Волшебники краше цветов

«Ладно, — вздёрнув подбородок, подумала Гермиона, выходя утром из спальни для девочек. — Сегодня я им всем покажу!» Война, которую объявил ей Драко Малфой со своими дружками из Слизеринского трио, продолжалась, и девушка медленно, но верно начала привыкать к этому скверному обстоятельству в её жизни. Она стала осторожнее, находчивее и подозрительнее, а вместе с тем гораздо острее на язычок, благодаря чему могла в два счёта заткнуть за пояс всех, кто начинал дразнить её. После нескольких мастерски отбитых ею атак дальше оскорблений и мелких пакостей дело больше не заходило, поэтому Гермиона чувствовала себя уверенно, но, честно сказать, не очень-то хорошо. Входя в Большой зал, она поймала себя на мысли о доме. О родителях. «Ты должна пойти в Хогвартс! — убеждала её мама ещё летом, когда они на семейном совете обсуждали все за и против её перевода. — Все дети с магическими способностями ходят в эту первоклассную волшебную школу. Ты ничем не хуже, милая!» Гермиона грустно вздохнула. «Глупо было соглашаться на это». — Ах! Это же Слизеринское трио! — послышался восхищённый возглас, едва она присела за гриффиндорский стол. — Да, они всегда ходят вместе! — позади раздалось ещё одно подобное взвизгивание, которое вконец её взбесило и заставило обернуться, злостно закусив нижнюю губу. «Ха, должно быть, у них совсем крыша поехала, раз посещение обычного завтрака они превращают в какое-то торжественное событие!» Проходя мимо неё, Малфой и вся его свита сделали вид, что она — пустое место, даже и бровью не поведя, когда Гермиона показательно насупилась. Один лишь Блейз чуть заметно скосил глаза в её сторону, неожиданно для неё столкнувшись с девушкой взглядами на несколько долгих секунд. На четыре, если быть точной, а в этом плане она могла быть предельно точной, ведь со стуком крови в ушах как-то умудрилась их сосчитать. «О, нет, почему я краснею?» — пришла в себя Гермиона, как только он отвёл взгляд, и сама резко развернулась к тарелке с яичницей. Сегодня завтрак показался ей безумно долгим. Когда она шла по коридору на своё первое по расписанию занятие, вокруг было непривычно тихо, из-за чего по её шее понемногу начали расползаться тревожные мурашки, а потом впереди за углом кто-то шепнул: — Она идёт? — Да. — Готова? Эти слова заставили Гермиону невольно потянуться за палочкой, но не успела она сжать древко, как перед ней будто из земли выросла её однокурсница, девочка одиннадцати лет: — Гермиона, доброе утро! — громко прокричала та и тут же бросилась наутёк. — Эм, доброе утро, — вдогонку ответила девушка, но маленькая гриффиндорка уже не слушала её, что-то увлечённо говоря своей подружке, которая притаилась за углом. До Гермионы донеслось только что-то вроде: «Я заговорила с ней!», а потом девчонки покосились на неё и хихикая убежали. «Странно…» — заключила она, но всё же решила продолжить путь. Чем ближе Гермиона подходила к классу, тем чаще то тут то там раздавались совершенно выбивавшие её из колеи приветствия: — Доброе утро! — Гермиона, доброе утро! «Да что вообще тут происходит?» Чуть приоткрыв дверь, девушка навострила уши. Пусть подслушивать и нехорошо, но всё же она не могла решиться зайти в класс, когда всё вокруг просто кричало ей об опасности. «Мало ли что мелкотня задумала!» — Ты уже сделал это? — весело спросил первокурсник со Слизерина. — Приветствовать Гермиону Грейнджер, пока не видит Слизеринское трио, так захватывающе! — На что его друг утвердительно закивал, не пожелав, видимо, прослыть трусом. «Как они смеют использовать меня как развлечение?» — возмутилась Гермиона, но потом слизеринец добавил: — Эта Грейнджер действительно нечто! Никто ещё не мог противостоять им! — Разве она не замечательная? — подхватила гриффиндорка с рыжей чёлкой. «Что ж, думаю, это хорошо», — с облегчением выдохнув, решила она. Неловко обернувшись, чтобы проверить не застал ли кто её за этим не очень-то благородным занятием, Гермиона едва ли сдержала писк, наткнувшись на Джинни. — Ну-у-у… — виновато протянула она, очевидно, пытаясь как-то подбодрить подругу, ведь той, по её наблюдению, приходится теперь прокрадываться на занятия, будто какой-то неудачливой преступнице, но тут же была перебита: — Ш-ш-ш! — приложив палец к губам, отрицательно покачала головой Гермиона. Она не могла позволить, чтобы над Джинни стали издеваться всего лишь из-за общения с ней. Опасливо озираясь по сторонам, девушка вытащила из мантии диктофон и, будто бы просто проходя мимо, незаметно отдала его подруге. Этот её импровизированный фокус, к счастью, остался никем не замечен, и с лёгким сердцем, что не учинила Джинни никаких неприятностей, Гермиона направилась к Астрономической башне. Когда коридор опустел, она осторожно нажала на кнопку, и в тот же миг на её губах, будто солнечным зайчиком, отразившимся от медных волос, заискрила тёплая улыбка. «Со мной всё будет в порядке!» Да, они придумали действительно прекрасный способ общаться у всех на виду, не вызывая подозрений, ведь чистокровные волшебники несомненно решили бы, что эта маггловская штука не стоит их внимания, а магглорождённые, скорее, приняли бы за плеер или что-то вроде того. В любом случае, Джинни была рада, что позаимствовала этот маггловский прибор у старших братьев Фреда и Джорджа, которые в свою очередь наверняка стащили его из кабинета отца. Теперь же эта маленькая коробочка стала для девушек тем небольшим, но крепким мостиком, что соединил и сплотил их. Решив, что до Истории магии ещё оставалось немного времени, Гермиона бодро вступила на первую ступеньку винтовой лестницы. Добравшись почти до самой смотровой площадки, она с сожалением опустила голову и сгорбила плечи. На лестнице оказалось пусто. «Его здесь нет, — тоскливо подумала она. — Хотя… Удивительно, если бы он был здесь сегодня. — Гермиона чуть пошаркала носком ботинка по каменному полу, а потом, придерживая юбку, нерешительно опустилась на ступеньку. Возвращаться в класс ей до жути не хотелось, а мысли о темнокожем парне от минуты к минуте занимали всё больше и больше места в её голове. — Я бы хотела снова поблагодарить его… Только когда он один, без других членов Слизеринского трио». Она даже успела