Жаркое лето 2008-го

Прошло уже несколько дней с тех пор, как "Ежедневный пророк" возвестил о возращении Джинни Поттер в команду "Холихедские гарпии". За это время Джинни и Гарри так и не смогли окончательно примириться. Внешне всё выглядело довольно спокойно: Гарри приходил домой поздно вечером, задавал дежурные вопросы о детях, вяло ковырял в остывающем ужине и ложился спать, не пожелав жене спокойной ночи. Но для Джинни, привыкшей к тому, что муж всегда принимает активное участие в её жизни, поддерживает и направляет, это было настоящей пыткой. На этот раз не помогла даже "тяжёлая артиллерия" в лице Гермионы, за помощью которой вновь обратилась Джинни. Гарри раздражённо заявил подруге, что более не потерпит вмешательства посторонних в свою личную жизнь. — Это только наше с Джинни личное дело, — сказал он Гермионе, когда она попыталась вновь убедить Гарри понять чувства своей жены, — я один раз уже послушал тебя и поддержал её. Но, когда мне нужна была её поддержка и понимание, я не получил ничего! — он злобно посмотрел на лучшую подругу, — если ты пришла для того, чтобы опять рассказывать, как я не прав, то не теряй время попусту. — Ну и пожалуйста! — взорвалась Гермиона, выходя из кабинета Гарри, — разбирайтесь сами! Больше я в это не влезу. Ни за что! — она громко захлопнула дверь и Гарри услышал, как застучали её каблуки по коридору. Этот разговор, который был призван примирить чету Поттеров, страдавших от взаимных обид и непонимания, на самом деле только усугубил ситуацию. Теперь Гарри почти не появлялся дома. Он вяло реагировал даже на слова Джинни о детях, не говоря уже про то, что совершенно игнорировал её попытки заговорить о квиддиче или их совместных проблемах. Он был настолько занят делами на работе, что у него просто не хватало сил, а, по правде говоря, и желания, решать ещё и неожиданно появившийся семейный конфликт. Гарри решил, что лучшим в этой ситуации будет просто избегать разговоров с женой. Быть может, чуть позже она поймёт, что и ему приходится несладко, тогда они смогут поговорить на равных и высказать всё, что думают. А сейчас, как Гарри был убеждён, Джинни всё равно считает себя правой в их ссоре, а потому любые разговоры бессмысленны. Но Гарри не мог знать, что в это время Джинни страдала куда сильнее, чем он сам. Для неё семья была единственной настоящей ценностью, единственным, что придавало ей сил, вдохновляло на активные действия. Это была их первая крупная ссора за десять лет отношений, и Джинни просто не знала, как вести себя в этой ситуации. Терзаемая внутренними переживаниями, она отдавалась детям, стараясь проводить с ними как можно больше времени. Другой отдушиной стал для неё спорт. Джинни твёрдо решила, что принятое ей решение вернуться было правильным, а потому начала тренировки. Первый за долгие месяцы полёт на метле она совершила в небольшом лесу около Норы, куда трансгрессировала для того, чтобы тренироваться в менее людных местах. Вскоре настало время и для совместных тренировок с командой. "Холихедские гарпии", как и многие другие команды по квиддичу, тренировались на небольших открытых площадках в малонаселённых районах Британии. Местом их тренировок были холмы северного Уэльса, недалеко от городка Холихед. В самом городе находился штаб команды, где спортсменки могли обсуждать вопросы тактики или просто перевести дух после тренировки. Первая после возвращения Джинни официальная тренировка "Гарпий" вызвала настоящий ажиотаж. В Холихед пожаловали сотни болельщиков команды, желающих вновь увидеть свою любимицу на метле. Были здесь и репортёры "Ежедневного пророка". Хотя к своему облегчению Джинни не обнаружила в их числе Риту Скиттер, она совершенно не хотела столь пристального внимания к своей персоне со стороны