Собрать по осколкам

      Очередное утро возвестило о том, что Гермиона еще жива. Хотя за ночь ей показалось, что она умерла раз пять. Ужасные кошмары не отпускали ее уже вторую ночь, с того момента как зелье сна без сновидений перестало помогать. Нельзя было поддаваться эмоциям, но ночью она не могла их контролировать. Особенно сложно это было потому, что каждая минута приближала ее к часу икс. Уже сегодня вечером Грейнджер отправляется на Гриммо 12. Не слишком много она отвела себе часов на подготовку к столь непростой вылазке, но каждая секунда была на счету: кто знает, что еще понадобится для ее цели, где и как долго она будет это добывать. Это тоже нужно было учесть.       Пергаменты, до этого лежавшие на прикроватной тумбочке, быстро оказались на полу, рядом с ними приземлилась и Гермиона. Она снова пробегала глазами по строчкам, освежая в голове, заученный на тысячу раз план. Она бормотала все действия про себя в любое время суток, когда вдруг взбредет в ее умную голову мысль о том, что она могла что-нибудь забыть. Кто бы увидел Грейнджер со стороны — подумал бы, что она помешанная. Хотя, наверное, так и было: девушка только и существовала мыслями о предстоящих испытаниях, в любую секунду готовая окунуться в них полностью, ни капли не пожалев.       Все отточено, выверено до малейших деталей, но все равно с каждым часом вспоминалось все большее количество неприятных неожиданностей, которые могли возникнуть в самый неподходящий момент. Будет отличным сюрпризом, если вдруг не заорет на весь дом портрет горячо любимой матушки Сириуса. Уж она-то с радостью, с упоением расскажет Пожирателям, что в ее доме грязнокровка. А Кикимер? Тот тоже сдаст ее со всем наворованным содержимым и не посмотрит, что она подружка хозяина Поттера, пусть и погибшего. Предельная осторожность, быстрота действий, сосредоточенность. Только так и никак иначе.       Гермиона вновь собрала свои драгоценные свитки, чтобы спуститься позавтракать вместе с ними. Подумав немного, она начала рыться в своей бездонной сумке в поисках чего-то очень важного, потому что она заметно нервничала из-за того, что не могла достать это что-то сразу. Спустя несколько минут мучений и пары ругательств, девушка наконец достала маленькую шкатулку с красивой гравировкой на крышке: «H.P H.G R.W.»*. Аккуратно, дрожащей рукой она провела подушечками пальцев по каждой букве с такой нежностью, как будто это не был просто дорогой камень. Но для нее эти буквы и эта шкатулка действительно были особенными. По такой шкатулке Гарри купил им троим на последнее совместное Рождество.       — Вот. Это тебе, Гермиона. А это — тебе, Рон. У меня есть такая же. Это в знак нашей дружбы. Я решил, что, учитывая последние события — это…       — Гарри, спасибо! Она чудесная! — кинулась девушка с объятиями.       — Да, спасибо! Она, наверное, уйму денег стоит! — присоединился Рон.       — Для лучших друзей мне ничего не жалко.       — Но она не открывается. Может, сломалось что-то? Или нужно заклинание? — Гермиона с удивлением смотрела на друга.       — Она и не откроется. Не сегодня. Она заработает, если вдруг кто-то из нас останется один, так мы сможем не чувствовать себя покинутыми.       — Спасибо… — только и прозвучала тихая благодарность. И трое друзей крепко обнялись, как будто прямо сейчас их заберут друг от друга, и новые подарки непременно понадобятся.       Вот такие приятные воспоминания. Гермиона не забывала про эту шкатулку ни на секунду, просто решилась увидеть ее содержимое только сейчас. Раньше она принесла бы ей еще большую боль, но сейчас гриффиндорка поняла, что готова. Она осторожно подняла ажурную крышку. На дне лежал красивый золотой медальончик на тонкой цепочке и записка, исписанная мелким почерком Гарри: «Что бы ни случилось, где бы ты ни оказалась, как бы тяжело ни было, знай, что с этим медальоном мы всегда будем рядом». Девушка закрыла глаза, сглотнула подступивший к горлу ком. Взяла в руки холодную цепочку, открыла маленькую крышечку: внутри была живая фотография, где они втроем стояли счастливые и смеющиеся. Она надела кулон на шею и накрыла его рукой. Сегодня, уже сегодня она сделает все, чтобы они действительно снова оказались рядом.

