Море внутри меня

      Нарэ заканчивает гладить платье Мелек и аккуратно надевает его на вешалку. Удовлетворенно улыбнувшись, она выдыхает и закрывает шкаф дочери, полный свежевыглаженных вещей. Она радуется неожиданной тишине, царящей в доме. Халисе и Эльван с самого утра ушли к одной из соседок, которая собиралась выдавать свою дочь замуж. Зехра и Мелек уехали в оливковую рощу вместе с Санджаром, Яхъи тоже не было дома. Поэтому Нарэ наслаждается одиночеством. Девушка прибралась в комнате дочери и направилась в их с Санджаром спальню.       Нарэ окидывает свою комнату взглядом. Она уже столько месяцев в ней жила, но никак не могла почувствовать её «своей». Да, половина шкафа была заполнена её вещами, на туалетном столике были расставлены её духи и косметика, постель была заправлена постельным бельем, которое покупала она. Но ей чего-то в ней не хватало. Полки с книгами, например, которая была в их с Мелек доме в Черногории. Нарэ любила читать. И эту любовь к чтению она старалась привить своей дочери. Она как-то просила Санджара сделать перестановку в комнате, чтобы вместить небольшой книжный шкаф. Тот отмахнулся, сказав, что такая мелочь не стоит усилий по перетаскиванию тяжелой мебели в комнате.       Нарэ усмехается от воспоминаний. Санджар будто и не понимал важности книг в её жизни. Книги для неё были лучшими друзьями. А до знакомства с Кавруком и Санджаром и вовсе единственными. Вдруг перед глазами встает картинка большой библиотеки в доме Гедиза. Нарэ невольно улыбается. Библиотека в доме Гедиза была действительно огромной. И в ней можно было найти все: от детективных романов до книг со сказками. Одну такую книгу, уже старую и потрепанную, Гедиз однажды вручил Нарэ, когда Мелек никак не хотела засыпать.

***

      Мелек капризничала, не желая слушать сказку, которую мама прочитает из телефона, поэтому Нарэ отправилась в библиотеку, чтобы найти что-то подходящее. Она долго искала нужную книгу среди полок, но так и не нашла ничего стоящего. Она уже собиралась выходить, как наткнулась на Гедиза, зашедшего в библиотеку. Гедиз широко улыбнулся ей. — Что, решила снова погрызть гранит науки, госпожа Нарэ? — шутит он над ней, напоминая о том, как Нарэ однажды целый вечер просидела с турецким словарем, изучая значения слов. — Какую книгу в этот раз настигла завидная участь провести вечер в твоих руках? — Сегодня я не для себя тут книгу искала. А для Мелек. Маленькая госпожа захотела, чтобы я ей прочла бумажную книгу, а не электронную. — Нарэ шутливо разводит руками.       Гедиз задумчиво трет лоб, а после подходит к столу, достает стул и встает на него. А затем около минуты старательно вглядывается в корешки книг, пока не находит нужную, и с победным возгласом спрыгивает со стула. — Держи. Это сборник турецких сказок. — Гедиз протягивает Нарэ небольшую книгу. Книге было много лет. Нарэ понимает это по пожелтевшим страницам и хлипкой обложке. — Эту книгу мне мама читала в детстве. — А почему она была так высоко? — интересуется Нарэ. — Я так любил сказки из этой книги, что знал каждую наизусть. И однажды маме надоело читать мне одни и те же сказки, тем более я говорил с ней в унисон. Поэтому она попросила отца спрятать её повыше, а мне сказала, что книга обиделась на меня и ушла к другому мальчику, который не мешает маме рассказывать сказки.       Нарэ улыбается, выслушав забавный рассказ Гедиза. И тут ей в голову приходит замечательная мысль. Она протягивает книгу Гедизу. Тот удивленно смотрит на неё, не понимая, чего она от него хочет. — Что ж, господин Гедиз. Если ты настолько хорошо знаешь эти сказки, то, может, прочтешь моей дочери парочку? У тебя это всяко лучше получится, — предлагает она ему.       