Герои: таких уже не будет

Два могучих криганских воина волокли закованную в кандалы королеву к гильотине. Катерина не видела их самих, лишь чувствовала их руки у себя на плечах... Тщетно она пыталась вырываться или упираться ногами — демоны были слишком сильны. Ее бросили на деревянное ложе и зафиксировали — не вниз лицом, как делали во всех цивилизованных странах, а уложив на спину, чтобы внушить ей ужас зрелищем нависшего над ней ножа. Если бы он сразу упал, было бы легче, но палачи не торопились, и пытка страхом все тянулась... Когда смотреть на орудие казни стало невыносимо, Катерина запрокинула голову и обратила взгляд вперед. Разумеется, ее главный мучитель был уже там. Она никогда в жизни не встречала Ксенофекса — как и никто из живых людей — но отчего-то ни на мгновение не усомнилась, что это он. Краснокожий демон с огромными рогами восседал на троне под пылающей пентаграммой и сверлил королеву взором, что был острее лезвия гильотины... но почему-то, раз взглянув на него, она уже не могла отвести глаз. Заметив, что она смотрит, владыка демонов расхохотался и указал куда-то вниз и вправо. Там, у подножия трона, королева увидала... саму себя. «Другая» она стояла, нагая и закованная в колодки, и выглядела невообразимо жалко... должно быть, это была более молодая версия Катерины, потому что у нее было лицо напуганного ребенка. Встретившись с королевой взглядом зареванных глаз, она запрокинула голову и взмолилась: - Прошу... не трогай Роланда! «Настоящая» Катерина хотела крикнуть этой глупой девчонке, чтобы та перестала позориться, однако не смогла ни закричать, ни отвести взгляда, ни зажмуриться — ничего. Ей оставалось лишь бессильно наблюдать за собственным унижением... Сидящий на троне расхохотался. - Встань на колени передо мной, королева Энрота! Колодки сами собой отворились, и та, что была в них закована, в самом деле опустилась на колени... А затем точка зрения Катерины вдруг поменялась, и она обнаружила уже себя стоящей на коленях перед демоном. Удушающе тугой ошейник сдавил ее шею, а цепь от этого ошейника тянулась к руке того, что сидел на троне... Тот вновь расхохотался и дернул на себя, притягивая пленницу ближе. Она не хотела идти и упиралась, но он пересиливал, протаскивая ее лицом и грудью по ступенькам... Катерина с громким выдохом села на кровати, вырвавшись из сетей дьявольски реалистичного кошмара. Путаясь ногами в одеяле, она бросилась к столику, на котором стоял кувшин с вином и, даже не наливая в кубок, отпила. Оторвавшись от сосуда, королева ненароком увидала свое отражение в зеркале... Дрожащие губы и зареванное лицо, почти такое же жалкое, как у ее «двойника» из сна. Позорище... Хорошо еще что ее подданные не видят свою королеву сейчас! Она не рыдала с раннего детства — даже в сражениях, даже когда проиграла... даже когда погибли ее мать и сестра, она хоть и плакала, но то был скорее яростный рев, чем истерика. Тогда она не выглядела такой слабой! Но теперь это происходило постоянно — так что Катерина хоть и была взволнована новым кошмаром, но не особо ему удивилась. Это продолжалось уже третий год — со злосчастного месяца Жука шестьдесят второго года, когда криганцы выиграли битву за Кригспайр и пленили короля... с тех пор злобный демон, которого Катерина и видала-то лишь на монетах, держал в плену ее сердце! А ведь раньше королева-воительница и не догадывалась о том, что оно у нее есть... Ее звали «бессердечной» за спиной, а самые смелые — и в лицо, а она и не думала обижаться. Вся ее жизнь была служением — стране, королю, но в первую очередь — своей собственной чести — и именно честь она ставила превыше всего. В те — теперь уже очень далекие — годы она ничего не боялась... Однажды — лишь один раз за всю ее блестящую воинскую карьеру — она познала горечь и унижение от поражения, и на время это выбило ее из колеи, но затем она открыла, что честь можно хранить и в поражении... Поняв, что не является непобедимой, она приняла это и стала гибче, осторожней, умнее — но себе не изменила. Побежденная принцесса все еще оставалась несгибаемой и несломленной. Вероятно, именно поэтому она так тяжело перенесла гибель матери и Беатрисы... Катерина не знала, как правильно горевать. Вместо нормальной человеческой скорби она испытывала ярость вперемешку с паранойей... Пожалуй, она была близка к тому, чтобы сойти с ума — и король, надеясь хоть как-то отвлечь свою дочь, выдал ее замуж. Тогда она не думала, что полюбит своего супруга — она лишь исполняла приказ. Ее брак был миссией — укрепить связи между двумя королевствами и принять на себя обязанности, связанные с «‎должностью» супруги. Разумеется, как порядочная женщина, она удостоверилась, что ее жених относится к их союзу точно так же и не ждет ничего большего. И вот до чего она дошла теперь... ревет по ночам и мучается кошмарами от страха за своего мужа, как самая обычная жена! А ведь за два года о Роланде не было никаких известий — неизвестно даже, жив ли он еще — а зная, как обращаются с пленниками криганцы, разумнее всего было бы предположить, что уже нет... но Катерина не могла допустить такой мысли. Она верила, что ее муж жив — потому что если бы он умер, ее собственная жизнь была бы кончена... Какое-то время она пыталась игнорировать кошмары, пыталась пить лекарства, пыталась заглушить страх и тоску заботой о сыне, в конце концов... но в итоге поняла, что больше не может так жить, и отправилась в Эрафию — спасать Роланда. Она могла бы придумать сколько угодно оправданий — что это ее долг, как королевы Энрота, или что криганцев необходимо одолеть ради блага всего человечества — но правда была проста и одновременно ужасна... она любила Роланда и не могла без него жить. Порой она задавала себе вопрос — будь отец жив, одобрил бы он ее безумную затею? И следом за ответом, который она сама же себе давала, приходили мысли еще более страшные — мысли, заставляющие ее презирать и ненавидеть саму себя... Да, эту войну начал Ксенофекс — но она всем сердцем ее желала. Да, ее отца отравил какой-то неведомый злодей — но благодаря его смерти она имеет теперь полную власть над Эрафией и возможность распоряжаться ее войсками и ресурсами... Так может это она здесь главная злодейка? Словом, было не так уж удивительно, что, борясь весь день с такими мыслями, по ночам Катерина оказывалась во власти воображаемых криганцев... И эти демоны были гораздо страшнее настоящих, ибо знали все о ней, ее мыслях и злодеяниях — как и о том, какого наказания она больше всего страшится. Сегодняшний сон был тому верным доказательством — в нем она вновь оказалась жалкой, трусливой рабыней, утратившей всякие представления о стыде и чести... И вновь ей было стыдно смотреть на себя в зеркало, ибо она сознавала, что сны не так уж и неправы. Одно лишь радовало — если когда-нибудь она в самом деле угодит в плен к криганцам, тем будет уже нечем ее удивить... Королева в ярости ударила по зеркалу кулаком и зарычала от боли, когда осколки вонзились ей в руку... Какого черта она об этом думает?! Какой еще плен? Она должна всех их победить и спасти Роланда — иначе никак... вот только как выиграть битву, которую уже тысячу раз проиграла в своем сердце? Порой, злясь на свои кошмары, Катерина всерьез задумывалась — уж не диверсия ли это демонов? Что, если Ксенофекс использует какую-то темную магию, чтобы покорить ее разум? Однако наука отрицала такую возможность, и даже духовник королевы в нее не верил. Ученые маги говорили, что сны отражают ее мысли, а отец Рион — что ее мучает собственная совесть... Первые советовали поменьше волноваться и принимать лекарства, второй — покаяться и исправить свое житие. Катерина посмотрела на смятую постель и вздохнула... Не было и шанса, что она сможет теперь заснуть, а если бы и могла, то не очень-то хотела — досматривать кошмар с того же места, где он оборвался, королеву совсем не тянуло. В комнате был коврик для медитации, и она опустилась на него, надеясь, что сможет восстановить самообладание хотя бы к утру... Но медитация не пошла — сердце все еще бешено стучало, а перед глазами стояли образы из кошмара вперемешку с отражениями ее плачущего лица... Катерина попробовала помолиться — не вышло. Взяла меч и стала тренировать взмахи — но волнения все никак не улегались. В конце концов, королева закуталась в плащ и вышла в коридор. Гостиница, в которой они остановились, носила претенциозное название «Небесная Обитель» — впрочем, бракадские домовладельцы в погоне за пафосом и прибылью могли придумать еще и не такое. Радовало уже то, что так назвалась всего лишь гостиница, а не бордель какой-нибудь... Королевское посольство заняло в трехэтажном здании весь верхний этаж, так что даже очень ответственно относящаяся к своему долгу государыня могла спокойно пройтись по коридору без сопровождения — ну а Катерина имела долгую и славную историю побегов от телохранителей и лишь в последние годы начала серьезно подходить к вопросу своей безопасности. Она отвечала теперь разом за два королевства и если бы умудрилась, выйдя без охраны, пасть жертвой покушения, то стала бы величайшим посмешищем в истории, да и подвела бы, пожалуй, больше народу, чем любой известный правитель... Но сейчас Катерина ни за что бы не позволила телохранителям сопровождать — или хотя бы увидеть — себя в ее нынешнем состоянии. Пройти ей, к счастью, требовалось лишь пару десятков шагов, а охранники дежурили у входа на этаж, и в царившем вокруг полумраке — скупой хозяин экономил на ночном освещении, даже когда принимал королеву — ее «побег» остался незамеченным. Через две двери от королевской находилась комната, где расположился духовник Катерины — последние десять лет он сопровождал ее во всех путешествиях, независимо от степени их секретности и интимности. Королеве было стыдно будить пожилого монаха посередь ночи — потому-то она так долго пыталась бороться с обуревавшими ее волнениями самостоятельно — но в итоге идти все равно пришлось... Дверь ее духовника была, пожалуй, единственной на свете, которую королева-воительница не смела открывать ногой — вместо этого она постучалась