журналистов. С "Пророком" у семьи Поттеров уже долгие годы были натянутые отношения. Гарри неоднократно отказывал этому изданию в интервью, предпочитая выступать с комментариями на страницах других газет и журналов. Джинни, будучи известной спортсменкой, иногда общалась с репортёрами "Пророка", но сейчас, в столь непростое для неё и Гарри время, она решила открыто бойкотировать это издание. Она отказалась отвечать на вопросы журналистов, а просьбу оператора "Пророка" о фотоснимке с другими "Гарпиями" встретила холодным молчанием. Однако она не обделила вниманием поклонников, раздав всем желающим автографы. Уже на следующий день после этого события "Ежедневный пророк" опубликовал материал с кричащим заголовком: "Звёздная болезнь Джинни Поттер", в котором автор статьи, некий Уолфилл Кьюмбл, в ироничной форме рассказал о нежелании Джинни давать интервью прессе. В качестве причин такого поведения журналист назвал "неуверенность в будущих успехах", "излишнее высокомерие" и "заносчивость". "Разумеется," — писал он, — "если вы жена знаменитого Гарри Поттера, то вам позволено многое. В том числе и столь вызывающее поведение по отношению к представителям прессы. Если вы не можете привлечь к себе внимание своими спортивными навыками, это можно сделать эпатажем, идя на открытый конфликт с самым известным в магическом мире изданием". Для Джинни, всегда открытой, доброжелательной и вежливой, эти упрёки показались не только несправедливыми, но и оскорбительными. Особенно её поразил финальный пассаж Кьюмбла: "Остальным "гарпиям", без сомнения, стоит задуматься, так уж ли необходимо было возвращать в команду человека, который своим поведением наносит урон не только самой себе, но и имиджу всего клуба?" — Как он посмел такое обо мне написать?! — возмущалась Джинни на следующий день, сидя на кухне Норы и изливая душу матери, единственному, как ей теперь казалось, человеку, способному её поддержать, — это всё ложь! От первого до последнего слова! У меня никогда не было и нет звёздной болезни. Я вообще хотела уйти из спорта. Если бы Августина меня не попросила... — Не волнуйся, дорогая, — утешала дочь миссис Уизли, — ты что, не знаешь фирменный стиль "Пророка"? Чем больше грязи они выльют на доброго человека, тем им лучше. Ты рассказала Гарри обо всём этом? — Нет, — Джинни горько вздохнула, — мы последнее время не очень много общаемся. Он много работает, сейчас аврорам приходится непросто, участились случаи нападений на них со стороны тёмных магов. — Да, я читала об этом, — сказала миссис Уизли, — но он всё же твой муж. Неужели он бы не помог тебе советом или просто добрым словом? Ты зря ему ничего не рассказала. А саму статью он не видел, наверное, потому что не читал выпуск пророка. Ты сама говоришь, у него много работы. — Эх, мама, — вновь вздохнула Джинни, — если бы всё было так просто. — Что ты имеешь ввиду? — обеспокоенным тоном спросила миссис Уизли. — Ничего, — соврала Джинни, — просто мысли разные в голове крутятся. Спасибо, что согласилась посидеть с детьми, пока я буду на тренировке. — Ну, что ты, мне это всегда в радость, — миссис Уизли улыбнулась дочери, — ты не беспокойся, тренируйся, сколько нужно. Я справлюсь. — За Джеймсом нужен глаз да глаз, — посетовала Джинни, — в прошлый раз он чуть не разбил нашу семейную фотографию в гостиной. Себе об голову... — Да, я тогда отвлеклась на Лили, — призналась миссис Уизли. — Да я тебя не виню, мама, ты чего? — удивилась Джинни, — за тремя маленькими детьми сложно уследить. — Кому это говоришь? — улыбнулась миссис Уизли, — но, ты права, сейчас я уже не в той форме. Я попрошу Одри помочь мне. Они с Перси сейчас в отпуске, гостят у нас. Она со своими девочками может тоже со мной отправиться. И мальчикам будет компания. Если ты не