Гарри Поттер и синдром василиска

Пенелопа Кристалл считалась полукровкой. Ее матерью была слабенькая ведьма из светлого рода, отцом — магглорожденный волшебник. После свадьбы они поселились в историческом центре Бирмингема, да так там и осели. В Магической Британии молодой семье места не нашлось, а в обычном мире отцу принадлежала сеть заправок. Он весьма успешно вел бизнес с магглами, время от времени незаметно используя свои способности, а если вдруг его ловили на применении конфундуса или обливейта, легко решал проблему через школьных приятелей из аврората или ДМП. Мать же, активно используя чары гламура, считалась светской львицей и вела колонку в одном из дамских журналов. Жили они весьма неплохо. Пенелопа была не обделена ни внешностью, ни мозгами, охотно посещала младшую школу, имела друзей и обожала играть в приставку и собирать конструкторы LEGO. В общем, проводила детство, как обычный счастливый ребенок. Она вовсе не горела желанием отправляться в пансионат к волшебникам, и в Хогвардс поехала после долгих уговоров, просто потому, что избежать этого не получилось. Поэтому, пока другие малыши восхищенно ахали, любуясь красотами замка, Пенелопа с ужасом разглядывала ветхие лодочки, держащиеся за счет одной лишь магии, а после, вцепившись в бортик, старалась не смотреть на огромную толщу темной воды, в которой наверняка таились жуткие волшебные чудовища. Когда шляпа предложила ей на выбор Хаффлпафф или Райвенкло, девочка без колебаний выбрала факультет Ровены. Ей показалось, что это более престижно, к тому же мама училась именно здесь. У факультета воронов нашлись свои положительные стороны. Отдельные спальни: на одного или на двоих. Великолепная библиотека, занимающая огромную круглую комнату прямо в факультетской башне. Декан, который был готов ответить на любой вопрос, касающийся учебы. Позже вскрылись и недостатки: почти все вороны были жуткими индивидуалистами и эгоистами. Первое время это было не так заметно, да и сама Пенелопа не отличалась особым человеколюбием, но в год, когда в Хогвардс поступил Гарри Поттер, а Хаффлпафф сплотился и ввел строжайший карантин, она впервые задумалась о том, что сделала неправильный выбор. В том году перед самым Рождеством к ней подошел Габриэль Трумэн и без излишних экивоков предложил встречаться. Пенелопа так обалдела от этого заявления, что не сразу нашлась, что ответить. — Или ты хочешь сначала сходить на свидание? — нахмурился Трумэн. — Ты мне даже не нравишься, — прямо заявила Пенелопа. — Но раз уж тебе так не терпится заболеть, обещаю, что поцелую тебя пару раз, если мне подтвердят коронавирус. В качестве жеста доброй воли. Но встречаться… Нет! С чего вообще такое предложение? — Между прочим, мои родители выслали твоим предложение о помолвке еще в октябре, — оскорбился Трумэн. — Твой вектор магии мне подходит. — Это не значит, что ты подходишь мне! — отрезала Пенелопа. — Прости, Трумэн, но ты далеко не герой моего романа. Парень ушел, слегка оскорбленный, а Пенелопа немедленно отправила матери сову с письмом. Что это еще за заявления о помолвке? Почему она об этом не знает? Мать прислала ответ тем же вечером, ничего не скрывая, и Пенелопа с удивлением узнала, что получила уже целых восемь предложений только от учеников Хогвардса, и еще несколько — от незнакомых посторонних магов, которым Пенелопу рекомендовала в качестве невесты Нарцисса Малфой. А все потому что у Пенелопы стабилизирующая магия, и ее универсальный вектор отлично подходит как представителям старых темных семей, так и набирающим силы светлым. Пока что, как сообщила мать с присущей ей бестактной откровенностью, самым выгодным можно назвать предложение от Флинтов. Им