Прежде чем я признаюсь тебе

— ПОСТОРОНИСЬ!       Испуганные горожане, спокойно идущие по главной улице заснеженной Магнолии, начали быстро расходиться в стороны, чтобы не быть затоптанными пробегающими мимо детьми. По-другому эту ораву, сносящую все на своем пути, состоящую из взрослых по нынешним возрастным меркам волшебников Хвоста Феи, язык не поворачивался назвать. Главным в толпе был по своему обыкновению Нацу, за ним не отставала Люси, причитающая, что не зря послушала Леви и пошла в гильдию утром в обуви на низкой подошве. Грей был третьим, но отстал до седьмого, потому что снес ребенка и пришлось его поднимать на ноги и извиняться. За всем этим с довольным лицом наблюдал Макаров, сидящий в теперь извечной коляске, которую катил недовольный Лаксус. Акира шла рядом, как-то медленно натягивая перчатки на немного озябшие пальцы, и светилась от радости.       Снег выпал уже неделю назад, прямо на День рождения младшего Дреяра, и отказывался таять. Детвора устроила себе маленькую горку на окраине, решив вдоволь насладиться замерзшими пятыми точками и красными носами, и стоило об этом узнать Нацу, как он выскочил наружу и побежал пробовать эту самую горку. Она оказалась неплохая, но явно не под Драгнила, и тогда парень вернулся, взбаламутил всех друзей, и теперь город шарахался от каждого пробегающего мимо Хвостатого. Даже Аска уже потерялась в этой беснующей толпе, которая, добежав до Собора Кардии, начала спорить, где нужно строить собственную горку. За ними не без интереса наблюдали остальные, но тактично молчали, чтобы не нарваться на маленькие неприятности в виде Эрзы, которая загорелась идеей горки похлеще Нацу. — Весь город только перепугали, — остановившись на достаточном расстоянии, чтобы веселье согильдийцев не нанесло вред старику, произносит Лаксус и недовольно стряхивает снег с плеч. — Брось, — затянув шарф потуже, улыбается Акира и отходит, собирая немного снега для снежка. Возгласы с наименованием мест эхом отзываются в каждом уголке города. Развернувшись, девушка быстро и ловко кидает получившийся снежок в волшебника, попадая прямо в недовольное лицо. Лаксус только отряхивается, — Мастер, ну скажите ему! — Он мне должен сказать, что я должен сейчас беситься, как эти ненормальные, в свои тридцать три года? — скептически спрашивает Дреяр, при этом нахмурившись настолько, что какой-то ребенок с этого рассмеялся. С мелкотой ничего нельзя было поделать, и блондину пришлось смиренно терпеть насмешки над собой. — Ну будь тогда нормальным, заведи нормальную семью и дай мне правнуков! — восклицает Макаров почти сразу же, осознав, что сейчас просто идеальный момент снова покапать на уставший мозг любимого внука, и Лаксус раздраженно взрыкивает, — Ну вот тогда и не ной, иди играй! — А может тебя первого с горки пустить, старый?       К этому моменту Мира уже предложила сделать горку со склона недалеко от города, все радостно согласились и побежали в нужном направлении. Лаксус, разозленный нападками с обеих сторон, махнул на все это рукой и развернулся обратно в гильдию. Акира несколько минут постояла, просто смотря ему вслед, отряхнула промокшие перчатки и подошла к Макарову, чтобы поинтересоваться, куда его отвезти. Во всем этом безумстве не участвовали только Громовержцы, которых вызвали на задание отдельно от предводителя, и вполне возможно, что это событие тоже сыграло немаловажную роль для Лаксуса. — Лаксус прав, давненько я с горки не катался, — и так искренне и широко улыбается, что Акира даже поспорить не может.       