Непредвиденное обстоятельство

Как бы это не было странно, но именно Румпельштильцхен первым пришел в себя и тут же пошел в сторону палаты, где должна была быть Эмма и… его дочери. «Господи! У меня близнецы… Две девочки. И как я этого не почувствовал, когда касался живота Эммы?» — ошалело думал он, подойдя к нужной двери, на которую указала ему пойманная в коридоре медсестра. Судя по тому, что его до сих пор никто не нагнал, остальные члены их «клана» еще не очухались от новости, но ему было плевать. Он поднял дрожащую руку и секунду поколебавшись, положив ее на ручку и повернув, открыл дверь. Эмма была первой кого он увидел. Она была непривычно бледна и опутана проводами. Возле нее стояла капельница, на одном из крюков которой висел мешок с кровью. Блондинка лежала, закрыв глаза, явно так и не дождавшись посетителей, что было и неудивительно. Эмма потеряла много крови и родила двух детей, не мудрено, что она отключилась. Румпельштильцхен подошел к ней и робко коснулся ее руки. Кожа Эммы была прохладной на ощупь. Он поднес ее руку к своим губам и на секунду прижался к белым костяшками. Правильно говорят, пока есть — не столь ценишь, а как оказываешься на грани того, чтобы потерять, начинаешь как никогда ценить. Боже… Как же он испугался, когда думал, что потеряет ее. Как же быстро все меняется, меньше года назад эта женщина выводила его из себя, а сейчас он, кажется, жить без нее не может. «И не только без нее», — затаив дыхание, подумал он, услышав тихое ворчание неподалеку. Аккуратно положив руку Эммы на кровать, он повернул голову и посмотрел на пластиковую колыбель рядом с кроватью. Его сердце замерло в необычном предвкушении и ужасе. Румпельштильцхен подошел к колыбели, на вдруг ставших ватными ногах, и наконец впервые посмотрел на своих дочерей. Двух самых красивых малышек на свете. Его девочки, как и их мама, дремали, раскинув ножки и ручки, иногда тихо ворча во сне. Он протянул руку и неуверенно коснулся щечки одной из девочек, чтобы окончательно увериться, что они и впрямь здесь, и они его. Малышка, чьей мягкой щечки он касался, наморщила свой крохотный носик, но не проснулась. «Устала…» — с ласковой улыбкой подумал Румпельштильцхен и почувствовал, как его глаза наполняются слезами. Но в отличии от горьких слез, которые он пролил за эту неделю, эти были слезами радости. Он был поражен, что их оказалось две, но приятно поражен. Маг не считал справедливым то, что подарив двух неожиданных дочерей, судьба отняла у него единственного, горячо любимого сына, но все же был благодарен, что они у него все же есть. Если бы не они, он бы вряд ли смог пережить смерть Бейя. — Ну, как тебе сюрприз, папочка? Впечатлил? Меня вот очень, — вдруг хрипло сказала Эмма, которая уже проснулась от своей легкой дремы и первым делом увидела отца своих детей, который с нежностью и слезами на глазах смотрел на них. А насчет впечатления… Вот уж чего она не ожидала, когда ее доставили в родильный зал, так это того, что когда она родила и довольно быстро, в отличии от Генри, первую дочь, схватки у нее не кончались, а доктор, после минутного замешательства, изумленно приказал ей вновь тужиться, чтобы родить вторую. К тому моменту, ее потеря крови была катастрофической, и Эмма уже ничего четко не могла видеть, так как у нее все плыло перед глазами, а сил совсем не осталось, но когда доктор, заметив ее состояние, предложил сделать кесарево, она твердо отказалась, несмотря на шок от новости, что у нее двойня. Ни одно УЗИ не показало двух детей в ее чреве, но, кажется, даже современные технологии не могут знать все. Румпельштильцхен с неохотой оторвал взгляд от детей, и посмотрев на усталую Эмму, издал тихий смешок. — Наверно, так же, как и тебя, мамочка, — дразняще