История о благородном Призраке

* * *       Никогда еще стены скромного сан-гуахирского музея не видели столько посетителей сразу! От веселого многоголосого шума, казалось, вздрагивали дамы на старинных портретах, внезапно вырванные из векового сна. Пожелтевшие документы и мелкие бытовые предметы с опаской поглядывали из-под ослепительно чистых стекол своих витрин на юношескую разношерстную, но объединенную бурной энергией толпу. Тщательно навощенный паркет жалобно поскрипывал под торопливыми шагами посетителей, перебегавших с одной стороны единственного музейного зала на другую.       Молодая смотрительница музея в строгом шерстяном платье, со светлой косынкой на плечах остановилась на пороге, сцепив пальцы опущенных рук. Чуть приподняв голову с безупречной прической из густых черных волос, она спокойно оглядывала шумную суматоху, даже не пытаясь навести порядок или тишину. Терпеливо ожидала, что кто-нибудь из молодых людей обратится к ней с вопросом и она сможет проявить прекрасное знание истории крохотного провинциального пуэбло и немалый талант рассказчика. Но, судя по всему, история не интересовала сегодняшних посетителей настолько, чтобы задавать вопросы.       Никем не замеченная девушка сама замечала многое. Она переводила взгляд с одного радостно-возбужденного лица на другое. Большинство из них были ей знакомы. Почти все, кроме одного. Музей заполонила «золотая молодежь», дети состоятельных и знатных гуахирцев. Хотя среди них было и несколько человек попроще: один парень – то ли клерк, то ли помощник нотариуса, другой – сын кузнеца и девушка – дочь управляющего поместьем, расположенным в паре лиг от города. Что привело их всех в самое обычное спокойное осеннее утро в сонные стены музея?       Изучая знакомые лица, смотрительница раз за разом обращалась к одному незнакомому, но невероятно обаятельному лицу. Любовалась ли она им? Возможно. Но дело было не только в этом. Она натыкалась на него всякий раз, когда следовала за взглядами других посетителей. Несомненно, он был центром этого шумного столпотворения, средоточием его веселья и энергии. И, вероятно, именно эту симпатичную голову посетила странная мысль устроить музейную экскурсию. По крайней мере, экспонаты он действительно внимательно осматривал. Вот сейчас его подвижная фигура замерла над ее любимой витриной с вырезками и изображениями, повествующими страшную и романтичную историю банды хромого Хосе, промышлявшего в округе почти сто лет назад. Юноша оперся руками о края витрины, читая полустертые буквы газетных заметок, забавно наморщив нос, и слегка хмурился. Его простой костюм, состоявший из светлой рубахи, без кружев и украшений, серых штанов и жилета, пошитых из одной материи, пестрого шейного платка, мог бы сойти за одежду пастуха или ремесленника, не будь ткань так дорога, а кожа начищенных до блеска сапог так хорошо выделана.       Наконец молодой человек выпрямился и обернулся к своим приятелям, намереваясь поделиться интересным открытием. Но не успел: в это короткое утро случилось ещё одно невероятное для этих стен событие. * * *       С улицы послышался конский топот, возмущенные вскрики людей, шарахающихся от лошадиных копыт, шум, бряцание и лязг, волной прокатившиеся по площади и замершие у музея.       – Негодяи, сдавайтесь! Никому не шевелиться! Не вздумайте бежать, вы окружены! – раздался с улицы грубый, хриплый крик.       Молодые люди замерли и испуганно уставились в окна, за которыми цепь солдат, окружившая музей, ощетинилась ружьями и саблями. Однако «золотая молодежь» не привыкла к такому обращению и после того, как по залу пронесся вздох изумления, видимо, сочла происходящее не более, чем занятным приключением. Сбившись в стайку, юноши и девушки принялись возмущенно, но со смехом обсуждать нелепых, на их взгляд, солдат и не менее нелепого сержанта.       Лишь заинтересовавший смотрительницу незнакомец не принял участия в общем разговоре. Плавно ступая по почти не скрипящему под его шагами полу, он перемещался от окна к окну, изучая из-за приспущенной портьеры площадь, солдат и прилегающие улицы. Он был спокоен, на губах застыла полуулыбка, но наблюдательная смотрительница почувствовала по скупым и точным движениям, что внутри он напряжен и собран, словно готовящийся к резкому прыжку зверь.       Видимо, он понял, что через окна не уйти, в поисках иного выхода оглянулся на дверь и замер, наткнувшись на ее изучающий, но не враждебный взгляд. Должно быть, до сих пор он принимал ее застывшую фигуру за одну из музейных статуй.       Смотрительница едва заметно кивнула юноше и указала глазами на пару плоских шкафов у правой стены. Тот недоуменно нахмурил брови. Тогда девушка подошла к шкафу, приоткрыла его и отдернула тяжелую штору с задней стенки. За шторой оказалось французское окно, выходящее во внутренний двор музея.       Симпатичное лицо осветила до невозможности обворожительная и благодарная улыбка, темно-голубые глаза радостно сверкнули. Парень сделал пару шагов к шкафу и смотрительнице, но дальше двинуться не успел. Входная дверь музея распахнулась, в холл и затем сразу в зал ворвалась дюжина солдат с сержантом во главе. Смотрительница быстро закрыла шкаф и вместе с юношей была вынуждена присоединиться к остальной компании посетителей, собранных у двери.       Сержант не стал слушать возмущенные крики и угрозы состоятельной молодежи и под охраной солдат отправил всех до особого разбирательства в городскую тюрьму. В последний момент директору музея удалось отстоять свою подопечную.       – Вы здесь работаете? – с подозрением уточнил сержант.       – Да, сеньор, – четким напевным голосом хорошего гида ответила девушка.       – Как вас зовут?       Синеглазый незнакомец явно прислушивался к разговору, хотя его вниманием пытался завладеть висящий у него на руке золотоголовый ангел в оборках и кружевах.       – Фелипа Монтром, сеньор.       – Вы были здесь все время – с этими… сеньорами?       – Практически все время, да. Гостей встречал сеньор директор, но я пришла в зал почти сразу.       – Хорошо, – смилостивился сержант, – вы свободны. Но обязаны явиться в суд как свидетельница. Вы поняли? Не вздумайте улизнуть, – напыщенно пригрозил он. – А то мы посадим вашего директора или оштрафуем на очень… очень кругленькую сумму.       Сержант хрипло захохотал, директор запричитал испуганно, а смотрительница молча нахмурилась. Она не любила и не понимала пустых, ни на чем не основанных угроз – так, на всякий случай. Ей было неприятно, что ее, вполне законопослушную горожанку, так запросто обвинили в преступном умысле – бежать от суда. Как будто она собиралась!       – Не беспокойтесь, сеньор Марсиус, – ласково улыбнулась она пожилому директору, едва за солдатами закрылась входная дверь. – Вам не придется отвечать за меня. Пойдемте, я лучше сделаю вам травяного чаю.