не стали отказывать напрямую. Но она бы порекомендовала подождать еще пару лет — ближе к семнадцати можно отхватить более «жирный кусок». Пенелопа вспомнила массивного гризлеобразного Флинта, его густую темную магию, похожую на бездонную глубину Темного озера, и поежилась. Да ни за что! И, обидевшись на родителей, не поехала на зимние каникулы домой. Правильно сделала! Весь факультет загремел в больничное крыло. Лекарство от коронавируса Пенелопа предпочла производства Спраут и Ко. Просто потому, что ей вдруг стал резко симпатичен Хаффлпафф. Успешно сдав экзамены, она провела лето на Майорке, отдыхая в свое удовольствие в компании матери и младшего брата на маггловском курорте, а потому письмо из Хогвардса получила только в конце августа, по возвращению домой. Повертела в руках значок старосты, пожала плечами и отправила его обратно с вежливым отказом. Должно быть, администрация школы решила повесить на нее заботу о факультете в связи с отсутствием других подходящих личностей. Но она точно не была заинтересована. Староста — это куча обязанностей и хлопот, а поощрения минимальны. Пенелопе не требовались ни рекомендации, ни баллы для будущей работы в министерстве. По примеру родителей, она не планировала оставаться в Магической Британии. Так зачем напрягаться? Тетя Джейн, бездетная старшая сестра отца, обожала племянницу, обещая оставить ей в наследство все свое состояние, включая модное ателье. А Пенелопа, которая обладала хорошим вкусом и умела превосходно шить (особенно используя некоторые волшебные хитрости), уже сейчас время от времени помогала тете, давая интересные советы или участвуя в разработке новых моделей одежды. В общем, пусть факультет поищет другого старосту. Вернувшись в Хогвардс осенью, Пенелопа в очередной раз убедилась, что волшебный мир ей не по нраву. В этом году к ним на факультет попала Луна Лавгуд — девочка с явными психическими отклонениями. Возможно, разновидностью синдрома Аспергера — Пенелопа не могла определить с лёту. Ребенку требовалась помощь психолога, и в маггловском мире социальные службы обязательно обратили бы внимание на такой запущенный случай. Волшебники же предпочли не вмешиваться. Дети и вовсе записали странную девочку в изгои, а кто-то стал откровенно травить. — Какие у тебя интересные мозгошмыги, — протянула как-то утром Луна, встретив Пенелопу в гостиной. Мантия на девочке была накинута прямо на пижаму, а босые ноги побелели от холода. — Где твоя обувь? — строго спросила Пенелопа, обращая внимание на рассеянный, будто остекленевший взгляд маленькой блондинки и ее криво заплетенную толстую косу. Луна меланхолично пожала плечами: — Наверное, ее унесли нарглы. Я оставляла вчера туфли у кровати, но утром их там не оказалось. Неделю назад было то же самое. — И как часто у тебя пропадают вещи? — начиная закипать, поинтересовалась Пенелопа. Луна захлопала белесыми ресницами: — Не знаю. Все время. Они то есть, то нет. Гребешка уже три дня нет, — девочка горестно вздохнула: — а он был мамин, с сапфирами. — Так. Понятно. Пенелопа взяла Луну за руку и потянула за собой в сторону девичьих спален. Толкнула дверь в первую же, которую делили Мариэтта Эджком и Чжоу Чанг и махнула с порога палочкой: — Акцио, вещи Луны Лавгуд! В них полетели носовые платки, кружевная маечка, носки плотной вязки, тончайшая шаль, бусы из речного жемчуга, несколько красивых перьев и толстая книга в сиреневой обложке. — Ой! — обрадовалась Луна, собирая с пола то, что не успела перехватить в воздухе. — Мамина шаль нашлась! — И как это понимать? — строго спросила Пенелопа. Мариэтта Эджком смутилась и уставилась в пол, а Чжоу задрала подбородок: — Мы просто одолжили! — Без