немного задремать, прикрыв веки и облокотившись о стену, когда неожиданно встрепенулась с зазвеневшим в мозгу осознанием: «Скрипка?» Сверху со смотровой площадки до неё доносилась нежная мелодия, едва слышимая, но определённо весьма талантливо исполняемая. Словно горячим ножом сливочное масло она разрезала пространство, заставляя сердце с каждым новым звуком биться в грудь всё отчётливее и больнее. Гермиона поднялась выше по лестнице и наконец увидела его. Блейз играл, без палочки и заклинаний творя волшебство. Звуки скрипки становились всё неистовей, и каждая нота, словно капля водопада, разбиваясь о водную гладь, рвалась в небо, чтобы, сияя, слиться с мириадами утренних звёзд. Краска прилила к её лицу, но она не смогла отвести глаз. Гермиона слушала эту трагичную и прекрасную мелодию самим сердцем, едва дыша. Блейз до последнего не замечал её, хотя она находилась буквально в двух шагах от него, но потом музыка резко стихла, и девушка, вдруг заметив, что бесстыдно пялится на парня, неловко прокашлялась и отвернулась. — Что ты тут делаешь? Занятия уже начались, — нахмурившись спросил он и отложил скрипку. — А? Ну, я хотела вот… Эм… Поблагодарить тебя. — Его холодный взгляд вынудил её оправдываться, глупо запинаясь, как нерадивый первокурсник на своём первом экзамене, к которому не удосужился подготовиться. — Если бы ты не пришёл тогда, я не знаю, что могло бы произойти. Я действительно… Я правда хочу поблагодарить тебя. — Гермиона наконец собралась с силами сказать всё, что планировала, но потом до неё всё же дошёл смысл его слов. — Постой, а ты почему не на занятиях? — Свободное посещение, — пожал он плечами как ни в чём не бывало, и на секунду это обстоятельство её разозлило. — Ах да, привилегии, — едко заметила Гермиона, но тут же осеклась. Она же не ругаться с ним пришла, ей-богу. Эта заминка успела изрядно затянуться, пока они стояли друг напротив друга, по-прежнему поддерживая зрительный контакт, но не говоря ни слова. Потом Блейз как-то даже слишком тяжело вздохнул и сказал: — Я должен был помочь тебе. Если уж ты собралась быть такой язвой. — Положив скрипку в футляр, парень громко защёлкнул замок и, видимо, рассудив, что разговор окончен, собирался было уйти, но Гермиона его остановила. — Но я действительно была счастлива, что ты помог мне! Что всё так разрешилось! — слишком уж живо откликнулась она. — Первый раз с тех пор, как я перешла в эту школу, я была так счастлива, что плакала! — Излишняя откровенность не была ей свойственна, но почему-то именно с ним, с Блейзом-чтоб-его-Забини, ей действительно захотелось быть как никогда искренней. — Может быть, я увижу тебя снова на винтовой лестнице? — напоследок спросила она, отогнав чувство неловкости куда подальше. — Тогда я больше не буду сюда приходить. Блейз ушёл, так и не дав ей возможности нормально попрощаться. «Как странно. Он говорил такие ужасные вещи, но я не сержусь. Та мелодия, честность в его музыке выражает другую его сторону, которая противоречит его словам. Я всё равно что оцепенела внутри». Гермиона вздохнула поглубже, теряясь в собственных чувствах. «Чёрт! История магии!» — спохватилась она, двинув себе в лоб, и быстро побежала по ступенькам вниз. Утренние занятия подошли к концу, и часы пробили час дня. Пора было идти на обед, но есть ей совсем не хотелось. Настроение, такое окрылённое и ясное поутру, тут же омрачилось, стоило ей войти в класс. Сначала Гермионе пришлось выслушать долгую гневную тираду профессора Биннс. «Мой предмет — История магии, — чуть ли не зло цедил он сквозь зубы. — Я имею дело с фактами, мисс Грейнджер, и факт в том, что вы опоздали предумышленно! Минус пятнадцать очков Гриффиндору». Потом на Трансфигурации она допустила грубую ошибку, превратив мышь в табакерку с усами, а на Защите от Тёмных искусств и вовсе поцапалась с Амбридж, которая отчитала её за недопустимый внешний вид. Поправив неаккуратно остриженную прядь, Гермиона вздохнула. Она ведь не виновата в том, что первокурсникам так полюбилось режущее заклинание, что они решили в неё его запустить! Хотя, по правде говоря, ей давно стоило поправить причёску. Просто во всей этой суматохе глупая прядь волос не казалась ей чем-то, что действительно бы стоило внимания. Уныло катая по тарелке мясную фрикадельку, периферическим зрением Гермиона увидела, как мимо неё быстро прошла Джинни. Незаметно оставив на скамейке диктофон, подруга чуть повернула голову и едва приметно улыбнулась, садясь за стол в паре метров от неё. «Гермиона, удачи!» — прозвучал из динамика её взволнованный голос. «О, Джинни…» — вздохнула девушка, прижав диктофон к груди и прикрыв глаза. Они могли встречаться и говорить свободно лишь по вечерам в гостиной Гриффиндора, да и то только тогда, когда она удачно пустовала, и вот такие короткие ободряющие сообщения от Джинни в разгаре дня, были для Гермионы глотком свежего воздуха. Она прослушала запись ещё раз и с заметно улучшившимся настроением наклонилась, чтобы убрать диктофон в сумку, когда от резкого рывка за волосы её прошибло холодным потом, за секунду покрывшим мерзкой влагой заднюю поверхность шеи. — Грейнджер, — катая слюну под губой, рыкнул Монтегю, не выпуская из пальцев её каштановые локоны. Она потратила две или три коротких секунды, чтобы запереть страх глубоко внутри, и дёрнулась, освободившись из его крепкой хватки. Гермиона обвела взглядом слизеринцев, так нагло разрушивших её недолгое душевное равновесие и покой: Монтегю, Крэбб, Гойл и Уоррингтон. Похоже, её снова окружили. — Ты пойдёшь с нами, — отрезал Гойл, потянувшись к её запястью, но тут же получил отпор, не сумев увернуться от увесистой сумки с учебниками, так удачно прилетевшей ему по голове. — Что? Ещё чего! — от подобной наглости её челюсть чуть не встретилась с полом. Посмотрев с надеждой по сторонам, девушка сжала зубы, почувствовав, что запертый внутри страх резвой птичкой забился крылышками о прутья клетки, желая вновь обрести свободу. Казалось, никто не замечал её скверного положения, искренне наслаждаясь обедом, и только Джинни с тревогой кусала нижнюю губу, чуть поглядывая в их сторону. «Дело плохо». — Мы не будем применять силу, если ты не будешь сопротивляться, — подал