возражаешь. — Конечно нет, мама, — сказала Джинни, — я буду очень рада. — Ты сказала, чтобы тебя не ждали к ужину, — заметила миссис Уизли, — почему? Такая длинная тренировка? Ты не устанешь? — Нет, — ответила Джинни, — дело не в этом. Диана переживает, что теперь многие болельщики отвернуться от нас после статьи "Пророка". И она уговорила меня дать интервью, где бы я могла оправдаться. Рассказать всю правду. — И ты согласилась? — удивилась миссис Уизли, — они наверняка подошлют к тебе эту мерзкую Скиттер, которая опять всё переврёт. — Не волнуйся, мам, — успокоила её Джинни, — я дам интервью не "Пророку", а "Еженедельнику ловца". Это главное издание по квиддичу, все болельщики его читают. Надеюсь, что там работают более честные люди, чем журналисты "Пророка". Тренировка с "гарпиями" прошла успешно. С каждым новым полётом к Джинни возвращалась былая уверенность и форма. В этот раз она даже сумела увернуться от бладжера, который заметила в самый последний момент, а ближе к концу тренировки решилась на "финт Порскова", что позволило другой охотнице, Анэстэйше Лоуфилл, забросить квоффл в самое центральное кольцо. Довольная результатами тренировки и ощущающая сильную усталость в ногах, Джинни вернулась в штаб команды, чтобы принять душ и подготовиться к интервью. — Диана, скажи, мне, — обратилась она к своему капитану, — они сказали, кто будет брать интервью? — Нет, — ответила Диана. Это была коренастая, крепко сложенная белокурая девушка с довольно грозным лицом, хотя вне поля Джинни знала её как добродушную и приветливую, — да я и не спрашивала. Это важно? — Не знаю, — задумчиво ответила Джинни, — хоть бы это была Амалия Лаффкин. У неё лучшие статьи в этому журнале. Она настоящий специалист по квиддичу. — Кто бы это ни был, в любом случае, удачи тебе, — сказала Диана, похлопывая Джинни по плечу. — А ты не останешься? — удивилась она. — Нет. Одним из условий "Ловца" был разговор тет-а-тет. Я не стала перечить. Они хотят говорить именно с тобой. — Жаль, что я узнаю об этом только сейчас, — горько усмехнулась Джинни, уходя в душ. Взбодрившись от резво бегущих струй холодной воды, Джинни переоделась из спортивной формы в более элегантный наряд. Светло-зелёное летнее платье, которое всегда нравилось Гарри, серебряные серёжки с изумрудами в виде маленьких райских птичек, туфли на высоком каблуке — в этом наряде она выглядела как никогда женственно и грациозно. Подойдя к зеркалу и убедившись в том, что всё в порядке, она вернулась на диван и стала ожидать прихода гостей. Встреча была назначена на семь часов вечера. Как только большая стрелка часов переместилась на "12", в дверь постучали. Джинни в несколько шагов преодолела маленькую комнату и, ощущая внутри себя неожиданное волнение, открыла дверь. На пороге стоял высокий, выше Гарри, широкоплечий молодой человек, одетый, как ни странно, по-магловски: в тёмную футболку и синие джинсы. Джинни пробормотала лишь: "проходите". Незнакомец вошёл в комнату, не произнося ни слова, и Джинни сумела рассмотреть его получше. Смуглая кожа, коротко постриженные чёрные волосы, тёмно-карие глаза, аккуратная фигурная бородка. Его приветливое и довольно привлекательное лицо показалось ей смутно знакомым, а когда он широко улыбнулся ей белоснежной улыбкой, она не смогла сдержать удивления: — Дин?! — А что, я так сильно изменился? — спросил он, садясь в удобное кресло. — Нууу... — протянула Джинни. Она всё ещё находилась под сильным впечатлением от неожиданной встречи и слова подбирала с трудом, — на самом деле довольно сильно. Её глаза пробежали вверх-вниз, стараясь подметить как можно больше деталей. Дин Томас, каким она его помнила, не имел столь внушительного телосложения. — Как минимум, мышц у тебя было меньше, — улыбнулась она. — Я долго