Десять необдуманных решений

Человеческая жизнь, не поезд, что бы сойдя с рельс, благополучного вклиниться обратно и продолжить путь, забыв о неудаче, как о дурном сне. Каждый неверный жест здесь имеет последствия, что же говорить о поворотах в сторону, не совпадающей с той, куда бы нам действительно следовало повернуть. Ничего не было как прежде. Синяк будто замазали добрым слоем тонального крема, но под хитрой маскировкой рана раздражалась ещё хуже. Питер был молчалив и задумчив, дни напролёт смотрел куда-то сквозь предметы и стены, не произнося при этом ни слова. Старк всё ещё ходил мрачнее тучи, периодически бросая короткие, но едкие взгляды на Паркера. А тот лишь горбил плечи, отворачиваясь, встречаться взглядом с хмурым мужчиной он желания явно не имел. Я же находилась меж двух огней, уже оставив попытки вернуть обоих в нормальное состояние. Что-то произошло непосредственно между ними, и в данной ситуации я была целиком и полностью бессильна. Так продолжалось не меньше двух недель, пока в один день, как обычно сидя за широким обеденным столом я не услышала от Паркера первую за последнее время фразу, предназначенную для меня. — Можешь сказать Мистеру Старку, что я уезжаю к своей тёте, — не поднимая взгляда попросил тот, помешивая ложкой остывающий суп. — Насколько? — Осторожно поинтересовалась я, боясь порвать что-то тонкое и хрупкое, сплетающее меня и Паркера в эту минуту. — Насовсем, я думаю, — выдохнул парень, выпуская из пальцев замученную ложку, а та, в свою очередь, звонко брякнула о край тарелки, возмутившись таким грубым отношением. — Зачем? — Недоуменно спросила я, отбросил все другие вариации данного вопроса. Кажется, я уже достаточно молчала, принимая состояние Питера за некую перезагрузку, сейчас же стало ясно, что всё зашло намного дальше. — Хочет свести свою тётушку в могилу, — появляясь из слабо освещённого коридора сообщил Старк, выливая в горло остатки сока, — так ведь, Паркер? Питер поджал губы, отворачиваясь в сторону кухонных ящиков. — Давай, давай, правильно, — размахивая пустой бутылкой, вещал мужчина, — не подумал, что будет делать твоя тётя, когда, увидит тебя в таком же состоянии, в каком мне довелось? — Мистер Старк! — Парень вскочил со стула, умоляюще взглянул на мужчину и обессиленно опустился обратно. Я чувствовала себя лишней, но уходить не собиралась. Слишком напряжённой была ситуация, а без меня она стала бы ещё хуже. По крайней мере, пока я здесь, оба будут стараться сдерживать себя хотя бы немного. — Не подумал, как она будет пачкать свои руки в твоей крови, — буквально прошипел Старк, на что Питер заметно дёрнулся, — так в следующий раз подумай, когда в очередной раз решишь поиграть в героя. Мужчина резко развернулся и ушёл, не оглядываясь на смотрящего ему вслед Питера, порывающегося сорваться с места и побежать за Старком. Однако, Паркер продолжал сидеть на стуле, не отводя взгляда от темноты, куда вёл длинный коридор, даже когда фигура мужчины исчезла из поля зрения. Докапываться до всей сути проблемы совершенно не обязательно, для того чтобы поддержать человека, не нужно вытряхивать из него душу, чтобы сочинить слова, способные ему помочь, достаточно лишь знать, что тому плохо. Питер выдавал своё состояние, даже если совсем не хотел этого делать. Подрагивающие пальцы, растерянный вид и испуганные глаза: всё это побудило меня тихо подняться со своего места и молча начать делать то, что подсказывало делать сердце, даже не сомневаясь в правильности своих действий. Стоило мне поставить перед Питером чашку с дымящейся жидкостью, как нос его слегка дёрнулся. Паркер принюхался, взглянул на содержимое чашки, затем на меня. Не знаю, о чем упомянутый думал, но в следующую секунду аккуратно обхватил ладонями горячую кружку, вдыхая распространяющийся по всей кухне аромат. Паркер глотал горячий напиток, морщась, когда тот слегка обжигал горло, а я смотрела на него, осознавая, что все порой бывают слабыми. Всем нужна поддержка, даже вечно неунывающему Паркеру она была необходима, пусть и такая молчаливая, выраженная в настолько повседневном жесте, как приготовить какао. — Думаешь он простит меня? — Не отрывая ладоней от чашки, тихо спросил Питер, обращаясь скорее к самому себе. Однако я не могла игнорировать его взгляд, что был полон какой-то грустной надежды. Слишком искренним был этот взгляд, будто бы просящий лишь убедить, что всё будет хорошо. — Он обязательно сделает это, — пообещала я, наблюдая, как глаза Паркера наполняются нерешительной верой в мои слова, как он заглядывает в опустевшую чашку, едва уловимо улыбаясь. — Спасибо, — почти прошептал Питер, устало приподнимая уголки губ. И в этой улыбке можно было прочесть благодарность за молчаливую поддержку, за понимание, которое можно проявлять, даже не зная о всех причинах и расстройствах человека, да за какао в конце концов.