голос Крэбб, противно похрюкивая от смеха и деловито уперев руки в боки. Пока, застыв в немом ступоре, она пыталась придумать, какую колкость бросить в лицо этому змеиному выродку, вечно молчаливый Уоррингтон, верно решив, что Грейнджер скорее завопит на весь Большой зал, пытаясь привлечь к себе хоть какое-то внимание, нежели пойдёт с ними по доброй воле, сделал ровно два шага вперёд. Он встал к ней ближе всех, даже ближе незадачливого Гойла, нелепо потирающего шишку на лбу, и сам, грубо схватив её за руку, потянул к выходу. — Стойте! Что вы делаете? — забрыкалась Гермиона, стараясь свободной рукой отпихнуть одного слизеринца, но второй тут же подоспел ему на помощь. Монтегю, самый злой и мрачный из всех, очевидно из-за того что всё ещё дулся, как ребёнок, на её хук правой, сцепил пальцы на её запястье с такой силой, что искры из глаз посыпались. Вдвоём они вывели её из Большого зала и потащили к лестницам. С ужасом осознав истинное положение дел, Гермиона забилась в агонии, закричав, но звук не успел покинуть рта, камнем застряв в глотке. «Это же… Малфой?!» Неподалёку, шагах в десяти, стоял Драко Малфой с палочкой в руке. Судя по всему наложив на неё «Силенцио», он довольный убрал палочку в карман брюк и, развернувшись к ним спиной, двинулся вверх по лестнице. — Пора платить, — шепнул Монтегю, коснувшись носом её уха и тем самым запустив целый табун колючих мурашек, кричащих о далеко не благородных намерениях этих самых настоящих подонков. Не имея возможности ответить, полностью онемев от действия заклинания, она лягнула его головой, а потом и вовсе вцепилась зубами в большой палец руки в порыве освободиться из его болезненной хватки. Монтегю зашипел и одёрнул руку, но к её большому сожалению его тут же подменил Крэбб, который всё это время плёлся с Гойлом где-то позади. — Она укусила меня! — даже как-то обиженно заявил Монтегю и хотел было достать палочку, чтобы наверняка выкинуть какое-нибудь гнусное заклинание ей в спину, но под убийственным взглядом Малфоя, который соизволил-таки обернуться на шум, прекратил копаться в кармане мантии и смирно опустил голову. — Веди себя хорошо. — Крэбб чуть погладил её по руке, и Гермиону едва не стошнило от этого действия. Куда они её тащат? Всю дорогу она вертелась в попытке хоть с кем-то встретиться взглядом, моля о помощи, но все проходящие мимо студенты отводили глаза. Гермиона упиралась ногами о каждую новую ступеньку, но Гойл всякий раз чуть подталкивал её в спину, чтобы она шевелилась. Когда же перед ней, по-видимому, успела пронестись вся её жизнь, на восьмом этаже они вдруг остановились, и Гермиона практически смирилась с тем, что последний пролёт прошла, как овца на закланье, без единой попытки вырваться. Малфой встал перед глухой стеной, на секунду закрыл глаза, и перед ними чёрными прутьями, точно маленькими змейками, по камню расползлись витиеватые узоры, сливаясь друг с другом, срастаясь будто ветки старого дерева в одну высокую изящную дверь. Дверь в Выручай-комнату. «Нет! Он совершенно обезумел! — с прежней силой забилась Гермиона, да так резво, что Монтегю и Гойлу пришлось схватить её за плечи, удержав от попытки освободиться. — Я должна сбежать!» Она тут же напрягла память, постаравшись вспомнить что-либо полезное для своего спасения. «Комната и так и сяк» — зачарованная комната на восьмом этаже замка Хогвартс. Её нельзя обнаружить ни на одной карте. Она снабжает обитателей всем необходимым, кроме еды и зелий. Всё было не то, и Гермиона поджала губы, чтобы только не расплакаться. Вход в неё появляется только тогда, когда человек испытывает огромную необходимость в помощи. Вот только комната открыла дверь не перед ней, а перед Драко-чтоб-его-Малфоем. Гермиона уцепилась за мысль, что если как следует постарается, то сможет изменить её так, как нужно было ей, но… Пока в ней кто-нибудь находится, она не может измениться. — И обречённо вздохнула, когда, нарушив ход её мыслей, слизеринцы втолкнули её внутрь. «Поздно». Выручай-комната была завалена горами разных вещей и утвари. Книги, люстры, какие-то склянки для зелий, даже маггловский велосипед со сломанным рулём, который Гермиона заметила краем глаза, но, не успев подумать, как он вообще мог здесь оказаться, запнулась за край ковра и прямо-таки повисла на руках у своих похитителей. Уоррингтон и Крэбб подтащили её к огромному шкафу, похожему на пыточную камеру. Малфой открыл дверцу и сам залез внутрь, чуть отодвинувшись, чтобы убралась и она. Оставшись с ним наедине в закрытом тесном пространстве, девушка мысленно закричала: «Пусти! Выпусти меня!» — Но вдруг в животе что-то ухнуло вниз, и, потеряв ориентацию в пространстве, Гермиона приложилась головой о деревянную стенку. Придя в себя, она снова начала вырываться из лап удерживающего её за плечи слизеринца, но Драко лишь хмыкнул и произнёс: — Бесполезно. Мы уже переместились. В конце прошлого курса близнецы Уизли запихнули Монтегю в сломанный Исчезательный шкаф, где он пропал на долгое время. Монтегю застрял где-то между замком Хогвартс и магазином «Горбин и Бэрк», и вытащить его из шкафа оказалось совсем не просто. В конце концов, ему удалось трансгрессировать оттуда в туалет на пятом этаже, при этом он едва не погиб, так как к тому времени не проходил испытаний на трансгрессию, преподаваемую на шестом курсе, поэтому ещё долго не мог оправиться. Монтегю рассказал ему, что пока сидел в шкафу и не мог оттуда выбраться, он слышал звуки то в Хогвартсе, то в лавке «Горбин и Бэрк», из чего Драко и сделал вывод, что шкаф — магический коридор между школой и Лютным переулком. Потратив приличное количество времени, Драко, Блейз и Тео смогли его починить и начали использовать по назначению, чтобы порой покидать школу, оставаясь незамеченными. «Кто-нибудь! Папа! Мама! — паниковала Гермиона, не до конца осознавая слова похитителя. Переместились? Куда? Каким образом? Почувствовав на шее древко палочки, девушка зажмурилась, готовясь к худшему. — Я ведь так старалась! И хотя моё поступление в Хогвартс казалось ошибкой, я всё равно рада тому, что сделала правильный выбор». — Остолбеней, — без единой нотки напряжения в голосе сказал Малфой, и она потеряла сознание.

