Наполовину

      Одри никогда не любила званые ужины, потому что там от нее требовалось быть послушной дочерью, радушной хозяйкой и истинной леди. Стиснув посильнее зубы, она натянуто улыбалась. Корсет платья ужасно давил на ребра, а от собеседника, яро доказывающего ей, почему нужно сохранять чистоту крови, уже тошнило.       — Мне нужно подышать воздухом, извините, — она бесцеремонно прервала этот поток бессмысленной аргументации и быстро затерялась в толпе гостей. — Кому нужна твоя чистая кровь, если ты — полный идиот? — пробурчала она, опираясь о балконные перила.       — Полностью согласен, — донеслось до ушей Одри. Она испуганно обернулась, застав в углу, куда не попадал свет праздничных огней, одиноко сидящего парня. — Простите. Мне не стоило подслушивать.       — Прощаю, если вы сделаете мне одолжение и составите компанию в этот вечер.       — С удовольствием, — ответил незнакомец, подходя ближе. Одри стоило больших усилий не рассматривать его, разинув рот. Он был действительно красив: острые черты лица, глубокие черные глаза, обрамленные длинными ресницами; легкая нежная улыбка, играющая на губах.       — К тому же, кажется, мы здесь единственные, кто не поддерживает чистоту крови.       — Я что, слышу голос разума?       Молодой человек снова обворожительно улыбнулся, обнажая ряд белых зубов:       — Вот уж не думал, что могу найти сторонников здесь.       — Аналогично, — Одри перевела взгляд на ночной сад, тускло освещенный светом из окон. Где-то квакала лягушка. — Вас тоже затащили сюда насильно?       — И да, и нет. Этот вечер — возможность познакомиться с моей невестой.       — Вот как? Хотите сказать, что не знаете ее?       — Именно так. И она, похоже, не очень-то любит подобные мероприятия. По крайней мере, я не вижу ее.       — Как я ее понимаю, — горько усмехнулась Одри, чувствуя нечто похожее на зависть.       — А еще, похоже, я ей тоже не нравлюсь. Хотя я заочно в нее влюблен.       — В нее или в ее образ, придуманный вами же? — уточнила Мур. — Говорите, что ни разу ее не видели, но влюблены. Как же! И у нее могут быть свои причины не любить.       — Например?       — Если этот брак ей навязали, а у нее уже есть возлюбленный. Мы, к счастью, живем не в шестнадцатом веке и имеем право выбирать… — мысль быстро проскочила в ее голове, и Одри щелкнула пальцами. Ну конечно же! — Мне нужно к отцу.       Она развернулась на каблуках, чуть подвернув ногу, и пробралась обратно в дом вдоль стены, минуя разношерстную толпу. Незнакомец шел за ней по пятам, однако Мур была ему даже благодарна. Так она не повернет назад. Отец, о чем-то разговаривающий с другим мужчиной, нашелся рядом с картиной бабушки.       — Простите, что прерываю. Я хочу поговорить.       Вместо ворчания, которое должно было по самым смелым предположениям последовать дальше, отец только радостно улыбнулся.       — Вижу, ты уже познакомилась с Эдвардом. Так даже лучше.       — С кем?       — Со мной, — поклонился стоящий незнакомец.       — Ты — Эдвард?       — Да, это я.       Внутри Одри с новой силой внезапно заклокотала давно утихшая злость. За это дурацкое предложение, заставившее дать слабину. За чертов позор и кучу сплетней. За то, что влез в ее не-отношения с Джорджем (хотя после той истерики во дворе школы они стали чуточку ближе). Подняв руку, она захотела влепить ему звонкую пощечину, развернуться и уйти из этого цирка.       — Одри, так что ты хотела? — нетерпеливо спросил отец, выдергивая из плотного потока мыслей. Руку пришлось опустить.       — Одри? — переспросил парень. — Это… неожиданно.       — Я не выйду за него замуж, — четко сказала она, не отводя взгляда. Нельзя сейчас проиграть в эту безумную игру в гляделки, когда на кону стоит собственная свобода. Покажешь слабость один раз — будут манипулировать всю жизнь.       — Почему?       — Потому что влюблена в другого.       — Этот оборванец? — посмеялся отец, до этого все еще сдерживающий себя. Одри заметила, что скоро его игра в доброго и заботливого пойдет по швам. — Твоя мать рассказывала о нем. Печально.       — Не смей так о нем говорить.       — Ты знаешь, что я прав.       Одри проглотила свою обиду, чтобы не сорваться. Этот человек давил на нее своим авторитетом, вдолбленным в ее маленькую головку с самого детства, и если она сейчас отступит, то может смело забыть о том, что такое воля и свобода.       — Разорви эту помолвку. Иначе ты никогда меня больше не увидишь.       Вместо угроз отец снова рассмеялся, словно то, что говорила его дочь, было самой смешной шуткой на свете.       — Серьезно? Ты полагаешь, что сможешь прожить без моей поддержки?       — Полагаю, что да.       — Эм, могу ли я на правах жениха вставить свое слово в этот непременно жаркий диалог? — Эдвард возник между ними, прикрывая Одри своей спиной. И она снова была ему благодарна.       — Конечно. Что такое?       — Полагаю, я не смог бы прожить с человеком, чье сердце уже отдано другому. Может, стоит прислушаться к мнению дочери и принять его во внимание?       — То есть, ты тоже отказываешься от помолвки? — удивленно спросила Одри, уткнувшись взглядом в его плечо.       — Если это то, чего действительно желает моя невеста, я не вправе держать ее. Мне нужна жена, а не рабыня, — он обернулся. — Мисс Мур, я надеюсь, что мы, несмотря на весьма своеобразные обстоятельства, останемся хорошими друзьями.       Одри коротко кивнула. То, что она сейчас сделала, выбило из нее остатки сил, и ноги от одного неуверенного движения подкосились.       — Черт-те что происходит! — Вилберт всплеснул руками, посмотрел напоследок на эту странную парочку и, махнув на них, ушел восвояси.