***

      Гермиона вышла на улицу. Решительно покинула пределы защитного поля, не позволяя себе обернуться. Если все сложится хорошо, то она еще успеет налюбоваться и на свое жилище, и на красивое звездное небо, раскинувшееся над ней, и на необычайно спокойное ночное море. Но одна из звезд все-таки смогла обратить на себя внимание Грейнджер: в созвездии Большого Пса она ярко сияла, как будто лично для нее, поддакивая мягкому свету полной луны. «Спасибо, Сириус. Спасибо, Ремус», — тихо сказала девушка и трансгрессировала.       Глухой лес за границами английской столицы. Ночная тишина, с редкими переливами шелеста ветвей и всплесками крыльев полуночных птиц. Вот, где оказалась волшебница. Она, держа в руках палочку, повернулась вокруг себя, вглядываясь в темноту, параллельно соображая, в каком направлении ей нужно идти. Сориентировавшись, она осторожно, не издавая ни звука, отправилась к предполагаемому потайному ходу. Гермиона шла, прислушиваясь к каждому шороху, неожиданно раздающемуся вокруг, учащающему её сердцебиение до гулких постукиваний где-то в области горла.       Наконец без приключений добравшись до нужного места, Гермиона остановилась в поисках входа или двери. Но ничего такого не было. Честно говоря, не было вообще ничего, абсолютно — все те же деревья, один нескончаемый лес. Неужели это все какая-то ловушка, и здесь и не должно быть потайного хода? Казалось, что вот-вот выпрыгнут Пожиратели, и ей наступит самый что ни на есть настоящий конец. Но Пожирателей не было, а это значило, лишь одно: что Гермиона — просто глупая девчонка, поверившая глупой карте, возможно даже ненастоящей, может, очередной шутке Фреда и Джорджа.       Нет, нет, Грейнджер не могла настигнуть такая оплошность, просто она чего-то не замечает, ведь вряд ли бы потайные ходы помечали светящимся в темноте огромным знаком. Она осмотрелась вновь, взгляд упал на одно из деревьев: что в нем привлекло девушку не ясно, но она вдруг поняла — это оно. Гермиона подошла ближе и провела рукой по шершавой, грубой коре, ощутив кончиками пальцев выжженную надпись: «Aperite portas, et votum vovisti mortiferum» — «Открой врата смертельной клятвой».       Смертельная клятва? Черт, думай, Грейнджер, думай! Виды обетов, клятв, процесс, заклинание. Что? Есть одна разновидность клятвы на крови, может, это оно? Гарри ведь рассказывал, как они с Дамблдором добывали медальон на шестом году обучения. Там за вход надо было заплатить собственной кровью. Ну конечно! Это должно ее пропустить. А если вход не откроется ей как маглорожденной? Вот и посмотрим, кто кого.       Девушка быстро произнесла заклинание, проведя палочкой над холодной ладонью, и темная кровь сразу окрасила бледную кожу. Она поднесла руку к надписи, заставляя выжженные буквы пропитаться собственной кровью, стекавшей по неровной поверхности дерева. Секунду ничего не происходило, но потом надпись чуть засияла синим светом, земля под ногами задрожала, начав оседать. Гермиона поспешно отошла от дерева, направила палочку вниз, всматриваясь в то, как выворачиваются с еле слышимым скрежетом корни, открывая глазам волшебницы каменную лестницу, уходящую вниз, ведущую к такому необходимому подземному ходу.       Гермиона была готова скакать от радости, несмотря на то, что еще минуту назад могла разрыдаться. Она осторожно, освещая дорогу палочкой, стала спускаться вниз. Нельзя было терять ни минуты. Как только девушка оказалась в пропитанном сыростью, затхлом коридоре, знакомое дребезжание сверху заставило ее обернуться и поднять голову: вход был снова закрыт, а вместе с ним закрылись и все источники света, кроме одного, дрожащего на конце тонкого древка. Гермиона, поежившись, двинулась вперед, думая, как долго на нее будут давить эти древние стены; надеясь, что доберется до поместья без новых неожиданных проблем.