Гедиз пристально смотрит на неё в течение нескольких секунд, а затем согласно кивает. Они направляются в комнату Нарэ и Мелек. Гедиз осторожно заходит в комнату, прикрыв глаза и приговаривая: «Я не смотрю, я не смотрю». Мелек радостно подпрыгивает на кровати. — Гедиз! — взгляд девочки падает на книгу в его руках. — Ты принес мне книгу со сказками? — Совершенно верно, маленькая госпожа, — Гедиз шутливо кланяется ребенку. — Сейчас Гедиз ага порадует султаншу Мелек турецкими сказками. — Ура! — хлопает в ладоши Мелек. — Мама, давай, садись рядом, послушаем сказку вместе.       Нарэ улыбается дочери и присаживается рядом с ней. Гедиз сбрасывает с ног тапочки, залезает на кресло напротив кровати и усаживается, по-турецки подобрав под себя ноги. — Что ж, госпожа Мелек. С какой сказки начать? Рассказать вам про сказку про благодарную лисицу или же про султаншу Дильрубу-золотую ножку? — с важным видом спрашивает Гедиз. — Про благодарную лисицу! — отзывается Мелек, поудобнее устраиваясь на подушках.       И Гедиз исполняет её пожелание. Он почти не смотрит в книгу, рассказывая сказку. Нарэ поражается его таланту рассказчика. Хитрую лисицу он озвучивал высоким голоском, мальчика-бедняка — звонким ребяческим голосом, а падишаха — важным и низким. Нарэ, сама того не понимая, на мгновение теряется в бархатных нотках его голоса, не слыша слов, только впитывая богатый тембр голоса Гедиза. Гедиз заканчивает сказку о благодарной лисице, но Мелек и не собирается спать. Она требует еще одну сказку. Гедиз послушно приступает к следующей. И так продолжается довольно долгое время, пока Мелек, сморенная, не засыпает с мягкой улыбкой на губах. Нарэ на секунду сожалеет о том, что время сказок закончилось. Она признается себе, что с удовольствием выслушала бы еще несколько сказок в исполнении Гедиза. Он же встает с кресла и подходит к кровати. Гедиз наклоняется и осторожно целует Мелек в ладошку, лежащую поверх одеяла. Сердце Нарэ щемит от нежности, которую он проявляет к её дочери. — Что ж, Гедиз ага свое предназначение выполнил, — шепчет он, глядя на Нарэ. — Спокойной ночи, Нарэ.       Он направляется к двери. — Гедиз, — окликает его Нарэ. Тот оборачивается. — Спасибо тебе. — За что? — спрашивает он. — За все. За книгу, за сказки, за твое отношение к Мелек, — тихо отвечает девушка. — А разве можно по-другому к ней относиться? Твоя дочь — настоящий ангел, Нарэ. Ты воспитала прекрасного ребенка. Как я могу не любить её? — Все равно спасибо. Впервые Мелек сказку читаю не я. — Нарэ грустно улыбается. — Деду никогда не было до неё дела, а теперь, когда у нее появился отец, у него есть более важные дела, чем чтение сказок дочери. — Если малышка захочет, то я могу ей хоть каждый вечер сказки читать, — предлагает мужчина, пытаясь подбодрить Нарэ. — Хорошо, что Мелек уснула. А то поймала бы тебя на слове, и ты пожалел бы о своем опрометчивом обещании, — шутит Нарэ. Гедиз ухмыляется. — Кстати, не одна Мелек сегодня впервые слушала турецкие сказки. Я раньше их никогда не слышала. — Ну… — Гедиз мнется несколько секунд. — Ты ведь собиралась написать новую сказку для Нарэ и Мелек? А как можно написать сказку, если ты их не слышал? Помогаю как могу, госпожа Нарэ. — Ты очень помогаешь, Гедиз. Даже не представляю, как мне отблагодарить тебя за все, что ты для нас делаешь.       Гедиз подходит к ней. Заглядывает прямо в глаза. Нарэ на секунду теряется в этих темных омутах, совсем как в его голосе несколько минут назад. Гедиз выглядит очень серьезным. — Просто обещай, что будешь счастлива, Нарэ. Это будет лучшей благодарностью, — говорит он. — Я постараюсь, — обещает она.

