мысль: — Ну конечно! — сказала она в полный голос, — Полумна! Полумна Скамандер, главный редактор журнала "Придира" и хорошая подруга Джинни, как раз сейчас находилась в Лондоне, что было для неё редкостью, ведь вместе с мужем она много путешествовала. Джинни очень надеялась, что подруга не откажет ей в помощи, и срочно отправила ей письмо, обрисовав ситуацию, при этом, правда, умолчав, какие срочные дела заставляют её покинуть дом в столь поздний час. К счастью, всего через час пришёл ответ от Полумны, которая согласилась помочь подруге. Полная благодарности и любви к своей старой знакомой, Джинни написала короткое письмо Дину: "Я могу встретиться сегодня. Буду в 8" и отправила филина в обратный путь.