Долг Короля

      И Торин слышал в ее словах не просто смирение, но и ее собственное желание – быть его. Быть может, не будь у нее сломана нога, она бы сама не стала дожидаться свадьбы, но теперь это снова было правильно.       На самом деле, если желание гномов сочетаться браком было достаточно сильное, а благословенные даты были не скоро, никто бы не стал их судить, если бы они разделили ложе. Вот если бы потом до свадьбы не дошло бы, тогда да… но такое случалось редко. Любовь в гномьем обществе была подарком свыше, даром, что посылается Махалом, и обычно ее не растрачивали направо и налево. Не растрачивали направо и налево себя. В большинстве своем гномы были однолюбы. Чтобы полюбить второй раз в жизни – должно было пройти по меньшей мере пол века, чтобы забыть свою первую любовь. Иногда и ста лет было недостаточно. Но не так случилось с Дис. И с Торином (хотя с первой гномкой он и не успел разделить любовь). И Махал послал им новую любовь и новое счастье.       И все же, чтобы впервые разделить ложе с тем, кого любишь после свадьбы, было что-то такое правильное – трогательно-святое. Данные клятвы, соблюденные обряды. И полное право друг на друга. Право, что они не сами заявляли, но что давал им Махал.       И хотя после того, что случилось, Торин действительно не собирался больше никого слушать и ждать, чтобы ему кто-то «разрешил» быть с той, которую он любит, но теперь и он понял, что все же быть с ней после свадьбы значило гораздо больше.       Аниэ почувствовала это в душе Торина. И потому не стала приближать это событие, и вовсе не из-за сломанной ноги.       Она хотела сделать так, чтобы Торин после ни о чем не жалел, а когда все происходит правильно – о чем можно жалеть?       И смирившиеся этим двум неделям – их поцелуи на ночь стали менее долгими и жаркими. Она наполнились тайной ожидания. Только объятье не ослабли ни капли. Торин так же сильно прижимал ее к себе, а она как обычно укладывала голову ему на грудь – вместо подушки. Так они и спали, держа друг друга в руках.       И если с поцелуями они могли подождать, то вернуть ключницу и лечь в разные кровати, они были не в состоянии.              Утром Торин покинул ее, едва рассвело – оставляя ее хорошенько выспаться: он даже одеваться вышел в другую комнату, чтобы не разбудить.       Их ждал тяжелый день. Суд гномов и суд над гномом. И у него были некоторые дела до этого.       Ее разбудила Дис уже позже, она пришла помочь ей одеться. Аниэ буквально колотило изнутри. Она в жизни ничего не боялась. Даже с волком тем ей не страшно было встретиться. Но сейчас с ней творилось что-то необъяснимое. Она не знала, что именно и как Торин скажет своему народу. Конечно, она ни на секунду не сомневалась в его мудрости, и что он найдет нужные слова, и все же… что будет если гномы все равно его осудят? Пусть даже просто осуждающими взглядами? Шептанием?       Сейчас Торин восстановил свой душевный покой, но что будет в таком случае? Нет, разумеется, он ее не бросит. Но он сгоряча может бросить весь Эребор. А этого она бы хотела в последнюю очередь.       Он король и это его судьба – править. Не долг, не бремя… но предназначение. Его власть освящена Махалом.       И если он отречется от этой власти ради нее…       Аниэ старалась не думать о плохом. Дис, угадывая ее мысли, тоже старалась ее ободрять и уверять, что все будет хорошо. Хотя она в отличие от Аниэ не знала, что выберет Торин. Но знала, что выбор этот – если его поставят перед таким выбором – разорвет его душу на части.       Бандаж решили не одевать, от него было тяжело, и в нем Торин не мог ее взять на руки. Аниэ с интересом наблюдала за тем, как Дис готовит для нее одежду – они перешли в ее комнатку, где был ее шкаф уже изрядно успевший наполниться разным бельем и некоторыми платьями.       Она выбрала только то, что не было надето ни разу, и сшито было из самой белоснежной ткани – словно ее на свадьбу готовила, а не на суд. Ведь под выбранным Аниэ красным платьем все равно не видно – белоснежная ткань белья или немного серая.       