тренировал заклинание "энгоргио" и, как видишь, добился в нём большого успеха, — ответил Дин шуткой на шутку. — Нет, ну всё равно. Я с трудом тебя узнала, — продолжала Джинни, — только твоя улыбка всё выдала. — Да, я помню, она тебе нравилась, — ответил Дин. Он держался очень спокойно и уверенно, что в глазах Джинни было ему несвойственно. Ведь в школьные годы Дин был куда более импульсивным. — Я не знала, что ты работаешь в "Еженедельнике ловца", — сказала она, — я его регулярно читаю, но не встречала там твоих статей. — Я четыре года работал в их американском филиале, — объяснил он, — в Нью-Йорке и Филадельфии. Несколько недель назад только вернулся обратно в Британию. А тут новости о твоём возвращении в спорт. Я не мог упустить такого шанса и не повидать тебя. — Если подумать, — сказала Джинни, — то мы не виделись уже десять лет! С битвы за Хогвартс... Кошмар... — Да, — ответил он, — но, я бывал на твоих матчах, когда ты только начинала. Я тогда работал в магазине "Всё для квиддича". — Правда? — удивилась Джинни, — здорово. Я и не знала. Получается, вся твоя жизнь тоже связана с квиддичем. — По большей части, — ответил он, — хотя в Америке есть и другие интересные виды спорта. Ты знаешь, там совсем другая жизнь у магов, не такая, как здесь, в Англии. У них больше свободы, меньше ограничений на использование колдовства. Это меня приятно удивило. — Я никогда об этом не думала, — призналась Джинни, — знаешь, мы ведь все как будто живём в своём мире, почти ничего не знаем о других странах. Заняты семьёй и работой... — Да, я читал, что у вас с Гарри трое детей, — сказал Дин, — и недавно было пополнение. Поздравляю. — Спасибо, — Джинни улыбнулась, — а ты как? Жена, дети? — Ни то, ни другое, — ответил Дин, но в его голосе не было сожаления. — Почему? — удивилась Джинни. — Не встретил девушку, которая могла бы сравниться с тобой, — сказал он и посмотрел ей прямо в глаза. От этого взгляда у Джинни пошли мурашки по коже, она почувствовала, как горит её лицо. — Я серьёзно, — ответила она, наконец. — И я, — спокойной сказал Дин, — как-то не удалось полюбить кого-то ещё. Так бывает. Его тёмные глаза смотрели прямо на неё. Этот пронзительный, твёрдый взгляд заставил Джинни испытать ещё большее смущение. По правде сказать, после их расставания они не так много общались. И Джинни никогда не чувствовала себя неловко рядом с Дином. Возможно, потому что с ней всегда был Гарри, или кто-то ещё из друзей. — Ты совсем не изменилась, — продолжил он, не отрывая взгляда, — всё так же прекрасна. — Перестань, — засмущалась Джинни, ёрзая на диване, — мне неловко это слышать. Я теперь замужняя женщина. — Разве замужней женщине нельзя сделать комплимент? — удивился Дин, — тем более такой красивой. Я, если честно, удивлён, что после трёх родов ты снова в строю и готова играть. Это восхитительно. — Спасибо! — улыбнулась Джинни, — скажи, а как Симус? Я давно о нём не слышала, — она нарочно повернула разговор в другом направлении, чтобы снизить градус смущения. — Симус? — переспросил Дин, — о, у него всё отлично. Мы много общаемся. Правда, последний раз виделись два года назад. Но мы постоянно переписываемся. Он живёт в Ирландии, в Милстрите. Женат на магле и воспитывает шесть детей. Старший через два года идёт в Хогвартс. — Шестеро? — удивилась Джинни, — ух ты! Он большой молодец. А чем занимается по жизни? — Он делает древки для мётел на заказ. Очень прибыльное дело. Многие команды из Высшей лиги летают на мётлах с его клеймом. — Интересно, — заметила Джинни, — надо будет с ним связаться. Я как раз собиралась обновить древко своей метлы. — Ты не пожалеешь, — заверил её Дин, — ну что, перейдём к интервью? — Да, пожалуй. Следующие полтора часа они провели в беседе на профессиональную тему. Дин