робко-робко, словно воспитанная девушка, которой никогда не была. - Войдите, - ответили изнутри. Катерина вздохнула с облегчением — все-таки, отец Рион не спал — и вошла. Рион стоял посреди комнаты спиной к двери, одетый в свое повседневное облачение, а его кровать была нетронута — все выглядело так, будто святой отец молился всю ночь... - Что случилось? - спросил он, обернувшись к королеве. Перед тем, как идти сюда, она умылась и честно попыталась привести себя в порядок, но похоже, что следы истерики все еще остались у нее на лице, потому что Рион сразу понял все. - Снова сны? - По мне это видно? - горестно вздохнула Катерина. - Ты плащ надела наизнанку, - просто ответил клирик. - Ой, простите... - королева поспешно повернулась к нему спиной и, раскрыв плащ, перевернула его и надела снова. - Я... в темноте... - Рассказывай уже, - строго повелел святой отец. Она послушно преклонила колени и начала пересказывать свой сон в подробностях — благодаря давней привычке так делать, она уже ничего не стыдилась к настоящему моменту. Отец Рион был ее духовником уже больше пятнадцати лет, а до того невесть сколько времени исповедовал ее отца и прочих членов королевской семьи, давно заслужив славу самого надежного и самого сурового духовника в Эрафии. Помимо мудрости и неисчерпаемого жизненного опыта, которые сами собой разумелись, этот святой отец был наделен одной невероятной способностью — он мог начать описывать человеку адские мучения в таких подробностях и с такой убедительностью, будто сам повидал их воочию. Катерина и сама однажды стала объектом такой лекции — в тот самый раз, когда она впервые проиграла врагу на поле боя. Гордость и вера в свои силы молодой принцессы были сокрушены, и она затворилась в своих покоях на целую неделю, ни с кем не желая разговаривать... После того, как даже принцесса Беатриса не преуспела в попытках увещевания старшей сестры, в жизни Катерины впервые появился отец Рион. В отличие от всех прочих, кто пытался поговорить с ней, он был необыкновенно суров с наследницей престола... ну а она была дерзкой девчонкой и даже попыталась силой выставить святого отца за дверь. Впрочем, она даже дотронуться до него не смогла — тогда, конечно, она приписала это своему смятению и усталости, но спустя годы, узнав отца Риона получше, уже не была так уверена... Не претендующий ни на какие геройские заслуги, он был, тем не менее, легендарен — в частности, ходил слух, что много лет назад враги похитили его, намереваясь пытать и выведать тайны короля Николаса, рассказанные на исповеди... а в результате он сам замучил горе-мучителей — каждый раз, когда они открывали ему рот, чтобы допросить, он начинал обличать их во грехах — и через неделю они оставили его, посрамленные. Но даже невзирая на широкую известность отца Риона, никто из подданных Катерины не поверил бы, насколько смиренной и робкой становится их грозная королева пред лицом своего духовника... Ни один другой клирик ей не подходил — другие и слова бы ей не посмели сказать, а ей был нужен такой, что сможет не только дать совет, но и безжалостно отругать, если нужно. Отца Риона она боялась... В юности то был повод избегать его, но со временем она поняла, насколько ценен может быть человек, способный внушать страх даже ей. Никому другому, включая Роланда, она никогда не открыла бы всех своих тайн — хотя бы из-за самого обычного стыда — но страх перед Рионом побеждал любой другой страх и стыд. Даже просто пересказывая ему свои грехи, она становилась смелее. Что могли значить позор и бесчестье в сравнении с его суровым взглядом? Ну а после беседы с ним уже и никакие пытки были не страшны... Так вышло и на этот раз — по мере того, как Катерина говорила, ее дыхание выровнялось, а чувство паники, почти овладевшее ею полностью, сменилось куда более спокойным смущением. - Простите, что побеспокоила вас в неподобающий час и в неподобающем виде, святой отец... - робко произнесла она, закончив рассказывать о презрении к самой себе и своему жалкому состоянию, и подняла взгляд на клирика, ожидая выволочки. - Ничего, - отозвался Рион. - Это место не располагает к спокойному сну... Чего ты ожидала, Катерина — после того, как притащилась сюда? Вместо того чтобы с мечом в руках защищать свою Родину, ты пошла просить помощи у тех, кого в душе презираешь — вполне естественно, что теперь ты презираешь саму себя! Тебе снится, что ты стоишь на коленях перед Ксенофексом — и тебе якобы противно на это смотреть — но при этом уже завтра ты собираешься опуститься на колени перед Магнусом... - Я не собираюсь вставать перед ним на колени! - Катерина вспылила и на миг даже посмела устремить на клирика свой знаменитый гневный взгляд, вселяющий ужас во всех ее врагов... но он разбился вдребезги о стальной, не знающий жалости взор святого отца. Хотела ли королева быть послушной девочкой или нет — Рион никогда ей не уступал. - Физически — возможно и нет. Он позволит тебе сохранить эту иллюзию достоинства и не заставит ползать у его ног на самом деле, - с издевкой произнес он. - Но по сути-то что изменится? - Я должна ответить вам как королева или как духовная дочь? - вздохнула Катерина. - Не имеет значения, - хрипло рассмеялся седой монах. - Ты думаешь, «как королева» ты знаешь что-то такое великое и важное, чего мой старческий ум не сможет вместить? Ну же, удиви меня! - Простите, святой отец... - королева попробовала было пойти на попятную. - Я знаю — вы давали советы моему отцу, когда меня еще на свете не было, и понимаете все не хуже меня. Я не должна была так говорить. - Встань, - повелел Рион. Его тон не предвещал ничего хорошего... Когда Катерина поднялась на ноги, он взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. Вот теперь его взгляд в самом деле был пугающим — девушка попроще от такого мигом расплакалась бы и убежала... Катерина убегать не собиралась, но и ей стало не по себе. - Давай — объясни мне как подданному Эрафии, почему королева Эрафии должна выпрашивать подачки у Гэвина Магнуса? Что, вся наша страна уже завоевана? Мы теперь нищие и питаемся от щедрот Бракады? - Нам не победить в этой войне без помощи, - Катерина набралась решимости и попробовала говорить, как королева — но под сверлящим ее суровым взглядом получилось не слишком убедительно. - И что? - спокойно спросил монах. - Я считаю, что на юге Бракада может помочь нам лучше, чем АвЛи... - Магнус не помог твоему отцу — ни против Сандро, ни против королевы драконов. С чего бы ему делать это теперь? - хоть и создавалось впечатление, что ее отчитывают, как послушницу, на самом деле Рион говорил очень спокойно и по делу. К сожалению, его возражения и вопросы были теми же, что многократно возникали и у самой Катерины — и по существу ей нечего было на них ответить... - Тогда война шла в северных областях... - попробовала возразить она. - Север, юг — для Гэвина Магнуса это не имеет никакого значения, - бесцеремонно прервал королеву монах. - У него есть джинны, которые могут перемещать по воздуху целые города... и карта порталов, охватывающих весь Антагарич, тоже имеется — если он действительно захочет, то сможет доставить свои войска туда, куда будет надо. И снова у Катерины не было ответа — конечно, она уже задавала себе этот вопрос, как и почти все, кто когда-либо нуждался в помощи магов Бракады. Их колдовство казалось почти всесильным, и на фоне этих безграничных возможностей они... очень мало делали. - Наверное, эти слухи преувеличены... - в конце концов, Катерина сказала то же самое, что говорилось каждый раз, когда нужно было оправдать бездействие магов — сама сознавая, насколько глупо это звучит. Смешнее было бы только предположить, что у Гэвина Магнуса и его генералов не хватает маны... - Прекращай самой себе врать, - разумеется, Риона было не провести этими отговорками, и он обличил ее бесцеремонно и безжалостно, как и всегда. - Дело вовсе не в том, где происходит очередная война. Угрожает она владениям Бракады или нет — вот все, что важно для Магнуса. И он такой уже тысячу лет — и Ксенофекс к нему не полезет, потому что все уже знают — пока его не тронешь, он не пошевелится. - Но нигонцы все-таки разрушили Клаудфайр, - возразила Катерина. - Может, на этот раз он решит предпринять ответные действия? - Наивное дитя. Ты не понимаешь... - покачал головой монах. - Клаудфайр уже сгорел. Даже если Магнус вступит в войну, города он не вернет — потому он и не вступит. Ты — рыцарь, для тебя месть за убитых соратников — не пустой звук — и помощь союзникам, кстати, тоже... А для него — да. Для него ты — нищенка, выпрашивающая подачку, которую он совершенно не обязан давать — и относиться к тебе будут именно так. Поверь мне, он заставит тебя чувствовать себя так, будто ты стоишь перед ним на коленях, - Рион вновь жестоко усмехнулся. - Надеюсь, твои сны помогли тебе привыкнуть к этому ощущению... - Ну не могут же бракадцы быть настолько плохи? - королеве оставалось лишь надеяться, что святой отец немного преувеличил безнадежность магов — возможно, злясь на них за какие-то старые обиды. - У нас ведь с ними общие корни — и Эрафия, и Бракада возникли на месте Империи Бракадуун — значит, мы должны суметь найти общий язык... - Вот только твой предок собрал со старой империи всех лучших рыцарей... Ты должна была читать об этом — они дали бой полчищам варваров и победили. Остатки Бракадууна, устоявшие под натиском врагов, стали Эрафией. А Магнус собрал всех трусов и повел их прятаться в горы, - голосом Риона, казалось, можно было резать металл. - Король-трус в королевстве трусов — и у него ты собралась просить помощи в войне... И знаешь, что самое жалкое? Ты сама в глубине души все это понимаешь — но приходишь ко мне, чтобы я говорил тебе очевидные вещи. Стыдно, Катерина! - Стыдно, святой отец... - вздохнула королева и снова опустилась перед клириком на колени. - Я стыжусь своего жалкого поведения, но все еще не готова отказаться от помощи Бракады в этой войне... Пусть и ценой унижения, я собираюсь спасти Эрафию. - Делай как знаешь, - отмахнулся Рион. - Мое дело — сказать тебе, что причина видений, мучающих тебя — в твоих собственных грехах. Твоя совесть обличает тебя. - Они стали гораздо более детальными, - со вздохом призналась Катерина. Когда все это начиналось, то были лишь смутные образы, и после пробуждения она с трудом могла припомнить, что увидела — теперь же не могла забыть своих снов при всем желании... - Ну а чего ты хотела? - пожал плечами святой отец. - И я, и леди Саня оба предупреждали тебя, что заражать себя Глазом Орла — не лучшая идея... Ты что сказала? - Что ради Эрафии и Роланда вытерплю, - вздохнула королева. - Ну вот и терпишь теперь... Стоило оно того? - Пожалуй, стоило... - задумчиво произнесла Катерина. - Представляете, я теперь могу реконструировать ход боя, даже если меня там не было. Эти глаза так нахваливают маги, но похоже, что для полководцев они тоже незаменимы... - Вот вечно ты так... - проворчал монах. - Понимаешь, за что страдаешь, но отказываться от этого не хочешь... Чего тогда жаловаться прибежала? Иди спи. - Святой отец, я жду, пока вы назначите мне епитимью... - напомнила королева, кладя руки на колени и садясь, как прилежная послушница. - Нуу... - отозвался Рион. - Завтра тебе предстоит беседа с Магнусом, верно? Думаю, никакой другой епитимьи уже не нужно... - Святой отец, вы знакомы с королем Магнусом? - осторожно осведомилась Катерина. - Не дадите мне какой-нибудь совет? Клирик сначала покачал головой, но королева смиренно ждала ответа, и он, подумав немного, вздохнул и изрек: - Магнус был когда-то воином... Пожалуй, это самое отвратительное в нем. Он низко пал, но презирать других ему это не мешает... И он будет презирать тебя — за то же самое, за что и ты сама. Чем больше будешь заискивать перед ним, тем глубже будет это презрение. Если хочешь заслужить его расположение, говори с позиций силы — не проси, а требуй, не обещай, а угрожай. - Святой отец, я боюсь, что так нам вообще ничего не дадут... - все воспитание Катерины и весь ее дипломатический опыт — следует признать, не слишком богатый — говорили о том, что хамить иноземному правителю, находясь у него в гостях — не самая лучшая идея. - Ты совет просила или предсказание? - усмехнулся Рион. - Или хочешь, чтобы я за тебя провел с ним переговоры? - А можно? - вздохнула королева. - Нет, нельзя, - отрезал клирик. - Для меня это было бы еще унизительней, чем для тебя... В любом случае, ты — королева, ты и работай. С этим напутствием Катерине и пришлось вернуться в свою комнату, где она без дальнейших происшествий проспала до рассвета. Наутро Рион не вышел проводить ее на переговоры — возможно, он отсыпался, а возможно — просто не хотел разговаривать. Королева, все еще стыдившаяся того, что побеспокоила старца посередь ночи, не посмела стучаться и отправилась во дворец без него. Если бы еще в этот дворец было так легко попасть! Катерина и ее спутники прибыли в Целесту больше недели назад, но короля так и не видели — вместо этого их таскали с «‎визитами»‎ по всевозможным учреждениям и по «консультациям» со всевозможными советниками. А ведь если бы Магнус принял их в первый день, к настоящему моменту они уже возвратились бы в Кариатед! Так что отец Рион был совершенно прав — в душе Катерина проклинала себя за то, что занимается всей этой ерундой вместо освобождения Эрафии... Вчера вот, к примеру, она провела весь день в золотом павильоне — обители местных наг. Нага-королева или, как ее еще называли, «императрица» — выделяя владычицу столичного золотого павильона из числа всех прочих королев — была одним из высоких начальников, которых непременно надлежало посетить перед аудиенцией у короля. Бракадское государство имело достаточно странную систему управления, и если бы императрица наг почувствовала себя оскорбленной, то могла бы единолично запретить всем нагам участвовать в войне на стороне Эрафии. Ну а наги, как самые ценные из союзников Бракады, обладали немалым влиянием на местных героев и армию в целом — так что в конце концов Катерина могла бы и вовсе лишиться поддержки. Советники много раз предупреждали ее об этом, так что в конечном счете она вняла — пришлось оказать владычице наг почет... Словом, после вчерашнего упреки Риона были вполне оправданы — Катерина уже практически чувствовала себя нищенкой, пресмыкающейся перед самыми презренными существами. Наги, как и медузы, были полузмеями-полулюдьми — но на этом их сходства практически заканчивались. На самом деле, эти два вида отличались друг от друга не меньше, а то и больше, чем от людей. Медузы были однополыми существами и размножались при помощи отделения головных змей. Наги же откладывали яйца, из которых вылуплялись детеныши обоих полов. Однако мужские особи имели лишь по одной паре рук, из-за чего считались непригодными для сражений. И на поле битвы, и дома верховодили женщины. Считалось, что своими шестью руками женщина-нага может одолеть разом шестерых мужчин — и то была не просто присказка... Королевы золотых павильонов окружали себя «гаремами», над которыми владычествовали с деспотизмом, что не снился даже варварским королям-завоевателям. Однако участь наг-мужчин, пусть и незавидная с точки зрения прочих народов Антагарича, все еще была куда отрадней, чем у женщин-некоролев... Ибо в культуре наг и медуз все-таки имелось одно очень странное сходство, происходящее, видимо, из их змеиной природы — то была их неуемная тяга к соперничеству с собственными сородичами. Как и медузьи королевы, владычица золотого павильона не позволяла другим женщинам клана размножаться. У медуз, кстати, дело порой доходило до того, что самым опасным соперницам правительницы отрезали волосы — хотя, в зависимости от степени «милосердия» королевы, отрезать могли и голову целиком... Наги были чуть более цивилизованы и использовали не настолько радикальный, хоть и все еще жестокий способ — подданным приходилось носить на хвосте специальное устройство, снять которое могла лишь королева — любое спаривание проводилось лишь с ее разрешения и под ее наблюдением. И все бы ничего, если бы они оставляли свои обычаи за закрытыми дверьми — так нет же! Эти честолюбивые создания — по крайней мере, честолюбивыми однозначно можно было считать их королев — любили жить в роскоши и предпочитали, чтобы их «золотые павильоны» в самом деле были построены из золота, а также с радостью выпячивали свои богатства и свой образ жизни напоказ. Императрица Урсула не стеснялась утверждать свою власть над служанками — большинство из которых, надо полагать, были ее собственными дочерьми — в присутствии гостей, а возможно и специально делала это прилюдно... Катерине было тошно на них смотреть — даже позавчерашний джиннский банкет с синекожими танцовщицами смутил ее не так сильно. Словом, глядя на местные нравы, нетрудно было вспомнить, что Бракада являлась правопреемницей Империи Бракадуун, поработившей в свое время большую часть Антагарича. В настоящее время в Бракаде запрещалось иметь рабов... но это относилось лишь к людям. Маги по прежнему держали в рабстве джиннов и прочих волшебных существ — а существа эти, в свою очередь, охотно порабощали друг друга... С каждым днем пребывания Катерины в этой стране, ее отвращение к ней все усиливалось. Сегодня она наконец-то должна была встретиться с правителем и творцом всего этого безобразия — однако путь в Заоблачный дворец лежал через все тот же золотой павильон. Еще одно последнее испытание перед целью ее миссии... Королева вновь надела свою невозмутимую маску, через которую не пробивалось ни капельки эмоций. Она была столь же величественна и неприступна, как и тиранша-нага, что ее принимала — никто, взглянув на Катерину сейчас, не смог бы предположить, что ночью она рыдала, как девчонка. Ее тайна была в безопасности под защитой хранителя еще более сурового, чем она сама... Между тем нага-императрица ради повторного приема заморских гостей перещеголяла саму себя. Сегодня ее трон возвышался над полом на два ярда больше, чем вчера, а к нему вела длинная «лестница» из спин служанок-наг... Самые передние лежали на полу ничком, следующие слегка приподнимались на ладонях, те, что за ними — согнулись, опершись на локти — и так далее, вплоть до последних, что стояли во весь рост, держа над головами золотые пластины-ступеньки. И у каждой на хвосте, где-то около второй трети его длины, было надето украшение вроде ободка... Катерине уже объяснили, какую роль играют эти предметы, и каждый раз, мельком взглянув на них, она ощущала неприятное чувство из смеси отвращения и стыда. Этих-то несчастных, не имеющих даже возможности свободно распоряжаться своими телами, она просит помочь ей в спасении ее страны? У них не будет выбора — даже того малого, что имели сейчас люди Эрафии — их владыки просто пошлют их на убой, ни о чем не спросив... или, напротив, запретят участвовать — если Катерина не сможет как следует угодить их деспотичной повелительнице. Однако сейчас было не время для угрызений совести. Служанка, стоявшая у подножия живой лестницы и носившая больше украшений, чем остальные — вероятно, то была одна из старших дочерей императрицы — хотя «ободок» на ее хвосте все равно никуда не делся — звонко пропела: - Вы будете лицезреть божественную красоту императрицы Урсулы Восемнадцатой! Спутники Катерины поклонились в сторону трона, пока сама королева продолжала стоять прямо и испытывала сильнейшее искушение опереться на свой меч. Урсула, вся в золотых браслетах и кольцах, восседала на своем троне в окружении шестерых мужчин с опахалами, но в тот момент, когда ее дочь закончила говорить, она восстала и двинулась навстречу гостье, грациозно сползая по золотым ступенькам... Катерина знала, что тоже должна начать подниматься — если бы она просто стояла и ждала, это было бы слишком сильным оскорблением для принимающей стороны. Стоило бы сказать спасибо, что «‎императрица» хотя бы не заставляет ее проделать весь путь до трона... удивительно, но, похоже, Урсуле нравилась Катерина — оттого ли, что обе они были королевами-воительницами или почему-то еще — владычица золотого павильона была приветлива к своей гостье и говорила с ней, как с равной. С одной стороны, этому следовало бы радоваться. Хоть