Но Дис в этом понимала гораздо больше, чем Аниэ. Уверенность складывается из многих факторов – и даже от того какое под платьем белье, хотя его точно никто и даже Торин в этот день не увидит.       Она затянула корсет потуже, и платье село еще лучше. После уложила волосы, вплетая в них белые и красные ленты.       – Ну, вот и все. Невеста короля готова.       – Пожалуй, что не совсем,– Торин подал голос и обе гномки только теперь увидели его – он бесшумно стоял в дверном проеме уже минут пять.       Он подошел поближе и, достав из кармана бархатную коробочку, открыл ее. Дис ахнула, а вот Аниэ наоборот нахмурилась.       Торин не понял выражение ее лица и надел на ее шею украшение. Оно состояло из белоснежных камней – не хуже тех, что он отдал Трандуилу. Камни эти смотрелись удивительно дорого и в то же время удивительно просто и скромно. Тонкая цепочка из белого золота в несколько раз оборачивала шею. Камни были укреплены на ней в хаотичном порядке – словно звезды на небе.       Пожалуй, синему платью это украшение подошло бы больше, но оно прелестно смотрелось и на алом.       – Тебе не нравится,– выдохнул Торин. Аниэ закусила губу, смотря в зеркало. Дис поспешила их оставить, напоследок что-то подправив в прическе Аниэ.       – Дело не в этом… оно очень красивое, Торин…– Аниэ провела по камням рукой. – Но…       Торин строго смотрел на нее. Он облазил все сокровищницы, чтобы найти подходящее к этому платью и к ее статусу украшение.       – Но?       – Я никогда не носила ничего подобного. Не смотри на меня так, прошу тебя. Мне оно очень нравится!       Торин легко расстегнул застежку и, сняв его, убрал в карман. Так быстро, что она не успела его остановить.       – Хорошо. Пусть так.       – Торин!       – Если тебе не нравится, ты не обязана его надевать,– отрезал он и вышел из комнаты.       Аниэ протяжно выдохнула. Кто ее просил? Она сидела на стуле у стола в своей комнате и без посторонней помощи она не могла выйти.       – Торин! – закричала она,– я не могу бежать за тобой! У меня сломана нога, если ты забыл! Вернись и будем считать, что я догнала тебя сама!       Неожиданно он появился в дверном проеме. Вид его был усталым, но не злым, как ей показалось.       – Прости меня! Я не хотела тебя обидеть! Я просто никогда не носила ничего подобного, мне странно смотреть на себя в зеркало и просто даже видеть себя такой красивой… а ты надел на меня эти камни и я будто стала сама себе чужой! Просто, пойми меня… мне нелегко привыкнуть к этой новой жизни… я жила совсем не так…       – Ты хотя бы выкидывала трупы мышей из-за своей кровати? – спросил Торин.       Аниэ вздрогнула.       – Да, я был у тебя. Когда искал. Я видел, _как_ ты жила.       – О, их много было… их обычно не травят. Но у меня они бегали прямо по кровати, пришлось травить…       – Как ты… – заговорил было Торин, но замолчал. Голос его надорвался болью.       – Как я могла так жить? А как я должна была жить, Торин?       – У тебя ведь были деньги. Ты зарабатываешь много. Я нашел у тебя под подушкой схрон. Хватило бы, чтобы выкупить себе лучшие покои в Эреборе и нашить лучших платьев.       – Но зачем? Мне не нужны были ни покои, ни платья, ни счастье… мне ничего не нужно было. Мышей я выкидывала,– добавила она, и голос ее вдруг дрогнул.       Торин в два шага оказался рядом с ней и, поднимая ее на ноги, прижал к своей груди.       – Не надо,– тихо отозвалась она мягким голосом, обнимая его тоже. – Не жалей мою жизнь. То, что прожито – прожито. Я не жалею и тебе не нужно… Мне раньше ничего не нужно было, а теперь мне нужен ты…       Торин отстранился от нее, чтобы посмотреть в ее лицо. Оно светилось изнутри.       – Возьми мои деньги, потому что они, как и я теперь – принадлежат тебе. Я знаю, что они тебе не нужны, но мне так легче будет принять от тебя это украшение. Я привыкну к этим нарядам позже… обещаю!       – Ты меня тоже прости. Я просто переживаю сильно… обычно в подобных случаях, за меня говорит Двалин.       – Я знаю.       – Он умеет говорить.       – Ты тоже. И у тебя над Двалином есть преимущество,– Аниэ ласково провела рукой по его лицу. Торин чуть нахмурился и она договорила. – Ты – их король, не он… Нам, наверное, уже пора идти?       – Да,– Торин поспешно снова надел на нее украшение. И в этот раз Аниэ улыбнулась ему. Потом он взял ее на руки и вынес из покоев.       Они пришли, когда тронная зала была заполнена гномами. Кому не хватило место в самой тронной зале, находились в передней галерее, что была прямо под залой, и в которой тоже было слышно, что скажет король со своего трона. Сначала Торин планировал прийти заранее, чтобы никто не видел, как он будет нести ее на руках. Но потом передумал.       Пока он нес ее до своего трона, он слышал, как гномы шепчутся. Он не слышал о чем, но это не сложно было догадаться.       Ее никто не видел прежде. Ведьму в ней больше нельзя было узнать, даже если кто всерьез когда рассматривал лицо Ведьмы – настолько она теперь не походила на себя прежнюю. В ней поменялось все – кроме красивого наряда и дорогого украшения у нее было новое имя. И новая жизнь.       Так что кроме всего прочего, Торин выхватывал из толпы гномов и восхищенные взгляды на нее. То, что один из стражников пытался ее убить, уже знали. Это не удалось скрыть. Но причины были неясны.       Об этом тоже шептались, ожидая ответа от самого короля. Вообще на те несколько дней, что Торин провел с Аниэ в своих покоях, не покидая их, весь Эребор словно замер. Жизнь продолжалась, но это была какая-то странная и неопределенная жизнь. Все были в курсе, что со всего этажа сняли бывших стражников и теперь там стоят друзья Торина. И учитывая, что убить его невесту пытался новый стражник, это было неудивительно.       Но многие боялись, что после этого, Торин вообще покинет Эребор навсегда.       Вопросов было слишком много, но ответов не было.       До сегодняшнего дня. Узнав, о том, что король собирает весь свой народ, гномы воспряли духом.       Наконец-то, все станет ясно и определенно.       Он донес Аниэ до своего трона и, не раздумывая, усадил ее на него. По залу прошелся шепот.       Это было бы нормально – если бы она уже была королевой. Но сейчас – до свадьбы…       Поймав последний ободрительный взгляд от Аниэ и ее последнее пожатие его руки, Торин повернулся к своему народу.       – Я хочу представить вам свою будущую жену, мою невесту. Ее зовут Аниэ. Она не может встать, чтобы вас приветствовать, поскольку несколько дней назад один из вас пытался ее убить. Чудо, ниспосланное Махалом уберегло ее от смерти, и, упав с высоты в пять гномьих ростов, она сломала только ногу и не лишилась жизни. Махал оставил ее мне. Стражник, который был поставлен следить за миром – пытался у меня этот мир украсть. Его зовут Рун и вы все прекрасно знаете о том, что случилось и что его ожидает суд. Вы только не знаете причину. Я собрал вас здесь сегодня не только, чтобы представить вам свою невесту, но, чтобы честно рассказать вам, кто она. И почему я выбрал ее.       – Но прежде, я хочу прояснить другой вопрос. Долгие месяцы мы с вами оплакивали смерть моих племянников и наследников, но один из них оказался жив. Он взял в жены эльфийскую деву. Вы это прекрасно знаете, но вы прежде не слышали моего отношения к этому и сами не знаете, как к ним относиться. Вы – гномы Эребора. И вы – мой народ. Я вернул эту Гору вам. Я сделал это для каждого из вас, чтобы у нас всех был Дом. Я осуждал Кили за его выбор. Эльфы предали нас в день, когда прилетел Дракон. И у меня больше чем у кого-либо из здесь стоящих, есть причин, чтобы ненавидеть эльфов и желать расстроить этот брак. Но брак свершился, и Махал принял его. Я видел их любовь. И я не чувствую в себе права осуждать их и разлучать. Вы должны принять это. Их союз уже заключен по эльфийским обычаям, и нам остается только закрепить его, прочитав над ними молитвы благословения. Естественно, мы не можем поступиться нашими традициями и, как бы мне не было тяжело это сказать и решиться на это, но долг короля Эребора велит мне это сделать – Кили и его дети лишаются права наследовать трон Эребора. Но он навсегда остается принцем Эребора, и его жена – Тауриэль – принцессой и моей племянницей.       