был большим знатоком квиддича и задавал грамотные и интересные вопросы. Спрашивал он и о взаимоотношении Джинни с партнёрами по команде, и о привычном её игровом стиле, о кумирах и источниках вдохновения. Джинни заметила, что всё интервью он не отводил от неё взгляда. Его глаза изучали каждый сантиметр её тела. Иногда, поймав её взгляд, он продолжал смотреть, просто сверля её глазами, отчего Джинни становилось очень неуютно. Но в целом их беседа шла в спокойной и дружеской атмосфере. Прытко пишущее перо, которое висело в нескольких сантиметрах от головы Дина, фиксировало каждое слово Джинни. Она заметила, что в отличие от пера Риты Скиттер, перо Дина действительно записывало только её слова, без искажений. — И в завершении нашего интервью, — говорил Дин, по-прежнему не отрывая взгляда от Джинни, — хотелось бы задать несколько вопросов о вашей семейной жизни. Если вы не возражаете. — Конечно. Спрашивайте, — согласилась она. — Как отреагировал ваш муж на решение вернуться в спорт? Не пытался ли он вас отговорить от этой затеи? Джинни вздрогнула. "Откуда Дин может об этом знать? Неет, это просто случайное совпадение. А вдруг..." — пронеслось у неё в голове. Дин, очевидно, заметил её волнение, потому что тут же сказал: — Ты можешь не отвечать, Джинни, если не хочешь. Обещаю, я не стану публиковать материал, который может тебе навредить. — Да нет, отчего же? — деланно удивилась Джинни, — я отвечу. Гарри был очень рад и поддержал меня. Он всегда меня поддерживает. И в этот раз он обрадовался, когда узнал, что я решила вернуться в спорт. У меня отличные отношения с мужем. Мы любим друг друга и... — Джинни еле сдерживала слёзы, — и у нас всё замечательно. — Большое спасибо вам за столь увлекательное интервью, — быстро сказал Дин, — уверен, оно понравится нашим читателям. Всё на этом, — он достал из кармана волшебную палочку и направил её на перо. Оно тут же исчезло со всеми записями. Дин встал с кресла, подошёл к Джинни и сел рядом с ней. — Я знаю, — начал он, — это не моё дело, но мне показалось, что последний твой ответ был не совсем честным. — Прости меня, — ответила Джинни, — но я не могу говорить на эту тему. — Хорошо, я всё понимаю, — сказал Дин, аккуратно прикасаясь рукой к её плечу, — если я могу чем-то помочь... — Увы, — ответила Джинни, — Дин, прости, но это сугубо наше с Гарри личное дело. Пожалуйста, не выноси этот сор из избы. Пусть в интервью будут те слова, что я сказала. — Конечно, я обещаю, — сказал Дин, — не беспокойся. Интервью было отличным. Уверен, теперь никто не посмеет тебя ни в чём обвинять. — Спасибо, — поблагодарила его Джинни, — если всё будет, как ты говоришь, то я буду тебе очень благодарна. — Не стоит, — ответил Дин и вновь улыбнулся, — это моя работа. Когда Джинни немного успокоилась, они стали прощаться, чтобы трансгрессировать каждый в своём направлении. — Джинни, можно спросить? — начал Дин, вновь сверля её взглядом. — Конечно, — ответила она. — Я могу рассчитывать ещё на одну встречу с тобой? — Зачем? — удивилась Джинни, — я дала такое подробное интервью. Вряд ли читателям... — Ты меня не поняла, — сказал он, — я не имею ввиду профессиональную встречу. Можем ли мы встретиться как друзья? Мы ещё о многом с тобой не поговорили... — он немного замялся. Уверенность, которой от него веяло весь вечер, куда-то испарилась, — я пойму, если ты откажешь, но всё же. Я должен был попытаться. — Почему же откажу? — спросила Джинни, — хорошо, я согласна. Давай встретимся, как друзья. — Отлично, — просиял Дин, — тогда я пришлю сову? — Конечно! Они попрощались. Джинни по привычке подала Дину руку, но он не пожал её, а поднёс к губам и поцеловал. Она не успела толком никак на это отреагировать, когда Дин повернулся на каблуках, и раздался хлопок...