О тех, кто защищает порядок

«Твою ж...» — Гран поднимает увесистый камень и с силой швыряет в озеро. Этой ночью собственная неудача нанесла очередной удар, и вместо того, чтобы продолжать бой, он ретировался на берег Румаре. Тишина безлюдного берега даёт то, что требуется возбуждённому разуму: плеск воды расслабляет, притупляя острие переживаний. Гран опускается в траву, но тут же приподнимается и озирается по сторонам. Убедившись, что поблизости лишь небольшие сиреневые огоньки — задорно чирикающие на ветках птицы — он ложится на спину и, закрыв глаза, вдыхает тёплый летний воздух. Впрочем, зачарованное на Хамелеон кольцо остаётся на пальце. «Это была лучшая операция. Быстрее чем за сутки я выявил лицо, совершившее Таинство, и за несколько часов нашёл жертву». — На губах появляется самодовольная улыбка. В памяти Грана лишь Джованни Цивелло, один из первых учеников Филиды, может похвастаться столь оперативной работой. «И неважно, что дело там не самое сложное. Дейлина Равиро, хозяйка лейавинского магазина одежды, начала подозревать супруга в изменах со своей лучшей подругой — совладелицей этого несчастного магазина. Таинство на подругу Дейлина совершила недалеко от города, во время допроса себя выдала быстро, хоть и случайно. Позже она сама созналась и даже, обливаясь слезами, клялась, что раскаивается. Вот бы все дела расследовались так быстро, а!» Жёсткий земляной холмик упирается в позвоночник. Гран приподнимается, чтобы вновь осмотреться: видеть рядом кого либо — а особенно убийц, пришедших по его душу — желания нет. Убедившись, что уединение не нарушено, он ёрзает в траве, устраиваясь поудобнее. «Прятаться под защитой Хамелеона, дожидаясь ночи под одной крышей с перепуганной данмеркой — то ещё развлечение, конечно. Сколько раз требовал вести себя естественно, словно меня тут нет! Едва слышно шептал, боясь лишний раз выдать своё присутствие, а она чуть всю засаду своими дурацкими вопросами не сорвала!» Хотя вокруг по-прежнему слышен лишь шёпот тёплого ветерка да плеск воды, Гран злится: его настроением управляют не лучшие воспоминания о работе. Но постепенно напряжение сходит на нет: мышцы расслабляются, и тело охватывает приятная ленность. «Впрочем, всё прошло хорошо. Убийца явился — мелкий босмер... Не только в плане роста мелкий. Эти отправили почти что мальчишку — даже голос толком не сформировался, но тем лучше для меня». Злость сменяется гордостью. В городских стенах кто-нибудь непременно пристал бы с вопросами о появившейся вдруг широкой улыбке, но здесь, на берегу озера, да ещё и под защитой чар, Гран позволяет эмоциям отображаться на лице. Вновь удостоверившись, что рядом нет никого, кроме птиц да плещущейся рядом с берегом крупной рыбины, он с восторгом переживает свой триумф, свою победу. Убийца Тёмного братства взят живым — ох и дрожали от волнения руки, когда его грузили в повозку! Как колотилось сердце! За сохранность преступника Гран переживал, словно тот был величайшим сокровищем Империи. Моля Девятерых о спокойном пути, проклиная их же за невыносимо длинную дорогу, при поддержке лейавинских стражников Гран доставил убийцу в тюрьму Имперского города. О, как же ликовал Филида! Никогда ещё Гран не видел командира таким довольным. Даже во время присвоения очередного звания тот не был так счастлив, как когда ему доставили убийцу Тёмного братства — живого и, несмотря на многочисленные попытки, так и не откусившего себе язык. — Дальше им займусь я. Ты же готовься к повышению: собери свои документы и напиши отчёт о проделанной работе, — на последних словах наставник посерьезнел, — Граниус, хоть раз нормально напиши скампов отчёт. Он пойдёт на рассмотрение высшего руководства вместе с моими рекомендациями. Пожалуйста, сделай так, чтобы мне не пришлось краснеть, а ты получил повышение. — Будет исполнено, товарищ командир. Получив разрешение и три дня выходных, Гран вернулся домой. Забыв о сне и еде он исписывал один листок за другим, вливая в себя то зелье повышения интеллекта, то очередной тоник. Ошибки, помарки, неточности недопустимы. Стоило лишней капле чернил упасть с кончика пера, лист заменялся на новый, и весь текст с испорченной страницы переписывался с начала. На составление идеального отчёта ушёл один день и две ночи, но что это был за отчёт! Больше двух десятков страниц исписано красивым почерком, без единой помарки, без единой кляксы. Прихлёбывая ароматный расслабляющий чай, Гран встречал рассвет, с удовольствием перечитывая свой труд, свой лучший отчёт, который через пару часов будет сдан. Плевать на выходной, ведь так хочется скорее получить повышение! Пробежав глазами последнюю строчку, Гран положил аккуратную стопку листов в центр стола, поставил горячую ещё кружку — пить больше не хотелось — и потянулся к подсвечнику, чтобы затушить не нужный более подрагивающий огонёк. Услышав тихий стук, Гран вздрогнул от неожиданности. С отвисшей челюстью он наблюдал за тем, как содержимое случайно задетой кружки растекается по отчёту, по столу, капает на пол. До сегодняшнего дня Гран и представить себе не мог, что умеет настолько громко орать. Десять минут, ни разу не повторившись, он проклинал имперскую бюрократию, неустойчивую посуду, собственные кривые руки и почему-то все чаи Тамриэля. Не в силах смотреть на то, что осталось от отчёта, Гран схватил куртку и рванул прочь из шумного, напрягающего вечной суетой города. На берегу Румаре по-прежнему тихо. Дыхание давно уж выровнялось, а притупившиеся шипы переживаний терзают разум с меньшей силой. Гран любит природу, и та, словно отвечая взаимностью, каждый раз делится с ним спокойствием. «В конце концов, у меня ещё полно времени», — Гран поднимается и разминает тело: умудрился отлежать спину, да и шея затекла. Бросив задумчивый взгляд в сторону манящих тишиной лесов, он идёт в направлении Имперского города. Время ещё есть, а значит, можно запастись тониками, зельями и написать новый отчёт. Главное следовать только что придуманному правилу: никаких жидкостей рядом с ценными документами!