Торин ненадолго замолчал, наблюдая за реакцией гномов. Некоторые были удивлены, что Торин вообще заговорил об этом. другие хмурились, обдумывая услышанное. Но, в конечном итоге, все было правильно. Каждый был сам вправе решать свою судьбу, а лишение Кили теперь права стать королем – был верный ход. Гномам не нужно было бояться, что когда-нибудь их королем станет полуэльф.       Так что основная масса приветствовала это решение радостно.       Тауриэль и Кили, что стояли в нескольких шагах от трона – по правую от него сторону, крепко взялись за руки.       – Теперь, что касается моей невесты…– продолжил Торин. – Это был не легкий выбор. Вы знаете, что я уже пытался отдать свой королевский долг, женившись на той, которую для меня нашел мой родственник, Даин. Но Махал не послал нам любви и я отказался. Оказалось, что Лим любит другого, и я не мог ее неволить. Сейчас в глазах некоторых из вас я вижу недоумение. Вам кажется, что вы видели мою невесту раньше, но вы не можете ее вспомнить.       Торин встал сбоку от трона и крепко сжал руку Аниэ.       – До того, как я дал ей имя Аниэ – что значит «душа моя» - вы знали ее под именем Ведьма.       Он замолчал, давая гномам время принять эту новость. Они лишь ошарашено переглядывались между собой, но ничего не говорили. Тишина стояла совершеннейшая. И Торин продолжил.       – Поэтому Рун пытался ее убить. Он полагал, что она не достойна того, чтобы стать моей женой. Он полагал, что ее жизнь _до_ меня способна каким-то образом осквернить меня. Я заявляю вам всем теперь – он ошибался и он ответит за то, что пытался убить невесту короля. Я говорю вам прямо и открыто: я люблю ее. И я не позволю никому больше навредить ей. Вы должны принять ее – как мою будущую жену. Вы знаете, что моя власть священна – но еще вы знаете, что любовь не дается просто так. Гномы знают цену любви, преданности, верности… Аниэ не виновата в том, что случилось с ней, в том ужасе через который ей пришлось пройти. Чтобы выжить, она стала Ведьмой. Но это время в прошлом. Я дал ей новое имя. Правом королевской власти. Правом, что дано мне нашим богом. Я даю ей новую, честную и чистую жизнь. Я свидетельствую это перед всеми вами.       – Я не потерплю никаких оскорблений, подозрений, косых взглядов в сторону своей невесты и жены. Если вам есть что поставить против воли вашего бога и против воли вашего короля – скажите теперь или забудьте навечно.       Он замолчал, пристально вглядываясь в лица гномов. Но они все затихли совершенно.       Торин сжал руку Аниэ сильнее.       – Возможно, старая жизнь не оставит нас. И скорее всего в этом браке не будет детей. Но я не отрекусь из-за этого от своей любви. Ибо дважды Аниэ пыталась уйти от меня, чтобы не ставить меня перед выбором и оба раза Махал возвращал ее мне. Я не стану испытывать судьбу в третий раз. Моя сестра выходит замуж – и ее будущие дети станут наследниками Эребора.       Он только замолчал, и гномы заговорили все разом. Они переговаривались друг с другом, пытаясь, что-то доказать или объяснить друг другу. Торин давал им это время с видимым спокойствием. И только Аниэ, державшая его за руку, знала как на самом деле ему тяжело.       Наконец, прошли положенные минуты, которые тянулись словно часы.       – Говорите! Говорите теперь! Принимаете ли вы мой выбор?! – громогласно сказал Торин. И все гномы замолчали разом. Вперед с разных сторон вышло несколько гномов в преклонном возрасте.       – Ты – наш король, Торин Дубощит. Мы приняли от тебя возвращенную нашу Родину! Мы не оспариваем твой выбор.       – Мы принимаем твой выбор.       – Принимаем.       – Да здравствует Торин Дубощит – его величество король Эребора и его невеста Аниэ,– закричал из толпы молодой голос. И в следующее же мгновение, он был подхвачен всеми до единого гномами.       – Да здравствует Торин и Аниэ!