***

«Мягко». Скорее всего, она лежала на диване или кушетке. «Тепло». Гермиона почувствовала небольшое давление чьих-то рук на живот. «Подождите. Нет!» Её раздевают! Пуговицы школьной блузки одна за другой повыскакивали из прорезей в ткани, и белый хлопок негрубо, но настойчиво стащили с плеч. А потом сверху зазвучали женские голоса: — Неплохое тело. — Верно, давай снимем это. — Что? — Гермиона наконец распахнула глаза и попыталась закрыться руками, когда щёлкнула застёжка на спине, и с неё стянули лифчик. — Не-е-т! — Какое дешёвое нижнее бельё, — брезгливо отозвалась женщина с короткой стрижкой и выкинула его в урну позади кушетки. Затем вторая женщина с приемлемо глубоким декольте и кулоном на шее спустила с неё школьную юбку вместе с колготками и простыми белыми трусами, к счастью Гермионы сразу же накрыв ту полотенцем. — Что происходит? Нет! — Женщины настойчиво уложили её на живот, нанесли какую-то жидкость, по запаху лавандовое масло, ей на кожу и начали делать… массаж? — Аха-ха-ха! — искренне завизжала Гермиона, не сдержавшись. — Как щекотно! Прекратите! Пока одна массажистка занималась её телом, вторая нанесла на лицо маску, как она уточнила, из «патоки ипопаточника», от которой Гермиона мгновенно расслабилась и впала в состояние лёгкой меланхолии. Затем ей аккуратно выщипали брови, поправив их специализированным заклинанием красоты, и сделали маникюр, накрасив ногти блестящим лаком глубокого зелёного цвета. Когда все процедуры были окончены, женщины одели Гермиону в мягкий белоснежный халат и, поклонившись в вежливом реверансе, одновременно произнесли: — Спасибо, что выбрали наш салон. «Я не понимаю, что происходит. Где это я? Какой ещё салон?!» Потом была стрижка. Её посадили в высокое кожаное кресло, нанесли очищающее заклинание на кожу головы, и над Гермионой закружился целый рой ножниц и заколок. Словно дирижёр необычного оркестра, всем руководил молодой волшебник, который стоял справа от зеркала, уверенно водя палочкой, мерно рассекающей воздух. «Этот человек… — удивилась она. — Он же стилист, которого я видела в одном модном журнале Джинни. Как же там его звали?» Гермиона так и не вспомнила его имени, а спросить, к собственному неудовольствию, постеснялась, так и просидев до конца процедуры, не проронив ни слова. Теперь её каштановые волосы были ровно подстрижены и аккуратными локонами струились по плечам. После этого ей сделали лёгкий дневной макияж: чуть подвели глаза и подкрасили губы, а в конце молоденькая девушка лет двадцати принесла ей чёрное коктейльное платье, немного не доходящее длинной до колен, и лакированные лодочки того же цвета: — Наденьте это, когда освободитесь, — и убежала, прикрыв за собой дверь, оставив Гермиону одну. Она недоверчиво покосились на платье и, согласившись сама с собой, что сбегать в халате будет как минимум глупо, а как максимум не практично, примерила его на себя и подошла к зеркалу. «Не может быть! Это действительно я? — Гермиона стояла перед зеркалом в полный рост и разглядывала себя, словно новую, пока ещё не известную магическому миру модель со страниц «Спеллы». Платье сидело как влитое, волосы блестели, отражая лучи заходящего солнца, а кожа будто сама излучала ослепительное сияние — идеально было всё. — Не могу поверить». — Вы оделись? — Девушка заглянула в комнату и, полностью удовлетворившись видом клиентки, когда та обулась, взяла её под локоть и проводила по коридору до другой двери. — Пожалуйста, подождите здесь. Гермиона вошла в кабинет, полностью выдержанный в зелёных тонах: серебряные стеновые карнизы с изумрудными портьерами, пара кресел в мягкой обивке с узором из крикаду, ярко-зелёных волшебных птиц, книжный шкаф с огромной библиотекой всевозможной литературы, большой портрет на стене и массивный чёрный стол из морёного дуба, а на столе аккуратно сложенные стопкой документы, чернильница с павлиньим пером, мраморная салфетница и фотография в витиеватой посеребрённой рамке. — А? — Гермиона подошла поближе, не поверив глазам. — Может ли быть, что это… Блейз?! — Это мы, Слизеринское трио. На первом курсе, — раздался за спиной хриплый от долгого молчания голос. «Я совсем забыла…» — Ты влюблена в Блейза? «…Я забыла об этом парне!» — Прискорбно это сообщать, но Блейз недоступен для тебя, — ровно произнёс Малфой, как нечто само собой разумеющееся, скрестив руки на груди. Гермиона скептически посмотрела на него исподлобья и, не выдержав его холодный надменный взгляд, взорвалась: — Почему тебя это заботит? Лучше скажи, где я?! — Ха! — хмыкнул он, подойдя ближе. — Ты у меня. — Это твой дом?! — недоумённо воскликнула девушка. — Нет конечно. Ты дура, что ли? — усмехнулся Драко, засунув руки в карманы, и только сейчас Гермиона заметила, что он переоделся из школьной формы в чёрный элегантный костюм. — Это мой салон красоты. Моей матери, вообще-то, — быстро исправился он. — Но и мой тоже. Гермиона ещё раз обвела взглядом кабинет. Такой богатый интерьер, книги. Он похитил её, чтобы притащить… сюда? — Как тебе салон красоты по высшему разряду? — Малфой шагнул ещё ближе, и она сделала над собой усилие, чтобы не попятиться к окну. Хорошо, что он не заметил. — Это, — многозначительно указал на неё парень, — стоит больше, чем ты можешь себе представить. Всё вместе две тысячи галлеонов. «Сколько?! Две тысячи галлеонов?!» — Гермиона не успела отойти от шока, как Малфой резко, но тактично, сколь это вообще было возможно для мерзкого похитителя, взял её за плечи и повёл к стене. — Посмотри на этот портрет. Раздражённо скинув с плеч его ладони, Гермиона нехотя подняла глаза: аристократически бледное лицо женщины обрамляли светло-пепельные пряди волос. Гладким водопадом они спускались на её плечи и спину. На лице в