***

      Нарэ возвращается из водоворота воспоминаний в реальность. И понимает, что не смогла выполнить обещания, данного Гедизу. Нарэ глубоко вдыхает воздух, будто готовясь погрузиться под воду. — Я не… — начинает она, но запинается.       «Я не счастлива», — гремит у нее в мыслях, но она не позволяет этим словам вырваться наружу.       Она не может произнести это. Если она скажет это, то разобьется. И в этот раз никто не сможет собрать её обратно. Ей становится душно в этой комнате. Стены давят на неё. Она выбегает из комнаты, схватив теплый кардиган. Ей нужно выйти на улицу. Ей нужна свобода.       Нарэ выбегает на улицу и с наслаждением вдыхает свежий воздух. Ей становится легче вне толстых стен дома, окружающих со всех сторон. Нарэ быстрым шагом обходит дом. Каврук как всегда хлопочет в конюшне. Он тащит тюк сена на вилах, чтобы накормить Гедже и Йылдыз. Нарэ хочет развернуться и уйти, но Каврук замечает её. Отступать поздно. Поэтому она вымученно улыбается и направляется к старому другу. Каврук наполняет кормушки лошадей сеном. — Здравствуй, пестрая птица, — здоровается он. — Здравствуй, — отвечает Нарэ, еле удерживая на лице спокойное выражение. От этого прозвища по коже бегут холодные липкие мурашки. — Наслаждаешься отсутствием госпожи Халисе в доме? — спрашивает Каврук. — Да. Единственное время, когда этот особняк становится похожим на дом, а не на военный лагерь.       Каврук не сдерживает смешок, вырвавшийся из-за шутки Нарэ. Нарэ же совсем не хочется смеяться. Потому что её слова не были шуткой. Лишь оставшись в одиночестве, она переставала думать об этом особняке как о тюрьме, в которую попала по собственной глупости. Ей нужно было уговорить Санджара купить новый дом. Только для их семьи. Для Мелек, Нарэ и Санджара. Но она знала, что из этого ничего не вышло бы. Санджар был слишком привязан к этому дому. И не потому что это был дом его отца или что-то вроде этого. Нет, Санджару были чужды сантименты. Он был так зациклен на этом доме, потому что этот дом раньше принадлежал семье Ишиклы. Потому что спустя столько лет не мог простить слов, которые тогда ему сказал отец Гедиза. — Ничего, я еще покажу этому богачу, с кем он имеет дело. Он еще узнает, кто такой Санджар Эфеоглу, — цедил Санджар сквозь зубы в одну из их встреч, вспоминая об этих словах.       Он выполнил свое обещание. Еще как выполнил. Выкупил и дом, и землю, и лошадь Ишиклы. И только после этого успокоился.       Нарэ не понимала эту сторону Санджара. Не понимала, почему он так застопорился на том, чтобы стать богатым и обеспеченным. Ведь она полюбила его бедным мальчиком, у которого порой и на обувь денег не хватало.       Ей не нужны были ни деньги, ни шикарный особняк, ни дорогие украшения. Этого у нее было вдоволь и до встречи с Санджаром. В Санджаре Нарэ искала тепло и ласку, которую не получила от отца. В Санджаре она искала убежище, в котором можно спрятаться от невзгод, искала опору, поддержку и любовь. Тогда, будучи юной девочкой, она была уверена в том, что нашла все это. И была готова на все. Жить в лишениях в хижине под горой с ракушками вместо обручальных колец, жить в деревне с её темным, необразованным народом. Только бы любимый был рядом. Оберегал, поддерживал, позволял чувствовать себя любимой. Тогда её мечты были разбиты.       Раньше она винила во всем Акына. За то, что он был бесчувственным подонком, за его похоть и безразличие к её мольбам. Затем Нарэ винила себя. За то, что не была достаточно внимательной, что не заметила, не смогла защититься. Нарэ вспоминает, как она лежала на больничной койке, утыканная шприцами, закованная в гипс, как в броню. Она думала о том, что раз даже ангел смерти не захотел забрать её на тот свет и избавить от мучений, то она даже этого не заслужила. Эти мысли разъедали её изнутри до тех пор, пока она не вернулась в Муглу. Не встретилась с Санджаром снова. Не познакомилась с Гедизом. Поведение Санджара, его недоверие, крики, грубость заставляли Нарэ задуматься об истинной причине тех событий, которые она пережила девять лет назад. Гедиз же капля за каплей, слово за словом убеждал её в том, что в том, что тогда произошло, не было её вины.       