***

Возможно, мне стоило взять за привычку закрывать дверь в свою комнату или хотя бы повесить табличку с просьбой стучаться перед тем, как войти. Тогда я бы не прятала заплаканное лицо от шагающего прямо к моему рабочему столу Паркера. Со Старком они кое-как помирились, не без моей помощи конечно, по крайней мере оба выглядели более или менее остывшими. А к Питеру даже вернулся былой огонёк в глазах, вызывающий улыбку у всякого, кто лишь коротко взглянет на его сияющее лицо. А может быть это и происходило только со мной, разве это имеет какое-то значение? Паркер действительно стал часто заглядывать ко мне в комнату, и я могла бы догадаться, что сегодняшний день не станет исключением, но по неясным никому причинам не сделала этого. И потому, сейчас мне приходилось старательно избегать его внимательного, обеспокоенного взгляда. — Всё хорошо? — Тихо спросил Питер, очередной раз пытаясь заглянуть в мои глаза, и вновь потерпев неудачу. А потом он просто ушёл, вздохнув как-то слишком понимающе, для того чтобы в следующее мгновение развернуться и зашагать в направлении к выходу. Я оглянулась на аккуратно закрывающуюся дверь, не веря своим глазам. Теперь заваленная контрольная уже не казалась проблемой насущной. Недоумевать правда пришлось недолго. Прошло не больше пяти минут, когда дверь за моей спиной была чуть ли не выбита чьей-то ногой. А в следующее мгновение на пороге появился Питер, руки его были заняты двумя чашками, одна из которых была с рисунком кактуса. В зубах парень держал пачку печенья, очень виновато поглядывая на едва не слетевшую с петель, бедную дверь. Я не смогла сдержать смешок, смотря на всё это. Кажется я никогда не перестану удивляться этим человеком, по крайней мере с пакетом в зубах вижу его первый раз. Паркер поставил одну из чашек передо мной, другую придвинул к себе, положил печенье рядом с раскрытым учебником, неясно откуда достал второй стул и наконец устроился рядом со мной, в ненавязчивом ожидании глядя на меня. Высказывать своё недовольство кому-то кроме заметок в телефоне, казалось дикой и одновременно заманчивой мыслью. Я бросила на терпеливого ждущего Питера последний взгляд и кивнула на раскрытый учебник, который сейчас весело проводил время в компании с пачкой печенья. — У меня не получается, — выговорила я, перед тем как повернуться к своей чашке, дабы глотнуть горячего какао, приготовленного Паркером. Питер с неподдельным интересом взял в руки книгу, внимательно осматривая её, а затем со вздохом произнёс. — Да, в твоём классе точно непросто учиться, — протянул он, всё ещё листая страницу за страницей. — А что не так с моим классом? — Озадаченно спросила я, сосредоточено нахмурившись в ожидании каких-либо слов от молчавшего Паркера. — С углублённой физикой, — едва ли не мечтательно протянул Питер, но оторвав взгляд от учебника, наткнулся на моё совсем несчастливое лицо. — Что? — Я не знала на кого направить истинное недоумение, на саму себя, потому как даже не полюбопытствовала, в какой класс попала или же на Старка, решившего не доносить до меня подобные мелочи. — Постой, хочешь сказать, ты об этом только что узнала? — Усмехнулся Паркер, чем заставил меня резко взглянуть на него, едва не вскочив со стула. — Это не смешно, — я покачала головой, пытаясь доказать не перестающему улыбаться Паркеру всю несправедливость ситуации. — Что? — Не выдержала я, уже в открытую посмеивающегося собеседника. Питер придвинул свой стул ближе, и натянув рукав чёрной водолазки на большой палец, осторожно протянул его к моему лицу. Я не отрывала взгляда от глаз