***

      — Черт возьми, Гарри! Что нам теперь делать? У тебя есть идеи? — кричал Рон другу.       Они прятались за двумя широкими колоннами, пытаясь придумать, как сбежать из банка, пока их не зацепили сыплющимися снизу заклинаниями и не отвели к Волан-де-Морту, который очень уж заждался молодого Поттера.       — Нет, никаких! — быстро ответил Гарри.       — Была бы с нами сейчас Гермиона, уж она-то точно придумала что-нибудь.       — Но ее здесь нет. Лучше думай!       Дракон, расположившийся внизу, яро борющийся с недоброжелателями в виде охраны и гоблинов, не осознавая, защищал двух друзей, отсрочивая их поимку, давая время на решение, но не смог продержаться долго — его опутали цепи. Последовала череда проклятий, и, прежде чем отключиться, он метнулся в сторону, дернулся куда-то вверх, зацепляя хребтом каменные своды балкона. Тут же по всей стене прошлись глубокие трещины. Секундная тишина. Друзья взглянули друг над друга как в последний раз, понимая, что сейчас произойдет. Полхранилища рухнуло с жутким грохотом, погребя под собой дракона и пару охранников.       — Кто? — спросил долговязый, небритый парень лет тридцати, подбежавший к телу, неподвижно лежащему на полу.       — Ха! Да будь я проклят, это Поттер, Гарри Поттер! — отвечал ему подошедший к мальчику мужчина, небрежно отодвинув волосы со лба Гарри.       — Жив? Спорю на тысячу галеонов, что того, что нам предоставят за мальчишку, хватит на всю жизнь и еще останется.       — Жив. Без сознания. Тут еще какой-то рыжий.       — Забирай их, пока не очнулись. И пошли быстрее, а то перехватят нашу добычу.       Тела двух парней тут же опутали веревки, поднимая их в воздух. Они последовали за своими пленителями, спешно покидающими полуразрушенное помещение, которое уже пытались восстановить суетящиеся гоблины.

***

      Гермиона плутала по узким коридорам уже битый час, абсолютно потеряв всякое терпение и спокойствие. Все окружение будто высасывало силы из девушки. Но она самоуверенно не хотела обращать на эти глупости внимания. Пока вдруг не остановилась, в исступлении глядя перед собой. Где она сейчас? Что происходит? Она только что была в лесу, шла куда-то, что-то искала. Как она тут оказалась? Что ей было нужно? Паника охватила волшебницу, она стала вертеться вокруг себя, лихорадочно вспоминая, заставляя голову работать. Она села на сырой каменный пол, приложила руки к вискам: «Вспомни, вспомни, Гермиона, ну же». Она вдруг ощутила редкое умиротворение. Куда она торопится? Зачем? Здесь так хорошо, здесь ее никто не тронет, а она ведь так устала, так хочет отдохнуть. Она стала опускаться вниз, поддаваясь тяжести своего тела.       Тихий звон эхом раздался в сознании девушки. Она вскочила, осматриваясь по сторонам; оглядев себя, увидела выбившийся из-под одежды медальон. Вот, что ее спасло. Раздался, сначала еле слышный, потом перерастающий в истерический, смех. «Какая же глупая! Конечно же, тебе дадут спокойно забрать свои книжки. Дура!». Если бы не эта железяка, она бы уже лежала тут, мирно посапывая. Дожидаясь своей незаметной смерти. Чёртов дом, чёртов ход, чертовы Блэки. Нужно убираться отсюда и поскорее, пока ей снова не показалась заманчивой идея остаться навсегда жить вместе с крысами.       Гермиона быстро поднялась на ноги, отряхнулась. Взяла в не залеченную в спешке ладонь изящный амулет. Железяка. Она покачала головой, тихо улыбнувшись, коснулась пересохшими, обветренными губами холодной поверхности, снова спрятала свою ценность под кофту; быстро двинулась по уже надоевшему однообразному коридору. Сколько она уже здесь? Она надеялась, что не пять лет. Хотя, какая ей разница? Она собиралась нарушить все мыслимые и немыслимые законы времени.       Когда девушка, задумавшись об этом, врезалась во что-то, тут же направляя вперед палочку, увидела тяжелую деревянную дверь. Она прижалась вспотевшим лбом к грязной поверхности, прислушалась к своему ускорившемуся дыханию, радостно зашедшемуся сердцу. Добралась…