Почти сразу же рядом появляется Мест, которому до горок нет никакого дела, и предлагает помощь с перемещением, потому что друзья от переизбытка зимних эмоций уже обосновались на склоне и наблюдают, как Джувия и Грей колдуют эту самую горку. Акира отказывается и говорит, что не против и на своих двоих дойти, и тогда Мест исчезает вместе с Макаровым, попросив подругу не задерживаться, а то без нее даже Эрзу обратно вразумить в случае чего не получится. Когда Акира остается в окружении горожан и радостных детей, упрашивающих родителей отпустить их на веселье к гильдии, девушка тяжело вздыхает и направляется за Лаксусом.       В гильдии тепло — даже жарко, если честно, — привычно пахнет выпивкой и все еще уютно. Лаксус находится у барной стойки с кружкой пива, и ему, по-видимому, вообще плевать на свое одиночество. Акира снимает шарф, расстегивает пальто, засовывает перчатки в карманы и осторожно подходит со спины. У Дреяра плечи напряжены и того и гляди — вспыхнет от собственных негативных эмоций, станет, как Нацу. — Хей, — положив руку на плечо, Акира пробирается холодными пальцами к оголенному участку шеи и оттуда — зарывается в пшеничные волосы, делая легкий массаж, — Ну что ты сразу, как ребенок, взъелся на нас? Я лишь хотела тебя растормошить, чтобы ты наконец спокойно повеселился. — От снега в лицо я точно не стану веселым, Фернандес, — сделав большой глоток, отвечает Лаксус. И даже не поворачивается. Даже не вздрогнул от холодных касаний, но, может, это из-за вечно высокой температуры тела. — Хорошо.       Синеволосая быстро запрыгивает на стол, ногами чуть пинает Громового, чтобы пересесть прямо к нему, отставляет пиво куда подальше и кладет уже обе руки на все еще напряженные плечи. Лаксус смотрит скептично, недовольно и с толикой уже забытого желания прибить. — Хорошо, — повторяет волшебница, — Тогда скажи мне, когда ты в последний раз веселился по-настоящему. В любое время года. Плавал с друзьями, играл в волейбол, строил песчаный замок или лепил снеговика, катался на коньках, катался с горки. Когда? В детстве, когда слыл своим больным здоровьем? Детство может заиграть в одном месте даже в пятьдесят, и я хочу, чтобы оно у тебя заиграло прямо сейчас, в тридцать три. Нет, мы, конечно, может подождать, когда я случайно залечу, когда ребенок вырастет и насильно заставит тебя всем этим заниматься. Но самому-то тогда стыдно не станет, а? — Зачем ты возишься со всей этой хренью, без которой я спокойно могу жить? — вскидывает бровь мужчина, — Думаешь, мне прямо супер важно, что я в детстве не мог заниматься всем тем, что ты перечислила? Да мне плевать. И тебе должно быть в таком случае.       Акира наклоняется ближе, на секунду обдав лицо дракона горячим дыханием, и склоняется к уху. Лаксус все же удерживает ее за талию, чтобы не навернулась и не свалила его со стула. — Мне никогда не будет плевать на все, связанное с тобой. Ты мой парень, Дреяр, и я тебя люблю. Я вижу тебя насквозь, придурок, и уверена, что если ты вдруг заявишься сейчас на горку и прокатишься с нее — никто тебя не засмеет в издевку. Посмеются, поулыбаются, но будут, черт возьми, за тебя рады. Я не знаю, сколько тебе можно это в твой глупый мозг вдалбливать, но ты — часть гильдии, и всем уже давно посрать, что ты там натворил в восемьдесят четвертом, гораздо важнее, что ты делал с девяносто первого. Я хочу, чтобы ты стал ребенком хотя бы на один день, чтобы пережил все эти эмоции и чувства, которых был лишен и лишаешь себя сейчас собственноручно. Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, Лакс.