Катерина испытывала сильнейшую неприязнь к этой наге и желала бы никогда в жизни ее не видеть, она шла наперекор своим чувствам и принципам ради благой цели — но вот если бы эта высокомерная змея начала смотреть на нее сверху вниз, то унижение стало бы вовсе нестерпимым... А с другой стороны — если правительница наг считает себя равной королеве Эрафии, как же она тогда относится ко всем остальным людям? Катерина едва заметно вздохнула и двинулась вверх по обнаженным спинам служанок... Что ж, на поле боя ей порой приходилось ходить и по трупам... И то и то было отвратительно, но необходимо. Стойкие наги даже не дрогнули под ее сапогами — должно быть, по сравнению с их королевой, она была совсем легонькой. Потом спины закончились и начались ступеньки — невероятно тяжелые золотые пластины, каждую из которых держали с краев две наги — сначала на уровне живота, затем на уровне груди... где-то около этого места Катерина, которая шла быстрее, и повстречалась с неспешно спускавшейся императрицей. Нага обняла ее сразу четырьмя руками. Можно было относиться к ней как угодно, но хватка у нее была что надо — и, похоже, она не стала сдерживаться, заставив косточки в спине Катерины захрустеть. Та не осталась в долгу и обняла хозяйку павильона в ответ со всей силы... В итоге обе они остались весьма довольны собой. - Катерина, - прошептала Урсула. У этой тиранши был неожиданно мягкий голос — уж для змеи-то и вовсе исключительно приятный — и, как уже было сказано, она была приветлива к своей царственной гостье. - У меня добрые вести. Великий визирь Магнус поручил мне проводить тебя к нему. «Наконец-то!» - так и захотелось заорать королеве, но вместо этого она лишь сдержанно кивнула. - Ты пойдешь со мной? - пожалуй, вежливей было бы называть друг друга «Вашими Величествами», но нага первая принялась «тыкать», а Катерина не желала отставать... в итоге складывалось очень странное и не особо желанное ощущение практически сестринской близости между двумя королевами. - Кто еще будет присутствовать? - Никого, - ответила Урсула. - Вы с великим визирем будете разговаривать наедине. Я только отведу тебя. Катерина не сразу решила, как отнестись к этому известию. Она предпочла бы повстречать легендарного Магнуса, имея хоть кого-то на своей стороне — пусть даже это была бы противная змея, являющаяся формально его союзницей, а фактически — подданной — но из всех бракадских советников и сановников, которых Катерина повстречала до сих пор, Урсула, по крайней мере, была склонна принять ее просьбу о помощи, и королева надеялась на ее поддержку... А какой вообще был смысл во всех этих «консультациях» с непонятными людьми, если в итоге они будут говорить наедине? Ну а с другой стороны, таким приглашением Магнус показал, что все-таки относится к ней, как к равной — а пафосной императрице наг отводилась роль служанки, открывающей перед нею двери... в каком-то смысле Катерина была удовлетворена таким поворотом событий. Так или иначе, если Урсула и чувствовала себя униженной, то никак не выдала этого. - Пойдем, - сказала она, верхней парой рук снимая с себя кулон на длинной золотой цепочке — среди бесчисленного множества ее бус и ожерелий он был не особо-то и заметен — и накинула эту цепочку на шею Катерине, так что теперь кулон оказался надет на них обеих. - Дай мне руку. Одна из ладоней наги сжала ее правую руку, и королевы вместе переместились. То была даже не телепортация, а самые настоящие пространственные врата — заклинание столь редкое и высококлассное, что без путеводного кулона его не сотворила бы ни Урсула, ни даже большинство джиннов. И даже при условии наличия таких навыков, все еще нужно было знать, куда перемещаться — а местоположение дворца Гэвина Магнуса было ведомо лишь ему самому. Он мог, конечно, принимать гостей в городском капитолии — если хотел — но перед Катериной, видимо, решил покрасоваться. Было ли это знаком какого-то особого доверия или, напротив, демонстрацией величия перед молодой королевой? Даже сама Катерина никак не могла избавиться от ощущения, что пришла к кому-то большему, чем она... Две королевы очутились на открытой площадке с балюстрадой, с которой открывался захватывающий, но неинформативный вид на верхушки гор и проплывающие внизу облака — Заоблачный дворец был заоблачным на самом деле. При этом здесь не было ни пронизывающего ветра, ни холода, ни проблем с дыханием, которых стоило бы ожидать на такой высоте. Однако Катерина не смогла обнаружить — даже при помощи Глаза Орла — ни укрывающих дворец защитных заклинаний, ни каких-либо ориентиров, по которым можно было бы вычислить его местоположение. Магнус замаскировался на славу... - Куда дальше? - вопросила Катерина. Урсула все это время спокойно стояла, позволяя ей закончить осмотр, и по ее лицу нельзя было сказать, потешается ли она над тщетными попытками человеческой королевы собрать хоть какие-то разведданные или просто проявляет вежливое терпение. Но когда Катерина повернулась к ней, она вдруг наклонилась к ее уху и прошептала: - Вид ненастоящий — это картинка. - Ах... - Катерина издала вздох удивления, но затем сердито цокнула, поняв, что ее раскрыли. Императрица наг коротко усмехнулась и указала одной из верхних рук вправо. - Тебе туда. Я возвращаюсь в золотой павильон — великий визирь сам отошлет тебя обратно... - Спасибо за компанию, - сухо ответила Катерина, злясь, что выставила себя дурой. Повернувшись к Урсуле спиной, она быстро зашагала по галерее. Надо сказать, что встреча двоих правителей проходила в самой неофициальной обстановке, которую только можно было представить — не было ни охранников у дверей, ни церемониймейстеров, докладывающих о прибытии высокой гостьи. После всех тех официальных визитов, через которые Катерине пришлось пройти внизу, в это трудно было поверить — но в итоге она просто вышла по галерее на еще одну площадку с ротондой, и там в плетеном кресле рядом с небольшим круглым столиком сидел великий визирь Бракады, самый могущественный волшебник и самый старый человек на земле Гэвин Магнус. - Ваше Величество, - увидев гостью, король-чародей поднялся навстречу ей. На нем была расшитая золотом алая мантия — вероятно, чуть более дорогая, чем парадные мантии прочих архимагов, но без особых излишеств. Что больше всего удивляло, так это отсутствие бороды до пят — ведь обычно, чем высокопоставленней был колдун, тем длиннее была его борода — однако король носил аккуратную бороду, не достававшую и до середины груди — да и та скорее имела целью скрыть его возраст... а точнее то, насколько молодо он выглядел. Борода была седая, но даже с ней Катерина не дала бы Магнусу шестидесяти лет — а побрившись, он наверняка сошел бы за сорокалетнего... В этом году ему исполнилось тысяча двести шестьдесят четыре года. - Ваше Величество, - в тон волшебнику ответила Катерина, и они обменялись рукопожатиями. Что ж, Магнус определенно был учтивей Урсулы — и не пытался сломать руку своей гостьи, когда пожимал ее... это было несомненное улучшение. - Вы знаете, ваш отец был одним из немногих правителей Эрафии, кто так и не посетил меня в Целесте... Позвольте принести вам глубочайшие соболезнования. Его смерть стала большой потерей для всех цивилизованных людей на Антагариче. - Спасибо, - спокойно отвечала королева. Она была не так проста, чтобы выйти из равновесия из-за пары добрых слов о ее отце — коих она и сама могла сказать немало. Что до нежелания короля Николаса посещать Целесту, она не задумывалась об этом ранее, но, вероятно, ее отец прислушивался к советам Риона... и после всего напрасно потерянного здесь времени Катерина начинала сожалеть, что не прислушалась к ним сама. Так или иначе, теперь уж она собиралась довести дело до конца. - А где же ваш мудрый советник? - Магнус будто бы прочел ее мысли. - Я столько слышал о нем — аббат Рион сделал то, аббат Рион сделал это... но все никак не могу с ним встретиться. - Отцу Риону нездоровится, - быстро соврала Катерина, постаравшись не выдать своего удивления. Она предполагала, что Рион встречался с Магнусом ранее — и сам святой отец не отрицал этого, да и говорил о бессмертном короле так, будто был с ним знаком... Впрочем, в этом не было и ничего удивительного — пусть Магнус не претендовал на звание самого великого героя, он точно был в десятке лучших, причем на протяжении тысячи лет — естественно, многие люди наблюдали за ним и наводили о нем справки, даже не будучи знакомы с ним лично. Это всего лишь было не похоже на отца Риона — так строго судить о человеке по одним лишь слухам... Он мог быть суров с Катериной, которую знал, как облупленную, но всегда учил ее с пониманием относиться к другим людям и их мотивам... почему же именно на Магнуса у него понимания не хватило? Так или иначе, королева не стала выдавать своего духовника. - Я... Она начала было говорить, но в этот момент заговорил и ее собеседник. - Вы знаете, я был знаком с королем Рионом Грифонхартом Первым и его дочерью, королевой Эллисон... вы очень похожи на нее, Ваше Величество. Она унаследовала от своего отца тяжкое бремя и смело взялась за непосильную задачу, от которой все отказались... Мое сердце наполняется скорбью при мысли, что то же теперь происходит и с вами. - Ну, у нее ведь все закончилось благополучно, - Катерина, что была не слишком прилежной ученицей, не взялась бы утверждать, что знает историю своего рода в мельчайших подробностях, но все-таки разбиралась достаточно, чтобы понять, что к чему. Королева Эллисон была второй правительницей Эрафии — должно быть, имя Риона напомнило Магнусу о легендарном тезке святого отца, а заодно он вспомнил и о его дочери... Та сражалась с демонами и даже была пленена и унесена ими в Ад, но в итоге ее спасли — это было основное, что Катерина помнила из той истории. - Да, ей помог выдающийся союзник, - Магнус же явно намекал на нечто иное. - Сейчас у нас тоже немало выдающихся союзников, - невозмутимо ответила Катерина. - И, как я надеюсь, вы тоже один из них. - Безусловно, - кивнул волшебник. Явно не менее опытный дипломат, он также ничем не выдавал своих эмоций — вроде бы его