окаймлении длинных пушистых ресниц выделялись миндалевидные глаза насыщенного голубого оттенка. Женщина не улыбалась, оставаясь внешне спокойной, но вот глаза словно искрились, выдавая её неукротимый и пылкий нрав. На высоком лбу изящно изгибались тонкие брови, будто без слов спрашивая, кто посмел нарушить тишину и покой этого кабинета, а прямой, слегка вздёрнутый на кончике нос придавал лицу по-девичьи игривое выражение, сглаживая строгость. За полными, чётко очерченными губами естественного нежно-розового цвета прятались ровные жемчужно-белые зубы, а высокие скулы и заострённый подбородок снова напоминали об аристократическом происхождении хозяйки сего места. «Какая красивая женщина!» — восхищённо подумала она, не в силах отвести взгляд. — Здравствуйте, — робко произнесла Гермиона, но портрет не ответил, а лишь корректно кивнул и отвернулся. — Это моя мама, — уважительным тоном сказал Драко. — Нарцисса Малфой. Вы с ней отличаетесь, как свет и день. — А разве не свет и тень? — иронично подняв ровную бровь, заметила Гермиона, из-за чего парень закашлялся, смущённо покраснев. — Это означает, что любая девушка вроде тебя засияет, если её отполировать. Сейчас в её глазах Малфой был даже безумнее, чем когда затягивал её в старый шкаф в комнате, полной барахла. Она ожидала от него и его дружков всего самого наихудшего: они могли заставить её есть слизней, проклясть или даже сделать что-то неприличное, но вместо этого она оказалась в роскошном салоне красоты с безупречной причёской и в новом модном платье и туфлях. «Две тысячи галлеонов?! — снова пронеслось в мозгу, и Гермиона заскрежетала зубами от злости. — Может, он хочет от меня выплаты этих несчастных денег с процентами? И пока я буду считать каждый кнат, экономя на письменных принадлежностях, гадкий хорёк с напыщенным видом будет слоняться по школе, не преминуя бросаться оскорблениями?» — Слушай, что ты пытаешься сказать? — разведя руки в стороны, начала она и сразу с высокой ноты, будто громом ударив обоих по барабанным перепонкам. — Зачем ты сделал это со мной? О чём ты думаешь? — Ты такая несообразительная, — в который раз хмыкнул Драко, и Гермиона поклялась, что если он сделает так ещё хоть один чёртов раз, то пренепременно запустит в него туфлей. — Я говорю, что окажу тебе большую услугу и позволю остаться возле меня. Конечно, ты никогда не станешь похожа на мою мать, но… — А? — быстро заморгала девушка, не поверив своим ушам, глазам, мозгам и так далее. «О чём он говорит?» — В школе я буду тебя игнорировать, как обычно. Но когда вокруг никого не будет, можешь разговаривать со мной. — Малфой пошаркал носком дорогущего ботинка о не менее дорогущий пол, будто ждал какого-то ответа, но так и не получив никакой реакции, тяжело вздохнул и добавил: — Ну, ты счастлива? «Он издевается?!» — Гермиона рьяно сдвинула брови на переносице, того и гляди собираясь сорваться с места, как ротвейлер, которому скомандовали «фас». — Видимо та пощёчина выбила из тебя последние мозги! — закричала она. — Ты правда думаешь, что это может сделать меня счастливой? — А какие проблемы? — искренне удивился Драко, раскрыв рот. — Ты сможешь наслаждаться роскошью, находясь возле меня. Я — наследник Малфоев. Нет ничего в мире, что невозможно было бы купить. Я мог бы даже себя купить! — снова хмыкнул он, и Гермиона мигом исполнила данную себе клятву, запустив в него туфлей. — Ай! — Он не успел отпрыгнуть, и каблук задел его левое плечо. — С ума сошла? — Я переоденусь. Верни мне мою форму! — не церемонясь отрезала девушка и, подойдя к столу, взяла пару салфеток, которые в её руках по волшебству мгновенно пропитались влагой. Смыв макияж, она положила их обратно на стол рядом с мраморной салфетницей, и те мигом исчезли, без следа растворившись в воздухе. — Я заплачу тебе за причёску. — Ага, как же. — С выражением явного неудовольствия на лице Малфой снова сократил между ними расстояние и, скрестив руки на груди, облокотился бедром на столешницу. — Не упрямься! — Как думаешь, кто я? — Резко развернувшись, она задела нос парня кончиками волос — настолько близко они стояли друг к другу. — Ты думаешь, что сможешь купить меня как какой-то товар? Прискорбно это сообщать, — отзеркалила Гермиона его фразу, — но не всё можно купить за деньги. Я возвращаюсь в Хогвартс! — Гордо запрокинув голову, она направилась к двери, но Драко тут же перехватил её, дёрнув за руку обратно к столу. — Что… Что ты говоришь? — Казалось, он не на шутку разозлился, даже немного покраснев. На самом же деле его щёки и шея пылали по совершенно другой причине. О новенькой гудел весь Хогвартс, и всеобщее волнение вперемешку с искренним интересом не могли не дойти и до Слизеринского трио. На второй неделе сентября Тео даже невзначай бросил за завтраком фразу: «А фигурка-то ничего. Хорошенькая, значит», — на что Драко чуть тыквенным соком тогда не подавился. Нотт всегда, можно сказать, зрел в корень, с одного взгляда определяя, кто перед ним: «красотка», «хорошенькая», «сойдёт» или «страшилка». И Малфой мог это признать: да, Гермиона Грейнджер действительно была хорошенькой, хотя и очевидно, что из семьи нищих магглов, не способных обеспечить её хоть какими-то более или менее приличными вещами, заставляя бедняжку проводить уикэнды, одетую в барахло, выглядя при этом как жертва кораблекрушения. Хорошо хоть по будням спасала школьная форма, иначе из-за своего глубокого чувства прекрасного он просто не смог бы её выносить. Скоро разговоры о необычной первокурснице поутихли, и Драко тоже закономерно потерял свой интерес. Обычная серая мышь, как и куча других магглорождённых волшебниц, пусть и хорошеньких, — решил он, — однако с одним лишь «но»: мышь, совсем уж не заинтересованная в сыре. А