разрешения, как я понимаю? — Пенелопа сердито прищурилась. — Пожалуй, я наложу на вещи Луны какой-нибудь хитрый сглаз. Чтобы неповадно было одалживаться. Так что в следующий раз пеняйте на себя! Чжоу фыркнула. В этом году ее взяли ловцом в команду по квиддичу, так что самомнение китаянки витало где-то на уровне стратосферы. — Мне твой сглаз на полфиниты. — Ну, тогда я попрошу Диггори, — ласково улыбнулась Пенелопа. — Они с Лавгудами соседи, и Седрик не откажется помочь малышке, которую знает с детства. Как думаешь, Чжоу, что подумает Седрик, обнаружив последствия? Чжоу насупилась. Диггори был капитаном сборной Хаффлпаффа и одним из тех, чьи знаки внимания Чанг принимала с особым расположением. — Но если вы найдете и поможете вернуть другие вещи Луны, в том числе гребешок с сапфирами, я ничего Седрику не скажу, — закончила Пенелопа. Она причесала Луне волосы запасной расческой, уложила в аккуратную прическу, трансфигурировала из тапочек туфли и повела девочку в Большой зал на завтрак. Разговор с сокурсницами не решал проблемы. Лавгуд была парией на факультете, и обращение за помощью к Флитвику ничем бы не помогло. Декан с его гоблинским менталитетом, не вмешивался в личные дела волшебников. Он никогда не отказывал, если дело касалось учебы, но и только. Вдобавок, девочке нужна была профессиональная помощь на постоянной основе. Пенелопа так углубилась в собственные мысли, что едва не врезалась в идущего навстречу парня. — Привет, Пенни, — покраснел Перси Уизли, придерживая ее за предплечье. Краснел он всегда очень забавно. На носу проступали веснушки, а кончики ушей мгновенно становились малиновыми. — Привет, Перси! — улыбнулась ему Пенелопа. — У нас сегодня совместное зельеварение, встанешь со мной в пару? Перси всегда очень тщательно и аккуратно резал ингредиенты, даже самые мерзкие, а Пенелопа брала на себя непосредственно процесс. — Конечно! — просиял Перси. — Э-ээээ…. Мгм… — Что? Он глубоко вдохнул и решительно выпалил: — Пенни, ты не хочешь сходить со мной в эту субботу в Хогсмид? Пенелопа рассмеялась. Вряд ли в «помолвочном списке» фигурировала фамилия Уизли, да и родители ни за что не согласились бы отдать дочь в семью предателей крови, но Перси ей по-своему нравился. Она даже в его чопорной респектабельности и педантизме находила что-то милое. — Может быть. Спроси меня об этом в пятницу! — Привет, Кассиус, — вдруг сказала Луна. — Твои мозгошмыги сегодня летают по спирали. Проходивший мимо Уоррингтон затормозил. — Привет. Какие еще мозгошмыги? — Не обращай внимания, — быстро проговорила Пенелопа. — Луна немного странная. Но Уоррингтон продолжал буравить девочек пристальным взглядом. Перси расправил плечи и переместился так, чтобы в случае чего прикрыть собой Пенелопу. Кассиуса Уоррингтона старательно обходили стороной даже ставшие бичом Хогвардса близнецы Уизли. Кто знает, что ему в голову взбредет? Посмотрит разок косо — а к вечеру все волосы выпадут. — Сизые, почти черные, — заявила Луна. — Они у тебя немного похожи на фестралов, только с волнистыми гривами. Мне нравятся. Покорми их сегодня красивым закатом и будешь лучше спать. — Я и так неплохо сплю, — с похвальной невозмутимостью, будто они вели обычную светскую беседу, ответил Кассиус. — А у тебя какие мозгошмыги? — Так я не знаю, — Луна откровенно огорчилась. — Их же в зеркале не видно! А ты не посмотришь? — Кассий, мы тебя не задерживаем, — осторожно сказал Перси. Кассиус скользнул по нему безразличным взглядом, как по пустому месту, и вдруг присел на корточки перед Луной. Так их лица оказались на одном уровне. — Я думаю, они у тебя снежно-белые с голубизной, как шерсть новорожденных единорогов. И серебрятся, если ты чему-то