тон был ироничным, но на лице не промелькнуло и тени улыбки. - Я так понимаю, вам не терпится перейти к делам... Давайте присядем. Плетеные кресла, в которые Магнус предложил «присесть», казались слегка простоватыми для августейших особ, а выносливая королева была бы не против продолжать стоять, но, конечно, отказываться не стала... Интересно, дает ли возраст знать о себе даже бессмертным? Лишь опустившись в кресло, Катерина вдруг обнаружила, что они, оказывается, были все это время не одни... Со стороны ротонды, обращенной вглубь здания, стояли еще несколько столиков со стульями и шесты для танцев. За столиками никого не было, а вот у шестов крутились две танцовщицы. В общем-то, для Бракады подобное было в порядке вещей — и, пока девушки танцевали одетыми, Катерина не имела ничего против. Но в этот раз ее удивило то, что танцовщицы были нагами. Хотя, после танцовщиц-джиннов и колоссов, поддерживающих на плечах здания, удивляться стоило бы перестать — волшебники обладали невероятной способностью превращать самое грозное оружие в бесполезное украшение... И все-таки наги брали невероятно много даже за услуги охранников — Катерина, которая уже устала дожидаться помощи от Бракады и начала подумывать о том, чтобы самой нанять себе армию, была в курсе местных расценок. Чтобы просто вступить в твое войско, нага-наемница требовала тысячу-тысячу сто золотых вперед — некоторые дома стоили дешевле... И даже несмотря на такие цены, у них не было проблем с предложениями. Словом, если ты уродилась нагой, тебе не придется долго думать над тем, как обеспечить себе безбедную жизнь, и рассматривать недостойные способы заработка, к которым столь часто прибегают человеческие девушки... Это касалось даже самых обычных наг, но, присмотревшись к танцовщицам, Катерина заметила на их хвостах замысловатые узоры, выдающие принадлежность к одной из самых редких боевых пород — такие могли рассчитывать на еще большую плату. Так сколько, спрашивается, нужно было заплатить, чтобы они бросили прибыльное ремесло воительниц ради шеста для танцев?! - Это — дочери Урсулы, - неожиданно объявил Магнус, проследив за ее взглядом. Это объявление заставило вздрогнуть даже стойкую Катерину. - Две старшие. Только так можно держать ее под контролем. - Заложники? - возмущенно переспросила королева. Впрочем, она уже знала о нагах достаточно, чтобы понять, что к чему. Угрожать наге-королеве жизнями ее дочерей было бессмысленно — детей у нее были десятки, и она сама же использовала их в качестве ступенек для лестницы. Но важен был принцип, лежащий в основе традиций этого народа — королева доминировала над своими подданными, ограничивая их рождаемость... ну а Магнус ограничивал ее рождаемость, забирая «лишних» детей к себе в услужение. Она могла рожать новых, но он мог забирать их снова — получалось, что она может продлить свой род лишь по его милости. Так он «доминировал» над ней, и она ничего не могла поделать, кроме как, следуя природному инстинкту, признать его своим королем. И вот, не имея никакой формальной власти над «союзной» нацией, на деле Магнус все-таки был единственным и абсолютным правителем Бракады... - Ладно, это неважно... - Катерина поняла, что вовсе не хочет слышать объяснений — независимо от того, повторил бы король те же выводы, к которым она пришла самостоятельно, или предоставил бы какую-нибудь смехотворную отговорку вроде «такова традиция» — это было бы одинаково омерзительно. Королева решила поскорее перейти к делам, но в этот момент темноволосая волшебница принесла кофе, и она отвлеклась уже на эту девушку. На первый взгляд, то была самая обычная служанка, но Катерина только что увидала двоих королевских дочерей в роли танцовщиц, и начала догадываться, что ничего обычного у Магнуса во дворце нет. Беглого осмотра хватило, что подтвердить это предположение — они с девушкой едва встретились взглядами, как сразу узнали друг друга. У «служанки» короля был Глаз Орла — и Катерина почувствовала, что он значительно превосходит ее собственный. Когда два носителя этой болезни смотрели друг другу в глаза, время для них начинало течь иначе... Всего лишь за одно мгновение они изучили друг друга, и девушка, принесшая кофе, посмотрела на королеву сверху вниз. - К сожалению, у самого меня иммунитет к этой болезни, - Магнус заметил и этот короткий обмен взглядами и сразу же прокомментировал. - Ну, по крайней мере, мои возможности позволили мне подобрать секретаря с такими глазами... Однако я восхищен, Ваше Величество — вы решились заразить сами себя. Необычная широта взглядов для рыцаря. - Спасибо, - холодно ответила Катерина. - Но у нас такое на каждом шагу — лорд и леди Хаарт тоже имеют такие глаза. - Ох, леди Хаарт... - покачал головой чародей. - Как талантом я восхищаюсь ею, но как король не могу одобрить ее неразумных действий, - несомненно, он отсылал к тому случаю, когда Саня похитила секретное заклинание у одного из бракадских джиннов. - Все-таки, магия — это военная тайна государства... Вот Серена, к примеру, надевает повязку на глаза, когда сопровождает меня на переговоры с обладателями тайных заклинаний. - Сейчас она без повязки, - заметила королева. - Прошу прощения, Ваше Величество, - немедленно поклонилась волшебница-секретарша, - Я заметила, что вы пришли без защитной магии, так что подумала, что не увижу ничего лишнего. Катерина прожгла девушку суровым взглядом. Словно издеваясь, та нацепила на себя защиту от огня — просто для того, чтобы подать своему королю кофе... Впрочем, это могло иметь и куда более глубокий смысл. Похоже, среди магов приходить на деловые переговоры без защитных заклинаний считалось неприличным — только теперь, подумав об этом, Катерина заметила, что Магнус с самого начала сидел под антимагией. Однако его жест хотя бы можно было толковать по-разному — ведь так он и сам не мог применить к своей гостье никаких заклинаний и как бы проявлял уважение, намекая, что ее таланты якобы вынудили его прибегнуть к этой крайней степени защиты... В поведении же нахальной секретарши было совсем другое. Катерина не претендовала на звание великой чародейки, но все-таки из всех школ предпочитала магию Огня — и именно от нее Серена решила защититься. Это было и «смотрите, с вот этим я могу выйти против королевы Эрафии» и «мой глаз Орла лучше твоего, так что мне уже известны все твои заклинания». Бесспорно, Катерина не могла состязаться в магии с волшебницей-профессионалкой даже среднего уровня и сама отлично знала это, но зачем так нагло это выпячивать?! Впрочем, рассерженной королеве оскорбления виделись уже практически во всем... Две танцовщицы королевских кровей, секретарша, обладающая той же способностью, что и она, но лучше ею владеющая — все вокруг как бы намекало Катерине, что Гэвину Магнусу она годится разве что в служанки. Невольно вспоминались слова отца Риона о том, что Магнус попытается поставить ее на колени если не физически, то символически... хорошо все-таки старец его знал! Внешне Катерина пока еще не показывала этого, но она была в самой настоящей ярости. Но тут молодая служанка дала слабину... не каждый день, видимо, она оказывалась пред очами грозной королевы-воительницы. Пусть и искусная колдунья, Серена не была воином — и только теперь поняла, что Катерина может переломить ее пополам голыми руками. Еще раз низко поклонившись, девушка пролепетала извинения и поспешно удалилась. Честь королевы была восстановлена. Тогда она перевела взгляд на Магнуса... к сожалению, вот он не собирался ни извиняться, ни убегать, а спокойно сидел и пил кофе. - Поймите, Ваше Величество, - мягко произнес он. - Эта способность незаменима для телохранителей и доверенных советников короля или королевы, но плохо подходит нам самим... Эта недельная задержка, которая наверняка показалась вам такой мучительной, была вызвана тем, что нам пришлось убирать отсюда все, что мы не можем вам показать... не могли же мы заставить вас носить повязку на глазах. - Это была десятидневная задержка, - отчеканила Катерина. Дело было даже не в том, что она вспомнила советы Риона — ей самой уже захотелось прижать короля-чародея к стенке. - За это время вы могли весь свой дворец перетащить на другое место. - А кто сказал, что я этого не сделал? - саркастично улыбнулся Магнус. - Ладно, я вижу, что вам не терпится перейти к делам, Ваше Величество. Вы хотите, чтобы я послал войска вам на помощь, не так ли? Давайте уточним — сколько и куда. - Нам нужно снять блокаду со Стедвика... для начала, - Катерина была не готова, что ее собеседник так резко перейдет к сути вопроса, и от неожиданности допустила ошибку, о чем сразу же пожалела, ибо визирь немедленно отказался. - Нет, - отрезал он. - Так нельзя. Вы же понимаете, Ваше Величество — Бракада еще не вступала в войну. Чтобы это случилось, должна быть конкретная цель, которую я смогу объяснить своим военачальникам. Я не могу сказать им «для начала снимите блокаду со Стедвика, а там посмотрим» — они захотят знать, почему мы вступаем в войну, зачем, и сколько это продлится. - Вы наши союзники — вы сами так сказали. Вот и окажите нам помощь. К тому же, нигонцы ведь уничтожили вашу колонию в Клаудфайре, - Катерине пришлось сходу прибегнуть к самым весомым из ее аргументов, хоть она сама понимала, что спешить не стоит — ведь дальше ей оставалось лишь воззвать к его совести и напомнить о дружбе народов, что было заведомо проигрышным вариантом — ибо, как и сказал Рион, Магнус не был рыцарем... Но в итоге более опытный дипломат умело спровоцировал ее, а она повелась. - Справедливо, - здесь хитрый король прибегнул к весьма расхожей уловке — сначала согласился с ее аргументами, а потом начал постепенно их опровергать. - Это поможет нам, если мы объявим набор добровольцев, но для генералов этого будет недостаточно — а если армия никуда не пойдет, то и добровольцев набирать нет смысла... - Катерина хотела ответить что-то, но он сделал жест рукой, показывая, что еще не закончил. - Давайте будем честны, Ваше Величество. Дело не в том, что мы не хотим вам помогать — мы хотим помочь... Но мы не понимаем, о чем именно идет