Паркера, пока его палец аккуратными движениями стирал какао-усы над моими губами. Пожалуй, я первый раз чувствовала что-то подобное, совершенно новое, незнакомое, но такое необъяснимо тёплое. Эта теплота распространялась, окутывала изнутри и вызывала какую-то совершенно иного рода улыбку. Из-за последнего мы с Паркером пялились друг на друга, как два идиота, не понимая что вообще происходит. Увы, я никогда не была профи в игре «глядели», поэтому сдалась первой, опустив взгляд на пустую чашку, не стирая с лица донельзя глупую улыбку. — Спасибо, — вновь поднимая голову и встречаясь глазами с Питером, проговорила я. Тот кивнул, не отводя взгляда, и что-то в его лице было совсем нетаким, как у всех окружающих. И присмотревшись получше, я заметила, что губы Паркера остаются не подвижными, улыбаются его глаза. Они искрились, казалось настолько ярко, что могли бы освещать тёмную, без единого источника света комнату. У меня никогда не получалось так делать, запоздало подумала я, даже не осознавая, насколько ошибаюсь. Не пытаясь искать этому какое-то здравое объяснение, я осознавала, что сидеть и смотреть друг другу в глаза — это самое правильное, из того, что мне приходилось испытывать в жизни. Это не было игрой, нет, но это являлось чем-то лишь нашим, общим, будто время остановило свой ход, дав возможность вволю насмотреться в глаза другого. Питер улыбнулся, на этот раз и губами тоже, заставив с удивлением осознать, что собственное лицо полностью отразило выражение сидящего напротив. Резкий стук в дверь означал лишь то, что Старк устал ждать своего помощника и не собирается позволять ему довольствоваться обществом своей дочери целый день. Он не врывался в комнату, за что я действительно была ему благодарна. Всё-таки стук не испортил момент настолько, насколько бы сумел испортить бесцеремонно приложившийся к косяку двери Старк, упорно делающий вид, словно потерял что-то очень ценное в моей комнате и теперь намерен во что бы то ни стало найти это и поскорее забрать себе. Мужчина вообще с прищуром поглядывал на Паркера, время от времени окидывал оценивающим взглядом и возможно даже расспрашивал о чём-то, но меня тогда рядом не было. Питер встал, и каждый из нас нехотя отвёл взгляд от глаз друг друга, но не переставая хранить на лице глуповатую, но такую светлую улыбку. Он ушёл, оставив мне невидимый свет, что теперь теплился где-то в глубине. А я неосознанно повернула голову к стене, где одиноко висела наша с Паркером первая и единственная фотография, с улыбкой провела кончиками пальцев по гладкой поверхности. Всё меняется куда быстрее, чем я могла даже предполагать, но гармоничнее, чем могла бы вообразить. Я аккуратно сняла фотографию, чтобы та не висела более на пустой белой стене, куда в спешке была приклеена. Этому снимку нужно было подыскать более подходящее место. Не уверена, что штору можно считать подходящим местом, но на большее моей сообразительности не хватило. Да и на плотной ткани фотография смотрелась не так уж плохо, как вы могли себе представить. Пусть этот снимок и был единственным, где-то совсем далеко, в туманных долинах сознания я допускала мысль о том, что когда-нибудь к его компании присоединятся ещё несколько случайных, самых искренних фотографий. Именно необдуманное ни разу решение познакомило меня с Питером, открыло возможность замечать на своём лице улыбку, появившуюся не по просьбы мужчины с камерой, а просто потому что так получается. Потому что глядя на него, невозможно сохранять былую невозмутимость, а ведь раньше у меня с такими вещами проблем точно не было.