под сыром он подразумевал, конечно, себя. Малфой привык быть в центре внимания, в том числе и женского, а вот прямое игнорирование было ему ново и незнакомо. Когда же Грейнджер осмелилась возразить ему, а потом и вовсе открыто бросить вызов, это практически взорвало ему мозг. Как смела эта… эта поганая грязнокровка не трепетать от каждого его взгляда? Как она могла не сжиматься от благоговейного страха из-за его прищуренных в своей привычной брезгливости глаз? Да как… как, — из раза в раз заводился он, думая об этой наглой девчонке, но вместе с тем всегда как-то подозрительно краснея и смущаясь. Она будто бы напоминала ему кого-то, и когда Драко наконец понял кого, то без единой капли сомнения сразу же признал своё полное поражение перед ней. Гермиона Грейнджер была вылитой Нарциссой Малфой, не внешне, а что гораздо важнее — внутренне, заставляя его волшебным образом восхищаться её смелостью, стойкостью и волевым характером. Как и мать, что не боялась противоречить отцу, когда тот был не прав, Грейнджер, споря с ним, поднимала в нём бурю эмоций, и кровь сама собой приливала к щекам, выдавая его с потрохами. — Как думаю, кто ты? — Его голос будто острым ножом разрезал тишину кабинета. — Я прекрасно знаю кто! Ты же нищая грязнокровка! — Драко не знал, как бы ещё задеть эту наглую девчонку, и в конце концов добавил: — На мне костюм известного бренда. А у тебя что?! — Я девушка без бренда. Не сравнивай меня с другими! — выдернув руку из его цепкой хватки, Гермиона сглотнула вязую слюну, вместе с ней проглотив и весьма грубое оскорбление чистоты своей крови. «Ничего, это ничего». И напоследок хлопнула дверью, заставив Малфоя прирасти к полу на долгих три минуты, глупо смотря ей вслед. Потом он разочарованно вздохнул и перевёл взгляд на портрет, который лукаво разглядывал его. — Да знаю я, знаю, — смутился он. — Молчи.

***

Переодевшись в школьную форму, Гермиона нащупала в кармане мантии три галлеона и ещё пару кнатов. Этого явно не хватало, чтобы расплатиться даже за один накрашенный ноготок, не то что за причёску, хотя нет, наверно, только на ноготок как раз и хватало. Палочка и все её деньги остались в сумке, которая, вероятно, так и валяется сейчас на полу Большого зала, если её, конечно, не забрала Джинни. «Джинни! И как мне связаться с ней? Как попасть обратно в Хогвартс?» — Гермиона вышла на улицу и осмотрелась. Солнце уже садилось, прячась за крыши домов, а в воздухе висел запах вечерней сырости, предвещая скорые сумерки. Сколько времени она провела в салоне? О боже, она же пропустила послеобеденные занятия! Нервно одёрнув край юбки, Гермиона глубоко вдохнула, чтобы только хоть как-то успокоиться, и двинулась вдоль Косой аллеи. Извилистая улица, мощённая булыжником, к вечеру уже довольно опустела, а в сравнении с тем днём, когда девушка покупала свою первую волшебную палочку у Олливандера, можно сказать и вовсе вымерла, и только к Лютному переулку продолжала стекаться масса подозрительных на вид личностей. Это кривая затемнённая улочка с разными лавками и магазинчиками практически полностью теперь утопала в вязкой тьме, и Гермиона не могла представить, как можно было туда забрести по доброй воле, тем более на ночь глядя. Ей нужен план. Не может же она и впрямь ночевать на улице, свернувшись в клубок, как дворовый кот. Решив, что быстро доберётся до книжного, в котором ей наверняка помогут, Гермиона поторопилась во «Флориш и Блоттс». Подойдя к магазину, она заметила объявление о поиске новых сотрудников в только что открывшийся по соседству бутик женской одежды и аксессуаров из Франции. «Un petit bisou» приглашает на работу молодых волшебниц привлекательной внешности. Знание французского языка обязательно! «Ан пети́ бизу́, — прочитала девушка. Лёгкий поцелуй? Красиво…» Наверняка, об этом новом месте скоро заговорят все ученицы Хогвартса: те, кто побогаче, хвастаясь дорогими обновками, а кто победнее, коих было большинство, завидуя и причитая. Красота, власть, уважение, даже обожание — будто на пришитой к рукаву этикетке, на всём была написана своя цена. «Эх… Нет. Есть ли действительно то, что нельзя купить за деньги?» Облокотившись лбом о стекло витрины, Гермиона чуть смяла угол изящного объявления и, погрузившись в мысли, так и простояла на пороге книжного где-то с две или три минуты, пока её не окликнул знакомый голос: — Что ты делаешь? — Блейз?! — Девушка мигом встрепенулась, отлипнув от двери. Понадеявшись, что дурацкий «bisou» не отпечатался на её лице, она нервно дёрнула дверную ручку, но слишком поздно поняв, что дверь-то надо было толкать, так и замерла на месте. — Что ты здесь делаешь? — Пришёл книгу купить. — Скептически осмотрев девушку, Блейз сдержался, чтобы не прыснуть со смеху из-за её неловкости. Сохранив на лице маску привычного безразличия, он пару секунд ждал её следующей реплики, которой так и не последовало. — Ну так дашь пройти? «Прискорбно это сообщать, но Блейз недоступен для тебя», — возник в памяти мерзкий голос Малфоя, и Гермиона поджала губу, отодвинувшись, чтобы освободить ему дорогу. Проходя мимо, парень бросил на неё быстрый взгляд, заметив новую причёску с аккуратно подстриженными ровными локонами, но не успел записать это на подкорку, так как Гермиона сбила его с мысли: — Подожди! — Сама от себя не ожидав подобной фамильярности, она схватилась за его запястье, но в следующую же секунду отняла руку и смутилась. — Что? — обернулся он, чуть поведя плечом. — Э-э-э… Как ты думаешь, что нельзя купить за деньги? Блейз явно был удивлён её вопросом: его красивые тёмные глаза на мгновение расширились, а густые прямые брови чуть изогнулись, но в итоге он всё же не растерялся и без лишних раздумий ответил: — Воздух. — Хах, — рассмеялась