речь — только лишь о спасении вашей столицы или о мировой войне с криганцами, которая закончится лишь после того, как умрет последний из них. Что из этого вы имеете в виду, когда просите нас о помощи? Катерина поняла, что попалась. Разумеется, она имела в виду войну до последнего криганца — но даже своим собственным подданным не могла пока еще в этом признаться... Если она даже их не может убедить поддержать ее безумную затею, то как убедит героев Бракады втянуть в нее свою страну? Ну а если она скажет сейчас, что хочет только изгнать захватчиков из Эрафии, то потом ей это непременно припомнят — в этом случае Бракада, скорее всего, прекратит свою поддержку в тот же день, когда будет снята осада со Стедвика... - Я имею в виду постоянный альянс для защиты от Нигона и Кригана, - попробовала извернуться королева. - Поймите, раз они атаковали Клаудфайр, то и любую другую вашу колонию могут атаковать в любой момент. Разве вы не должны защитить своих подданных? - Должен, - согласился Магнус. - И именно поэтому мои подданные захотят, чтобы наша армия осталась дома и защищала их. - Если не поможете нам сейчас, то, разделавшись с нами, они примутся за вас, - вот теперь Катерина в самом деле начала угрожать. - И тогда помогать вам будет уже некому! Вы этого хотите? - Я — нет. Но вопрос не в том, чего я хочу, а в том, что я могу сделать прямо сейчас... Простите, Ваше Величество, но вы мыслите, как феодал. У вас есть ваша собственная страна — даже две страны в данном случае — и ваши же рыцари, которых вы можете в любой момент призвать на ее защиту. Присяга, которую они вам принесли, обязывает их исполнить любой ваш приказ. А у меня ничего этого нет — у меня меритократическое федеративное государство... «Меритократическое» означает, что власть у нас дается не по праву рождения, а за заслуги перед страной. Вам, вероятно, многое у нас кажется неправильным, но та же Урсула получила свое место благодаря своим достижениям — в том числе и военным. А если завтра, к примеру, появится нага, обладающая еще более выдающимися достижениями, то она просто отгрызет Урсуле голову и объявит себя королевой... Понимаете, что это значит? - Дикость это самая настоящая, как и то, что... - начала Катерина, но осеклась. Наги-танцовщицы были слишком близко и, вероятно, могли слышать каждое их слово. Выражать свое мнение об их матери и ее обращении с подданными было бы неразумно. - Дикость, так вы считаете? - повторил Магнус. - Корделия, Вильгельмина, подойдите сюда. Молодые наги слезли с шестов и подползли ближе. У одной из них были длинные прямые волосы, у другой — короткие кудрявые... дальше Катерина не стала их рассматривать и отвела взгляд. Чего ради Магнус их сюда приплел? Само собой, эти девчонки считают варварские обычаи своего клана самими собой разумеющимися, потому что их так воспитали, но это ведь не аргумент! Но просто отвернуться оказалось недостаточно — потому как длинноволосая нага неожиданно обползла кресло и молча принялась массировать королеве плечи. Вторая, также молча, начала снимать с Катерины обувь... - Ай! Чего вы делаете?! - возмутилась та. - Не ругайте их, - рассмеялся король. - Они оказывают почет королеве, как принято у их народа... На самом-то деле Катерина знала ответ и без его объяснений — потому что вчера на приеме у Урсулы другие наги уже оказывали ей почет таким образом — но тех-то хотя бы их королева заставила, а эти-то куда полезли?! - Вы нравитесь нагам, - заметил Магнус, между тем как кудрявая нага разула королеву и стала массировать ей стопы, упорно не замечая ее убийственных взглядов. - Хотя, я полагаю, эти двое подлизываются к вам, потому что надеются, что вы выкупите их и возьмете с собой на войну... А знаете, почему они так туда рвутся? Потому что сейчас они никто — точнее, сейчас они «заложницы»‎, как вы правильно сказали, но если с королевой Урсулой что-то случится, то я отправлю их обратно в их клан, где они станут рядовыми членами... Заметьте, если бы они родились в вашей стране, то, как дочери королевы, с самого рождения обладали бы привилегированным положением и правами на трон согласно старшинству — а у нас этого нет. Трон их матери унаследует кто-то другой, а этим двоим повесят на хвосты «‎пояса верности»‎. Они тоже смогут когда-нибудь претендовать на трон — но только если проявят себя на поле боя. Вот это и есть меритократия. И, кстати, Урсула прошла тот же самый путь — вон у того шеста она танцевала... Вы ведь об этом думаете, девочки? - Да, - честно ответила кудрявая танцовщица и устремила на Катерину взгляд, полный самой искренней мольбы. - Идите дальше танцуйте, - сердито отмахнулась королева. Она начала уже сомневаться, что хочет иметь наг у себя в армии — сильные они, конечно, но больно уж много будет проблем из-за их безумных обычаев! Лицо юной наги приняло выражение столь обиженное, как если бы она влепила ей пощечину. Чуть ли не в слезах она удалилась вместе с сестрой... - Ваше Величество, я прибыла сюда не обсуждать различия наших традиций, - объявила раздраженная Катерина, натягивая обратно свои сапоги. - Давайте вернемся к делу. - Я как раз к этому веду, - спокойно ответил чародей. - Мысль, которую я хотел до вас донести — в том, что даже я сам остаюсь королем лишь до тех пор, пока справляюсь со своей работой лучше всех. А помимо меритократии, у нас еще и федерация... Вы, должно быть, уже слышали, что Урсула может запретить всем нагам участвовать в войне — это широко известно благодаря тому, что она так уже делала — но на деле такое право есть не только у нее. У нас каждый народ и даже каждый город живет по своим собственным законам и подчиняется собственному правителю — ну а моя обязанность короля лишь в том, чтобы защищать их и следить за соблюдением правил торговли. И даже в этой области я должен объяснять свои решения — в отличие от вас... Меня спросят, в чем цель нашей операции и в чем ее выгода для Бракады. У вас понятно — вы освобождаете свои земли. Мы же ничего не получаем — и мне не разрешат жертвовать жизнями наших солдат только ради исполнения союзнических обязательств... - Так вы позвали меня сюда, чтобы сказать, что не сможете помочь?! - возмутилась королева. - Нет... Я всего лишь сказал, что не смогу послать армию Бракады в вашу страну на этих условиях. Но мы на переговорах, в конце концов... - Скажите, чего вам нужно... - устало вздохнула королева. Она уже поняла, что Магнус видит все ее уловки насквозь, и переубедить его не получится. При этом, хоть она и говорила с ним довольно грубо, все еще складывалось впечатление, что она его упрашивает — а упрашивать она не хотела... Однако король-чародей, очевидно, все таки был заинтересован в сделке, а значит хотел что-то получить — так что она спросила его напрямую. И на свой прямой вопрос получила столь же прямой ответ: - «‎Меч Правосудия». - Что?! - Катерина едва сдержалась, чтобы не вскочить с кресла. Он что, считает себя героем-наемником, получающим плату артефактами?! И речь, вообще-то, идет о предмете, по ценности сравнимом с целым городом — и то была лишь номинальная стоимость, в качестве же самого желанного оружия для каждого героя меч был бесценен. - Вам не кажется, что это уже слишком?! - Отнюдь, - отозвался Магнус. - Позвольте, я изложу вам свое видение проблемы... Из шести частей Ангельского Альянса две могут быть заменены дубликатами. Из оставшихся четырех местоположение двух неизвестно. Возможно даже, что все его части, кроме «Меча Правосудия» и «щита Львиной доблести» уже находятся в руках у демонов... Как вы и сказали ранее, если с вами «разделаются», мы останемся одни — и нам не хотелось бы обнаружить, что наш враг владеет полным Ангельским Альянсом. - Ну так не дайте им с нами разделаться! - возмутилась Катерина. - Кто вообще отбирает у своих союзников мощнейшее оружие прямо во время войны? - Этого я делать не собираюсь. Однако я хочу получить «Меч Правосудия» сразу после окончания войны — на случай, если ситуация повторится. Мне нужно обеспечить безопасность моей страны, и единственный способ это сделать — получить одну из частей Ангельского Альянса. - Вы хотите обеспечить безопасность своей страны ценой безопасности нашей, - холодно подытожила королева. Она уже немного успокоилась, но все еще не была готова согласиться на это грабительство. - Я боюсь спросить — а если начнется еще одна война, нам снова придется отдать какую-нибудь часть комплекта за вашу помощь? Знаете, такой «союз» я и с Регной могу заключить. - Ну а вы разве лучше? - осведомился Магнус. - Говорите, что мы союзники, и предлагаете сражаться вместе... но при этом у вас две части Ангельского Альянса, а у нас — ни одной. Отдайте нам одну — вы все еще сможете блокировать сборку комплекта, но и мы будем с вами в равных условиях. - Равные условия? - усмехнулась Катерина. Их переговоры теперь больше походили на торг на базаре — странно, но от этого королеве стало намного легче. Более не задумываясь о формальностях, она просто спорила с ним. - Но при этом вы хотите себе более сильный артефакт. Если вам просто нужно заблокировать сборку комплекта, то чем «щит Львиной доблести» вас не устраивает? - Вполне устраивает, - неожиданно легко согласился чародей. - Он ведь у вас с собой, верно? Просто передайте его мне, и будем считать, что мы договорились. - Я не это имела в виду... - вздохнула королева. Как же легко Магнус поймал ее в эту ловушку — заставил ее выглядеть женщиной, не отвечающей за свои слова... - Да, я понимаю. Видите ли, в чем разница — щит я могу получить прямо сейчас, и это меня устроит. А вот меч, насколько я понимаю, находится в осажденном Стедвике у генерала Кендала. За ним нужно идти — и не исключено, что когда мы туда доберемся, он уже будет в руках врага — его придется отбивать. И, конечно, это станет моей приоритетной задачей, в то время, как вы просто хотите освободить свою столицу... Как видите, в этом случае я беру на себя дополнительные риски — потому и хочу получить более ценную награду. С другой стороны, это как раз тот аргумент, который обоснует необходимость моего вмешательства перед военачальниками — так что, я