***

      На горке Лаксус не покатался, а вот быть утащенным на каток — вполне успел. Когда Громовой наконец согласился отправиться к остальным, хоть и с таким видом, что делает одолжение Акире, ребята там уже успели раскатать не только закрученную горку, но и каток поодаль, чтобы никто не поранился в случае чего. С коньками было сложнее всего, но вдруг заявился Локи с целой коробкой коньков всех размером и сразу потащил Люси кататься в «свадебном танце». О том, что Лев спустя секунду получил огненным кулаком в лицо, даже говорить не надо.       По-быстрому сделали ограду у катка, чтобы можно было опереться, если устал, и начали кататься. Не все умели держаться на коньках, Аска могла передвигаться, только держась за руки родителей, Ромео это просто до сегодняшнего дня не было интересно, Кинана все детство провела в облике змеи. Сначала Лаксус стоял за оградой с надеждой, что укатившая с Греем Акира про него забудет, но мечты не оправдались, и девушка вернулась с твердым намерением научить парня кататься.       Для него это было странно. Гораздо сильнее, чем то, что Акира вообще поднимает тему его больного детства. Постоянно казалось, что ребята едва сдерживаются от издевок, но на деле всем и правда было плевать, что Лаксус вышел на лед — продолжили себе кататься и разговаривать, только Гажил со знанием дела (потому что Леви тоже заставила его учиться этому) смотрел с неподдельным состраданием. — Ты разогнаться пытаешься, чтобы свалить отсюда быстрее? — приказав стоять на месте, чтобы удерживать равновесие, и катаясь вокруг, бегло интересуется Акира, — Не думай, что я забыла про горку. Потом на нее сходим. — Фернандес! — шипит сквозь зубы блондин, — Я тебе что, шутка какая-то?! Да я на этом льду выгляжу, как не знаю что! — А я знаю. Как мой любимый парень, который вернулся на денек в детство. Круто же! — Я тебе покажу «круто»!       Либо инстинкты помогли, либо гнев поспособствовали, но Лаксус уже совсем уверенно погнался за хохочущей синеволосой, которая ловко лавировала между снующими друзьями и даже ни разу не наткнулась на кого-либо. Блондину же приходилось временами терпеть смешки согильдийцев, когда тем приходилось быстро отъезжать в сторону — в один из таких моментов Джувия даже Грею на руки запрыгнула со страху, а тот покатился по инерции назад и вместе с девушкой перевалился через ограду. Благо, все целы остались, но эта ситуация получила все возможное внимание, и на Лаксуса уже вообще никто не смотрел.       Уже потом, ближе к вечеру, все насквозь промокли, продрогли и было решено вернуться в гильдию. Лаксус был бы рад сразу отправиться в теплым дом и забыть об этом дне, но Акира куда-то пропала, и пришлось остаться на ее поиски. Разбрасываясь многими нецензурными выражениями, Громовой несколько раз прошел мимо снеговика и так и не заметил, как у этого снежного изваяния туда-сюда шныряют синие глаза. Потом, правда, ему пришлось это заметить, потому что Фернандес разломала свой снеговик и завалилась на вновь негодующего волшебника. Не давая ему и секунды одуматься, потащила его к горке, усадила ровно на самый край съезда, уселась впереди и покатилась.       Горка имеет спиралевидную систему для того, чтобы дольше можно было кататься, и где-то на середине Лаксус не выдержал и засмеялся. Ему напрочь перехотелось злиться на волшебницу, которая весь день пыталась осчастливить его. Он в самом деле окунулся в забытое детство, когда всю зиму просиживал дома, потому что на таких забавах мог легко простудиться, а после появления Лакримы в теле желание никуда не пропало, но появился страх, что здоровье может подорваться обратно. — Ты умеешь смеяться? — когда поездка была окончена, Акира резко развернулась и вперилась в парня неверящим взглядом, — Бог мой, Лаксус Дреяр умеет смеяться! Больше меня в этом мире ничего не удивит! — Снеговика слепить не хочешь? — тоном, будто это ей, а не ему нужно, спрашивает вместо реакции блондин. — А нет, вполне может. Давай только у дома, чтобы я могла в любое время увидеть твое творение, а то ведь завтра решу, что все это сном было, и заставлю тебя опять сюда приходить.       Только в одиннадцатом часу пара вернулась в теплый дом, Лаксус сразу разжег камин, чтобы стало еще теплее, и целый час выслушивал радостный монолог Акиры о том, какой он хороший, молодец, и как она счастлива, что сумела пробудить в груде мышц детство. Фернандес так и заснула, укутанная в плед и сидящая на коленях Громового, а Лаксус еще долго не мог заснуть, обдумывая прошедший день. Каким же он был ублюдком, что так ужасно поступал с этой девушкой до своего изгнания.