радуешься. — Правда? — заулыбалась Луна. — Точно. Вот прямо сейчас засеребрились. Они похожи на бабочек. — Серебристые бабочки, — мечтательно протянула Луна и неожиданно для всех обняла Кассиуса за шею. — Спасибо! Ты просто ужасно меня порадовал. — Ужасно, это я могу, — поднимаясь на ноги, пробормотал Кассиус. И тут Пенелопа решилась на авантюру. — Спасибо тебе большое! — тепло сказала она. — Луна была такая расстроенная, у нее постоянно воруют вещи, а ты хоть немного поднял ей настроение. — Воруют вещи? — удивился Уоррингтон. — У нее?! — Мамин гребешок очень жалко, — прикусила губу Луна. Уоррингтон сверкнул глазами. — Дай-ка ладошку, принцесса. Луна бесстрашно протянула слизеринскому малефику почти прозрачную хрупкую ладонь. Перси замер, едва дыша. Пенелопа тоже напряглась. Кассиус пробормотал что-то у Луны над рукой, и белозубо улыбнулся. От вида такой улыбки захотелось передернуться. — Вернешься с завтрака, погладь те вещи, которые тебе особенно дороги. В принципе, можно просто притронуться. Этого будет достаточно. Он развернулся и быстро пошел к Большому залу. А Луна приложила ладонь к щеке и заулыбалась. — Тепло. Уже к вечеру в больничное крыло обратились шесть девочек с Райвенкло. Мадам Помфри даже забеспокоилась. Высыпавшие на коже гнойные прыщи приходилось мазать едкой, щипучей мазью, и сходили они крайне медленно, оставляя после себя небольшие оспинки. В числе пострадавших была и Чжоу Чанг, которая бурчала что-то про «проклятую Лавгуд» и рвалась устроить разборки. Но быстро притихла, увидев в окно, как Луна гуляет вдоль озера в обществе Кассиуса Уоррингтона и счастливо улыбается, размахивая руками и показывая на небо. Уоррингтон с невозмутимым видом кивал и иногда придерживал крохотную Лавгуд за локоть, обводя вокруг луж. Пенелопа сходила в субботу с Перси в Хогсмид, тот угостил ее в «Трех метлах» сливочным пивом, и это было очень похоже на свидание. — Извини, что лезу не в свое дело, — воспользовалась случаем она, — но я давно хочу у тебя спросить: ты же по деду с материнской стороны Прюэтт? — Да, — помрачнел Перси. — Но дед отрезал мать от рода, да и вообще… там все сложно. — Жить вообще не просто, — покивала Пенелопа. — Но если ты собираешься строить карьеру в министерстве, тебе не помешало бы восстановить с ним отношения. Такие связи полезны. Перси помрачнел еще больше. — Билл пробовал. Ничего не вышло. А он у нас самый перспективный. — В каком смысле? Они медленно прогуливались по улице и наслаждались редким осенним солнышком. Пенелопа специально нарядилась в темно-синюю мантию с золотистой отделкой, которая ей очень шла, и Перси с нее глаз не сводил. Разговорить его оказалось совсем не трудно. — Ну… Билл самый успешный из всей семьи, уверен в себе, был префектом школы и лучшим учеником. Мне до него, как до звезды. У Билла получалось все, за что бы он ни брался. Кроме отношений с дедом. — Может, в этом и проблема? — предположила Пенелопа. — Старики часто не любят дерзкую молодежь, и если твой брат решил взять лорда Прюэтта с наскока… В общем, я ничего не советую, но считаю, что тебе стоит попробовать. Напиши ему. Найди повод. — У деда день рождения в начале декабря. — Вот-вот. Будь почтительным внуком. Вдруг что-то получится? Перси воодушевился, но тут их догнали близнецы и принялись с двух сторон, договаривая друг за другом, дразнить «парочкой» и строить разные предположения. Иногда весьма неприличные. Пенелопа посмотрела на смутившегося кавалера, вздохнула и взяла дело в свои руки: — Да-да, все именно так и было. И даже больше. Так что завидуйте, с вами-то ни одна девица на свидание не пойдет! Один из Форджей поперхнулся, второй замер, выпучив глаза. — Судя по