полагаю, мы оба заинтересованы в том, чтобы это был именно меч. Катерина задумалась. Если бы она отказалась от сделки с Магнусом сейчас, то все это посольство обернулось бы напрасной тратой времени — а она бы выглядела, как та, кто из жадности провалила переговоры. Однако и меч и щит были нужны ей для похода на Эофол... К сожалению, оказалось, что Магнус тоже понимает это. - Простите меня за прямоту, Ваше Величество, - сказал он. - Но сейчас мы вынуждены опасаться не только криганцев и нигонцев. В прошлом ваша страна уже собирала Ангельский Альянс. - Он был использован на благое дело, - немедленно возразила Катерина. - Он был использован для уничтожения ваших врагов, - поправил Магнус. - И теперь мы опасаемся, что вы не ограничитесь освобождением Эрафии и начнете поход на Эофол. - А что в этом плохого? - королева больше не стала отрицать своих намерений — все равно все выглядело так, будто о них давно уже всем известно. - Если у вас не будет при себе Ангельского Альянса — то ничего... А вот если он у вас будет, то будет и риск, что он может целиком попасть в руки Ксенофекса. Этого мы не можем допустить... - Ну тогда вы тоже простите меня за прямоту... - угрожающе произнесла Катерина. - Вы предпочтете, чтобы он был у меня или у демонов? Если не хотите, чтобы он попал к ним — то помогите мне их победить. А если нет — то все будет именно так, как вы говорите. Меня победят, артефакты отберут — и вы останетесь один на один с Ксенофексом и Ангельским Альянсом! - Потому я и предлагаю компромиссный вариант — покажите, что вы цените помощь ваших союзников больше, чем части этого оружия — и тогда не только мы, но и другие народы Антагарича поддержат вас. - Сейчас все выглядит так, как будто это вы цените части Ангельского Альянса больше, чем ваших союзников, - парировала королева. - Откуда нам знать, что в будущем вы не используете «Меч Правосудия», который мы вам отдадим, чтобы собрать комплект? Магические науки все время развиваются, и оружейники уже научились копировать «чудесный доспех» и «сандалии святого». Однажды они могут научиться создавать и щит с ожерельем... А чем сильнее артефакт, тем дольше он останется уникальным. - Ваши познания впечатляют, - признал Магнус. - Вы знаете, я еще помню времена, когда существовало лишь три комплекта артефактов — Ангельский Альянс, Гром Титанов и Статуя Легиона. Мы все жили в постоянном страхе перед тем, что какой-нибудь завоеватель соберет один из них у себя... А потом я создал свой собственный комплект. Вот, взгляните... Король-чародей взмахнул рукой и извлек прямо из воздуха небольшой предмет — оставалось загадкой, каким образом он проделал этот фокус, находясь под действием антимагии, а вот сам артефакт не слишком впечатлял. Даже с Глазом Орла Катерина не почувствовала в нем скрытой мощи. - Это Корникопия — Рог Изобилия, если по-простому, - объяснил великий визирь. - Из него можно доставать ресурсы. В подтверждение своих слов он перевернул рог и на столик выпали два драгоценных камня размером с перепелиное яйцо. - Страну можно защищать не только оружием, вы не находите? Беда всех этих грозных артефактов в том, что стоит тебе заполучить один, как весь мир ополчится на тебя, чтобы его отобрать — и с вами будет то же самое, поверьте... Но благодаря тому, что этот предмет не угрожает ничьей жизни, я смог оставаться его владельцем на протяжении сотен лет. Избрав путь ненасильственного господства, я обеспечил процветание своей стране. Я знаю, вы считаете нас трусами, но правда в том, что мы можем не бояться никого — наши ресурсы неисчерпаемы, а пока это так, мы можем снаряжать все новые и новые армии... - Так чего же не снаряжаете? - мрачно осведомилась королева. - Вы думаете, сейчас вы упретесь и запугаете нас тем, что Ангельский Альянс может попасть в руки демонов? - усмехнулся Магнус. - Но мы победим демонов даже с Ангельским Альянсом. Однако этот путь приведет к гибели бессчетного количества моих подданных — ради них я хотел бы его избежать... И как раз это доказывает, что я заслуживаю куда большего доверия в качестве хранителя «Меча Правосудия» — я даже не буду его использовать, потому что мне это не нужно. Вы же, напротив, не внушаете доверия — ваша страна уже собирала Ангельский Альянс ранее, и создается впечатление, что вы совсем не против сделать это снова... В прошлый раз, по крайней мере, это было сделано для того, чтобы лишить некроманта Сандро его собственных комплектов артефактов — что можно считать справедливым. Сейчас же против вас не используется никаких комплектов — если начнете первой, то можете сами стать той, против кого объединится весь Антагарич... Ваш отец был достаточно мудр, чтобы разделить этот артефакт — вам стоит вспомнить об этом и одуматься. Катерина почувствовала себя побежденной — в итоге, ее еще и отчитали, как девчонку... На самом-то деле она вовсе не собиралась создавать полный Ангельский Альянс, считая, что собственной силы щита и меча будет достаточно для достижения ее целей. Она просто хотела использовать артефакты, по праву принадлежащие ее стране — что в этом плохого?! Но после всего сказанного она уже никак не могла доказать свою правоту. Похоже, переговоры она проиграла... Оставалось либо отказаться от помощи Бракады и сохранить «Меч Правосудия», либо отказаться от меча и получить помощь. Будь меч сейчас у нее в руках, Катерина бы не колебалась... но он был в Стедвике, до которого еще предстояло добраться, а тем временем и меч, и город могли угодить в руки врага. Выиграть войну при помощи отсутствующего артефакта никак не получится... был лишь один способ, которым он мог быть использован прямо сейчас. - Хорошо... Я отдам его вам после того, как война закончится — если к тому моменту он все еще будет в наших руках, - объявила королева, постаравшись сделать формулировку как можно более обтекаемой. - «Концом войны» будем считать изгнание всех нигонских и криганских войск за пределы довоенных границ Эрафии, - немедленно уточнил Магнус. - Что до второй части, я полагаю, вы признаете, что лучше отдать его нам, чем Ксенофексу? - Полагайте, - буркнула Катерина. Сейчас она была так зла, что в самом деле рассматривала возможность сдать артефакт врагу, чтобы он не достался Магнусу — но это, конечно, было бы полным безумием. - Вы ведь сами сказали, что принимаете на себя риски. Если хотите меч, поторопитесь и помогите нам дойти до Стедвика до того, как его захватят — это будет лучшей гарантией. - Вы правы, - согласился король. - Я немедленно дам разрешение всем героям Бракады поддержать вас в качестве наемников. Наша регулярная армия присоединится, как только будет готова... А мой секретарь подготовит для нас текст договора. - Я устала и предпочла бы вернуться в гостиницу, - объявила королева. - Договор пришлите мне туда. Этим она хотела дать понять, что не желает более тратить на Магнуса свое время — но одновременно то была самая честная вещь, которую Катерина сказала за сегодня. Она чувствовала себя усталой и в то же время задыхалась от бессильной злобы... Ее вынудили принять наилучшее решение в краткосрочной перспективе — но в единственном, что было на самом деле важно для нее, она проиграла. В будущем походе на Эофол у нее не будет ни «Меча Правосудия», ни помощи Бракады... А что самое отвратительное — формально это все еще считается «успешными переговорами», и все, включая ее подданных, будут восхвалять Магнуса за его «союзническую помощь»! Если бы она проиграла на поле боя, то смогла бы отомстить — сегодняшнее же поражение не оставляло ей такой возможности — и оттого воспринималось столь же полным и окончательным, как те, что она претерпевала от криганцев в своих кошмарах... Переместившись, Катерина очутилась в золотом павильоне прямо возле трона Урсулы. Императрица лениво развалилась на нем и лупила хвостом по лицу провинившуюся в чем-то служанку, пока двое других сразу шестью пилочками обрабатывали ее ногти. И, конечно же, остальные несчастные по-прежнему стояли в виде лестницы. Чуть в стороне королева увидела своих телохранителей — они сидели за столом и, похоже, наслаждались обществом заботливых служанок... она запомнила, что должна будет сделать им выговор. - Катерина, - встрепенулась Урсула. - Переговоры прошли успешно? - Да, - поспешно вернув на лицо невозмутимую маску ответила королева. - Всем героям Бракады разрешено поддержать нас в качестве наемников. - Пошли вон, - императрица отмахнулась от своих служанок и поднялась с трона. Отосланным ею девушкам пришлось прыгать на пол с высоты двух ярдов — им не позволялось спускаться по той же «лестнице», по которой ползала их госпожа. Между тем Урсула предложила Катерине руку, которую та нехотя приняла. - Я тоже хочу собрать для тебя армию, - пока они спускались, королева отчаянно напоминала себе, что не стоит сильно топать ногами, идя по спинам живых существ — но больше всего ей сейчас хотелось именно топнуть ногой и разломать что-нибудь... в идеале — чье-нибудь лицо. Она так сосредоточилась на том, чтобы сдерживаться, что даже не сразу поняла, о чем говорит нага. - Ты ведь примешь мою помощь? - Вы... - после переговоров с учтивым ублюдком Магнусом Катерина машинально перешла на вежливое обращение, но затем поправилась. - Ты уверена? Я думала, тебе подобает управлять кланом отсюда. Насколько она понимала, нага-королева должна была неотступно находиться в золотом павильоне и контролировать размножение своих подданных. Хотя, если подумать, Катерине доводилось встречать королев и на поле боя... - Сидеть дома — значит ждать, пока другая женщина прославится и тебя свергнет, - с легкой улыбкой ответила императрица. - Вот, Бурдигала, к примеру, - она хлопнула хвостом по башке той девушки, на спине которой сейчас стояла. Стойкая служанка даже не вздрогнула. - Давно уже покушается на мой авторитет. Ну не смотри так... - Катерина не выдержала и скривилась, а внимательная нага мигом это приметила. - Я знаю, у вас в таких случаях просто травят конкурентов ядом. Наш обычай куда благородней — если хочешь оставаться королевой, продолжай сражаться. - Да, ты права, - согласилась Катерина. Этот