Нарэ оборачивается на особняк. А в голову не приходит ни одного счастливого воспоминания, не считая дня свадьбы и моментов, проведенных с дочерью. Глаза неприятно щиплет. Нарэ сдерживается из последних сил. Каврук пристально смотрит на Нарэ. Он видит, как на её лице застывает маска, скрывая все её эмоции. Он подходит к ней и осторожно прикасается к её плечу. — С тобой все хорошо, пестрая птица? Почему ты смотришь на этот дом так, будто он причинил тебе самое большое зло на свете?       Каврук не понимает поведения Нарэ. Она ведь должна быть счастлива. Её легенда стала явью. Сын дровосека и дочь посла, наконец, соединились, и вместе с ними жил плод их любви — малышка Мелек. Нарэ машет головой, будто прогоняя наваждение. Она поворачивается к другу и фальшиво улыбается. Пускай Каврук и видел порой больше других, он становился слепым, когда дело касалось легенды Санджара и Нарэ. — Все в порядке, Каврук, — девушка шутливо пихает его плечом. — Разве можно по-другому смотреть на дом, в котором заправляет госпожа Халисе? — Это ты верно говоришь, пестрая птица. Верно говоришь. — Я пойду. А то сейчас вернется госпожа Халисе, и мне снова придется выслушивать, какая я ленивая невестка, — Нарэ хлопает Каврука по руке. — Хорошей работы, Каврук. — И тебе, пестрая птица.       Нарэ торопливо уходит, чтобы не услышать случайно «пестрая птица» в свою спину, брошенное Кавруком. Он любил продолжать разговоры, которые собеседник считал оконченными. Но в этот раз он молчит. А Нарэ благодарит за это небеса. Она уже собирается зайти в дом, когда слышит скрип тормозов за воротами. — Странно. Не думала, что госпожа Халисе так быстро вернется, — бормочет она, направляясь к двери.       Она открывает ее как раз перед тем, как молодой парень собирался постучать по ней. Нарэ удивленно смотрит на паренька с большой коробкой в руках. Тот внимательно осматривает её с ног до головы. — Здравствуйте. К добру ли? — спрашивает она, поплотнее укутываясь вязаным кардиганом. — Нарэ Челеби, верно? — спрашивает парень. — Да. А кто, собственно, интересуется? — выпытывает Нарэ, с подозрением поглядывая на коробку. — Вам посылка из Стамбула, госпожа. Распишитесь, пожалуйста, — парень протягивает листок и ручку. — От кого? — недоумевает девушка.       Курьер указывает взглядом на листок. Нарэ опускает глаза и вчитывается. В графе «адресат» указаны её имя и фамилия, чуть ниже — адрес её дома. Она поднимает взгляд выше на пару строк. В графе «отправитель» красуется «Гедиз Ишиклы». Нарэ непонимающе расписывается. Курьер вручает ей коробку, прощается и уезжает. Нарэ крутит коробку в руках, пытаясь понять, что же там такое. Может, еще один подарок Мелек? Нарэ почти бегом направляется к дому. Она заходит в свою комнату. Немного подумав, она закрывает дверь. — В этом доме всегда есть лишние глаза и уши, — говорит она себе.       Она ставит коробку на пол и обходит её вокруг. Ей почему-то страшно открывать её. Словно она может сделать что-то плохое. Нарэ глубоко вздыхает и берет ножницы с туалетного столика. Она аккуратно разрезает коробку и обнаруживает внутри неё красивый пакет. Она заглядывает в него и первое, что она видит, — яркая ткань, поверх которой лежит небольшой конверт. Письмо от Гедиза. Нарэ дрожащими пальцами вскрывает конверт и достает сложенный листок. Она разворачивает его и вчитывается в написанные мелким почерком слова.       «Той самой смелой Нарэ, которая хотела создать новую сказку для себя и дочери. Надеюсь, угадал с размером. Думаю, оно подойдет к твоим глазам».       Нарэ словно выбивают воздух из легких. Как она могла получить это письмо в тот день, когда сама вспоминала эти же слова, которые ей говорил Гедиз? Она откладывает письмо и вытаскивает содержимое пакета. Им оказалось платье. Нарэ бережно раскладывает его на кровати. Она не может сдержать вздох восхищения. Платье было изумительным. Чудесный мятный цвет был нежным и мягким, не кричащим. Тут и там на свете солнца, льющего из окна, вспыхивала серебряная нить, которой была украшена юбка. Нарэ любуется камнями, радостно подмигивающим ей с золотистой ткани, из которой был сшит лиф платья.       