вашему поведению, вы и целоваться учиться будете друг на друге. Или вы уже?! Ой, да не смущайтесь так, всякое бывает, никто же не виноват, что девушек не привлекают полудурки с одним полумозгом на двоих! Она подхватила Перси под руку и решительно увлекла в сторону замка. — Не обращай внимания, — шепнула в алеющее ухо. — Они просто еще мелкие. — Да я не об этом, — отозвался Перси. — Просто подумал, что ты ведь права. Они слишком зациклены друг на друге. А вообще, — тут Перси приосанился и перешел на официальный тон, — приношу извинения за своих братьев. Это было недопустимо. — Недопустимо будет не поцеловать меня хотя бы раз после всего, что они нам наговорили! В декабре кто-то пустил слух, что Поттер разговаривает на парселтанге. Якобы у них с Малфоем случилась дуэль, Малфой наколдовал змею, а Поттер натравил ее на Джастина Финч-Флетчли. Свидетели у дуэли тоже вроде бы были, но никто не мог доподлинно назвать их имен. Что не мешало некоторым глупцам обзывать Избранного наследником Слизерина. Впервые услышав подобную чушь, Пенелопа расхохоталась в голос. Поттер с Финч-Флетчли с первого дня в Хогвардсе были не разлей вода, они до сих пор сидели вместе на половине уроков, и Финч-Флетчли вовсе не выглядел испуганным соседством коварного змееуста. Что касается наследия, то парселтангом владели слишком многие, чтобы это стало показателем родства с одним из Основателей. Совершенно точно на парселтанге разговаривали сестры Патил — Пенелопа сама слышала. Хотя их семья переехала из Индии в Британию всего-то лет пятнадцать назад. Поговаривали, что и синьора Забини иногда шипит по-змеиному. Так при чем здесь Слизерин? Если в Хогвардсе и учился кто-то из его наследников, то вряд ли им был Гарри Поттер, генеалогическое древо которого можно было отследить до братьев Певереллов. Однако то ли из-за слухов, то ли по другим причинам, но к зиме Поттер побледнел, осунулся и стал выглядеть уже не таким цветущим позитивным барсучком, как раньше. А когда в школу вести ЗОТИ на замену профессору Снейпу пришел аврор Долиш, отстраненный от оперативной службы из-за травмы, Избранный тут же принялся о чем-то с ним секретничать. На Рождество Пенелопа отправилась домой. Проводить такой праздник в замке, конечно, по-своему интересно, но она была городской жительницей и соскучилась по еде из закусочных, семейным комедиям, звукам Биг-Брама… По родителям, друзьям, брату и тете. А еще очень хотела посетить Франкфутскую ярмарку, которую традиционно проводили на главной пешеходной улице. Перси прислал ей с совой набор роскошных перьев, а она купила ему дорогой маггловский ежедневник и автоматическую ручку со стержнями разных цветов. Когда Пенелопа вернулась с каникул, Перси очень трогательно ее поблагодарил. — Спасибо! А то мой блокнот сперва братья испортили, а потом он и вовсе пропал. — Рада, что подарок пришелся по вкусу, — заулыбалась Пенелопа. Они стояли, полускрывшись в нише, в пустынном коридоре, и Перси пялился на ее губы, не решаясь снова поцеловать. — Тили-тили-тесто! — завопил вдруг Пивз и взорвал рядом с ними водяную бомбу. Перси окатило половину спины. — А вон и Герой-сумка-с-дырой! — нашел себе новую жертву Пивз. В коридор из какого-то класса выскочили Гарри, Джастин и Невилл. — Чего это с дырой-то?! — возмутился Гарри. Пивз щелкнул пальцами и сумка Гарри расползлась по нижнему шву. Учебники, тетради и канцелярская мелочь рассыпались по полу. — Ха-ха-ха! — заливался Пивз. — Хо-хо-хо! — и вдруг осекся. Спикировал вниз, вцепился в старинную книгу, распахнувшуюся при падении, и злобно воскликнул: — Откуда это у тебя?! — Пивз! — вмешался Перси. — Или ты немедленно прекращаешь баловство, или я зову Кровавого