лозунг оказался ей неожиданно близок. Да и если на то пошло, после общения с коварным изворотливым Магнусом в прямоте и варварстве Урсулы можно было усмотреть нечто очаровательное. Королеве захотелось даже, чтобы все ее союзники стали такими, как эта нага. - Прости меня. Я с радостью приму твою помощь. - Тебе не понравился наш великий визирь, - улыбка Урсулы стала шире. - Нет, - честно призналась королева. - Наконец-то кто-то меня понимает! Вырвавшись из этого проклятого дворца, хочешь сразу разбить кому-нибудь лицо, правда? Катерина хотела было сказать, что понимает ее, но остановила себя. Их обеих унизил Магнус, но она не была танцовщицей, да и детей у нее никто не отбирал — так что она могла лишь представлять, что чувствует Урсула... Подумав об этом, королева вдруг решила, что хочет выразить эту мысль вслух. - Могу лишь представить, как ты настрадалась, - сказала она наге, и в ответ на этот честный комментарий та согласно закивала. - Я хочу покинуть это место как можно быстрее. Сколько тебе нужно, чтобы собрать свою армию? - Завтра же будем готовы, - заявила императрица. Они стояли уже у подножья лестницы и Урсула, обернувшись, громко объявила. - Девочки, завтра идем на войну! И в тот же миг живая лестница будто взорвалась. Вскочившие наги с радостными криками принялись воздевать руки к небу, а некоторые даже вцепились друг другу в глотки. - У нас сейчас начнется отбор достойных, так что вам лучше уйти, если не хотите пострадать, - объяснила Урсула ошеломленным гостям. - Я понимаю, что местные очень привержены своим варварским обычаям, но вы не должны позволять им на себя влиять, - как только они вышли на улицу, Катерина принялась выговаривать солдатам. - Вы на службе, а не в борделе! - Мэм, они всего лишь просили взять их с собой в поход... - принялся оправдываться начальник охраны. - Некоторые даже сказали, что вернут нам деньги — вот, я записал их имена... - Ох, так вы рекрутов нам вербовали? - с сарказмом отозвалась Катерина. - Ну-ну. На самом деле, она не могла долго злиться на солдат — потому как сама испытала на себе настойчивость сестер-наг и знала, сколь ошеломляющим может оказаться их натиск. Ей просто нужно было выпустить пар... - В поход возьмем тех, кого отберет Урсула, - строго отчеканила она, разрывая переданную гвардейцем бумажку. - Воительница должна иметь какую-то гордость, а не навязываться всем, как проститутка. - Ваше Величество! - в этот момент ее окликнула какая-то женщина. Телохранители немедленно повернулись к неизвестной и направили на нее оружие. - Простите, вы не наймете меня на службу? «Ну вот, еще одна», - подумала Катерина. Исходя из того, что она только что сказала, ей следовало послать эту женщину куда подальше — однако она все-таки взяла себя в руки. На просительнице были золоченые доспехи, уже не новые, но ярко начищенные по торжественному случаю. Такую экипировку предпочитали бракадские боевые маги — те немногие чародеи, кто все же не боялись запачкать руки в открытом бою. У них было множество имен — алхимики, инженеры, механики — а навыки и специализация различались так сильно, что их с трудом можно было объединить в какую-то группу — скорее, это были «все, кроме волшебников». Сюда же относились полководцы джиннов и королевы наг. Но эта женщина была человеком... исходя из чего, королева предположила, что она будет чуть менее проблемной, чем прочие кандидаты, и решила ее выслушать. - Отставить, - скомандовала она солдатам, а затем обратилась к незнакомке. - Кто такая? - Меня зовут Жозефиной, - отвечала та. - Я герой и довольно знаменитый. Видели этих големов, которые здесь повсюду? Это я их изобрела. - А почему я о тебе ничего не слышала? - теперь, когда в роли просительницы была не она, Катерина наконец-то вновь почувствовала себя королевой и решила быть со «знаменитой» героиней посуровей. Так или иначе, а раз уж Магнус дал разрешение, у нее наверняка не будет отбоя от наемников... - Понимаете, мы редко участвуем в войнах, и героев у нас больше, чем работы, - смущенно объяснила Жозефина. - Чтобы оставаться на слуху, нужно трудиться без остановки... - Да, я слышала — меритократическое государство, - подтвердила Катерина. - Ну так и в чем проблема? - Девять лет назад я родила дочь и ушла со службы, чтобы посвятить себя ее воспитанию, - отвечала бракадская героиня. - За это время мое изобретение разошлось по всему континенту, а меня саму позабыли... Вот, хочу вернуться в строй. Королева начала припоминать, что в самом деле слыхала об этой Жозефине — еще до того, как уплыла в Энрот и вышла замуж. - Погоди, я чего-то не понимаю, - сказала она. - Големы есть и на Энроте — и были там уже давно. Так что же ты изобрела? - Те големы из металла, - смущение Жозефины мигом испарилось, и она принялась с увлечением защищать свое изобретение. - А мои из камня — они дешевле в производстве. Вам не нужен завод, не нужно топливо для печей — нужен только мастер, который на компактном станке выточит из камня детали и соединит их. И для ремонта этих големов в походе не нужна кузница — вытачивается деталь на замену поврежденной и все. Да я вам из любой скалы могу армию создать! - Хм, - хмыкнула Катерина. - Ну а чем они тогда от горгулий отличаются? - Горгулья — это оживленная магией статуя. В ней нет деталей — она может размягчаться, чтобы двигаться, и затвердевать, чтобы обороняться. Если ее сломают, вы ее уже не оживите. А голем — это машина. Снимаешь руку, ставишь другую — и все работает, как надо. А еще големы не становятся дикими, если оставить их без присмотра — они просто стоят и ждут приказов. - Хорошо, я поняла, - покивала королева. - Но, как ты и сказала, этих големов тут полно — я могла бы просто купить себе пару сотен или даже тысячу... - Да, купить и везти их потом на чем-то в Эрафию... - саркастично отозвалась Жозефина. - А когда они сломаются, кто вам их будет чинить? А я могу делать големов прямо в походе из любого камня — хоть из гранита, хоть из известняка. Если захотите, могу даже из алмаза — таких на заводе точно не сделают! Катерина уже поняла, что эта женщина любой ценой хочет получить работу. И она, в общем-то, была не против — но оставался еще один вопрос. - Послушай, - сказала королева, подходя ближе и заглядывая просительнице в глаза. Та была на полголовы ниже Катерины, да и в целом казалась довольно щупленькой. - Твоя дочь ведь еще ребенок. Зачем ты ее оставляешь? Жозефина горестно вздохнула. - У вас тоже есть дети, да? Наверное, они любят слушать истории про героев... Моя недавно спросила, а какие подвиги совершила я, - в голосе героини послышалась горечь. - Я думала, что должна дать ей заботу и любовь, но, похоже, она теперь в том возрасте, когда ей больше нужен герой, чем мать. - Она пожалеет, что так сказала... и ты пожалеешь, что уехала. - Вероятно, так, - согласилась Жозефина. - Но я буду сожалеть, и если не поеду... Я хочу оставить своей дочери славное имя. И потом — разве вы не поступаете так же? Настал черед Катерине вздохнуть. В самом деле, она не имела права давать советы другим матерям... Зато впервые за время своего пребывания в Бракаде, она почувствовала, что встретилась с человеком — кем-то, кого она может по-настоящему понять. - Я найму тебя, - объявила она. - Но не для боя. Будешь только делать големов. - Да я больше ни на что теперь и не гожусь, - хмыкнула Жозефина. Таким образом, Катерина воротилась в гостиницу с новым приобретением — хоть и непонятно, насколько ценным. Однако там она увидала отца Риона, и ее приподнявшееся было настроение вновь рухнуло в бездну. - Ну как? - поинтересовался святой отец. - Вы были правы... - вздохнула Катерина. - Словно в грязи измазалась. - Пойдем, - сказал он, кивая в сторону своей двери. Королева тяжко вздохнула и во второй раз за день отправилась на исповедь... На этот раз, впрочем, Рион оказался куда более понимающим. Она боялась, что ей достанется за продажу «Меча Правосудия» магам, но похоже, что это не стало для святого отца сюрпризом. Слушая ее рассказ, он лишь молча кивал. - Дала б по морде, - заключил он в конце. - А вы бы так и сделали? - хмуро спросила Катерина. Даже без нотаций Риона она понимала, что провалила переговоры — а точнее, такого же «результата»‎ смог бы добиться кто угодно другой. А ей стоило бы быть на поле боя, где от нее была бы польза... Но уж точно она не думала, что ее можно упрекнуть в излишней сдержанности! - Да, - ответил монах с такой уверенностью, будто сам бил королей по морде каждый день. - Король Грифонхарт сделал это. - Мой отец? - переспросила королева. - Я думала... то есть, Магнус сказал — что он к нему никогда не приезжал. - Нет, не твой отец, - засмеялся клирик. - Король Грифонхарт Первый... Ты разве не слышала эту историю? - Нет... - Самые первые переговоры между Эрафией и Бракадой закончились тем, что он разбил Магнусу лицо, - с удовольствием поведал святой отец. - Пожалуй, это было не очень дальновидно в плане политики... - Ага, теперь понятно, почему Магнус так с нами обращается! - воскликнула Катерина. Она была сейчас очень зла на своего предка... неужели трудно было сдержаться и не распускать руки? Даже она ведь смогла в итоге! - Попробуй только сказать, что ты его не понимаешь, - хмыкнул Рион. Под «ним»‎ он, разумеется, имел в виду не Гэвина Магнуса... - Понимаю, - вздохнула королева. Если подумать с такой точки зрения, то это не она смогла, а король Рион смог — наплевать на дипломатию и поступить так, как велели его принципы. - И завидую немножко... В ту ночь она ждала продолжения кошмаров с демонами, но вместо них ей приснилось нечто иное — во сне она сражалась с могучим противником, подобным тому, которому проиграла в юности, так что даже облачившись в полный Ангельский Альянс, она все никак не могла его одолеть... и этот непрекращающийся бой был для нее райским блаженством. А потом она вернулась домой и обняла своих детей. Маленький Николас посмотрел на нее снизу вверх и сказал: - Чтобы оставаться королевой, ты должна сражаться. Ну а наутро прибыл гонец из Эрафии с известием о сожжении Кариатеда... Бремя королевы вновь навалилось на нее со всей тяжестью.