Гермиона, удивлённая его ответом, наверное, ни чуть не меньше, чем и он её вопросом. Её громкий заразительный смех заставил Блейза наконец-то снять свою привычную маску и искренне улыбнуться, заискрив в глазах смешинками, будто маленькими солнечными зайчиками, отражёнными от стеклянных витрин магазинов. «О, я нашла это. То, что нельзя купить за деньги». — Необыкновенная девушка, — добавил он, и Гермиона, поймав ртом слишком большое количество воздуха, чуть закашлялась, прикрыв губы ладонью. Теперь осмотрев её с ног до головы, раскрасневшуюся и рьяно пытавшуюся отдышаться, Блейз понял, что не спросил главного: — Как ты здесь оказалась? — А, я… Ну… — Она мысленно похлопала себя по щекам, чтобы собраться и ответить что-то вразумительное. Говорить о Малфое почему-то совершенно не хотелось. — Через какой-то шкаф, но я не знаю, как до него добраться. — Шкаф в Выручай-комнате? — нахмурился он, а после её неуверенного кивка и совсем как-то помрачнел. — Я тебя провожу. — А книга? — было заикнулась она, но Блейз как ни в чём не бывало пожал плечами: — В другой раз. Они шли молча, из-за чего внутри неё от минуты к минуте росло непреодолимое желание заполнить гнетущую, как ей казалось, тишину, завязав разговор о… ну вот хотя бы о книгах. Гермиона прочистила горло, незаметно покашляв, и спросила: — Почему бы не взять книгу в библиотеке? — Голос прозвучал предательски тихо, и ей пришлось повторить, чтобы Блейз понял, о чём речь. — Она в подарок, — сухо отозвался он. — Тогда не заказать совиной почтой? — предложила Гермиона, чувствуя, что лезет не в своё дело. — Я об этом не подумал, — признался Блейз, свернув с дороги, из-за чего она мигом забыла и про книги и про свой длинный любопытный нос. — Откуда ты знаешь, куда идти? — нехотя свернув вслед за ним в Лютный переулок, Гермиона заметно напряглась, но вопрос о том, можно ли ему доверять, даже не возник в её мыслях. — Это был наш с парнями секрет, но сейчас, — на секунду замолк он, открывая перед ней дверь лавки под названием «Горбин и Бэрк», — похоже уже целая куча народу осведомлена об Исчезательном шкафе. И ты в их числе.

***

— О, как ужасно! — причитал чей-то тоненький голосок. — Не могу поверить! — поддержал его другой. — Какие нервы! — добавился третий, как раз к тому моменту, когда Гермиона и Джинни вышли после завтрака из Большого зала. Вчера они долго говорили, обсуждая её похищение, на что подруга предложила обратиться к директору, ведь дело было серьёзнее некуда. Но Гермиона сомневалась, что Амбридж окажется хоть как-то этим заинтересована, в конце концов, на что ей было жаловаться, на слишком красивую причёску или блестящий маникюр? Тем более эта жаба не посмела бы пойти против влияния Малфоев. А вот о Забини Гермиона и вовсе решила не упоминать, тем более о том, что они вернулись в школу вместе, после чего он, как настоящий джентльмен, проводил её до башни Гриффиндора. Выглядя безусловно напуганной, Джинни ждала её у камина и от нервов сгрызла все ногти. Она предполагала худшее, но со стороны ситуация выглядела скорее странной, нежели опасной, что Гермиона понимала и сама. Поэтому, успокоив вечером подругу, утром она дала ей обещание всегда держать волшебную палочку наготове. Но не смотря на это, Джинни ни на секунду не хотела упускать её из виду, всюду следуя за ней. Выходя из Большого зала, люди тут же толпились у стены, что-то живо обсуждая. Повсюду раздавались громкие вздохи и смешки. Протиснувшись сквозь толпу, девушки наткнулись на огромную надпись, нанесённую на стену чем-то красным, чтобы её было видно издали. Гермиона Грейнджер в маггловской школе была проституткуой. Она спала со всеми подряд, и у неё есть внебрачный ребёнок! — Что-о-о-о?! — Не сдержав громкий от негодования возглас, она обернулась на Джинни, и та быстро подбежала к ней, сложив руки в успокоительном жесте. — Никто в это не поверит, — шепнула она. — С таким же успехом можно было написать, что Тайная комната снова открыта. Это полный бред! — Это дело рук Малфоя, а он, по-видимому, не отличается особым умом! — Заскрежатав зубами, Гермиона всучила сумку подруге и под улюлюканье толпы бросилась по коридору в сторону лестниц. — Стой, куда ты? — крикнула ей вдогонку Джинни, но та уже скрылась за поворотом. Дорога в подземелья по времени не была такой уж и долгой, и Гермиона с удовлетворением осознала, что даже не успела задохнуться от быстрого бега, когда добралась до двери в гостиную Слизерина. Только благодаря какой-то всевышней силе или же простой удаче, она застала Малфоя, выходящим со своим Слизеринским трио из их змеиного логова. — Как у меня может быть внебрачный ребёнок, идиот? — с ходу закричала она. — Я же всё ещё девственница! Не собираясь выслушивать его точку зрения по данному вопросу, девушка развернулась на пятках и понеслась прочь так же стремительно, как и принеслась сюда, если можно так выразиться, конечно. — О чём она? — Блейз почесал за ухом и перевёл глаза на Драко. — Она потрудилась сказать нам, что девственница? — рассмеялся Тео, подтолкнув друга в бок локтем. — Другими словами, — думал вслух Драко, отбиваясь от Нотта и его подначиваний, как от назойливых мух, — она сказала, что никому не принадлежит. Я думаю, я ей нравлюсь, — сделал он вывод, расплывшись в улыбке. Значит, вчерашнее приключение подействовало на глупышку как то и предполагалось. «Это несмешно. Как это противно!» — злилась Гермиона, возвращаясь. Закипая, как чайник, от того, что ей же самой и придётся отмывать стену, она надеялась, что хоть бы из преподавателей никто не увидел и не прочитал эту гадость. Студенты уже разошлись на занятия и только три слизеринки остались о чём-то переговариваться, оглядываясь по сторонам. Она сразу узнала их: Пэнси Паркинсон, Астория