Нарэ несколько секунд стоит в замешательстве. А затем решительно стягивает с себя толстовку и джинсы. Задумавшись на секунду, она сбрасывает и бюстгальтер, ведь платье предполагало отсутствие белья, судя по рукавам и вырезу. Нарэ аккуратно надевает платье, наслаждаясь мягкими прикосновениями невесомой ткани. Она недолго возится с застежкой на спине и, наконец, поворачивается к зеркалу. Она поражается тому, что платье село на неё, как влитое. Гедиз действительно угадал с размером. Девушка приглядывается и замечает прозрачную ткань по бокам платья, там, где была её талия. Её кожа была видна сквозь зеленоватую сетку. Нарэ на секунду чувствует стыд. Она уже давно не носила такую одежду. Она трясет головой, отгоняя ненужные мысли. Расправляет плечи и снова смотрит на свое отражение. Платье удивительным образом подчеркивает её глаза. Сейчас в отражении они выглядят большими, ярко-зелеными и очень красивыми. Нарэ смущается подобных мыслей. Она никогда не была склонна к самолюбованию. Но платье действительно невероятным образом преобразило её. Оно обняло её, как вторая кожа, показывая очертания её небольшой, но аккуратной груди, тонкой талии и мягких, женственных бедер. Вырез открывал её плечи и ключицы, делая их по-особенному хрупкими. Нарэ впервые замечает свою красоту. Даже в день свадьбы она не чувствовала себя такой красивой. Свадебное платье одиноко висит в шкафу в черном чехле, больше никому не нужное. Это же платье словно позволило ей увидеть настоящую себя. Молодую красивую женщину. Нарэ по-ребячески кружится, наблюдая за тем, как волны ткани окружают её, словно морская волна.       Её взгляд падает на письмо. Она берет его в руки и перечитывает.       «Той самой смелой Нарэ, которая хотела создать новую сказку для себя и дочери».       Эти слова после второго прочтения почему-то выбивают почву из-под ног. Она понимает, что сейчас этой смелой Нарэ нет. Та смелая Нарэ осталась в том дне, когда согласилась выйти замуж за Санджара. Сейчас смелая Нарэ спрятана под тоннами упреков со стороны свекрови, свояченицы и золовки, под метрами тусклой, невзрачной ткани её новых платьев и обломками её надежд. Нарэ становится тесно в платье. Она быстро снимает его с себя и надевает безопасные толстовку и джинсы. Теперь платье, одиноко лежащее на кровати, кажется ей бомбой, готовой разорваться в любой момент. К горлу подступает тошнотворный комок, а глаза наполняются слезами. Она медленно оседает на пол. — Я не достойна этого подарка, — шепчет она, а слезы текут по щекам. — Нынешняя Нарэ не достойна таких подарков от Гедиза. Нельзя. Не подходит!       Она вцепляется пальцами в волосы и сгибается пополам, пряча лицо в собственных коленях. — Той Нарэ больше нет, она все же стала пестрой птицей, но крылья не смогли удержать её, — плачет она, размазывая слезы по джинсам. — Та Нарэ упала и разбилась, Гедиз. Она не сможет надеть это платье. Потому что нынешней Нарэ нельзя носить такие вещи.       Девушка плачет навзрыд, уголком сознания радуясь тому, что дом пустует, и никто не услышит её. Она оплакивает прежнюю себя, свои мечты и надежды, свою потерянную душу и разбитое сердце. У неё уже болит горло от слез, сдавливающих его, но она не может прекратить плакать. Слишком резко это осознание наваливается на неё. А рядом нет никого, чтобы успокоить её.       «Вот бы Гедиз был рядом. Он смог бы помочь мне. Он нашел бы правильные слова», — отстраненно думает Нарэ сквозь заглушенные рыдания.       И тут же обрывает эти мысли. Она силой заставляет себя прекратить плакать. Нарэ встает с пола. Достает из-под кровати чемодан с «запрещенными» вещами и аккуратно складывает в него платье, а затем вкладывает между складками ткани письмо Гедиза. Спрятав чемодан под кроватью, она направляется в ванную. Она долго умывается, будто пытаясь холодной водой отмыться от пугающих мыслей. Девушка отключает воду и смотрит на свое отражение в зеркале. От волшебной красавицы в платье не осталось и следа. Глаза покраснели, мешки под глазами опухли от слез. Нарэ почти со злостью улыбается своему отражению. — Нет, пестрая птица. Ты не имеешь права мечтать о том, чтобы Гедиз утешил тебя, вытер твои слезы. Ты не заслуживаешь его помощи. Потому что сама отвергла его, когда он хотел помочь тебе. Пожинай плоды своей глупости, госпожа Нарэ, — со злобной ухмылкой говорит она себе.       Девушка яростно трет лицо полотенцем, будто желая начисто стереть его, и выходит из ванной, напоследок обреченно улыбнувшись отражению в зеркале. На мгновение в голове мелькает мысль о том, что её лицо очень похоже на лица страждущих, так часто изображаемых на картинах эпохи возрождения. И эта мысль очень пугала.