барона, а уж он тебя проучит! Отстань от детей! — Это не его! Вор! Вор! Украл! — заистерил Пивз. — Украл! — Ничего я не крал! — решительно заявил несправедливо обвиненный Гарри. — Мне эту книжку мистер Пиппин отдал. За помощь в уборке дома! Пивз как-то сразу поблек. — Пиппин? Мистер Пиппин? Мис-тер Пип-пин, — он замедлился, как заедающая пластинка, и скрылся в стене. — Ребята, у вас все в порядке? — спросила Пенелопа и помогла Поттеру починить сумку репаро. Хаффлпаффцы дружно заверили, что у них все хорошо. Хотя Поттер все еще выглядел неважно. — Тогда ступайте в гостиную, скоро отбой, — авторитетно потребовал Перси. — Ну уж простите, что нарушили ваше уединение, — съехидничал Финч-Флетчли, после чего троица резво скрылась за поворотом. — А ведь ты была права, — сказал вдруг Перси. — Я написал деду, и он ответил. Поблагодарил за поздравление. Я написал снова. И теперь мы переписываемся, а еще он прислал мне подарок на Рождество. — Это хорошо, — улыбнулась Пенелопа. — Лорд Прюэтт совсем одинокий старик, а ты какой-никакой, а родственник. Ему приятно твое внимание. Думаю, вам стоит увидеться. Он не приглашал в гости? — Еще нет, но все к этому идет. — Мой тебе совет — не рассказывай родителям, — предложила Пенелопа. — Пока что точно не стоит. — Не такой я дурак, — ответил Перси. — Не скажу. Прилетевшая вечером сова доставила Пенелопе долгожданное письмо из дома. Она прочитала короткие строчки дважды и почувствовала себя кошкой перед тарелкой сливок. На каникулах у них с матерью состоялся трудный разговор. Убедить родителей послать запрос на проверку их с Перси магической совместимости оказалось непросто. — Уизли? — мать недоуменно вздернула бровь. — Надеюсь, ты шутишь? Зачем тебе балласт из семейства Предателей Крови? Хочешь сгубить жизнь, как это сделала Молли Прюэтт? Мы ровесницы, но выглядит она на двадцать лет старше. Пенелопа не могла не согласиться с этим утверждением. Ее матери больше двадцати пяти никто в жизни бы не дал. — В том-то и дело, мам. Прюэтт! Я хочу помочь Перси вернуть его законные права. У лорда Прюэта нет наследников, так почему бы ему не признать внука? Хотя бы одного. — Перси — это средний сын? — уточнила мама. — Именно. Довольно невзрачный с виду, но умный, упорный, целеустремленный и амбициозный. Он мне правда нравится. Если старик Прюэтт признает его, введет в род и поможет снять печать Предателей Крови, Перси будет отличной партией, а наши дети станут Прюэттами. Войдут в число тех самых двадцати восьми. — Дорогая, тебе не кажется, что это слишком сложный план? Уверена, мы сумеем подобрать тебе жениха побогаче и не менее знатного, причем без всей этой сложной схемы. — Возможно, но не выставит ли богатый и знатный жених неприемлемые условия? Большинство чистокровных рассматривает меня, как инкубатор для будущих потомков. А я хочу жить так, как мне нравится. Пользоваться всеми благами цивилизации, помогать тете Джейн в ателье, родить столько детей, сколько захочу сама, а не сколько потребуют нужды рода. — Думаешь, твой Перси на все это согласится? — Даже не сомневаюсь. Он грезит министерской карьерой, вот пусть ей и занимается. А я буду иногда мелькать на светских раутах и поддерживать его морально. В конце-то концов, жить можно в любом месте, главное — провести каминную сеть. Так что, мам, напишешь леди Малфой? Мать покачала головой: — Ладно, но если совместимость окажется недостаточной… — … то я и сама не буду настаивать. Это разумно. Персиваль Уизли по магическому вектору ей очень даже подходил. Мама написала, что даже отец дал свое родительское благословение. Зять-гриффиндорец с влиянием в Министерстве его бы устроил. Но только если Перси перестанет быть Уизли!