Гринграсс и Милисента Булстроуд. — Как можно писать такие ужасные вещи?! — взмахнув палочкой, Пэнси с разочарованным придыханием заставила надпись побледнеть, а вскоре и вовсе исчезнуть. Когда Гермиона подошла ближе, она тут же обратилась к ней напрямую: — Непростительно для Слизеринского трио! — Я даже не знаю, что бы сделала, если такое кто-нибудь написал обо мне, — откликнулась Астория, грустно качнув головой. — Ты такая сильная, Гермиона! — вступила Милисента и даже ободряюще похлопала её по плечу. «Сильная? Как неожиданно, — застыла в замешательстве девушка. — Почему я никогда не разговаривала с ними раньше?» — Послушай, почему бы нам не отвлечься и вместе не пойти на вечеринку? — неожиданно предложила Пэнси. — Вечеринка? Но где? — удивилась Гермиона. «Неужели прямо в замке?» — У нас в подземельях, — объяснила Астория. — Не волнуйся, это обычная пижамная вечеринка. Вход свободный. — Но… я… — Она замешкалась в неуверенности, и Паркинсон, посмотрев на наручные часики, громко охнула, подгоняя её. — Ну, ладно. — Итак, в восемь вечера будем тебя ждать, — произнесла Милисента, выглядя действительно довольной из-за того, что Гермиона согласилась. «Возможно, эти девушки не такие и плохие», — решила она, поспешив на Трансфигурацию. После занятий ещё нужно было помочь в библиотеке, поэтому она радовалась хотя бы тому, что нет причин беспокоиться о наряде. Пижама у неё была пусть и маггловская, но довольно милая. — Так ты сегодня вечером собираешься на вечеринку? — уже позже в библиотеке спросила её Полумна, оттачивая движение палочкой для своего заклинания эмоций. С каждым днём оно становилось всё более и более действенным и почти со стопроцентной вероятностью определяло истинные эмоции человека. Гермиона настолько часто заставала Полумну за работой над ним, что уже сама могла без труда его применять. — Я сильно отличаюсь от них. Но в глубине души надеюсь, что мы подружимся, — рассуждала она, перекладывая книги. Оставалось разобрать читательские карточки учеников и можно было идти собираться. — Смотри, Слизеринское трио идёт, — вдруг живо воскликнула Полумна, из-за чего Гермиона подпрыгнула на месте и выронила томик по Защите от Тёмных искусств. — Ой, то есть дуо. — Блин! — поднимая его с пола трясущимися руками, она задержала дыхание. — Это же Блейз. — И Тео, — добавила Полумна, поглядывая на неё сверху вниз. — Я же сказала, дуо. — О, это же Грейнджер! Что ты здесь делаешь? — весело спросил Нотт, бесцеремонно облокотившись на стойку библиотекаря. — Ну, я помогаю мадам Пинс с книгами. — Помогаешь с книгами? А, неудивительно для книжного червя. Или в твоём случае книжного червя-девственницы, верно? — Он обернулся на Блейза, чтобы тот поддержал его остроумную шутку хотя бы кивком, но лицо парня оставалось нечитаемым с полным отсутствием каких-либо эмоций. «Вот бы на него наложить это заклинание!» — с горяча подумала Гермиона. — Мы теперь вместе дежурим в библиотеке, — неожиданно вступилась Полумна, но Тео не успел ответить ничего остроумного, как Блейз обратился скорее к пространству вокруг, нежели к ней: — Мне нужна книга по Маггловедению. Расширенный курс, — сказал он отвлечённо. — Э? — «Зачем ему расширенный курс? — задумалась она. — Точно! СОВ же на пятом курсе». Профессор Бёрбидж очень серьёзно относилась к своему предмету, который был обязательным для всех, кроме магглорождённых и детей, выросших в маггловских семьях. В классе она рассказывала ученикам о мире магглов и о том, как сойти в нём за своего, что казалось очень важным, как и сам экзамен. — Что? Мы же собирались на вечеринку, — чуть ли не захныкал Тео. — И что ты будешь с ней делать? — Знаю, — вздохнул Блейз. — Я не буду читать сегодня. До экзамена времени полно. — Да к чёрту экзамен. С каких пор тебя это начало волновать? Ты случайно головой не стукался? — Нотт показательно постучал себя по лбу, невольно вызвав у Полумны улыбку. Всё же он был очень обаятельным парнем, хоть и истинным слизеринцем. — Тео, — покраснел Блейз, — может, ты уже заткнёшься? — Возможно, ему не хотелось сойти за бездельника, который не готовится к экзаменам, а возможно, он ещё не разу не приходил в библиотеку за книгой по данной теме, так или иначе, он смущённо посмотрел на Гермиону, и та молча отдала подозванную магией книгу. «Что это было?» Полумна пожала плечами, будто услышав её немой вопрос, а потом как ни в чём не бывало дальше принялась практиковать своё заклинание. Гермиона пришла на вечеринку ровно к назначенному времени. Немного помявшись на пороге, она поправила под мантией свою пижаму и вдруг вспомнила, что не знает пароля. Но он ей не понадобился, потому что дверь сама собой открылась у неё перед носом, и на Гермиону вмиг устремилась пара десятков заинтересованных глаз. Слизеринцы, когтевранцы, кто-то с Пуффендуя, даже несколько гриффиндорцев, и все… все в нарядах. «Обычная пижамная вечеринка, значит? Не может быть, все в вечерних платьях и костюмах!» — О, вот и Грейнджер, опаздываешь! Паркинсон в серебристом платье в пол подлетела к ней, затаскивая её внутрь. Дверь за ними закрылась, будто ловушка захлопнулась, от щёк отхлынули последние краски, а в горле запершило. — Почему у тебя такое лицо? — притворно заботливо обратилась к ней слизеринка, и Гермиона растерялась. Может, она ошиблась? С кем не бывает, просто ослышалась. — Ну, обычная пижамная… — начала она, но Пэнси быстро её перебила, не дослушав. — Аха-ха, да ну тебя, это ж была шутка! — засмеялась она, и подруги тут же её поддержали. — Мы празднуем мой день рождения. Кстати, что насчёт подарка? — Паркинсон нагло вытянула руку, заставив Гермиону опешить. — Аха-ха-ха, — громогласно раздалось отовсюду, и она плотнее закуталась в мантию. «Они обманули меня?»