ответил он. Пару минут они просто смотрели друг на друга с легкими улыбками на губах. Тут малышки, вероятно, услышав голоса родителей, все-таки проснулись. Эмма тут же требовательно вытянула руки и просяще посмотрела на него. Колдун поняв ее молчаливую просьбу, бережно поднял одну из девочек и понес, чтобы передать ее в ожидающие руки матери. На мгновение он прижался губами ко лбу малышки, которая, сонно моргая, смотрела на него, а потом нежно положил ее в руки Эммы, которая приподнявшись на подушках, села на кровати. Как только дочка оказалась у нее на руках, Эмма тоже заплакала, но в тоже время широко улыбнулась. Ее девочка была чудесная. «Обе ее девочки», — счастливо подумала она и посмотрела на вторую малышку, которую теперь держал колдун, присевший рядом с ней. — Ну и как мы их назовем? — тихо спросила Эмма, поглаживая маленькую ручку, вновь задремавшей малышки на своих руках, и поглядывая то на одну, то на другую дочку. Она была в такой растерянности!. Ведь Эмма даже для одной дочки имя не придумала, а теперь нужно придумывать для двух! Боже, к этому придется привыкнуть. Она — Эмма Свон, мама троих детей! А ведь пару лет назад она вообще ничьей матерью не была. А теперь у нее есть сын, две дочери, а еще родители и брат или сестра, который появиться буквально на днях… Как же все-таки жизнь любит преподносить сюрпризы!.. — Не знаю, — со смешком сказал Румпельштильцхен и посмотрел на Эмму, которая потерянно хлопала ресницами. Услышав шум нескольких стремительно приближающихся ног, он ехидно добавил: — Можем у стада «лошадей», топчущихся в коридоре, спросить. Эмма, поняв, что за дверью мнутся ее родственники, выразительно на него глянула. «Ну что за невыносимый человек?» — Между прочим, это «стадо» как бы и твоя семья тоже, — язвительно сказала она. Румпельштильцхен с притворным ужасом на лице вздохнул и сказал: — Знаю, не напоминай. Тут глаза блондинки расширились. — Стой-ка… — тихо выдохнула она. — Если ты здесь… «Боже… Мои же родители не знают…» — в ужасе подумала Эмма, но что-то внутри ей подсказывало, что ее надежда тщетна. — Да, — довольно протянул колдун, вспоминая ужас в глазах принца и подтвердив тем самым страшную догадку блондинки. — Твои светлейшие родители все знают. Кто мне, думаешь, губу разбил? Только тут Эмма в общем-то и заметила, что его губа была рассечена. — Отец тебя ударил? — сочувствующе спросила она и подозрительно прищурилась. — Кстати, что именно ты ему сказал? — И почему ты думаешь, что я ему что-то сказал? — невинно спросил Румпельштильцхен, и сдерживая ухмылку, он посмотрел на ребенка в своих руках, ласково, уже обращаясь к дочке, добавив: — Твоя мама такая подозрительная… Эмма обреченно вздохнула и качая головой посмотрела на этого хитреца. Она не сомневалась, что этот черт успел ляпнуть что-то непременно ужасное ее отцу, и позднее ее будет ждать скандал, но она полагала, что ей стоит к этому уже заранее привыкать. Ведь сколько ее родители не будут возмущаться, а они будут, Румпельштильцхен не перестанет быть отцом девочек, как и дедом Генри, поэтому придется смириться и терпеть. — И как я с тобой связалась? — устала сказала она, покачивая заворчавшую малышку в своих объятиях. Эмма и не ожидала ответа, то был абсолютно риторическим вопросом, но он все же ответил. — Я, конечно, могу напомнить. Но, по-моему, как бы это не случилось, результат того стоил, а? — с едва заметной улыбкой сказал колдун, с нежностью смотря на девочек. — Стоил, — без колебаний согласилась Эмма, целуя одну из дочек в лоб. Они переглянулись и улыбнувшись друг другу, пару мгновений просто любовались своими маленькими сокровищами, столь неожиданно появившихся у таких разных людей, как они. Но они того стоили, абсолютно точно стоили.