***

      — И что было дальше? — нетерпеливо ерзала на скамье Мариэтта. Одри только что рассказала им про летнюю историю.       — Дальше мы весь вечер разговаривали, узнавали друг друга лучше, и все такое, — Мур потянулась к сливочному пудингу.       — Не влюбилась в него? — Эдди доел свой лимонный кекс и вытер ладони о салфетку.       — Забавно, но он спросил то же самое. Нет, не влюбилась.       — Ну, мало ли, вдруг твоя любовь это так, потешить свое эго.       Одри, утратив к ужину всякий интерес, окинула быстрым взглядом гриффиндорский стол, но тут же осеклась. Пора уже, наверное, понять, что близнецов там нет. Зато есть Невилл, которому она махнула рукой. Буквально за каких-то два месяца, пока Мур боролась с собственной жадностью и нежеланием делиться красавчиком-женихом, кузен нехило так вырос что в физическом, что в эмоциональном плане.       Произошедшее в Министерстве, хоть он и думал, что получит за это от бабушки, в итоге круто подняло его самооценку. Невилл наконец понял, что может быть лучшим, если немного поверит в себя.       — Мои чувства не настолько мелочные, как ты думаешь, милый Эдди.       Она отвернулась от друга, ковыряя ложкой десерт. Весь аппетит отбил, блин.       — Да я же пошутил, Одри. Ну же, не обижайся.       — Отстойное у тебя чувство юмора.       — Но если серьезно, что ты теперь будешь делать, ну, с ним? — Чжоу незаметно кивнула в сторону гриффиндорцев. — Вряд ли вы будете часто видеться. И видеться вообще.       — Ну, я что-нибудь сделаю.       — Серьезно? Мур, ты два года не делала ничего, а теперь собралась?       Одри пожала плечами. Глупо сейчас сожалеть о том, что прошло, и о том, что не сделано. Для эмоционального инвалида вроде нее даже признать свои чувства уже верх невероятного. Как говорила тетушка Августа, рыбы всегда плывут по течению.       — А этот твой Эдвард, насколько он красивый?       — Космически красивый.       И девушки принялись обсуждать парней, полностью игнорируя возмущения Эдди. Не получив хоть какого-нибудь ответа, он подвинулся ближе к компании шестикурсников, обсуждающих смену капитана по квиддичу.       — Как бы я хотела встретиться с ним, — мечтательно прощебетала Чжоу, прижимая руки к груди. Одри и Мариэтта, встретившись взглядами, громко засмеялись. — Как будет возможность, познакомь, хорошо?       — Обязательно. Думаю, он часто будет приходить в гости, когда я вернусь домой.       — А ведь это наш последний год в школе. Уму непостижимо! — воскликнула Мариэтта. — Кстати, как тебе новый преподаватель зельеварения?       Одри оглядела преподавательский стол. Профессор Слизнорт, как представил его Дамблдор, на первый взгляд доверия не внушал. После грозного Снейпа со своими иногда довольно садистскими методами обучения новый преподаватель выглядел смешно и нелепо. Его моржовые усы двигались в такт губам, и у Мур вырвался смешок.       — Ничего не могу сказать, пока не схожу на урок.       Дамблдор, закончив свою речь, распустил всех учеников по комнатам. С грохотом стали отодвигаться деревянные скамьи. На мантии Одри сверкал в свете огней новенький значок старосты школы.       — Встретимся в гостиной, — сказала она друзьям напоследок и ушла вперед, ведя за собой дюжину первокурсников.       Те, с удивлением и неподдельным интересом осматривая стены Хогвартса, шли за ней, словно за мамой-уткой, и вслушивались в каждое слово. Очаровательные сорванцы, смотрящие на мир своими огромными наивными глазами. И от осознания того, что она последний год может наблюдать за ними, стало очень грустно. Хогвартс со всеми его тайнами и сюрпризами стал ее самым родным домом за эти шесть лет, и уже с трудом представляется жизнь, в которой первого сентября она не сядет на Хогвартс-экспресс, не поужинает за столом Когтеврана в Большом зале, не спрячется от Филча за гобеленами вместе с Эдди и девочками. И без их посиделок у камина в гостиной тоже будет очень одиноко. И без ночных вылазок в Запретный лес, чтобы найти единорога.       Одри увидела в отражении начищенного до блеска доспеха повзрослевшую себя и вспомнила, как в свой первый день тут она едва доставала этим доспехам до локтя. Ее глаза так же сверкали от восторга, и мир, несмотря на все, что происходило до, казался таким простым и понятным.       — Вы можете войти в гостиную Когтеврана, ответив на вопрос, — она предложила первокурсникам самим подумать над ответом, пропустила их вперед, и напоследок погладила шероховатую поверхность двери, проходя внутрь. — На сегодня все. Можете располагаться в спальнях.       — Тяжела жизнь старосты, — рассмеялся Эдди, когда Одри упала на диван рядом с ним. Она вытянула ноги, запрокинула голову назад и устало промычала что-то невнятное. Чжоу и Мариэтта, спустившиеся вниз, сели рядом, прижимаясь к друзьям.       — Зато в отсутствие своей личной головной боли я вернусь к первоначальной цели и займусь самообразованием, — они прижались друг к другу еще плотнее, запоминая последнее первое сентября в Хогвартсе, и немного печально рассмеялись.       Год им предстоит сложный, насыщенный, и, возможно, отсутствие в нем близнецов только к лучшему. Даже если это просто очередная глупая отмазка, чтобы не признавать очевидного. Одри Мур скучает.       Однако, погрязнув в домашнем задании по самое не хочу, девушка не замечала, как пролетал за месяцем месяц. Одри, едва оторвавшись от пергамента с конспектом по зельеварению, тут же переходила к трансфигурации. Потом к рунам, заклинаниям, ЗоТИ — и так по кругу. Как бесконечный день сурка.       И ни записочки от Джорджа. Складывалось ощущение, что предыдущие два года Одри себе просто-напросто придумала, все-таки свихнувшись от свалившейся на нее нагрузки, и не было на самом деле никаких танцев на балу, странных не-признаний и жарких (из-за простуды) поцелуев в полубреду. Черт возьми, она даже квиддичем начала интересоваться!       Все это по самым смелым предположениям должно было сильно ударить по выдержке Мур, однако сама она чувствовала небывалый прилив сил, словно у нее открылись второе, третье и четвертое дыхания сразу.       — Смотри, как бы от своих дыханий ты не задохнулась, — посоветовал ей Эдди однажды холодным декабрьским днем. — Потому что выглядишь ты откровенно паршиво. Раньше я тебя обнимать любил, ты была мягонькой и вкусно пахла лимонными леденцами. А сейчас — кожа да кости.       — Фу, ты звучишь как извращенец, — фыркнула Мариэтта, но согласилась: — У Одри даже волосы посерели.       — Они же и так серые у нее.       — Не совсем. Они были с медным отливом. На свету хорошо заметно.       — Сделаю предположение, что рыжий цвет волос передается по воздуху.       Мариэтта громко захохотала на всю гостиную с глупой шутки Кармайкла.       — С тебя научное исследование.       Одри, пропустив мимо себя их последние реплики, поспешила сменить тему:       — Кстати, Флитвик посоветовал мне наладить общение со Слизнортом, а у него скоро рождественский ужин.       — О, точно, мама говорила, что у него есть связи, — Эдди кивнул. — Я бы прислушался к совету. И нечего тут нос морщить.       — А где ты на зельеварении был сегодня?       — Тоже связи налаживал.       Мариэтта оторвалась от своего учебника по травологии, зыркнув на него из-под отрезанной челки.       — С той пятикурсницей?       Они еще пару минут испепеляли друг друга взглядами, и Одри могла только посочувствовать бедному Кармайклу. Столько лет он был безнадежно влюблен в мисс Эджком, всячески показывая ей это, а теперь, когда решил поставить точку на неудавшемся романе и начать новый, внезапно получил щепотку ревности от нее.       Прервала эту разгоравшуюся войну Чжоу, назначенная в этом году капитаном команды по квиддичу. Она высказала все, что думала по поводу нового состава, прижалась к плечу Мур и громко засопела от злости.       — Так ведь тебе и нужно из них конфетку сделать, — заметила Мариэтта.       — Я тут ради интереса забежал на тренировку гриффиндорцев. Кажется, у них все печально, — сказал Эдди, ковыряя ногтем дырку в диване.       — Это что же тебя за интерес к ним привел?       — Видимо, тот же, с которым он связи налаживает во время занятий по зельеварению, — Мариэтта, поймав на себе раздраженный взгляд Кармайкла, хмыкнула и вернулась к домашке, не произнеся больше ни слова.       — Надеюсь, они начнут встречаться, — прошептала Чжоу на ухо Одри и задремала, уставшая после тренировок. Мур, глядя на эти пикировки друзей, подумала о том же самом.